Теория организаций

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Теория организаций — это социологическое изучение формальных общественных организаций, таких как бизнес и бюрократия, и их взаимосвязи с окружающей средой, в которой они работают. Она дополняет исследования организационного поведения и управления персоналом.





Развитие организаций

Организации, которые определены как "социальные структурированные единицы людей, которым удалось удовлетворить некую потребность или преследовать общие цели («Организации»), выросли в США в различных социальных и исторических контекстах.. Некоторые из этих факторов приписывают к созданию организаций, являющихся жизнеспособными и необходимыми опциями для граждан, и они построены друг на друге, чтобы поднять организации до уровня важности, на котором они находятся на сегодняшний день.

В 1820 году около 20 % населения Соединенных Штатов зависело от доходов в форме заработной платы. К 1950 году это число увеличилось до 90 %.[1] Как правило, фермеры и ремесленники были единственными к 1950 году, кто не зависел от работы на кого-то другого; до этого, большинство людей были способны выживать благодаря охоте и выращиванию своих продуктов питания, создавая собственные запасы, оставаясь при этом почти полностью самостоятельными.[1] Так как транспортировка стала более эффективной, а технологии получили дальнейшее развитие, самодостаточность стала экономически плохим выбором.[2] Также как и на Текстильных фабриках Лоуэлла, различные машины и процессы стали внедряться в каждый шаг производственного процесса, таким образом делая массовое производство более дешевой и быстрой альтернативой индивидуальному контролю. Кроме того, поскольку население выросло, а транспортировка развивалась, предорганизационная система изо всех сил пыталась поддержать потребности рынка.[2] Эти условия были сделаны для населения, зависящего от заработной платы, которое искало рабочие места в растущих организациях, что привело к переходу от индивидуального и семейного производства.

В дополнение к зависимости от заработной платы, внешние условия индустриализации также создали идеальную возможность для роста организаций. Различные отрицательные эффекты, такие как загрязнение, несчастные случаи на рабочих местах, слишком густонаселенные города, безработица, стали нарастающими проблемами. Вместо небольших групп, таких как семьи и церкви, которые были способны контролировать эти проблемы, поскольку сталкивались с ними в прошлом, новые организации и системы требовались для того, чтобы подавить их усиленные эффекты.[1] Маленькие ассоциации, которые имели различные социальные проблемы в прошлом, больше не были жизнеспособны и были включены в состав более больших официальных организаций. Эти организации были менее персональными, более отдаленными и более централизованными, но то, чего им не хватало при местоположении, они восполнили в эффективности.[1] Наряду с зависимостью от заработной платы и внешними условиями, рост промышленности также сыграл большую роль в развитии организаций. Рынки, которые быстро росли, нуждались в сотрудниках — из-за этого появилась необходимость разработки организационных структур, которые бы руководили и поддерживали этих новых сотрудников.[3] Некоторые первые фабрики Новой Англии сначала полагались на дочерей фермеров, позже, поскольку экономика изменилась, они начали полагаться на самих фермеров, и наконец, европейских иммигрантов. Много европейцев уехали из своих домов из-за потенциала американской промышленности, и приблизительно 60 % этих иммигрантов остались в США. Они стали постоянным классом рабочих в экономике, которая позволила фабрикам увеличивать производство и производить больше, чем раньше.[1] С этим большим ростом появилась потребность в организациях и управлении, которое ранее не было востребовано на предприятиях малого бизнеса и фирмах.

В целом, исторический и социальный контекст, в котором организации выросли в Соединенных Штатах, способствовал не только развитию организаций, но и их распространению и разрастанию. Зависимость от заработной платы, внешние условия и рост отраслей промышленности — все это сыграло роль в переходе от индивидуального, семейного производства, регулирования и производства в небольших группах к крупным организациям и структурам.

Хотя спад в сфере малого бизнеса не может показаться обоснованным доказательством того, как развитие в организациях приводит к увеличению совокупной экономической отдачи, он иллюстрирует беспощадную природу капитализма. Поскольку организации развиваются, они поглощают меньшие организации, которые не могут выдержать конкуренцию на высоком уровне, но также учитывают инновационное управление и производственные методы для других, более крупных компаний. Развитие организаций требует более высокий уровень набора навыков рабочих, при этом продолжая расти. Также это развитие создает меры предосторожности на передовых технологиях. Это усиливает потребность в специализации и учета функционализма в различных организациях и их соответствующих обществах. Посредством большого продвижения во взаимодействии капиталистической бюрократии, развитие организаций — это то, что заставило современные фирмы процветать в современном обществе.

Конкурирующие теории организаций

Поскольку организации реализуются в течение долгого времени, многие люди задумывались, какая же лучше. Эти теории организаций включают Бюрократию, Рационализацию (научная организация труда), и Разделение труда. Каждая теория предоставляет свои преимущества и недостатки при реализации. Тем не менее, нет абсолютно лучшего способа организовывать труд. Например, разделение труда может быть более эффективным для автомобильной компании, в то время как бюрократия более эффективна для государственной программы, такой как FDA.

Идеал бюрократии Вебера[4]

  • Официальная Юрисдикция по всем направлениям упорядочена по правилам или законам, которые уже реализованы.
  • Существует офисная иерархия - система, в которой более высокие офисы осуществляют контроль над более низкими офисами.
  • Управление современным офисом основывается на письменном правиле, которое сохранилось в первоначальном виде.
  • Офисное управление требует наличия обучения или специализации.
  • Когда офис полностью развит/установлен, требуется полная работоспособность людей.
  • Правила устойчивы и могут быть изучены. Знание этих правил может быть рассмотрено как специализация в бюрократии (они позволяют управлять в обществе)

Когда бюрократия реализуется, они могут обеспечить подотчетность, ответственность, контроль и согласованность. Наем сотрудников будет беспристрастным и совершаться по определенной системе.[4]

Хотя классическая перспектива поощряет эффективность, она часто подвергается критике, так как игнорирует потребности человека. Кроме того, она редко принимает во внимание человеческие ошибки или изменчивость рабочей эффективности (каждый работник отличается)

Катастрофа шаттла «Челленджер»: неучтенная возможность человеческой ошибки.[5] Инцидент на острове Три-Майл[6]

Перспектива рациональной системы

Рациональной организационной системе состоит из двух частей: Специфики Целей и Формализации. Специфика цели позволяет предоставлять руководящие указания для конкретных задач наряду с регламентированным способом распределения ресурсов. Формализация — способ стандартизировать организационное поведение. В результате будут устойчивые ожидания, которые создают рациональную организационную систему.[7]

  • Научный менеджмент: Тейлор проанализировал, как увеличить количество продукции с наименьшим количеством входных данных. Это была попытка Тейлора рационализировать отдельного работника.
    1. Разделение работы между менеджерами и работниками
    2. Стимулирование системы (на основе производительности)
    3. Квалифицированные научные работники
    4. Создание науки для обязанностей каждого человека
    5. Проверка того, что работа сделана в срок/эффективно

Есть проблемы, которые возникли из научной организации труда. Одной из них является то, что стандартизация приводит к протесту работников против монотонности и однообразия. Другой является то, что работники могут отказаться от системы мотивации, потому что они будут обязаны постоянно работать на оптимальном уровне, на что рассчитывать не реалистично.

