Дусбург, Тео ван

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Тео ван Дусбург»)
Перейти к: навигация, поиск
Тео ван Дусбург
нидерл. Theo van Doesburg

Тео ван Дусбург, Давос
Имя при рождении:

Christian Emil Marie Küpper

Дата рождения:

30 августа 1883(1883-08-30)

Место рождения:

Утрехт

Дата смерти:

7 марта 1931(1931-03-07) (47 лет)

Место смерти:

Давос

Подданство:

Нидерланды

Стиль:

Неопластицизм,
Абстракционизм,
Конкретное искусство,
контракомпозиция

Тео ван Дусбург[1] (нидерл. Theo van Doesburg, настоящее имя Christian Emil Marie Küpper; 30 августа 1883, Утрехт — 7 марта 1931, Давос) — нидерландский художник, архитектор и скульптор, теоретик искусства, один из основателей группы «Стиль» и художественного направления «неопластицизм».





Жизнь и творчество

Вместе с Питом Мондрианом организовал движение абстрактного искусства «Стиль» (De Stijl), программу и основные идеи которой выразил в издаваемом им художественном журнале того же названия. Основой взглядов ван Дусбурга была попытка, объективную гармонию произведения искусства свести во всех формах к определённым геометрическим элементам. Эту теорию ван Дусбург широко пропагандировал во время путешествия по Германии, Австрии и Чехословакии в 1917 году. Эти новые принципы вскоре оказали значительное влияние на развитие архитектуры, литературы, графики и музыки.

По профессии ван Дусбург был архитектором, живописи же учился самостоятельно. Прямоугольному построению картин Мондриана ван Дусбург противопоставил диагональное, назвав его «контракомпозицией». Для защиты своей художественной позиции, не совпадающей с манерой Мондриана, художник излагает свои идеи в изданном им в 1930 году журнале «Арт конкрет», вышедшем всего один раз.

Во время своего кратковременного увлечения дадаизмом ван Дусбург издаёт в 1922 году дада-журнал «Мекано». В 1926—1928 годы ван Дусбург работает совместно с Гансом Арпом и Софией Тобер-Арп над перестройкой и оформлением ночного ресторана «Обетт» в Страсбурге. Тео ван Дусбург со своим движением «Стиль» оказал значительное влияние на появившееся позже конкретное искусство.

Избранные произведения

  • «Композиция противовеса VIII» 1924 Чикаго, Институт искусств
  • «Витраж III» 1917 Гаага, Королевский музей изобразительного искусства
  • «Комната в доме Барта ван дер Лигта» 1919 Гаага, Королевский музей изобразительных искусств
  • «Контра-конструкция, дом художника» 1923 Гаага, Королевский музей изобразительных искусств
  • «Конструкция цвета в четвёртом измерении пространства-времени» 1924.

Галерея

Напишите отзыв о статье "Дусбург, Тео ван"

Примечания

  1. Согласно нидерландско-русской практической транскрипции, эту фамилию по-русски следует передавать как ван Дусбюрг.


Литература

  • Die Welt der Malerei, Köln 1990

Ссылки

Отрывок, характеризующий Дусбург, Тео ван

«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.


Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.