Теодебальд

Теодебальд лат. Theudebaldus
король франков
547/548 — ноябрь/декабрь 555
Предшественник:	Теодеберт I
Преемник:	Хлотарь I
Рождение:	около 535
Смерть:	ноябрь/декабрь 555
Род:	Меровинги
Отец:	Теодеберт I
Мать:	Деотерия
Супруга:	Вульдетрада

Теодебальд (около 535 — ноябрь/декабрь 555) — король франков, правил в 547/548 — 555 годах, из династии Меровингов. Правил в Австразии. Сын короля Теодеберта I и Деотерии. Имя Теодебальд происходит от франкского «Самый смелый среди народа». Наследовал власть ещё в совершенно юном возрасте и первоначально находился под попечением и присмотром своего учителя.

Посольства от Византии и остготов

Сразу же по вступлении на престол ко двору Теодебальда прибыли посольства от остготов и от византийского императора Юстиниана I. Каждое из посольств старалось перетянуть молодого короля на свою сторону. Дело в том, что вот уже почти как полтора десятилетия народ остготов вёл войну с византийскими войсками Юстиниана за право обладания Италией.

«Послы готов просили не презирать их, притесняемых римлянами, но предпринять в союзе с ними войну и оказать поддержку соседнему и дружественному народу, который в противном случае стоит перед угрозой окончательной гибели. Указали далее, что и для них величайшая выгода не позволять римлянам слишком усилиться; наоборот, они должны помешать всячески их усилению. Ибо если те уничтожат весь народ готский, то тотчас же поведут войска на вас (франков) и возобновят старые войны. У них не будет недостатка в законных поводах для прикрытия своей жадности …»

"Император Юстиниан отправил к Теодебальду посольство во главе с сенатором Леонтием, приглашая его заключить с ним союз для борьбы против Тотилы и готов и требуя, чтобы они удалились из тех мест Италии, которыми постарался завладеть Теодеберт незаконно. Когда Леонтий прибыл к Теодебальду, он сказал следующее: «Император Юстиниан не раньше решился на эту войну и не прежде явно начал с готами военные действия, чем франки обещали ему помощь в этой борьбе, во имя дружбы и союза получив от него большие деньги. И вот, вместо того, чтобы счесть себя обязанным сделать что-либо из обещанного, вы нанесли римлянам такие обиды, какие нелегко себе даже представить. Ибо отец твой Теодеберт, не имея на это никакого права, решил вторгнуться в ту страну, которой император овладел по праву войны с великим трудом и опасностями, причём франки в этом деле совершенно не участвовали. … А затем, конечно, я претендую на то, чтобы вы вместе с нами пошли войной на Тотилу, выполняя тем договор, заключенный твоим отцом. Законным наследникам и сыновьям подобает больше всего исправлять то, в чем случайно погрешили их родители …».
Теодебальд же ему ответил: «Приглашая нас в союзники против готов, вы поступаете и не хорошо и не справедливо. В данный момент готы — наши друзья. Если бы франки по отношению к готам оказались не верными в своём слове, то и в ваших глазах они никогда не заслужат доверия. Мысль, хотя бы один раз показавшая себя преступной по отношению к друзьям, отныне всегда стремится сойти с пути правды. Относительно же того, что вы говорите о занятых нами местностях, я вот что скажу. Отец мой Теодеберт никогда не хотел проявить насилия против кого-либо из соседей … Эти местности он и не отнимал у римлян, но получил их от Тотилы, который владел ими и отдал их ему без всякий условий».

Теодебальд же решил в открытую не помогать ни одной из сторон, а занять выжидательную позицию. По словам Агафия Миринейского, «Теодебальд — юноша трусливый и невоинственный, к тому же совершенно больной вследствие разных телесных недугов — был совершенно не на стороне послов и полагал, что не следует ради чужих несчастий обременять самих себя».