Разделение труда

Разделение труда — специализация отдельных трудовых ролей. Это часто связано с ростом производства и торговли.[8] Согласно Адаму Смиту, разделение труда является эффективным из-за трех причин: профессиональная специализация, экономия от неизменных задач, и машины, заменившие человеческий труд. Профессиональная специализация приводит к повышенной производительности и отличным навыкам. Кроме того, Смит утверждал, что человеческий и физический капитал должен быть подобным или подобран; если навыки рабочих будут согласованы с технологическими улучшениями, произойдет значительное увеличение производительности.

Хотя разделение труда часто рассматривается как неизбежная вещь в капиталистическом обществе, есть несколько определенных проблем, которые могут возникнуть. Они включают нехватку творческого потенциала, монотонность и нехватку мобильности. Творчество, естественно, страдает из-за монотонной атмосферы, которую создает разделение труда. Ежедневная рутина подходит не всем. Кроме того, сотрудники не знакомы с другими частями работы. Они не могут помочь работодателям в различных частях системы.

Теория модернизации

Модернизация «началась, когда национальное сельское население начало двигаться из сельской местности в города» (Shah 3).[9] Речь идет о прекращении традиционных методов, чтобы стремиться к более современным эффективным методам организации. Урбанизация является неотъемлемой характеристикой общества, потому что формирование приоритетных отраслей и производства вызовет максимизацию прибыли. Было бы справедливо предположить, что наряду с ростом населения, в результате последующей урбанизации, возникнет спрос на интеллигенцию и образованную рабочую силу (Shah 3).[10] После 1950-х, Западная культура использует средствами массовой информации, чтобы сообщить о своей удаче, связанной с модернизацией. Это освещение вызвало «психологическую мобильность» среди социального класса и увеличило стремления многих дарований в экономически-развивающихся странах. (Shah 4).[10] Согласно этой теории, любая страна может быть модернизирована, взяв за основу Западную цивилизацию.

Хотя эта теория модернизации, казалось, имеет только преимущества, страны на Ближнем Востоке увидели эту теорию в новом свете. Ближневосточные страны полагали, что освещение модернизации в СМИ подразумевало, что более «традиционные» общества «не поднялись до более высокого уровня технического прогресса» (Shah 6).[10] Таким образом, по их мнению, движение, которое приносит пользу тем, кто имеет денежные средства на модернизацию технологического развития, будет дискриминировать меньшинства и бедные массы (Shah 6).[10] Таким образом, они не хотели проводить модернизацию из-за экономического разрыва, который бы появился между богатыми и бедными.

Рост модернизация проходил в начале 1950-х годов. В течение следующего десятилетия люди проанализировали распространение технологических новшеств в пределах Западного общества и коммуникации, которые помогли ему распространиться глобально («Теория модернизации»).[11] Эта первая «волна», как стало известно, имела некоторые серьезные последствия . Во-первых, экономическое развитие было усилено благодаря распространению новых технологических методов. И во-вторых, модернизацию поддержало более образованное общество (как упоминалось выше), и, таким образом, более квалифицированная рабочая сила («Теории Модернизации»).[11] Вторая волна прошла в период с 1960 и 1970. Этот период был назван анти-модернизация, потому что в этом импульсе инноваций западного общества в развивающиеся увидели проявление доминирования («теория модернизации») .[11] Это опровергло концепцию использования СМИ для улучшения жизни общества. Последняя волна теории модернизации, которая состоялась в 1990-е годы, изображает беспристрастность (Perrow 737)[12]. Так как использование газет, телевизоров и радио становится все более распространенными, потребность в прямом контакте, понятие, которым гордились традиционные организации, уменьшается. Таким образом организационные взаимодействия становятся более отдаленными («Теория Модернизации»).[11]

По словам Фрэнка Доббин, современным взглядом на мир является идея о том, что " современные институты прозрачно целенаправленны и что мы находимся в середине эволюционного развития, двигаясь в сторону более эффективных форм (138) ."[10] Эта фраза олицетворяет цель современных фирм, бюрократии, и организаций для обеспечения максимальной эффективности. Ключом к достижению этой цели является научные открытия и инновация (Доббин 139).[10] Доббин обсуждает устаревшую роль культуры в организациях. " Новые институционалисты " исследовали значимость культуры в современной организации (Доббин 117) .[10] Однако, рационалистическое мировоззрение противоречит использованию культурных ценностей в организациях, заявляя, «трансцендентные экономические законы существуют, что существующие организационные структуры должны функционировать под параметры этих законов, и что окружающая среда устранит организации, которые принимают неэффективные решения» (Доббин 138).[10] Эти законы управляют современными организациями и приводят их в направлении, которое эффективно максимизирует прибыль. Таким образом, современность организаций должна произвести максимальную прибыль, посредством использования средств массовой информации, технологических новшеств и социальных новшеств, чтобы эффективно распределять ресурсы для улучшения мировой экономики.

Классическая перспектива

Классическая точка зрения появляется из Промышленной революции и центров по теории эффективности. Существует два подраздела по классической точке зрения: научный менеджмент и теория бюрократии[13]

Эффективность и целенаправленность аргументов в веберовской бюрократии

Макс Вебер считал, что идеальная бюрократия состоит из шести специфических особенностей : иерархии власти , безличности , написанных правил поведения , продвижения на основе достижений , специализируемого разделения труда , и эффективности [14]. Эта конечная характеристика веберовской бюрократии , в которой говорится , что бюрократия очень эффективна , является спорной и не принятой многими социологами. Существуют положительные и отрицательные последствия бюрократии и веские доводы в пользу как эффективности, так и неэффективности бюрократии.

