Теракт в Армавире
| Террористический акт в Армавире | |
| Место атаки |
Армавирский железнодорожный вокзал |
|---|---|
| Цель атаки |
Дестабилизация обстановки в регионе |
| Дата | |
| Способ атаки |
Взрыв в месте массового скопления людей |
| Оружие |
взрывное устройство |
| Погибшие |
3 |
| Раненые |
12 |
| Организаторы |
Салман Радуев |
Террористический акт в Армавире — взрыв на Армавирском железнодорожном вокзале 23 апреля 1997 года, организованный чеченскими сепаратистами, приведший к человеческим жертвами.
История дела
Как впоследствии установило следствие, за несколько минут до взрыва трое молодых людей кавказской внешности оставили в зале ожидания Армавирского железнодорожного вокзала целлофановый пакет, попросив сидящую рядом женщину присмотреть за ним, пообещав вернуться через десять минут. Мощность произошедшего взрыва составила около двух килограмм в тротиловом эквиваленте. Взрыв произошёл около билетных касс вокзала. В результате теракта погибли три человека, ещё двенадцать получили ранения различной степени тяжести[1].
Ответственность за организацию теракта взял на себя чеченский полевой командир Салман Радуев[2]. Личности исполнителей и организаторов теракта на Армавирском вокзале были вскоре установлены[1]. Впоследствии неоднократно появлялись публикации о задержании различных участников теракта[1][2].
Теракт в Армавире стал первым в цепи подобных взрывов — в том же году аналогичные теракты были совершены на ряде вокзалов других городов, в том числе Пятигорска и Владикавказа[2].
Напишите отзыв о статье "Теракт в Армавире"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Александр Сашин. [www.kommersant.ru/doc/178818 Вокзал в Армавире взорвали чеченские террористы] (рус.). Коммерсантъ (04.06.1997). Проверено 13 октября 2013.
- ↑ 1 2 3 Александр Шаповалов. [www.ng.ru/regions/2007-01-29/4_sniper.html Снайпера взяли через 10 лет] (рус.). Независимая газета (29.01.2007). Проверено 13 октября 2013.
Отрывок, характеризующий Теракт в Армавире
Наташа долго еще высовывалась из окна, сияя на него ласковой и немного насмешливой, радостной улыбкой.Пьер, со времени исчезновения своего из дома, ужа второй день жил на пустой квартире покойного Баздеева. Вот как это случилось.
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.
– Ах, да, сейчас, подожди… Или нет… да нет, поди скажи, что сейчас приду, – сказал Пьер дворецкому.
Но как только вышел дворецкий, Пьер взял шляпу, лежавшую на столе, и вышел в заднюю дверь из кабинета. В коридоре никого не было. Пьер прошел во всю длину коридора до лестницы и, морщась и растирая лоб обеими руками, спустился до первой площадки. Швейцар стоял у парадной двери. С площадки, на которую спустился Пьер, другая лестница вела к заднему ходу. Пьер пошел по ней и вышел во двор. Никто не видал его. Но на улице, как только он вышел в ворота, кучера, стоявшие с экипажами, и дворник увидали барина и сняли перед ним шапки. Почувствовав на себя устремленные взгляды, Пьер поступил как страус, который прячет голову в куст, с тем чтобы его не видали; он опустил голову и, прибавив шагу, пошел по улице.
Из всех дел, предстоявших Пьеру в это утро, дело разборки книг и бумаг Иосифа Алексеевича показалось ему самым нужным.
