Теодорих III

Теодорих III лат. Theudoricus<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Портрет из сборника биографий Promptuarii Iconum Insigniorum (1553 год)</td></tr>
король Нейстрии
673
Предшественник:	Хлотарь III
Преемник:	Хильдерик II
король Нейстрии
675 — 690/691
Предшественник:	Хильдерик II
Преемник:	Хлодвиг IV
король Австразии
679/687 — 690/691
Предшественник:	Дагоберт II
Преемник:	Хлодвиг IV
Рождение:	657(0657)
Смерть:	между 2 сентября 690 и 12 апреля 691
Место погребения:	Аббатство Сен-Вааст, Аррас
Род:	Меровинги
Отец:	Хлодвиг II
Мать:	Батильда
Супруга:	Клотильда
Дети:	сыновья: Хлодвиг IV, Хильдеберт III, Хлотарь IV (?) дочь: Бертрада Прюмская?

Теодорих III (657 — между 2 сентября 690 и 12 апреля 691) — король франков в 673 и 675 — 690/691 годах из династии Меровингов. Третий сын Хлодвига II и Батильды.

Имя Теодорих переводится с франкского как «Король народа».

Биография

Стремление разных группировок знати поставить своего короля

Ставленник майордома Эброина. Был посажен последним на престол Нейстрии между 10 марта и 15 мая 673 года. Однако недовольная ими франкская знать составили заговор против Эброина и Теодориха III и свергла их. Эброина и Теодориха III постригли в монахи и заключили Эброина в монастырь Люксель в Бургундии, а Теодориха — в монастырь Сен-Дени.

После убийства в 675 году Хильдерика II брата Теодориха III, он и Эброин получили возможность выйти из стен монастыря. Вышли из заточения и вернулись из изгнания и противники Эброина, в частности и Леодегарий. Каждый глава клана, имевший власть, хотел теперь сам себе выбрать короля. Леодегарий, вышедший из монастыря, вероятно, первым, восстановил власть Теодориха III, и заставил того назначить майордомом сына Эрхиноальда Леудезия. Леудезий должен был поддерживать союз, лидерами которого был Леодегарий и его брат Герин. Эброин и его сторонники между 18 октября и 10 ноября провозгласили королём маленького Хлодвига III, которого они считали сыном Хлотаря III. А стараниями Вульфоальда был возвращён из Ирландии всеми забытый Дагоберт II, сын Сигиберта III и посажен на престол Австразии.

Убийство Леудезия

Из-за отказа многих присягнуть Хлодвигу III, Эброин перешёл в другой лагерь, решив присоединиться к Теодориху III, но лишь для того, чтобы навязать ему свою волю, а, следовательно, вступить в неизбежный конфликт с Леодегарием, новым опекуном Теодориха. Эброин заручился поддержкой многочисленных сторонников, как из представителей светской элиты, так и из числа епископата. Во главе войска Эброин начал двигаться в Нейстрию. Перебив у моста через Уазу в Пон-Сент-Максансе (ниже Компьена) стражу, переправившись через реку, Эброин убил тех врагов, которые пытались устроить ему засады. Майордом Леудезий бежал вместе с Теодорихом и с королевской казной. Эброин преследовал их до имения Безье (Деп. Сомма, окр. Амьен, комм. Корби) и здесь овладел казной.

После этого он достиг Креси-ан-Понтьёа (деп. Сомма, окр. Аббевиль), где захватил Теодориха. Леудезию, который был его крёстным отцом, он велел явиться к нему, коварно пообещав тому безопасность, после чего убил его; а затем провозгласил себя майордомом. Король Теодорих III был восстановлен на троне, а сам Эброин быстро установил свой контроль над всеми делами.

Казнь Леодегария

Затем он стал преследовать епископа Леодегария, даже в пределах Бургундии. После захвата Отёна Леодегарий был схвачен и ослеплен. После двухлетнего заключения и жестоких пыток в монастыре Фекан, он был по обвинению в соучастии в убийстве короля Хильдерика II осужден королевским судом и обезглавлен в 679 году. Был убит и его брат Герин, также после пыток. Их уцелевшие друзья спаслись, бежав за Луару в Гасконь. Многие их сторонники были приговорены к ссылке, и больше их никогда не видели.