Работа Макса Вебера был опубликована в конце 1800-х и начале 1900-х , до его смерти в 1920 году. На неё до сих пор ссылаются сегодня в области социологии. Веберская теория бюрократии утверждает, что бюрократия является наиболее эффективной формой организации.[15] Вебер утверждал, что бюрократия необходима для обеспечения непрерывного функционирования общества , которое стало неожиданно более современным и сложным в прошлом веке .[16] Кроме того, он утверждал, что без структурированной организации бюрократии , наше сложное общество было бы гораздо хуже , т.к. оно будет действовать неэффективным и расточительным образом .[17] Он видел бюрократию как организацию, ведущую к определенным целям, достигающихся эффективно. Кроме того, в рамках организации, которая работает по бюрократическим стандартам, работники будут лучше обеспеченны из-за интенсивного регулирования и детальной структуры. Кроме того, бюрократия ограничит своевольные и несправедливые личные симпатии, это означает, что поиск и найм работников будет полностью заслуженным.[16]

Вебер видел бюрократии как автономные, эффективные организации, но также замечал, что видит падение бюрократии. Он признал, что существуют изъяны в бюрократической системе. Прежде всего то, что бюрократия находилась под властью малого количества людей с практически безграничной властью.[18] Это, как правило, приводит к ситуации олигархии, в результате которой небольшое количество чиновников становятся политической и экономической властью.[19] Вебер считал дальнейшую бюрократизацию "неизбежной судьбой", так как она, якобы, превосходит другие формы организации.[20] Анализируя бюрократию, Вебер пришел к мнению, что она слишком ограничивает индивидуальную свободу человека, и он боялся, что люди будут полностью контролируемы бюрократией.[17] Обоснование его мнения идет от того, что строгие методы управления и законные формы власти, связанные с бюрократией, устраняют человеческую свободу.

Независимо от того, стоит ли рассматривать бюрократию положительной или отрицательной, веберовская бюрократия стремится предложить целенаправленный довод. Теория, в данном случае бюрократии, считается целенаправленной, если речь идет о направленности на конкретные цели. Вебер утверждал, что бюрократические структуры целенаправленных организаций, используют их эффективность и рациональные принципы для достижения своих целей.[21] Целенаправленный анализ бизнеса приводит к участию всех вовлеченных заинтересованных сторон в процессе принятия решений.[22] Целенаправленный взгляд веберовской бюрократии говорит о том, что все участники организации имеют различные цели, и попытаются найти наиболее эффективный путь к их достижению.[17]

Научная организация труда

Основная статья: Научная организация труда

Теория Научной организации труда была введена Фредериком Уинслоу Тейлором для стимулирования эффективности производства и производительности.[23] Тейлор утверждал, что неэффективность может контролироваться через управление производством как наука. Тейлор определяет научное управление как "связанное с точным знанием того, как вы хотите, чтобы люди поступали, чтобы затем смотреть, как они делают это эффективным и самым дешевым способом."[24] По словам Тейлора, научное управление влияет как на работников и работодателей, так и подчеркивает контроль рабочей силы со стороны руководства.

Принципы научной организации труда

Основная статья: Принципы научной организации труда

Тейлор выделяет четыре принципа теории научной организации труда:

  1. Создание научного метода измерения, который заменяет метод, основанный на опыте
  2. Акцент ставится на обучение работников руководством
  3. Сотрудничество между менеджером и работников для соблюдения принципов
  4. Равное разделение труда между менеджерами и рабочими [24]

Бюрократическая теория

Основная статья: Бюрократия

Ученым, наиболее тесно связанным с бюрократической теорией является Макс Вебер. В "Экономике и Обществе", его книге, опубликованной в 1922 году, Вебер формулирует необходимые условия и описывает характеристики бюрократии. Организация , управляемая в соответствии концепции бюрократии Вебера, характеризуется наличием безличных должностей, которые зарабатываются, а не наследуются, руководствуясь правилам принятия решений, профессионализмом, субординацией , определенной ответственностью и ограниченным авторитетом.

Вебер начинает своё обсуждение бюрократии, вводя понятие «юрисдикционные области»: учреждения, регулируемые определенным набором правил или законов [25]. В «области юрисдикции", регулярные виды деятельности назначаются в качестве должностных обязанностей, назначение этих обязанностей происходит через набор правил, а обязанности исполняются квалифицированными специалистами. Эти элементы составляют бюрократическое агентство в случае господства бюрократического предприятия в частном секторе экономики.

Есть несколько дополнительных функций, которые включает бюрократия Вебера:[26]

  • Можно найти использование иерархической системы во всех бюрократических структурах. Это означает, что офисы более высокого уровня контролируют офисы более низкого уровня.
  • В бюрократии, личные вещи хранятся отдельно от денежных средств агентства или предприятия.
  • Люди, которые работают в бюрократии, обычно обучаются по соответствующей специализации.
  • Бюрократические чиновники будут способствовать их полной трудоспособности в организации.
  • Должности, связанные с бюрократической организацией, должны следовать определенному набору общих правил.

Вебер утверждал, что в бюрократии, принятие на должность или в офис означает предположение о конкретном исполнении служебных обязанностей, необходимых для организации. Эта концепция отличается от исторических рабочих отношений, в которых работник обслуживал конкретного управляющего, а не учреждение.[26]

Не Иерархическая природа бюрократии позволяет сотрудникам продемонстрировать достигнутый социальный статус [26] Когда должностное лицо избирается, а не назначается, этот человек больше не является чисто бюрократической фигурой. Он получает свою власть «снизу», а не «сверху ». Когда высокопоставленный офицер выбирает должностных лиц, они, скорее всего, будут выбраны по причинам, связанным с симпатией, чем к компетенцией нового сотрудника. Когда высококвалифицированные сотрудники необходимы для бюрократии, компетентные сотрудники, скорее всего, будут отобраны.[25]

По Веберу, если «управление на всю жизнь» юридически гарантируется, офис воспринимается менее престижно, чем должности, которые могут быть заменены в любое время. Если «срок управления» или «права на офис» увеличивается, то уменьшается возможность карьерного роста для амбициозных новых сотрудников и общая техническая эффективность становится менее гарантированной [26]

В бюрократии, зарплаты предоставляются должностным лицам. Сумма определяется на основании ранга и помогает показать желательность должности. Также существуют бюрократические должности, где со стабильной карьерой существует вознаграждение за выслугу лет.[26]

Вебер утверждает, что развитие « денежной экономики » является «нормальным условием для неизмененного выживания, если не создания, чистых бюрократических администраций» .[26] Так как бюрократия требует постоянных доходов от налогообложения или частной прибыли для того, чтобы поддерживаться, денежная экономика является наиболее рациональным способом обеспечения её дальнейшего существования.