Поход в Италию франко-алеманнского контингента

Победа над герулами Фулкариса

Однако, Теодебальд якобы не стал противится желанию вождей алеманнов двух братьев Левтариса и Бутилина, поставленных над народом алеманнов ещё его отцом, оказать помощь остготам. Собрав 75 000 воинов из алеманнов и франков, Левтарис и Бутилин устремились в Италию. Византийский главнокомандующий Нарсес послал навстречу им вождя герулов Фулкариса. У города Парма, уже занятого франками, Бутулин устроил засаду. Он разместил отборный отряд воинов в амфитеатре находящемся вне стен города. Когда герулы и византийцы Фулкариса шли освобождать этот город, ещё не готовые к бою и в походном строю, отборный отряд неожиданно напал на них с тыла. Часть войска Фулкариса разбежалась, а часть была окружена и перебита. В бою пал и вождь герулов, предпочтя постыдному бегству смерть.

Разграбление Италии

Франко-алеманнский контингент начал медленно продвигаться вглубь Италии, на своём пути всё грабя и опустошая. Далеко обойдя город Рим и всю его округу, они двинулись дальше. Когда же они пришли в Самний, то там разделились на два отряда. Бутилин с большим сильнейшим войском отправился к Тирренскому побережью, опустошил большую часть Кампании, вступил в Луканию, а затем вторгся в Бруттий и дошёл до самого пролива, который разделяет остров Сицилию и Италию. На долю же Левтариса, ведущего остальное войско, выпало разграбление Апулии и Калабрии. Дошёл он до города Гидрунта (ныне Отранто), который расположен у побережья Адриатического моря, откуда начинается Ионический залив.

Смерть вождя Левтариса

Летом 554 года Левтарис задумал вернуться на родину чтобы вывезти награбленные сокровища. Огромный обоз мешал быстрому передвижению франков. Он послал к брату гонцов, чтобы тот присоединился к нему. Однако Бутилин клятвенно обязался готам, что будет воевать с ними против римлян, и потому они его чтили и даже обещали выбрать своим королём. Он принял решение остаться и довести войну до победного конца. Левтарис же со своим ополчением немедленно отправился обратно с тем намерением, что, когда он безопаснейшим образом вывезет добычу и вернётся домой, то тотчас же пошлёт войско обратно на помощь брату. До самого Пиценума отступление Левтариса проходило без затруднений, но у городка Пизавра (ныне Пезаро) прибывшие на подмогу Нарсесу армянин Артабан и гунн Улдах из засады напали на передовой отряд франков и нанесли им значительный урон. Хотя численность войска византийцев была недостаточной, чтобы одержать окончательную победу, но, в сложившейся неразберихе пленные угнанные франками в полон, оставленные без присмотра, разбежались, расхитив значительную часть добычи. Продвигаясь дальше на север Левтарис достиг страны венетов (современная область Венеция) и тут их настигла чума. Почти всё войско Левтариса и сам военачальник погибли от эпидемии.

Разгром вождя Бутилина

Между тем наступила осень и Бутилин, войско которого также несло значительные потери от чумы, опустошив весь юг Италии, двинулся на север к Риму, где его поджидал Нарсес. Нарсес заранее позаботился, чтобы вывезти все съестные припасы из местностей по которым будет проходить отступление Бутилина и франки стали страдать от голода, что ещё больше усилило смертность среди них. Достигнув реки Вольтурно в Кампании, Бутилин стал на её берегу лагерем, окружил лагерь повозками и даже засыпал эти повозки по оси землёй, создав что то наподобие вала. Мост через реку он укрепил построенной деревянной башней. Сделав эти приготовления он стал ждать Нарсеса, спешащего к нему навстречу с войском. Несмотря на огромные потери от голода и чумы, у Бутулина всё ещё было грозное войско исчислявшееся более чем в 30 000 вооружённых людей. Византийские же силы с трудом на тот момент доходили до 18 000 человек.

