Шульц, Теодор Уильям
| Шульц, Теодор Уильям | |
| Theodore William Schultz | |
| Место рождения: | |
|---|---|
| Научная сфера: | |
| Награды и премии: |
Медаль Фрэнсиса Уокера (1972) |
Теодор Уильям Шульц (англ. Theodore William Schultz, 30 апреля 1902, Арлингтон, штат Южная Дакота[en] — 26 февраля 1998, Эванстон , штат Иллинойс) — американский сельскохозяйственный экономист[1]. Лауреат Нобелевской премии 1979 года «за новаторские исследования экономического развития в приложении к проблемам развивающихся стран». Руководитель Чикагской школы экономики.
Биография
Шульц родился 30 апреля в 1902 году в семье Генри Эдварда и Анны Элизабет (урожденной Вейсс) Шульц, в немецком фермерском поселении недалеко от Арлингтона, штат Южная Дакота, и рос на ферме близ Баджер, штат Южная Дакота[en]. Теодор был старшим среди восьми детей[2].
В 1921 году посещал краткосрочные агрономические курсы в Государственном колледже штата Южная Дакота, а в 1924 году поступил, а в 1926 году получил степень бакалавра в Государственном колледже штата Южная Дакота[en]. В 1928 году в Висконсинском университете получил магистерскую степень, а в 1930 году докторскую степень того же университета[3].
В 1929 году посетил СССР для изучения вопросов аграрной экономики, в 1960 году по приглашению Академии наук СССР он второй раз посещает СССР, и в 1990 году в составе большой делегации американских бизнесменов снова посетил СССР [4].
В 1930 году Теодор женился на Эстер Флоренс Верт (1905—1991), уроженкой Франкфурта, штат Южная Дакота[en], которая подарила ему двух дочерей, Элейн и Маргарет, и сына, Пола. Супруга также училась и получила степень бакалавра в Государственном колледже штата Южная Дакота[en] в 1927 году[3].
В 1930—1943 годах преподавал в Колледже штата Айова. В 1943—1961 годах являлся профессором Чикагского университета, где в 1950-е годы руководил проектом «Технологическая помощь Латинской Америке». Теодор являлся членом Американской экономической ассоциации и Национальной академии наук США, членом-основателем Национальной академии образования, членом Американского философского общества, членом Американской академии наук и искусств, директором и вице-президентом Национального бюро экономических исследований в 1949—1967 годах, управляющим Международным центром исследований проблем развития[en] в Канаде, попечителем Совета по народонаселению при Институте текущих мировых проблем и Международной службы сельскохозяйственного развития. Являлся почетным профессором Гриннелл-колледжа, Государственного университета штата Южная Дакота, Иллинойского, Висконсинского, Дижонского и Чилийского католического университетов, а также университетов штатов Мичиган и Северная Каролина. [3]. В 1970 году вышел в отставку, но продолжал активную исследовательскую деятельность до 1990 года, когда сломал себе бедро, после чего был прикован к постели [5].
Теодор умер 26 февраля 1998 года в Эванстоне, штат Иллинойс и был похоронен на кладбище в Баджер, штат Южная Дакота[en] [6].
Основной вклад в науку
Работа Шульца была посвящена большей частью исследованию развивающихся экономик, с особым вниманием на экономику сельского хозяйства. Он проанализировал роль сельского хозяйства в экономике. Его работа существенно повлияла на политику индустриализации, как в развитых, так и в развивающихся нациях. Также Шульц пропагандировал идею образовательного капитала — ответвление концепции человеческого капитала — в области инвестиций в образование[3].
Шульц исследовал причину того, почему послевоенные ФРГ и Япония смогли быстро восстановиться, почти с невероятной скоростью и из руин. По сравнению с этими странами в Британии, например, гораздо дольше после войны использовались карточки на еду. По мнению Шульца скорость восстановления была связана со здоровым и образованным населением. Образование делает людей более производительными, а хорошее здравоохранение сохраняет инвестиции в образование и даёт возможность производить. Важнейшим вкладом Шульца в науку была Теория человеческого капитала, которая инициировала в 1980-х годах активную деятельность по мотивации инвестиций в профессиональное и техническое образование со стороны международных финансовых институтов Бретонн-Вудса, таких как МВФ и Всемирный банк[3].
Награды
За свои достижения в области экономической теории был неоднократно награждён[3]:
- 1960 — назначен президентом Американской экономической ассоциации,
- 1972 — медаль Фрэнсиса Уокера,
- 1972 — почётный профессор Чикагского университета,
- 1976 — медаль Леонарда Элмхирста[en] от Международной ассоциации экономистов сельского хозяйства[7],
- 1979 — Нобелевская премия по экономике
- 1988 — назначен почетным пожизненным членом Международной ассоциации экономистов сельского хозяйства[8].