Вебер утверждает, что чиновники в бюрократии имеют право собственности на их офис и попытки эксплуатации со стороны начальника означают отказ от бюрократических принципов. Он говорит, что предоставление стимулов статуса низшим по рангу помогает им поддерживать чувство собственного достоинства и в полной мере участвовать в иерархических структуре [25] Мишель Крозье пересмотрел теорию Вебера в 1964 году. Он определил, что бюрократия является ущербной, потому что иерархия взывает людей участвовать в корыстной борьбе за власть, которая наносит ущерб эффективности организации.[27]

Критика классической перспективы

Теории Вебера были предназначены для установки почвы для других организаций, характеристики которых настолько идеальны, что они невозможны для любой существующей организации. Он хотел, чтобы придумали ряд руководящих принципов, которые благоприятствовали бы как эффективности, так и, что самое главное, условиям, которые сделали бы рабочих главным приоритетом. Ранее теоретики искажали взгляды Вебера, и сегодня люди все еще делают те же ошибки, как это было, когда взгляды Вебера впервые появились. Он всегда подвергался критике со стороны филиалов ОАО из за своих идей, которые не работают на самом деле, но дело было не в его теории создания организации, а в создании идеальной модели для других организаций для подражания.

Вебер считал, что с помощью человеческой логики в его системе, мы могли бы добиться улучшения условий жизни людей на различных рабочих местах. Сложность в организации дает наивысший успех, поэтому упрощение приводит к иллюзиям власти и интенсивной иерархической власти, являющихся ложными со мнению Вебера.

Другая критика теории Вебера направлена со стороны эффективности. Высокая эффективность, в теории, может быть достигнута через чистую работы, не обращая внимания на рабочих (например, на долгие часы с небольшой зарплатой ), поэтому упрощение может быть опасным. Если бы мы взяли характеристику с упором только на эффективность, казалось бы, что Вебер продвигает нездоровые условия работы, когда на самом деле, он хотел абсолютно другого. Если взять все характеристики, то получим идеальную организацию, но так как чистую бюрократию почти невозможно получить, эффективность занимает последнее место в убеждениях. Хотя его теории включают характеристики высокоэффективной организации, мы должны помнить, что эти характеристики предназначены только для установки модели для других организаций, чтобы им подражать, и если все остальные условия не являются идеальными, организация не является идеальной. Неужели это плохо, что приоритеты Вебера были для людей, а не самой компании?

При этом сказано, что характеристики теории Вебера должны идеально подходит для бюрократии и функционировать на самом высоком потенциале. " Подумайте о понятии, как о столе с выдвижными ящиками в нем, который, кажется, взывает к вам, требуя, что все должно лежать по своим ящичкам " ( Теория Бюрократии ) . Если один предмет в ящичке не соответствует месту, весь ящик становится неопрятным, соответствуя как раз тому случаю в теории Вебера, если одна характеристика не соблюдается, то остальные не в состоянии работать в унисон, в результате чего потенциал организации падает.

Одной из характерных черт, которые должны быть лучшими условиями на рабочем месте, это его управление: " Организация придерживается иерархического принцип - подчиненные выполняют приказы начальства , но имеют право на апелляцию (в отличие от более размытых структур в традиционной власти ) " ( Бюрократия ( Вебер ) ) . Другими словами, все в компании или какой-либо рабочей среде имеют возможность и право не соглашаться или высказаться, если они недовольны чем-то, а не скрывать своё мнение в страхе потерять работу. Открытое общение является очень важной частью идеальной бюрократии Вебера, и практикуется сегодня. Из-за общения она не может быть наиболее эффективной, но Вебер утверждают, что улучшение условий для человека являются более важными, чем эффективность.

Трудно критиковать теории Вебера строго из-за того, что они являются теориями, их почти невозможно выполнить в реальной жизни, поэтому как мы можем знать, если они работают или нет? Они просто набор руководящих принципов, которые составляют бюрократию, которую сегодня многие считают лучшим способом для запуска организаций во всех аспектах. [28][29][30]

Неоклассическая перспектива

Неоклассическая перспектива началась с исследований Хоторна в 1920-х годах . Такой подход дал акцент на "аффективные и социально - психологические аспекты человеческого поведения в организациях."[31] Движение человеческих отношений являлось движением, основной задачей которого было сосредоточиться на такие темы, как мораль, лидерство и основные факторы, которые помогают в сотрудничестве в области Организационного поведения.

Хоторнское исследование

Ряд социологов и психологов внесли большой вклад в изучение неоклассической перспективы, которая также известна как школа мышления о человеческих отношениях. Элтон Мэйо и его коллеги были самыми важными участниками, способствующими этому исследованию из-за их знаменитого исследования Хоторн от "Hawthorne завода Western Electric Company между 1927 и 1932 году. " [32]. В ноябре 1924 года группа исследователей - профессоров из знаменитого Harvard Business School США начали исследование человеческих аспектов работы и условий труда в Хоторне завода Western Electric Company, Чикаго. Компания производила звонки и другое электрическое оборудование для телефонной промышленности. Профессорами, включенными в научно-исследовательские группы были Элтон Мэйо ( психолог ) , Ретлисбергер ( социолог ) и Уильям Диксон ( представитель компании ). Команда проводила четыре отдельных эксперимента на протяжении семи лет. Это были :

  1. 'Illumination Experiments (Эксперименты с освещением) ( 1924-27 ), чтобы выяснить влияние освещения на производительность работника .'
  2. 'Relay Assembly Test Room experiment ( 1927-28 ), чтобы выяснить, влияние изменения количества часов работы на производительности труда .'
  3. 'Experiment in interviewing Working (Эксперимент в собеседовании с работниками) : В 1928 году около 20000 рабочих были опрошены в течение двух лет. Открытие неформальной организации и её связь с формальной организацией было знаковым экспериментом в интервью работников. Это эксперимент привел к более богатому пониманию социальной, межличностной динамики людей на работе.'
  4. 'Bank wiring Room Experiments ( 1931-32 ), чтобы выяснить социальную систему организации.'