Византийцы подожгли башню прикрывающую мост, с помощью повозки с сеном, и захватили инициативу в свои руки. Нарсес расположил свои войска так, что на флангах у него находились самые сильные части и вся конница. Центр войска должны были прикрывать герулы Синдуала, которые к тому же не успели подойти к началу сражения. Франки и алеманны, шедшие клином, легко прорвали почти не защищённый центр византийского войска и вообразили, что уже одержали победу. Но тут подошли герулы и стали их теснить, а фланги Нарсеса обойдя войско франков с тыла полностью окружили его. Сгрудившееся в кучу войско франков, осыпаемое градом стрел, было полностью деморализовано и попыталось спастись бегством. Однако византийские всадники легко настигали франков и алеманнов, всё войско которых было почти сплошь пешим и убивали их. Много воинов Бутилина утонуло в реке пытаясь переплыть её. В сече пал и сам Бутилин. Победа Нарсеса была полной. По словам Агафия Миринейского из войска франков уцелело лишь пять человек, ускользнувших каким-то образом, а среди римлян погибло только 80 воинов. Данные о потерях франков, наверное, сильно преувеличены, а византийцев, — наоборот, сильно приуменьшены. У византийцев, видимо, были посчитаны павшими только римские воины, и не учитывались герулы, которые и приняли на себя главный удар франков, а также и остготы Алигерна, которые в этом сражении сражались уже на стороне императора Юстиниана. О разгроме франкского контингента в Италии и гибели её полководца повествует и Марий Аваншский в своей хронике: «В это время Буцелен, вождь франков, в битве с римлянами погиб вместе со всем своим войском».

Смерть короля Теодебальда

Григорий Турский отмечает, что Теодебальд был злым королём и вызывал большой страх и ненависть у своих подданных. Теодобальд взял в жены Вульдетраду, вторую дочь короля лангобардов Вахо, сестру Визигарды (552 год).

Король же был сильно болен, и из-за боли в нижней части спины он не мог выпрямиться. Он медленно умирал и, наконец, скончался на 7-м году своего правления в ноябре или декабре 555 года. Теодебальд умер бездетным. Хлотарь I, женившись на молодой вдове Теодебальда Вультетраде, захватил его земли, ничем не поделившись с братом Хильдебертом. Но так как епископы его за это порицали, он оставил её, дав ей в мужья герцога Гаривальда.

В 556 году византийское войско полностью выбило франков из Северной Италии, восстановив власть императора над теми землями которые в своё время завоевал король Теодеберт I.

Династия Меровингов
Предшественник: Теодеберт I	король Австразии  547/548 — 555	Преемник: Хлотарь I

Литература

• Григорий Турский. История франков = Historia Francorum. — М.: Наука, 1987. — 464 с.
• [www.vostlit.info/Texts/rus/Gesta_Fr/frametext.htm Книга истории франков] = Das Buch von der Geschiche der Franken. // Quellen zur Geschichte des 7. und 8. Jahrhunderts. Ausgewaehlte Quellen zur deutschen Gechichte des Mittelalters. — Darmstadt, 1982. — Т. 4a.
• [replay.waybackmachine.org/20080511203747/www.genealogia.ru/projects/lib/catalog/rulers/5.htm Западная Европа]. // [replay.waybackmachine.org/20080511203747/www.genealogia.ru/projects/lib/catalog/rulers/0.htm Правители Мира. Хронологическо-генеалогические таблицы по всемирной истории в 4 тт.] / Автор-составитель В. В. Эрлихман. — Т. 2.

Ссылки

• [fmg.ac/Projects/MedLands/MEROVINGIANS.htm#_Toc184188200 CLOVIS I 481/82—511, THEODERICH I 511—533, CHLODOMER 511—524, CHILDEBERT I 511—558, THEODEBERT I 533—547, THEODEBALD I 547—555] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 13 января 2012.
• [www.manfred-hiebl.de/mittelalter-genealogie/merowinger/theudebald_frankenkoenig_555.html Theudebald von Frankenkoenig] (нем.). Genealogie Mittelalter: Mittelalterliche Genealogie im Deutschen Reich bis zum Ende der Staufer. Проверено 13 января 2012. [www.webcitation.org/65OGy9kmB Архивировано из первоисточника 12 февраля 2012].

