Тенирс, Давид (Старший)
Давид Тенирс Старший (нид. David Teniers I, род. 1582 г. Антверпен — ум. 29 июля 1649 г. Антверпен) — фламандский художник эпохи барокко.
Жизнь и творчество
Д.Тенирс изучал рисунок и живопись под руководством своего старшего брата, Юлиана Тенирса. Затем, в 1597 году он совершил поездку в Рим, где продолжал художественное обучение в мастерской Адама Эльсхаймера. После возвращения на родину в 1605 году Д.Тенирс Старший, как свободный художник в 1609 году становится членом гильдии живописцев св. Луки в Антверпене.
В начальный период своего творчества Д.Тенирс Старший создаёт крупноформатные полотна религиозного содержания для церквей довольно строгого, сухого колорита. Позднее он начинает писать пейзажи, картины фантастического и мифологического содержания, жанровые полотна на темы из крестьянского быта. Работы его знаменитого сына, Давида Тенирса Младшего в значительной степени повторяют тематику отца.
Как художник, при жизни Д.Тенирс Старший был малоудачлив и делал долги, которые затем выплачивали его сыновья, в том числе и Д.Тенирс Младший. В настоящее время картины работы Д.Тенирса Старшего можно увидеть в крупнейших музеях и картинных галереях России, Франции, Германии, Австрии, Японии и др.
Напишите отзыв о статье "Тенирс, Давид (Старший)"
Литература
- Joseph Eduard Wessely: Teniers, David der Ältere. In: Allgemeine Deutsche Biographie (ADB). Band 37, Duncker & Humblot, Leipzig 1894, S. 563.
Галерея
- Teniers Elder Village Feast.jpg
Сельский праздник
- David Teniers (I) - The Alchemist - WGA22057.jpg
Алхимик
- Teniers the Elder Venus Visiting Vulcans Forge.jpg
Венера в кузнице у Вулкана (1638)
- David Teniers the Elder 01.JPG
Ландшафт бегства в Египет
- David Teniers (I) - Miracle of St Paul on the Island of Malta - WGA22058.jpg
Чудо св. Павла на Мальте (1620-1623)
- David Teniers (I) - Calvary.jpg
Гора скорби
Отрывок, характеризующий Тенирс, Давид (Старший)
– За вами 43 тысячи, граф, – сказал Долохов и потягиваясь встал из за стола. – А устаешь однако так долго сидеть, – сказал он.– Да, и я тоже устал, – сказал Ростов.
Долохов, как будто напоминая ему, что ему неприлично было шутить, перебил его: Когда прикажете получить деньги, граф?
Ростов вспыхнув, вызвал Долохова в другую комнату.
– Я не могу вдруг заплатить всё, ты возьмешь вексель, – сказал он.
– Послушай, Ростов, – сказал Долохов, ясно улыбаясь и глядя в глаза Николаю, – ты знаешь поговорку: «Счастлив в любви, несчастлив в картах». Кузина твоя влюблена в тебя. Я знаю.
«О! это ужасно чувствовать себя так во власти этого человека», – думал Ростов. Ростов понимал, какой удар он нанесет отцу, матери объявлением этого проигрыша; он понимал, какое бы было счастье избавиться от всего этого, и понимал, что Долохов знает, что может избавить его от этого стыда и горя, и теперь хочет еще играть с ним, как кошка с мышью.
– Твоя кузина… – хотел сказать Долохов; но Николай перебил его.
– Моя кузина тут ни при чем, и о ней говорить нечего! – крикнул он с бешенством.
– Так когда получить? – спросил Долохов.
– Завтра, – сказал Ростов, и вышел из комнаты.
Сказать «завтра» и выдержать тон приличия было не трудно; но приехать одному домой, увидать сестер, брата, мать, отца, признаваться и просить денег, на которые не имеешь права после данного честного слова, было ужасно.
Дома еще не спали. Молодежь дома Ростовых, воротившись из театра, поужинав, сидела у клавикорд. Как только Николай вошел в залу, его охватила та любовная, поэтическая атмосфера, которая царствовала в эту зиму в их доме и которая теперь, после предложения Долохова и бала Иогеля, казалось, еще более сгустилась, как воздух перед грозой, над Соней и Наташей. Соня и Наташа в голубых платьях, в которых они были в театре, хорошенькие и знающие это, счастливые, улыбаясь, стояли у клавикорд. Вера с Шиншиным играла в шахматы в гостиной. Старая графиня, ожидая сына и мужа, раскладывала пасьянс с старушкой дворянкой, жившей у них в доме. Денисов с блестящими глазами и взъерошенными волосами сидел, откинув ножку назад, у клавикорд, и хлопая по ним своими коротенькими пальцами, брал аккорды, и закатывая глаза, своим маленьким, хриплым, но верным голосом, пел сочиненное им стихотворение «Волшебница», к которому он пытался найти музыку.