Результаты Хоторнских исследований

В результате Хоторнских исследований был сделан вывод, что, хотя финансовые мотивы и были главными, социальные факторы не менее важны в определении "сотрудник-производительность".[32]

Хоторнский Эффект являлся улучшением производительности между сотрудниками, он характеризовался :

  • Удовлетворительными взаимоотношения между сотрудниками
  • Он классифицировал персонал как социальных существ и предполагал, что чувство принадлежности к рабочему месту является важным фактором для повышения уровня производительности.
  • Эффективная организация труда дала понять, как люди взаимодействовали и вели себя в рамках группы.
  • Попытки управления улучшить навыки межличностного общения через мотивации, общение и консультирование.
  • Это исследование призывает менеджеров приобрести минимальные знания поведенческих наук, чтобы иметь возможность понять и улучшить взаимодействие между сотрудниками.

Критика Хоторнских исследований

Критики считали, что Майо внес большой вклад с социальной стороны исследования, а не со стороны потребностей организации. Кроме того, они считали, что его исследования управляют сотрудниками, так как это влияет на их эмоции, что делает их удовлетворенными, однако это всего лишь инструмент, который в настоящее время используется для увеличения продуктивности организации.[32]

Перспектива окружающей среды

Теория ситуаций

Теория ситуаций это класс поведенческой теории, который утверждает, что нет лучшего пути организовать корпорацию, кроме как возглавить компанию или принимать решения. Организационный стиль, лидерство, или стиль принятия решений, который является эффективным в некоторых ситуациях, не может быть успешным и в других ситуациях. Стиль оптимальной организации, руководство или принятие решений зависит от различных внутренних и внешних ограничений (факторов) .

Факторы Теории ситуаций

Некоторые примеры таких ограничений (факторов) включают в себя:

  • Размер организации
  • Приспособление фирмы к окружающей среде
  • Различия между ресурсами и процессами деятельности
1. Теория ситуаций организационного стиля

В теории ситуаций в организации говорится, что не существует универсального или лучшего способа управления организацией. Во-вторых, организационная структура и её подсистемы должны "вписаться" в окружающую среду и, наконец, эффективные организации должны не только вписаться "в окружающую среду", но и между её подсистемами.

2 . Теория ситуаций лидерства

В теории ситуаций, успех лидера является суммой различных факторов в виде подчиненных, задач, и / или групповых переменных. Следующие теории использовали различные стили лидерства с учетом потребностей, созданных различными организационными ситуациями. Некоторые из этих теорий:

  • Теория Ситуаций: Теория ситуационной модели, разработанная Фредом Фидлером, объясняет, что эффективность группы является результатом взаимодействия между стилем лидера и характеристикой среды, в которой лидер работает.
  • Херси - Бланшар ситуационная теория. Эта модель расширила понятие отношений и задач к лидеру и измерение готовности.
3 . Теория Ситуаций принятия решений

Эффективность процедуры принятия решений зависит от ряда аспектов:

  • Важность качества принимаемых решений и принятия.
  • Количество соответствующей информации, которой владеет лидер и подчиненные.
  • Количество разногласий среди подчиненных по отношению к их альтернативам.[33]

Критика теории ситуаций

Утверждалось, что теория ситуаций означает, что лидер является единственным решением, для исправления любых проблем, стоящих перед руководством в некоторых организационных структурах. Кроме того, сама ситуационная модель была поставлена под сомнение в её достоверности.[34]

Смотреть также

Напишите отзыв о статье "Теория организаций"

Ссылки

  1. 1 2 3 4 5 Perrow, Charles (1991). "A Society of Organizations". Theory and Society: 725–762.
  2. 1 2 Chandler, Alfred (1977). The Visible Hand. Cambridge: Cambridge University Press.
  3. Greiner, Larry (June 1998). "Evolution and Revolution as Organizations Grow". Harvard Business Review.
  4. 1 2 Weber, Max. Economy and Society: An Outline of Interpretive Sociology (2 Volume Set). University of California Press.
  5. Vaughan, Diane. "The Trickle-Down Effect: Policy Decisions, Risky Work, and the Challenger Effect". California Management Review.
  6. Perrow, Charles. "Normal Accidents". Princeton University Press.
  7. Taylor, Frederick. Scientific Management.
  8. Smith, Adam (1974). The Wealth of Nations. Penguin.
  9. Hemant, Shah (2011). The Production of Modernization: Daniel Lerner, Mass Media, and the Passing of Traditional Society. Philadelphia: Temple UP.
  10. 1 2 3 4 5 6 7 8 Dobbin, Frank (1994). Cultural Models of Organization: The Social Construction of Rational Organizing Principles. Oxford: Basil Blackwell. pp. 117–141.
  11. 1 2 3 4 "Modernization Theory". Retrieved 19 November 2012.
  12. Perrow, Chares (1991). "A Society of Organizations". Theory and Society. 6 20: 725–762.
  13. Daft, R.L and A.Armstrong. (2009). Organization Theory and Design. Toronto:Nelson.
  14. Dobbin, Frank. “The Rise of Bureaucracy.” Harvard University. Harvard Hall, Cambridge, MA. 12 September 2012.
  15. Akrani, Gaurav. “Bureaucratic Theory of Management by Max Weber.” 22 April 2011. Web. <kalyan-city.blogspot.ca/2011/04/bureaucratic-theory-of-management-by.html
  16. 1 2 “Rationalization and Bureaucracy.” 14 October 1999. Web. <uregina.ca/~gingrich/o14f99.html
  17. 1 2 3 “Rationalization and Bureaucracy.” 14 October 1999. Web.<uregina.ca/~gingrich/o14f99.html
  18. Kendall, Diana, Jane L. Murray, and Rick Linden. Sociology in Our Times. 3rd ed. Nelson Education Ltd., 2004. 190.
  19. Weber, Max. "Max Weber, The Protestant Ethic and the Spirit of Capitalism." Marxists Internet Archive. N.p., n.d. Web. 20 Nov. 2012.<marxists.org/reference/archive/weber/protestant-ethic/ch05.html
  20. Weber, Max. Economy and Society: An Outline of Interpretive Sociology. University of California Press, 1978. 1403
  21. Hamilton, Peter. Max Weber: Critical Assessments. 1st ed. Routledge, 1991. 294.
  22. Leonard J. Brooks, Paul Dunn (2009-03-31). Business & Professional Ethics for Directors, Executives & Accountants. Cengage Learning. p. 149.ISBN 978-0-324-59455-3
  23. Hertz, D. and R. Livingston. (1950). Contemporary Organizational theory: A review of current concepts and methods. Human Relations, 3 (4), 373-394.
  24. 1 2 Taylor,F.W. (1911). The principles of scientific management. New York: Harper Brothers.
  25. 1 2 3 Weber, Max. "Bureaucracy." In Economy and society: an outline of interpretive sociology. Berkeley: University of California Press, 1968. 956-969.
  26. 1 2 3 4 5 6 Weber, Max. "Bureaucracy." In Economy and society: an outline of interpretive sociology.. Berkeley: University of California Press, 1968. 956-969.
  27. [vectorstudy.com/management-schools/bureaucratic-management Bureaucratic Management]
  28. Bureaucracy Theory. N.p., n.d. Web. 20 Nov. 2012.
  29. Bureaucracy (Weber). N.p., n.d. Web. 19 Nov. 2012.
  30. Criticism of Weberian Bureaucratic Theory. N.p., n.d. Web. 20 Nov. 2012.
  31. Sapru, R.K. (2008). Administrative Theories and Management Thought. New Delhi: Prentice-Hall of India Private Limited, p 276.
  32. 1 2 3 The Wisest. (Jul 15, 2011). Neo-Classical School of Management Thought. Idea Today's. Retrieved from www.ideatodays.com/business/business-management/neo-classical-school-of-management-thought.html
  33. 12MANAGE.(2012). Contingency Theory. Available at: www.12manage.com/methods_contingency_theory.html(accessed 26/03/12)
  34. Bass, B. M. (1990). Leader March, a Handbook of Leadership. New York: The Free Press, 494–510, 651–2, 840–41.