Попытки подчинить Австразию

Расправившись с Леодегарием, Эброин обратил свои силы против Вульфоальда и Дагоберта II, стремясь навязать Австразии «своего» короля Теодориха III. Войска противников столкнулись под Лангром (ок. 677 года), но исход битвы оказался неясным. Два года спустя — 23 декабря 679 года — Дагоберт был убит.

Теперь Эброин проявил желание подчинить Австразию своему королю, единственному оставшемуся в живых. В Австразии, при отсутствии королей, в то время правили герцоги Пипин Геристальский и Мартин (вероятно, герцог Шампани, который приходился дядей Пипину). В 680 году Эброин двинул армию на восточных франков, разбил их в сражении при Буа-Рояль-дю-Фэ (Буковый лес восточнее Лаона, возможно деревня Лаффо в деп. Эна (Иль-де-Франс), окр. Суассон, комм. Вайли-сюр-Эн). Австразийцы бежали, Эброин их преследовал и опустошил большую часть Австразии. Пипин Геристальский смог укрыться на своих землях, но Мартин, который на какое-то время нашёл убежище за стенами Лана, поверил обещаниям Эброина не причинять ему и его людям вреда, вышел из города и был убит вместе со своими воинами. Эброин стал угнетать франков со все возраставшей жестокостью. Но в 680 году Эброин в своём собственном дворце был убит Эрменфредом, который, будучи назначенным на должность по финансовой части, не смог отчитаться о своих действиях. Эрменфред вместе со своими сокровищами бежал в Австразию к Пипину.

Пипин Геристальский пошёл на мир с новым нейстрийским майордомом Вараттоном. Однако в семье Вараттона начались ссоры и он был на какое-то время смещён с должности собственным сыном Гизлемаром. После его смерти в 686 году его сменил зять Берхар. И Гизлемара, и Берхара отличали стремление властвовать над нейстрийской знатью и агрессивность по отношению к Австразии. В результате всё большее число нейстрийцев склонялось на сторону Пипина.

Король Теодорих — король всего Франкского государства

В 687 году около Сен-Квентина, в местечке Тертри (деп. Сомма, окр. Перонн, комм. Сен-Хам), произошло столкновение войска Пипина Геристальского с Берхаром и его сторонниками. Победа Пипина была полной. Берхар вместе с королём Теодорихом III бежал с поля боя и в 688 году был убит своими же людьми. Теодорих и его сокровища были захвачены, но Пипин не стал вторгаться в Нейстрию, как агрессор, он предпочёл договориться с её знатью, среди которой насчитывал немало своих приверженцев. Власть Теодориха была восстановлена во всех владениях, отныне его окружал чисто нейстрийский двор. В то же время сам Пипин добился того, что король признал его в качестве единственного майордома всего Франкского государства. Пипин продолжал постоянно жить в Австразии.

Чтобы предупредить и при необходимости контролировать поползновения нейстрийцев к независимости, Пипин породнился с семьёй майордомов Вараттона и Берхара, женив своего старшего сына Драго на Анструде, по одним данным, на дочери Вараттона и вдове Берхара, по другим — на дочери последнего. Более того, он согласился на передачу, по крайней мере, номинальную, части своих властных прерогатив в Нейстрии и Бургундии самым приближённым к нему людям. Так в Нейстрии была восстановлена должность майордома, доставшаяся графу Парижскому, приверженцу Пипина Нордеберту, а в Бургундии Пипин Геристальский доверил управление автономным бургундским войском своему сыну Дрого, уже являвшемуся герцогом Шампани. Не вызывает однако сомнения тот факт, что Пипин сохранял абсолютный контроль за делами в обоих королевствах.

Теодорих III умер между 2 сентября 690 и 12 апреля 691 года. Он был женат с 675 года на Клотильде, дочери Анзегизеля и Бегги Анденской. Сыновьями его были Хлодвиг IV и Хильдеберт III. Существует версия, по которой его дочерью была Бертрада Прюмская, бабушка Бертрады Лаонской, жены короля Пипина Короткого.

