Теос

Древний город Теос др.-греч. Τέως <tr><td colspan="2" style="text-align:center;"> Руины городского театра.</td></tr> Страна ИонияИония Этнохороним теосец, теосцы Современная локация Турция, провинция Измир Координаты 38°10′38″ с. ш. 26°47′06″ в. д.38.17722° с. ш. 26.78500° в. д. / 38.17722; 26.78500

Эта статья — о древнем городе в Малой Азии. Об аббревиатуре, означающей «Территориальная единица с особым статусом» см. ТЕОС.

Теос (греч. ή Τέος) — древний ионийский город на западном берегу Малой Азии. Расположен к юго-западу от Смирны (современный Измир) в окрестностях посёлка Sığacık.

Первоначально это была колония эолян, но ионяне вскоре заселили всю страну, и Теос превратился в чисто ионийский город. Кроме эолийских элементов, здесь были и туземные, со временем эллинизировавшиеся. В Теосе встречаются 4 ионийско-аттические филы и праздник Апатурий. Также упоминаются πύργοι и σομμορίαι, в которых следует видеть подразделения фил: πύργοι (башни) — деление территориальное, соответствующее, по всей вероятности, аттическим демам; συμμορίαι — деление родовое, несомненно соответствующее аттическим фратриям, а не родам, как утверждает большинство учёных. И здесь, стало быть, перекрещиваются первоначальное родовое деление с территориальным.

Об истории Теоса почти ничего не известно. До нашествия персов город процветал, но когда они покорили берега Малой Азии, большая часть жителей переселилась в Абдеру во Фракии и в Фанагорию на азиатской стороне Киммерийского Боспора (Керченского пролива) напротив Пантикапея (Керчи). В конце IV века до н. э. царь Антигон попытался переселить жителей Лебеда в Теос, но синойкизм Лебеда с Теосом не удался, так как Лисимах соединил Лебед с Эфесом. С IV в. Теос служил центром религиозного общества театральных артистов — так называемых дионисовских художников. Теос славился своим храмом Диониса, которому принадлежало безусловное право убежища. Теос — родина Анакреона.

Примечания

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий Теос

– Вот что, ma tante. Maman меня давно женить хочет на богатой, но мне мысль одна эта противна, жениться из за денег.
– О да, понимаю, – сказала губернаторша.
– Но княжна Болконская, это другое дело; во первых, я вам правду скажу, она мне очень нравится, она по сердцу мне, и потом, после того как я ее встретил в таком положении, так странно, мне часто в голову приходило что это судьба. Особенно подумайте: maman давно об этом думала, но прежде мне ее не случалось встречать, как то все так случалось: не встречались. И во время, когда Наташа была невестой ее брата, ведь тогда мне бы нельзя было думать жениться на ней. Надо же, чтобы я ее встретил именно тогда, когда Наташина свадьба расстроилась, ну и потом всё… Да, вот что. Я никому не говорил этого и не скажу. А вам только.
Губернаторша пожала его благодарно за локоть.
– Вы знаете Софи, кузину? Я люблю ее, я обещал жениться и женюсь на ней… Поэтому вы видите, что про это не может быть и речи, – нескладно и краснея говорил Николай.
– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил, что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon cher, ты и Софи должны понять это.
Николай молчал. Ему приятно было слышать эти выводы.
– Все таки, ma tante, этого не может быть, – со вздохом сказал он, помолчав немного. – Да пойдет ли еще за меня княжна? и опять, она теперь в трауре. Разве можно об этом думать?
– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.


Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.
Когда на другой день после своего вечера губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что, хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, все таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о княжне, – княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство: внутреннее согласие ее не существовало более, и опять поднялись желания, сомнения, упреки и надежды.