Отрывок, характеризующий Теория организаций

– Где тут Долохов? – спросил Кутузов.
Долохов, уже переодетый в солдатскую серую шинель, не дожидался, чтоб его вызвали. Стройная фигура белокурого с ясными голубыми глазами солдата выступила из фронта. Он подошел к главнокомандующему и сделал на караул.
– Претензия? – нахмурившись слегка, спросил Кутузов.
– Это Долохов, – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.
Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.
– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.
– Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё…
– По службе очень исправен, ваше превосходительство… но карахтер… – сказал Тимохин.
– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.


Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.
Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.
Князь Андрей был один из тех редких офицеров в штабе, который полагал свой главный интерес в общем ходе военного дела. Увидав Мака и услыхав подробности его погибели, он понял, что половина кампании проиграна, понял всю трудность положения русских войск и живо вообразил себе то, что ожидает армию, и ту роль, которую он должен будет играть в ней.
Невольно он испытывал волнующее радостное чувство при мысли о посрамлении самонадеянной Австрии и о том, что через неделю, может быть, придется ему увидеть и принять участие в столкновении русских с французами, впервые после Суворова.
Но он боялся гения Бонапарта, который мог оказаться сильнее всей храбрости русских войск, и вместе с тем не мог допустить позора для своего героя.
Взволнованный и раздраженный этими мыслями, князь Андрей пошел в свою комнату, чтобы написать отцу, которому он писал каждый день. Он сошелся в коридоре с своим сожителем Несвицким и шутником Жерковым; они, как всегда, чему то смеялись.
– Что ты так мрачен? – спросил Несвицкий, заметив бледное с блестящими глазами лицо князя Андрея.
– Веселиться нечему, – отвечал Болконский.
В то время как князь Андрей сошелся с Несвицким и Жерковым, с другой стороны коридора навстречу им шли Штраух, австрийский генерал, состоявший при штабе Кутузова для наблюдения за продовольствием русской армии, и член гофкригсрата, приехавшие накануне. По широкому коридору было достаточно места, чтобы генералы могли свободно разойтись с тремя офицерами; но Жерков, отталкивая рукой Несвицкого, запыхавшимся голосом проговорил:
– Идут!… идут!… посторонитесь, дорогу! пожалуйста дорогу!
Генералы проходили с видом желания избавиться от утруждающих почестей. На лице шутника Жеркова выразилась вдруг глупая улыбка радости, которой он как будто не мог удержать.
– Ваше превосходительство, – сказал он по немецки, выдвигаясь вперед и обращаясь к австрийскому генералу. – Имею честь поздравить.
Он наклонил голову и неловко, как дети, которые учатся танцовать, стал расшаркиваться то одной, то другой ногой.
Генерал, член гофкригсрата, строго оглянулся на него; не заметив серьезность глупой улыбки, не мог отказать в минутном внимании. Он прищурился, показывая, что слушает.
– Имею честь поздравить, генерал Мак приехал,совсем здоров,только немного тут зашибся, – прибавил он,сияя улыбкой и указывая на свою голову.
Генерал нахмурился, отвернулся и пошел дальше.
– Gott, wie naiv! [Боже мой, как он прост!] – сказал он сердито, отойдя несколько шагов.
Несвицкий с хохотом обнял князя Андрея, но Болконский, еще более побледнев, с злобным выражением в лице, оттолкнул его и обратился к Жеркову. То нервное раздражение, в которое его привели вид Мака, известие об его поражении и мысли о том, что ожидает русскую армию, нашло себе исход в озлоблении на неуместную шутку Жеркова.
– Если вы, милостивый государь, – заговорил он пронзительно с легким дрожанием нижней челюсти, – хотите быть шутом , то я вам в этом не могу воспрепятствовать; но объявляю вам, что если вы осмелитесь другой раз скоморошничать в моем присутствии, то я вас научу, как вести себя.
Несвицкий и Жерков так были удивлены этой выходкой, что молча, раскрыв глаза, смотрели на Болконского.
– Что ж, я поздравил только, – сказал Жерков.
– Я не шучу с вами, извольте молчать! – крикнул Болконский и, взяв за руку Несвицкого, пошел прочь от Жеркова, не находившего, что ответить.
– Ну, что ты, братец, – успокоивая сказал Несвицкий.
– Как что? – заговорил князь Андрей, останавливаясь от волнения. – Да ты пойми, что мы, или офицеры, которые служим своему царю и отечеству и радуемся общему успеху и печалимся об общей неудаче, или мы лакеи, которым дела нет до господского дела. Quarante milles hommes massacres et l'ario mee de nos allies detruite, et vous trouvez la le mot pour rire, – сказал он, как будто этою французскою фразой закрепляя свое мнение. – C'est bien pour un garcon de rien, comme cet individu, dont vous avez fait un ami, mais pas pour vous, pas pour vous. [Сорок тысяч человек погибло и союзная нам армия уничтожена, а вы можете при этом шутить. Это простительно ничтожному мальчишке, как вот этот господин, которого вы сделали себе другом, но не вам, не вам.] Мальчишкам только можно так забавляться, – сказал князь Андрей по русски, выговаривая это слово с французским акцентом, заметив, что Жерков мог еще слышать его.
Он подождал, не ответит ли что корнет. Но корнет повернулся и вышел из коридора.


