Теория сравнительных преимуществ
Те́ория сравн́ительных преим́уществ (theory of comparative advantage) — экономическая модель, сформулированная Давидом Рикардо в начале XIX века.
Давид Рикардо развил теорию абсолютных преимуществ Адама Смита и показал, что торговля выгодна каждой из двух стран, даже если ни одна из них не обладает абсолютным преимуществом в производстве конкретных товаров. Исходя из тех же допущений, что и теория абсолютных преимуществ, теория сравнительных преимуществ использует понятие альтернативной цены (рабочее время, необходимое на производство единицы одного товара, выраженное через рабочее время, необходимое для производства единицы другого товара).
Из этого следует, что специализация на производстве товара, имеющего максимальные сравнительные преимущества, выгодна, даже если нет абсолютных преимуществ.
Содержание
Теория сравнительных преимуществ на примере двух стран и двух товаров
Рассмотрим в качестве примера 2 страны, которые производят 2 товара.
| Сыр | Вино | |
|---|---|---|
| Франция | 2 | 1 |
| Испания | 4 | 3 |
В данном случае Франция обладает абсолютным преимуществом в производстве обоих товаров. Согласно А. Смиту, торговля между странами принесёт выгоды только Франции. Однако, с точки зрения теории сравнительных преимуществ Д. Рикардо, при определённом соотношении цен между товарами, торговля может приводить к взаимной выгоде обеих стран.
Рассчитаем альтернативные цены производства каждого из товаров в каждой стране:
| Сыр (в ед. Вина) | Вино (в ед. Сыра) | |
|---|---|---|
| Франция | 2 / 1 | 1 / 2 |
| Испания | 4 / 3 | 3 / 4 |
В данном случае одна единица сыра (например, килограмм) во Франции стоит 2 единицы вина (2 бутылки), а в Испании единица сыра стоит дешевле (<math>\tfrac{4}{3}</math> единицы вина). В то же время единица вина в Испании стоит <math>\tfrac{3}{4}</math> единицы сыра, что дороже чем во Франции. Таким образом, если Франция будет производить вино для Испании, а Испания - сыр для Франции, то обе страны выиграют трудовые ресурсы. На каждой закупленной единице сыра Франция будет экономить <math>2 - \tfrac{4}{3} = \tfrac{2}{3}</math> единицы вина, а Испания <math>\tfrac{3}{4} - \tfrac{1}{2} = \tfrac{1}{4}</math> единицы сыра на каждой закупленной единице вина.
Ограничения модели
- Требуется наличие как минимум двух стран и двух товаров.
- Если одна страна имеет сравнительное преимущество в сфере производства одного товара, то другая страна будет иметь сравнительное преимущество в сфере производства другого товара.
- Цена труда одинакова в обеих странах.
- Торговые отношения происходят в условиях "Laissez faire".
- Отсутствие технологических изменений и затрат на перевозку.
- Не учитывается ёмкость рынка стран, а также является ли страна монопольным производителем товара.
В модели вводится неявный запрет на перемещение капитала между странами. В случае, если перемещение капитала будет таким же свободным, как и перемещение товара, часть капитала переместится из одной страны в другую.
Критика модели
Теория сравнительных преимуществ стала осью всемирного экономического порядка. Заложенная в ней предпосылка о том, что с точки зрения общественного благосостояния все виды человеческой деятельности равноценны, может быть оправданной, если речь идет о торговле между странами примерно равного уровня развития. Но она перестаёт быть оправданной в случае обмена между развитыми и неразвитыми странами[1]. Аргументация теории сравнительных преимуществ основывается на теории трудовой стоимости, сохранившейся только в коммунистической идеологии, и не делает разницы между трудочасами работника Кремниевой долины и жителя Сомали. До середины 1960-х годов экономические показатели Сомали выглядели немного лучше, чем у Южной Кореи, но затем Корея благодаря промышленной политике вырывается из своего «сравнительного преимущества» в сельском хозяйстве, сырье и дешевой рабочей силе, а Сомали остаётся нищим, продолжая специализироваться на тех же природных «преимуществах отсталости»[2].
После шока 1957 года, когда Советский Союз запустил первый спутник и стало ясно, что СССР опережает США в космической гонке, русские могли бы, вооружившись торговой теорией Рикардо, аргументированно утверждать, что американцы имеют сравнительное преимущество в сельском хозяйстве, а не в космических технологиях. Последние, следуя этой логике, должны были бы производить продовольствие, а русские — космические технологии.…
Рикардо, исключив из экономической теории качественное понимание экономических перемен и динамики, создал теорию, которая позволяет стране полноценно специализироваться на бедности.
Напишите отзыв о статье "Теория сравнительных преимуществ"
Литература
- Блауг М. Закон сравнительных преимуществ // Экономическая мысль в ретроспективе = Economic Theory in Retrospect. — М.: Дело, 1994. — С. 111-115. — XVII, 627 с. — ISBN 5-86461-151-4.