Отрывок, характеризующий Теодебальд

Княжна ошиблась ответом.
– Ну, как же не дура! – крикнул князь, оттолкнув тетрадь и быстро отвернувшись, но тотчас же встал, прошелся, дотронулся руками до волос княжны и снова сел.
Он придвинулся и продолжал толкование.
– Нельзя, княжна, нельзя, – сказал он, когда княжна, взяв и закрыв тетрадь с заданными уроками, уже готовилась уходить, – математика великое дело, моя сударыня. А чтобы ты была похожа на наших глупых барынь, я не хочу. Стерпится слюбится. – Он потрепал ее рукой по щеке. – Дурь из головы выскочит.
Она хотела выйти, он остановил ее жестом и достал с высокого стола новую неразрезанную книгу.
– Вот еще какой то Ключ таинства тебе твоя Элоиза посылает. Религиозная. А я ни в чью веру не вмешиваюсь… Просмотрел. Возьми. Ну, ступай, ступай!
Он потрепал ее по плечу и сам запер за нею дверь.
Княжна Марья возвратилась в свою комнату с грустным, испуганным выражением, которое редко покидало ее и делало ее некрасивое, болезненное лицо еще более некрасивым, села за свой письменный стол, уставленный миниатюрными портретами и заваленный тетрадями и книгами. Княжна была столь же беспорядочная, как отец ее порядочен. Она положила тетрадь геометрии и нетерпеливо распечатала письмо. Письмо было от ближайшего с детства друга княжны; друг этот была та самая Жюли Карагина, которая была на именинах у Ростовых:
Жюли писала:
«Chere et excellente amie, quelle chose terrible et effrayante que l'absence! J'ai beau me dire que la moitie de mon existence et de mon bonheur est en vous, que malgre la distance qui nous separe, nos coeurs sont unis par des liens indissolubles; le mien se revolte contre la destinee, et je ne puis, malgre les plaisirs et les distractions qui m'entourent, vaincre une certaine tristesse cachee que je ressens au fond du coeur depuis notre separation. Pourquoi ne sommes nous pas reunies, comme cet ete dans votre grand cabinet sur le canape bleu, le canape a confidences? Pourquoi ne puis je, comme il y a trois mois, puiser de nouvelles forces morales dans votre regard si doux, si calme et si penetrant, regard que j'aimais tant et que je crois voir devant moi, quand je vous ecris».
[Милый и бесценный друг, какая страшная и ужасная вещь разлука! Сколько ни твержу себе, что половина моего существования и моего счастия в вас, что, несмотря на расстояние, которое нас разлучает, сердца наши соединены неразрывными узами, мое сердце возмущается против судьбы, и, несмотря на удовольствия и рассеяния, которые меня окружают, я не могу подавить некоторую скрытую грусть, которую испытываю в глубине сердца со времени нашей разлуки. Отчего мы не вместе, как в прошлое лето, в вашем большом кабинете, на голубом диване, на диване «признаний»? Отчего я не могу, как три месяца тому назад, почерпать новые нравственные силы в вашем взгляде, кротком, спокойном и проницательном, который я так любила и который я вижу перед собой в ту минуту, как пишу вам?]
Прочтя до этого места, княжна Марья вздохнула и оглянулась в трюмо, которое стояло направо от нее. Зеркало отразило некрасивое слабое тело и худое лицо. Глаза, всегда грустные, теперь особенно безнадежно смотрели на себя в зеркало. «Она мне льстит», подумала княжна, отвернулась и продолжала читать. Жюли, однако, не льстила своему другу: действительно, и глаза княжны, большие, глубокие и лучистые (как будто лучи теплого света иногда снопами выходили из них), были так хороши, что очень часто, несмотря на некрасивость всего лица, глаза эти делались привлекательнее красоты. Но княжна никогда не видала хорошего выражения своих глаз, того выражения, которое они принимали в те минуты, когда она не думала о себе. Как и у всех людей, лицо ее принимало натянуто неестественное, дурное выражение, как скоро она смотрелась в зеркало. Она продолжала читать: 211