Гусарский Павлоградский полк стоял в двух милях от Браунау. Эскадрон, в котором юнкером служил Николай Ростов, расположен был в немецкой деревне Зальценек. Эскадронному командиру, ротмистру Денисову, известному всей кавалерийской дивизии под именем Васьки Денисова, была отведена лучшая квартира в деревне. Юнкер Ростов с тех самых пор, как он догнал полк в Польше, жил вместе с эскадронным командиром.
11 октября, в тот самый день, когда в главной квартире всё было поднято на ноги известием о поражении Мака, в штабе эскадрона походная жизнь спокойно шла по старому. Денисов, проигравший всю ночь в карты, еще не приходил домой, когда Ростов, рано утром, верхом, вернулся с фуражировки. Ростов в юнкерском мундире подъехал к крыльцу, толконув лошадь, гибким, молодым жестом скинул ногу, постоял на стремени, как будто не желая расстаться с лошадью, наконец, спрыгнул и крикнул вестового.
– А, Бондаренко, друг сердечный, – проговорил он бросившемуся стремглав к его лошади гусару. – Выводи, дружок, – сказал он с тою братскою, веселою нежностию, с которою обращаются со всеми хорошие молодые люди, когда они счастливы.
– Слушаю, ваше сиятельство, – отвечал хохол, встряхивая весело головой.
– Смотри же, выводи хорошенько!
Другой гусар бросился тоже к лошади, но Бондаренко уже перекинул поводья трензеля. Видно было, что юнкер давал хорошо на водку, и что услужить ему было выгодно. Ростов погладил лошадь по шее, потом по крупу и остановился на крыльце.
«Славно! Такая будет лошадь!» сказал он сам себе и, улыбаясь и придерживая саблю, взбежал на крыльцо, погромыхивая шпорами. Хозяин немец, в фуфайке и колпаке, с вилами, которыми он вычищал навоз, выглянул из коровника. Лицо немца вдруг просветлело, как только он увидал Ростова. Он весело улыбнулся и подмигнул: «Schon, gut Morgen! Schon, gut Morgen!» [Прекрасно, доброго утра!] повторял он, видимо, находя удовольствие в приветствии молодого человека.
– Schon fleissig! [Уже за работой!] – сказал Ростов всё с тою же радостною, братскою улыбкой, какая не сходила с его оживленного лица. – Hoch Oestreicher! Hoch Russen! Kaiser Alexander hoch! [Ура Австрийцы! Ура Русские! Император Александр ура!] – обратился он к немцу, повторяя слова, говоренные часто немцем хозяином.
Немец засмеялся, вышел совсем из двери коровника, сдернул
колпак и, взмахнув им над головой, закричал:
– Und die ganze Welt hoch! [И весь свет ура!]
Ростов сам так же, как немец, взмахнул фуражкой над головой и, смеясь, закричал: «Und Vivat die ganze Welt»! Хотя не было никакой причины к особенной радости ни для немца, вычищавшего свой коровник, ни для Ростова, ездившего со взводом за сеном, оба человека эти с счастливым восторгом и братскою любовью посмотрели друг на друга, потрясли головами в знак взаимной любви и улыбаясь разошлись – немец в коровник, а Ростов в избу, которую занимал с Денисовым.
– Что барин? – спросил он у Лаврушки, известного всему полку плута лакея Денисова.
– С вечера не бывали. Верно, проигрались, – отвечал Лаврушка. – Уж я знаю, коли выиграют, рано придут хвастаться, а коли до утра нет, значит, продулись, – сердитые придут. Кофею прикажете?
– Давай, давай.
Через 10 минут Лаврушка принес кофею. Идут! – сказал он, – теперь беда. – Ростов заглянул в окно и увидал возвращающегося домой Денисова. Денисов был маленький человек с красным лицом, блестящими черными глазами, черными взлохмоченными усами и волосами. На нем был расстегнутый ментик, спущенные в складках широкие чикчиры, и на затылке была надета смятая гусарская шапочка. Он мрачно, опустив голову, приближался к крыльцу.
– Лавг'ушка, – закричал он громко и сердито. – Ну, снимай, болван!
– Да я и так снимаю, – отвечал голос Лаврушки.
– А! ты уж встал, – сказал Денисов, входя в комнату.
– Давно, – сказал Ростов, – я уже за сеном сходил и фрейлен Матильда видел.
– Вот как! А я пг'одулся, бг'ат, вчег'а, как сукин сын! – закричал Денисов, не выговаривая р . – Такого несчастия! Такого несчастия! Как ты уехал, так и пошло. Эй, чаю!
Денисов, сморщившись, как бы улыбаясь и выказывая свои короткие крепкие зубы, начал обеими руками с короткими пальцами лохматить, как пес, взбитые черные, густые волосы.
– Чог'т меня дег'нул пойти к этой кг'ысе (прозвище офицера), – растирая себе обеими руками лоб и лицо, говорил он. – Можешь себе пг'едставить, ни одной каг'ты, ни одной, ни одной каг'ты не дал.
Денисов взял подаваемую ему закуренную трубку, сжал в кулак, и, рассыпая огонь, ударил ею по полу, продолжая кричать.
– Семпель даст, паг'оль бьет; семпель даст, паг'оль бьет.
Он рассыпал огонь, разбил трубку и бросил ее. Денисов помолчал и вдруг своими блестящими черными глазами весело взглянул на Ростова.
– Хоть бы женщины были. А то тут, кг'оме как пить, делать нечего. Хоть бы дг'аться ског'ей.
– Эй, кто там? – обратился он к двери, заслышав остановившиеся шаги толстых сапог с бряцанием шпор и почтительное покашливанье.
– Вахмистр! – сказал Лаврушка.
Денисов сморщился еще больше.