Литература

• [www.vostlit.info/Texts/rus4/ContFredegar/frametext.htm Продолжатели Фредегара] = Continuationes chronicarum quae dicuntur Fredegarii // The Fourth Book of the Cronicle of Fredegar with its continuations. — London: Thomas Nelson and Sons Ltd, 1960.
• [www.vostlit.info/Texts/rus/Gesta_Fr/frametext.htm Книга истории франков] = Das Buch von der Geschiche der Franken. // Quellen zur Geschichte des 7. und 8. Jahrhunderts. Ausgewaehlte Quellen zur deutschen Gechichte des Mittelalters. — Darmstadt, 1982. — Т. 4a.
• Лебек С. [www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/Article/lebek_prfrank.php Происхождение франков. V—IX века] / Перевод В. Павлова. — М.: Скарабей, 1993. — Т. 1. — 352 с. — (Новая история средневековой Франции). — 50 000 экз. — ISBN 5-86507-001-0.
• [replay.waybackmachine.org/20080511203747/www.genealogia.ru/projects/lib/catalog/rulers/5.htm Западная Европа]. // [replay.waybackmachine.org/20080511203747/www.genealogia.ru/projects/lib/catalog/rulers/0.htm Правители Мира. Хронологическо-генеалогические таблицы по всемирной истории в 4 тт.] / Автор-составитель В. В. Эрлихман. — Т. 2.

Ссылки

• [fmg.ac/Projects/MedLands/MEROVINGIANS.htm#_Toc184188208 THEODERICH III 673—690, CLOVIS III 690—695, CHILDEBERT III 695—711, DAGOBERT III 711—715, THEODERICH IV 721—737] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 6 февраля 2012.
• [www.manfred-hiebl.de/mittelalter-genealogie/merowinger/theuderich_3_frankenkoenig_691.html Theuderich III von Frankenkoenig] (нем.). Genealogie Mittelalter: Mittelalterliche Genealogie im Deutschen Reich bis zum Ende der Staufer. Проверено 6 февраля 2012. [www.webcitation.org/67lFmVyli Архивировано из первоисточника 19 мая 2012].

Предки Теодориха III

16. Хильперик I, король франков

8. Хлотарь II, король франков

17. Фредегонда

4. Дагоберт I, король франков

18. Рикомер

9. Бертетруда

19. Гертруда Баварская

2. Хлодвиг II, король франков

20. неизвестно

10. неизвестно

21. неизвестно

5. Нантильда

22. неизвестно

11. неизвестно

23. неизвестно

1. Теодорих III, король франков

24. неизвестно

12. неизвестно

25. неизвестно

6. неизвестно

26. неизвестно

13. неизвестно

27. неизвестно

3. Батильда

28. неизвестно

14. неизвестно

29. неизвестно

7. неизвестно

30. неизвестно

15. неизвестно

31. неизвестно

Отрывок, характеризующий Теодорих III

– Ваше сиятельство, приехал надзиратель из сумасшедшего дома, как прикажете?
– Как прикажу? Пускай едут все, вот и всё… А сумасшедших выпустить в городе. Когда у нас сумасшедшие армиями командуют, так этим и бог велел.
На вопрос о колодниках, которые сидели в яме, граф сердито крикнул на смотрителя:
– Что ж, тебе два батальона конвоя дать, которого нет? Пустить их, и всё!
– Ваше сиятельство, есть политические: Мешков, Верещагин.
– Верещагин! Он еще не повешен? – крикнул Растопчин. – Привести его ко мне.