«Tout Moscou ne parle que guerre. L'un de mes deux freres est deja a l'etranger, l'autre est avec la garde, qui se met en Marieche vers la frontiere. Notre cher еmpereur a quitte Petersbourg et, a ce qu'on pretend, compte lui meme exposer sa precieuse existence aux chances de la guerre. Du veuille que le monstre corsicain, qui detruit le repos de l'Europe, soit terrasse par l'ange que le Tout Рuissant, dans Sa misericorde, nous a donnee pour souverain. Sans parler de mes freres, cette guerre m'a privee d'une relation des plus cheres a mon coeur. Je parle du jeune Nicolas Rostoff, qui avec son enthousiasme n'a pu supporter l'inaction et a quitte l'universite pour aller s'enroler dans l'armee. Eh bien, chere Marieie, je vous avouerai, que, malgre son extreme jeunesse, son depart pour l'armee a ete un grand chagrin pour moi. Le jeune homme, dont je vous parlais cet ete, a tant de noblesse, de veritable jeunesse qu'on rencontre si rarement dans le siecle оu nous vivons parmi nos villards de vingt ans. Il a surtout tant de franchise et de coeur. Il est tellement pur et poetique, que mes relations avec lui, quelque passageres qu'elles fussent, ont ete l'une des plus douees jouissances de mon pauvre coeur, qui a deja tant souffert. Je vous raconterai un jour nos adieux et tout ce qui s'est dit en partant. Tout cela est encore trop frais. Ah! chere amie, vous etes heureuse de ne pas connaitre ces jouissances et ces peines si poignantes. Vous etes heureuse, puisque les derienieres sont ordinairement les plus fortes! Je sais fort bien, que le comte Nicolas est trop jeune pour pouvoir jamais devenir pour moi quelque chose de plus qu'un ami, mais cette douee amitie, ces relations si poetiques et si pures ont ete un besoin pour mon coeur. Mais n'en parlons plus. La grande nouvelle du jour qui occupe tout Moscou est la mort du vieux comte Безухой et son heritage. Figurez vous que les trois princesses n'ont recu que tres peu de chose, le prince Basile rien, est que c'est M. Pierre qui a tout herite, et qui par dessus le Marieche a ete reconnu pour fils legitime, par consequent comte Безухой est possesseur de la plus belle fortune de la Russie. On pretend que le prince Basile a joue un tres vilain role dans toute cette histoire et qu'il est reparti tout penaud pour Petersbourg.
«Je vous avoue, que je comprends tres peu toutes ces affaires de legs et de testament; ce que je sais, c'est que depuis que le jeune homme que nous connaissions tous sous le nom de M. Pierre les tout court est devenu comte Безухой et possesseur de l'une des plus grandes fortunes de la Russie, je m'amuse fort a observer les changements de ton et des manieres des mamans accablees de filles a Marieier et des demoiselles elles memes a l'egard de cet individu, qui, par parenthese, m'a paru toujours etre un pauvre, sire. Comme on s'amuse depuis deux ans a me donner des promis que je ne connais pas le plus souvent, la chronique matrimoniale de Moscou me fait comtesse Безухой. Mais vous sentez bien que je ne me souc nullement de le devenir. A propos de Marieiage, savez vous que tout derienierement la tante en general Анна Михайловна, m'a confie sous le sceau du plus grand secret un projet de Marieiage pour vous. Ce n'est ni plus, ni moins, que le fils du prince Basile, Anatole, qu'on voudrait ranger en le Marieiant a une personne riche et distinguee, et c'est sur vous qu'est tombe le choix des parents. Je ne sais comment vous envisagerez la chose, mais j'ai cru de mon devoir de vous en avertir. On le dit tres beau et tres mauvais sujet; c'est tout ce que j'ai pu savoir sur son compte.
«Mais assez de bavardage comme cela. Je finis mon second feuillet, et maman me fait chercher pour aller diner chez les Apraksines. Lisez le livre mystique que je vous envoie et qui fait fureur chez nous. Quoiqu'il y ait des choses dans ce livre difficiles a atteindre avec la faible conception humaine, c'est un livre admirable dont la lecture calme et eleve l'ame. Adieu. Mes respects a monsieur votre pere et mes compliments a m elle Bourienne. Je vous embrasse comme je vous aime. Julie».
«P.S.Donnez moi des nouvelles de votre frere et de sa charmante petite femme».
[Вся Москва только и говорит что о войне. Один из моих двух братьев уже за границей, другой с гвардией, которая выступает в поход к границе. Наш милый государь оставляет Петербург и, как предполагают, намерен сам подвергнуть свое драгоценное существование случайностям войны. Дай Бог, чтобы корсиканское чудовище, которое возмущает спокойствие Европы, было низвергнуто ангелом, которого Всемогущий в Своей благости поставил над нами повелителем. Не говоря уже о моих братьях, эта война лишила меня одного из отношений самых близких моему сердцу. Я говорю о молодом Николае Ростове; который, при своем энтузиазме, не мог переносить бездействия и оставил