– Сквег'но, – проговорил он, бросая кошелек с несколькими золотыми. – Г`остов, сочти, голубчик, сколько там осталось, да сунь кошелек под подушку, – сказал он и вышел к вахмистру.
Ростов взял деньги и, машинально, откладывая и ровняя кучками старые и новые золотые, стал считать их.
– А! Телянин! Здог'ово! Вздули меня вчег'а! – послышался голос Денисова из другой комнаты.
– У кого? У Быкова, у крысы?… Я знал, – сказал другой тоненький голос, и вслед за тем в комнату вошел поручик Телянин, маленький офицер того же эскадрона.
Ростов кинул под подушку кошелек и пожал протянутую ему маленькую влажную руку. Телянин был перед походом за что то переведен из гвардии. Он держал себя очень хорошо в полку; но его не любили, и в особенности Ростов не мог ни преодолеть, ни скрывать своего беспричинного отвращения к этому офицеру.
– Ну, что, молодой кавалерист, как вам мой Грачик служит? – спросил он. (Грачик была верховая лошадь, подъездок, проданная Теляниным Ростову.)
Поручик никогда не смотрел в глаза человеку, с кем говорил; глаза его постоянно перебегали с одного предмета на другой.
– Я видел, вы нынче проехали…
– Да ничего, конь добрый, – отвечал Ростов, несмотря на то, что лошадь эта, купленная им за 700 рублей, не стоила и половины этой цены. – Припадать стала на левую переднюю… – прибавил он. – Треснуло копыто! Это ничего. Я вас научу, покажу, заклепку какую положить.
– Да, покажите пожалуйста, – сказал Ростов.
– Покажу, покажу, это не секрет. А за лошадь благодарить будете.
– Так я велю привести лошадь, – сказал Ростов, желая избавиться от Телянина, и вышел, чтобы велеть привести лошадь.
В сенях Денисов, с трубкой, скорчившись на пороге, сидел перед вахмистром, который что то докладывал. Увидав Ростова, Денисов сморщился и, указывая через плечо большим пальцем в комнату, в которой сидел Телянин, поморщился и с отвращением тряхнулся.
– Ох, не люблю молодца, – сказал он, не стесняясь присутствием вахмистра.
Ростов пожал плечами, как будто говоря: «И я тоже, да что же делать!» и, распорядившись, вернулся к Телянину.
Телянин сидел всё в той же ленивой позе, в которой его оставил Ростов, потирая маленькие белые руки.
«Бывают же такие противные лица», подумал Ростов, входя в комнату.
– Что же, велели привести лошадь? – сказал Телянин, вставая и небрежно оглядываясь.
– Велел.
– Да пойдемте сами. Я ведь зашел только спросить Денисова о вчерашнем приказе. Получили, Денисов?
– Нет еще. А вы куда?
– Вот хочу молодого человека научить, как ковать лошадь, – сказал Телянин.
Они вышли на крыльцо и в конюшню. Поручик показал, как делать заклепку, и ушел к себе.
Когда Ростов вернулся, на столе стояла бутылка с водкой и лежала колбаса. Денисов сидел перед столом и трещал пером по бумаге. Он мрачно посмотрел в лицо Ростову.
– Ей пишу, – сказал он.
Он облокотился на стол с пером в руке, и, очевидно обрадованный случаю быстрее сказать словом всё, что он хотел написать, высказывал свое письмо Ростову.
– Ты видишь ли, дг'уг, – сказал он. – Мы спим, пока не любим. Мы дети пг`axa… а полюбил – и ты Бог, ты чист, как в пег'вый день создания… Это еще кто? Гони его к чог'ту. Некогда! – крикнул он на Лаврушку, который, нисколько не робея, подошел к нему.
– Да кому ж быть? Сами велели. Вахмистр за деньгами пришел.
Денисов сморщился, хотел что то крикнуть и замолчал.
– Сквег'но дело, – проговорил он про себя. – Сколько там денег в кошельке осталось? – спросил он у Ростова.
– Семь новых и три старых.
– Ах,сквег'но! Ну, что стоишь, чучела, пошли вахмистг'а, – крикнул Денисов на Лаврушку.
– Пожалуйста, Денисов, возьми у меня денег, ведь у меня есть, – сказал Ростов краснея.
– Не люблю у своих занимать, не люблю, – проворчал Денисов.
– А ежели ты у меня не возьмешь деньги по товарищески, ты меня обидишь. Право, у меня есть, – повторял Ростов.
– Да нет же.
И Денисов подошел к кровати, чтобы достать из под подушки кошелек.
– Ты куда положил, Ростов?
– Под нижнюю подушку.
– Да нету.
Денисов скинул обе подушки на пол. Кошелька не было.
– Вот чудо то!
– Постой, ты не уронил ли? – сказал Ростов, по одной поднимая подушки и вытрясая их.
Он скинул и отряхнул одеяло. Кошелька не было.
– Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, – сказал Ростов. – Я тут положил кошелек. Где он? – обратился он к Лаврушке.
– Я не входил. Где положили, там и должен быть.
– Да нет…
– Вы всё так, бросите куда, да и забудете. В карманах то посмотрите.
– Нет, коли бы я не подумал про клад, – сказал Ростов, – а то я помню, что положил.
Лаврушка перерыл всю постель, заглянул под нее, под стол, перерыл всю комнату и остановился посреди комнаты. Денисов молча следил за движениями Лаврушки и, когда Лаврушка удивленно развел руками, говоря, что нигде нет, он оглянулся на Ростова.
– Г'остов, ты не школьнич…
Ростов почувствовал на себе взгляд Денисова, поднял глаза и в то же мгновение опустил их. Вся кровь его, бывшая запертою где то ниже горла, хлынула ему в лицо и глаза. Он не мог перевести дыхание.
– И в комнате то никого не было, окромя поручика да вас самих. Тут где нибудь, – сказал Лаврушка.