К девяти часам утра, когда войска уже двинулись через Москву, никто больше не приходил спрашивать распоряжений графа. Все, кто мог ехать, ехали сами собой; те, кто оставались, решали сами с собой, что им надо было делать.
Граф велел подавать лошадей, чтобы ехать в Сокольники, и, нахмуренный, желтый и молчаливый, сложив руки, сидел в своем кабинете.
Каждому администратору в спокойное, не бурное время кажется, что только его усилиями движется всо ему подведомственное народонаселение, и в этом сознании своей необходимости каждый администратор чувствует главную награду за свои труды и усилия. Понятно, что до тех пор, пока историческое море спокойно, правителю администратору, с своей утлой лодочкой упирающемуся шестом в корабль народа и самому двигающемуся, должно казаться, что его усилиями двигается корабль, в который он упирается. Но стоит подняться буре, взволноваться морю и двинуться самому кораблю, и тогда уж заблуждение невозможно. Корабль идет своим громадным, независимым ходом, шест не достает до двинувшегося корабля, и правитель вдруг из положения властителя, источника силы, переходит в ничтожного, бесполезного и слабого человека.
Растопчин чувствовал это, и это то раздражало его. Полицеймейстер, которого остановила толпа, вместе с адъютантом, который пришел доложить, что лошади готовы, вошли к графу. Оба были бледны, и полицеймейстер, передав об исполнении своего поручения, сообщил, что на дворе графа стояла огромная толпа народа, желавшая его видеть.
Растопчин, ни слова не отвечая, встал и быстрыми шагами направился в свою роскошную светлую гостиную, подошел к двери балкона, взялся за ручку, оставил ее и перешел к окну, из которого виднее была вся толпа. Высокий малый стоял в передних рядах и с строгим лицом, размахивая рукой, говорил что то. Окровавленный кузнец с мрачным видом стоял подле него. Сквозь закрытые окна слышен был гул голосов.
– Готов экипаж? – сказал Растопчин, отходя от окна.
– Готов, ваше сиятельство, – сказал адъютант.
Растопчин опять подошел к двери балкона.
– Да чего они хотят? – спросил он у полицеймейстера.
– Ваше сиятельство, они говорят, что собрались идти на французов по вашему приказанью, про измену что то кричали. Но буйная толпа, ваше сиятельство. Я насилу уехал. Ваше сиятельство, осмелюсь предложить…
– Извольте идти, я без вас знаю, что делать, – сердито крикнул Растопчин. Он стоял у двери балкона, глядя на толпу. «Вот что они сделали с Россией! Вот что они сделали со мной!» – думал Растопчин, чувствуя поднимающийся в своей душе неудержимый гнев против кого то того, кому можно было приписать причину всего случившегося. Как это часто бывает с горячими людьми, гнев уже владел им, но он искал еще для него предмета. «La voila la populace, la lie du peuple, – думал он, глядя на толпу, – la plebe qu'ils ont soulevee par leur sottise. Il leur faut une victime, [„Вот он, народец, эти подонки народонаселения, плебеи, которых они подняли своею глупостью! Им нужна жертва“.] – пришло ему в голову, глядя на размахивающего рукой высокого малого. И по тому самому это пришло ему в голову, что ему самому нужна была эта жертва, этот предмет для своего гнева.
– Готов экипаж? – в другой раз спросил он.
– Готов, ваше сиятельство. Что прикажете насчет Верещагина? Он ждет у крыльца, – отвечал адъютант.
– А! – вскрикнул Растопчин, как пораженный каким то неожиданным воспоминанием.
И, быстро отворив дверь, он вышел решительными шагами на балкон. Говор вдруг умолк, шапки и картузы снялись, и все глаза поднялись к вышедшему графу.
– Здравствуйте, ребята! – сказал граф быстро и громко. – Спасибо, что пришли. Я сейчас выйду к вам, но прежде всего нам надо управиться с злодеем. Нам надо наказать злодея, от которого погибла Москва. Подождите меня! – И граф так же быстро вернулся в покои, крепко хлопнув дверью.
По толпе пробежал одобрительный ропот удовольствия. «Он, значит, злодеев управит усех! А ты говоришь француз… он тебе всю дистанцию развяжет!» – говорили люди, как будто упрекая друг друга в своем маловерии.
Через несколько минут из парадных дверей поспешно вышел офицер, приказал что то, и драгуны вытянулись. Толпа от балкона жадно подвинулась к крыльцу. Выйдя гневно быстрыми шагами на крыльцо, Растопчин поспешно оглянулся вокруг себя, как бы отыскивая кого то.
– Где он? – сказал граф, и в ту же минуту, как он сказал это, он увидал из за угла дома выходившего между, двух драгун молодого человека с длинной тонкой шеей, с до половины выбритой и заросшей головой. Молодой человек этот был одет в когда то щегольской, крытый синим сукном, потертый лисий тулупчик и в грязные посконные арестантские шаровары, засунутые в нечищеные, стоптанные тонкие сапоги. На тонких, слабых ногах тяжело висели кандалы, затруднявшие нерешительную походку молодого человека.