Память
С 2006 года Международная ассоциация экономистов сельского хозяйства назначила премию имени Теодора Шульца раз в три года за лучшую работу по аграрной экономике[en]*[9].
С 1964 года Государственный университет штата Южная Дакота[en] учредил премию имени Шульца—Верт для содействия и признания академических достижений студентов[10].
В честь Теодора Шульца был назван один из кампусов Государственного университета штата Южная Дакота[11].
Библиография
- Schultz T.W. Redirecting Farm Policy. — New York: Macmillan Company, 1943
- Schultz T.W. Food for the World. — Chicago: University of Chicago Press, 1945
- Schultz T.W. Agriculture in an Unstable Economy. — New York: McGraw-Hill, 1945
- Schultz T.W. Agricultural Efficiency and Rural Welfare, 1952 Conference, August 15-22, 1952, Michigan State College, East Lansing, Michigan
- Schultz T.W. The Economic Organization of Agriculture. — McGraw-Hill, 1953
- Schultz T.W. Reflections on Agricultural Production, Output and Supply// Journal of Farm Economics 38 (3), 1956. pp. 748—762
- Schultz T.W. Investment in Human Beings. — Chicago: University of Chicago Press, 1962.
- Schultz T.W. The Economic Value of Education. — New York: Columbia University Press, 1963
- Schultz T.W. Transforming Traditional Agriculture. — New Haven: Yale University Press, 1964
- Schultz T.W. Economic Growth and Agriculture. — New York: MacGraw-Hill, 1968
- Schultz T.W. Investment in Human Capital: The Role of Education and of Research, — New York: Free Press, 1971
- Schultz T.W. Human Resources (Human Capital: Policy Issues and Research Opportunities), — New York: National Bureau of Economic Research, 1972
- Schultz T.W. Investment in Education: Equity-Efficiency Quandary. — Chicago: University of Chicago Press, 1972
- Schultz T.W. New Economic Approaches to Fertility. — Chicago: University of Chicago Press, 1973
- Schultz T.W. Economics of the Family: Marriage, Children, and Human Capital. — Chicago: University of Chicago Press, 1974
- Schultz T.W. [books.google.ru/books?id=2ixF0UF45acC&pg=PA3%3Dfalse&redir_esc=y#v=onepage&q&f=false Investing in People]. — University of California Press, 1981
- Schultz T.W. The Economics of Being Poor, Cambridge, Massachusetts, Blackwell Publishers, 1993
- Schultz T.W. Origins of Increasing Returns, Cambridge, Massachusetts, Blackwell Publishers, 1993.
Напишите отзыв о статье "Шульц, Теодор Уильям"
Примечания
- ↑ [www.britannica.com/EBchecked/topic/528407 Theodore William Schultz] (англ.). — статья из Encyclopædia Britannica Online. Проверено 24 марта 2016.
- ↑ [gallery.economicus.ru/cgi-bin/frame_rightn.pl?type=in&links=./in/schultz/biogr/schultz_b2.txt&img=brief.gif&name=schultz Нобелевские лауреаты по экономике: биобиблиографический словарь. 1969-1992]. — М.: Рос. независимый институт социально-экономических исследований, 1994. — ISBN 5-900727-06-8.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 Блауг М. [seinst.ru/page682/ 100 великих экономистов после Кейнса]. — СПб.:Экономикус, 2009. — С. 363-365. — ISBN 978-5-903816-03-3.
- ↑ Schultz T.W. [www.nobelprize.org/nobel_prizes/economic-sciences/laureates/1979/schultz-bio.html Theodore W. Schultz - Biographical] // Nobelprize.org. — 1992.
- ↑ Passell P. [www.nytimes.com/learning/general/onthisday/bday/0430.html Theodore Schultz, 95, Winner Of a Key Prize in Economics] // The New York Times. — March 2, 1998.
- ↑ [www.findagrave.com/cgi-bin/fg.cgi?page=gr&GRid=61586212 Theodore W. Schultz] Badger Cemetery
- ↑ [www.iaae-agecon.org/about/history.html Leonard K. Elmhirst Memorial Lectures] International Association of Agricultural Economists
- ↑ [www.iaae-agecon.org/honors/life.html Honorary Life Members] International Association of Agricultural Economists
- ↑ [www.iaae-agecon.org/honors/paper.html T.W.Schultz Prize for Best Contributed Paper] International Association of Agricultural Economists
- ↑ [www.sdsufoundation.org/theodore-and-esther-schultz-society Theodore and Esther Schultz Society] South Dakota State University
- ↑ [www.sdstate.edu/reslife/reshalls/northeast.cfm Schultz Hall] South Dakota State University
| ||||||||||
| ||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Шульц, Теодор Уильям
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.
Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.
У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