университет, чтобы поступить в армию. Признаюсь вам, милая Мари, что, несмотря на его чрезвычайную молодость, отъезд его в армию был для меня большим горем. В молодом человеке, о котором я говорила вам прошлым летом, столько благородства, истинной молодости, которую встречаешь так редко в наш век между двадцатилетними стариками! У него особенно так много откровенности и сердца. Он так чист и полон поэзии, что мои отношения к нему, при всей мимолетности своей, были одною из самых сладостных отрад моего бедного сердца, которое уже так много страдало. Я вам расскажу когда нибудь наше прощанье и всё, что говорилось при прощании. Всё это еще слишком свежо… Ах! милый друг, вы счастливы, что не знаете этих жгучих наслаждений, этих жгучих горестей. Вы счастливы, потому что последние обыкновенно сильнее первых. Я очень хорошо знаю, что граф Николай слишком молод для того, чтобы сделаться для меня чем нибудь кроме как другом. Но эта сладкая дружба, эти столь поэтические и столь чистые отношения были потребностью моего сердца. Но довольно об этом.
«Главная новость, занимающая всю Москву, – смерть старого графа Безухого и его наследство. Представьте себе, три княжны получили какую то малость, князь Василий ничего, а Пьер – наследник всего и, сверх того, признан законным сыном и потому графом Безухим и владельцем самого огромного состояния в России. Говорят, что князь Василий играл очень гадкую роль во всей этой истории, и что он уехал в Петербург очень сконфуженный. Признаюсь вам, я очень плохо понимаю все эти дела по духовным завещаниям; знаю только, что с тех пор как молодой человек, которого мы все знали под именем просто Пьера, сделался графом Безухим и владельцем одного из лучших состояний России, – я забавляюсь наблюдениями над переменой тона маменек, у которых есть дочери невесты, и самих барышень в отношении к этому господину, который (в скобках будь сказано) всегда казался мне очень ничтожным. Так как уже два года все забавляются тем, чтобы приискивать мне женихов, которых я большею частью не знаю, то брачная хроника Москвы делает меня графинею Безуховой. Но вы понимаете, что я нисколько этого не желаю. Кстати о браках. Знаете ли вы, что недавно всеобщая тетушка Анна Михайловна доверила мне, под величайшим секретом, замысел устроить ваше супружество. Это ни более ни менее как сын князя Василья, Анатоль, которого хотят пристроить, женив его на богатой и знатной девице, и на вас пал выбор родителей. Я не знаю, как вы посмотрите на это дело, но я сочла своим долгом предуведомить вас. Он, говорят, очень хорош и большой повеса. Вот всё, что я могла узнать о нем.
Но будет болтать. Кончаю мой второй листок, а маменька прислала за мной, чтобы ехать обедать к Апраксиным.
Прочитайте мистическую книгу, которую я вам посылаю; она имеет у нас огромный успех. Хотя в ней есть вещи, которые трудно понять слабому уму человеческому, но это превосходная книга; чтение ее успокоивает и возвышает душу. Прощайте. Мое почтение вашему батюшке и мои приветствия m lle Бурьен. Обнимаю вас от всего сердца. Юлия.
PS. Известите меня о вашем брате и о его прелестной жене.]
Княжна подумала, задумчиво улыбаясь (при чем лицо ее, освещенное ее лучистыми глазами, совершенно преобразилось), и, вдруг поднявшись, тяжело ступая, перешла к столу. Она достала бумагу, и рука ее быстро начала ходить по ней. Так писала она в ответ:
«Chere et excellente ami. Votre lettre du 13 m'a cause une grande joie. Vous m'aimez donc toujours, ma poetique Julie.
L'absence, dont vous dites tant de mal, n'a donc pas eu son influenсе habituelle sur vous. Vous vous plaignez de l'absence – que devrai je dire moi, si j'osais me plaindre, privee de tous ceux qui me sont chers? Ah l si nous n'avions pas la religion pour nous consoler, la vie serait bien triste. Pourquoi me supposez vous un regard severe, quand vous me parlez de votre affection pour le jeune homme? Sous ce rapport je ne suis rigide que pour moi. Je comprends ces sentiments chez les autres et si je ne puis approuver ne les ayant jamais ressentis, je ne les condamiene pas. Me parait seulement que l'amour chretien, l'amour du prochain, l'amour pour ses ennemis est plus meritoire, plus doux et plus beau, que ne le sont les sentiments que peuvent inspire les beaux yeux d'un jeune homme a une jeune fille poetique et aimante comme vous.