Тенере

Те́нере (берберс Tiniri) — район пустыни на юге центральной части Сахары, площадью более 400 000 км². Представляет собой песчаную равнину, расположенную на северо-востоке Нигера и западе Чада. Тенере находится в пространстве между нагорьями Аир и Ахаггар и горным массивом Тибести. Название происходит от слова «пустыня» на языке тамашек.

Описание

Пустыня Тенере, расположенная в центральной части Северной Африки и Сахары, отличается своим более суровым и сухим климатом, за что она и получила прозвание «пустыня в пустыне». Тенере — это бескрайняя равнина, усыпаная песчаными дюнами, которые являются здесь самыми высокими (до 250 м и более) на Земле. Однако не вся Тенере покрыта песком, значительная часть её всё же представляет собой каменистые плато с причудливыми скальными образованиями, одна из которых размером с полуостров Калифорния.

В оазисе на восточной окраине пустыни, располагается город Бильма, служащий отправным пунктом караванного пути длиной 560 км в Агадес. От названия деревни получила своё название и обширная песчаная область протяжённостью 1200 км из Нигера в Чад — Большой Эрг-Бильма.

В оазисе Агадем раньше был расположен французский колониальный форт.

Климат

Климат пустыни тропический, континентальный. Осадки выпадают не каждый год. В некоторых местах дождей не бывает даже по 30 лет.

Флора и фауна

Растительность в пустыне практически отсутствует. Животный мир тоже крайне беден.

Население и хозяйство

Основные богатства пустыни: Солнце и соль, которую добывают в районе Бильмы. Соль транспортируют на верблюдах, но в последнее время жители отдают предпочтение джипам, на которых можно быстрее пересечь пустыню.

Коренное население пустыни — это кочевники-туареги.

История

На территории Тенере обнаружены неолитические поселения.

См.также

• Нигер
• Туареги
• Взрыв DC-10 над Тенере

Литература

• Ахметов Н. С. Пустыня Тенере // Энциклопедия чудес природы / Натела Ярошенко. — 2-е изд. — Лондон, Нью-Йорк, Сидней, Москва: ИД Ридерз Даджест, 2000. — С. 22-23. — 456 с. — ISBN 5-89355-014-5.

Отрывок, характеризующий Тенере

– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.


Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».