- Киреев А.П. Международная Экономика Ч.1: Международная микроэкономика: движение товаров и факторов производства. — Москва: Международные отношения, 1997. — 416 с. — 7000 экз. — ISBN 5713308995.
Примечания
Ссылки
- [ruconomics.com/2006/06/08/poroki-i-preimuschestva-davida-rikardo/ Пороки и преимущества Давида Рикардо в блоге Ruconomics]
Отрывок, характеризующий Теория сравнительных преимуществ
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».
На все убеждения Денисова не ездить Петя отвечал, что он тоже привык все делать аккуратно, а не наобум Лазаря, и что он об опасности себе никогда не думает.
– Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно, непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет…
Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.
– Если попадемся, я живым не отдамся, у меня пистолет, – прошептал Петя.
– Не говори по русски, – быстрым шепотом сказал Долохов, и в ту же минуту в темноте послышался оклик: «Qui vive?» [Кто идет?] и звон ружья.
Кровь бросилась в лицо Пети, и он схватился за пистолет.
– Lanciers du sixieme, [Уланы шестого полка.] – проговорил Долохов, не укорачивая и не прибавляя хода лошади. Черная фигура часового стояла на мосту.
– Mot d'ordre? [Отзыв?] – Долохов придержал лошадь и поехал шагом.
– Dites donc, le colonel Gerard est ici? [Скажи, здесь ли полковник Жерар?] – сказал он.
– Mot d'ordre! – не отвечая, сказал часовой, загораживая дорогу.
– Quand un officier fait sa ronde, les sentinelles ne demandent pas le mot d'ordre… – крикнул Долохов, вдруг вспыхнув, наезжая лошадью на часового. – Je vous demande si le colonel est ici? [Когда офицер объезжает цепь, часовые не спрашивают отзыва… Я спрашиваю, тут ли полковник?]
И, не дожидаясь ответа от посторонившегося часового, Долохов шагом поехал в гору.
Заметив черную тень человека, переходящего через дорогу, Долохов остановил этого человека и спросил, где командир и офицеры? Человек этот, с мешком на плече, солдат, остановился, близко подошел к лошади Долохова, дотрогиваясь до нее рукою, и просто и дружелюбно рассказал, что командир и офицеры были выше на горе, с правой стороны, на дворе фермы (так он называл господскую усадьбу).
Проехав по дороге, с обеих сторон которой звучал от костров французский говор, Долохов повернул во двор господского дома. Проехав в ворота, он слез с лошади и подошел к большому пылавшему костру, вокруг которого, громко разговаривая, сидело несколько человек. В котелке с краю варилось что то, и солдат в колпаке и синей шинели, стоя на коленях, ярко освещенный огнем, мешал в нем шомполом.
– Oh, c'est un dur a cuire, [С этим чертом не сладишь.] – говорил один из офицеров, сидевших в тени с противоположной стороны костра.
– Il les fera marcher les lapins… [Он их проберет…] – со смехом сказал другой. Оба замолкли, вглядываясь в темноту на звук шагов Долохова и Пети, подходивших к костру с своими лошадьми.
– Bonjour, messieurs! [Здравствуйте, господа!] – громко, отчетливо выговорил Долохов.
Офицеры зашевелились в тени костра, и один, высокий офицер с длинной шеей, обойдя огонь, подошел к Долохову.
– C'est vous, Clement? – сказал он. – D'ou, diable… [Это вы, Клеман? Откуда, черт…] – но он не докончил, узнав свою ошибку, и, слегка нахмурившись, как с незнакомым, поздоровался с Долоховым, спрашивая его, чем он может служить. Долохов рассказал, что он с товарищем догонял свой полк, и спросил, обращаясь ко всем вообще, не знали ли офицеры чего нибудь о шестом полку. Никто ничего не знал; и Пете показалось, что офицеры враждебно и подозрительно стали осматривать его и Долохова. Несколько секунд все молчали.
– Si vous comptez sur la soupe du soir, vous venez trop tard, [Если вы рассчитываете на ужин, то вы опоздали.] – сказал с сдержанным смехом голос из за костра.
Долохов отвечал, что они сыты и что им надо в ночь же ехать дальше.
Он отдал лошадей солдату, мешавшему в котелке, и на корточках присел у костра рядом с офицером с длинной шеей. Офицер этот, не спуская глаз, смотрел на Долохова и переспросил его еще раз: какого он был полка? Долохов не отвечал, как будто не слыхал вопроса, и, закуривая коротенькую французскую трубку, которую он достал из кармана, спрашивал офицеров о том, в какой степени безопасна дорога от казаков впереди их.
– Les brigands sont partout, [Эти разбойники везде.] – отвечал офицер из за костра.
Долохов сказал, что казаки страшны только для таких отсталых, как он с товарищем, но что на большие отряды казаки, вероятно, не смеют нападать, прибавил он вопросительно. Никто ничего не ответил.