– А ! – сказал Растопчин, поспешно отворачивая свой взгляд от молодого человека в лисьем тулупчике и указывая на нижнюю ступеньку крыльца. – Поставьте его сюда! – Молодой человек, брянча кандалами, тяжело переступил на указываемую ступеньку, придержав пальцем нажимавший воротник тулупчика, повернул два раза длинной шеей и, вздохнув, покорным жестом сложил перед животом тонкие, нерабочие руки.
Несколько секунд, пока молодой человек устанавливался на ступеньке, продолжалось молчание. Только в задних рядах сдавливающихся к одному месту людей слышались кряхтенье, стоны, толчки и топот переставляемых ног.
Растопчин, ожидая того, чтобы он остановился на указанном месте, хмурясь потирал рукою лицо.
– Ребята! – сказал Растопчин металлически звонким голосом, – этот человек, Верещагин – тот самый мерзавец, от которого погибла Москва.
Молодой человек в лисьем тулупчике стоял в покорной позе, сложив кисти рук вместе перед животом и немного согнувшись. Исхудалое, с безнадежным выражением, изуродованное бритою головой молодое лицо его было опущено вниз. При первых словах графа он медленно поднял голову и поглядел снизу на графа, как бы желая что то сказать ему или хоть встретить его взгляд. Но Растопчин не смотрел на него. На длинной тонкой шее молодого человека, как веревка, напружилась и посинела жила за ухом, и вдруг покраснело лицо.
Все глаза были устремлены на него. Он посмотрел на толпу, и, как бы обнадеженный тем выражением, которое он прочел на лицах людей, он печально и робко улыбнулся и, опять опустив голову, поправился ногами на ступеньке.
– Он изменил своему царю и отечеству, он передался Бонапарту, он один из всех русских осрамил имя русского, и от него погибает Москва, – говорил Растопчин ровным, резким голосом; но вдруг быстро взглянул вниз на Верещагина, продолжавшего стоять в той же покорной позе. Как будто взгляд этот взорвал его, он, подняв руку, закричал почти, обращаясь к народу: – Своим судом расправляйтесь с ним! отдаю его вам!
Народ молчал и только все теснее и теснее нажимал друг на друга. Держать друг друга, дышать в этой зараженной духоте, не иметь силы пошевелиться и ждать чего то неизвестного, непонятного и страшного становилось невыносимо. Люди, стоявшие в передних рядах, видевшие и слышавшие все то, что происходило перед ними, все с испуганно широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами, напрягая все свои силы, удерживали на своих спинах напор задних.
– Бей его!.. Пускай погибнет изменник и не срамит имя русского! – закричал Растопчин. – Руби! Я приказываю! – Услыхав не слова, но гневные звуки голоса Растопчина, толпа застонала и надвинулась, но опять остановилась.
– Граф!.. – проговорил среди опять наступившей минутной тишины робкий и вместе театральный голос Верещагина. – Граф, один бог над нами… – сказал Верещагин, подняв голову, и опять налилась кровью толстая жила на его тонкой шее, и краска быстро выступила и сбежала с его лица. Он не договорил того, что хотел сказать.
– Руби его! Я приказываю!.. – прокричал Растопчин, вдруг побледнев так же, как Верещагин.
– Сабли вон! – крикнул офицер драгунам, сам вынимая саблю.
Другая еще сильнейшая волна взмыла по народу, и, добежав до передних рядов, волна эта сдвинула переднии, шатая, поднесла к самым ступеням крыльца. Высокий малый, с окаменелым выражением лица и с остановившейся поднятой рукой, стоял рядом с Верещагиным.
– Руби! – прошептал почти офицер драгунам, и один из солдат вдруг с исказившимся злобой лицом ударил Верещагина тупым палашом по голове.
«А!» – коротко и удивленно вскрикнул Верещагин, испуганно оглядываясь и как будто не понимая, зачем это было с ним сделано. Такой же стон удивления и ужаса пробежал по толпе.
«О господи!» – послышалось чье то печальное восклицание.
Но вслед за восклицанием удивления, вырвавшимся У Верещагина, он жалобно вскрикнул от боли, и этот крик погубил его. Та натянутая до высшей степени преграда человеческого чувства, которая держала еще толпу, прорвалось мгновенно. Преступление было начато, необходимо было довершить его. Жалобный стон упрека был заглушен грозным и гневным ревом толпы. Как последний седьмой вал, разбивающий корабли, взмыла из задних рядов эта последняя неудержимая волна, донеслась до передних, сбила их и поглотила все. Ударивший драгун хотел повторить свой удар. Верещагин с криком ужаса, заслонясь руками, бросился к народу. Высокий малый, на которого он наткнулся, вцепился руками в тонкую шею Верещагина и с диким криком, с ним вместе, упал под ноги навалившегося ревущего народа.