Тергукасов, Арзас Артемьевич

Арзас (Аршак) Артемьевич Тергукасов
генерал-лейтенант А. А. Тергукасов. Гравюра И. Матюшина по рисунку П. Ф. Бореля.
Дата рождения	1819(1819)
Дата смерти	8 января (20 января) 1881(1881-01-20)
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	пехота
Звание	Генерал-лейтенант
Командовал	Апшеронский пехотный полк 38-я пехотная дивизия 2-й Кавказский армейский корпус
Сражения/войны	Кавказская война Русско-турецкая война (1877—1878)
Награды и премии

Арзас (Аршак) Артемьевич Тергукасов (Тер-Гукасов) (арм. Արշակ Արտեմի Տեր-Ղուկասով; 1819—1881) — российский генерал, герой русско-турецкой войны 1877—1878 гг.

Биография

Родился Арзас Артемьевич в 1819 году в Тифлисе. Он был 6-м из восьми сыновей протоиерея армянской апостольской церкви Тер-Арутюна Тер-Гукасянца (возможно правильно - Тер-Гукасьяна), выходца из бывшего Шамхорского владения, составляющего, до прибытия русских в Закавказье, часть Гянджинского ханства. Решающее значение на карьеру Арзаса Артемьевича и всей его семьи оказал его старший брат Соломон, который, при содействии и покровительстве Архиепископа Нерсеса, впоследствии патриарха всех армян, окончив курс медицинских наук, получил в 1826 году звание доктора медицины. Вернувшись в 1826 году в Тифлис, Соломон в 1827 году определил четырех своих братьев, в том числе и Арзаса Артемьевича, в Армянское духовное училище, основанное в 1824 году Архиепископом Нерсесом. По окончании учебы братьев в духовном училище, в 1831 году, Соломон отвез их в Россию для дальнейшего образования. В 1835 году, 6 июля, Арзас Артемьевич поступил в институт Корпуса инженеров путей сообщения. Учась в институте, в 1836 году 15 июля, он был произведен в портупей-прапорщики, затем, 13 мая 1837 года, ему было присвоено звание прапорщика, а через год, 4 июня 1838 года, за успехи в науках Арзасу Артемьевичу присвоено звание подпоручика с назначением на действительную службу в Первую дирекцию окрестных Санкт-Петербургских дорог.

В мае 1842 года Арзас Артемьевич был переведен на Кавказ, в дирекцию военных сообщений. Здесь он прослужил около восьми лет, участвуя в постройке Военно-Грузинской дороги и за это время он получил: денежную премию от Императора, чин капитана, два ордена Святой Анны — 3-й и 2-й степени и три повышения по должности: начальника дистанции, помощника начальника 2-го отделения и исполняющего обязанности начальника 2-го отделения.

В 1850 году Арзас Артемьевич подал в отставку по семейным обстоятельствам и был уволен в чине подполковника. По одним сведениям, причиной, заставившей его оставить службу в 8-м Округе путей сообщения, было то, что он тяготился этой службой, находя её несоответствующей его характеру; по другим данным он оставил службу одновременно со своим братом Арташесом, служившим вместе с ним, вследствие недоразумений, возникших между ними и начальником Округа путей сообщения. После увольнения, в 1850 году, Арзас Артемьевич и его брат Арташес отправились вновь в Россию, в Санкт-Петербург, где, подготовившись к военной строевой службе, сдали дополнительный экзамен.

Вернувшись на Кавказ, 6 марта 1852 года, Арзас Артемьевич был зачислен в чине майора в Апшеронский пехотный полк, с которым участвовал во многих кавказских экспедициях. С 6 мая 1853 года по 12 февраля 1859 года он командовал 3-м батальоном этого полка. 5 октября 1857 года произведён в полковника.

С 12 февраля 1859 года назначен командиром Апшеронского пехотного полка, и вскоре после того, командуя его 1-м и 4-м батальонами, он 25 августа с ними двинулся к аулу Гуниб и после горячего боя овладел неприятельскими завалами у этой деревни. За это дело он прямо на поле боя князем Барятинским был награждён орденом св. Георгия 4-й степени (награждение утверждено 8 сентября)

Командуя войсками на южной стороне Гуниба, он овладел самым важным пунктом неприятельской позиции и был главным виновником одержанной победы, следствием коей был плен Шамиля

20 октября того же года он был награждён золотой драгунской саблей с надписью «За храбрость».

6 августа 1865 года (по другим сведениям 9-го ноября 1865 года) произведён в генерал-майоры и назначен помощником начальника 19-й пехотной дивизии. С 1868 года Тергукасов управлял средним отделом Терской области, а 25 марта следующего года получил в командование 38-ю пехотную дивизию вместе с производством в генерал-лейтенанты.

Во время русско-турецкой войны 1877—1878 гг. Тергукасов оставался в Кавказском действующем корпусе и начальствовал Эриванским отрядом.

18 апреля 1877 года он со своей дивизией занял покинутый неприятелем Баязет, оставил в крепости небольшой гарнизон и сам с остальными силами двинулся к Эрзеруму, попутно выбив 28 мая неприятеля из укрепления Алашкерт. 9 июня отряд Тер-Гукасова выдержал бой у селения Даяры, где был атакован значительно превосходящими силами Мухтара-паши. Последний имел в виду воспользоваться отдаленностью главных сил российского Кавказского корпуса, оставшегося под Карсом, овладеть проходом Дели-баба, преградить таким образом путь отряду Тергукасова к Эрзеруму и нанести ему решительный удар. Сражение началось в 2 часа пополудни артиллерийским огнём с обеих сторон, от которого пострадали значительно более турки, чем русские; в 4 часа 30 минут неприятель двинулся в атаку, направляя главные усилия против правого фланга отряда Тергукасова, но на всех пунктах был отбит; в 10 часов вечера бой прекратился без ясных результатов.

Ночью Тергукасов получил приказание отступать, вызванное неудачами русских главных сил у Зевина. Несмотря на большие трудности пути и следование неприятеля по пятам, отступление было совершено в полном порядке, и турки вскоре прекратили преследование. Направляясь обратным путём к Баязету, Тергукасов подоспел к нему как раз в критический момент для находившегося там русского отряда.

Вскоре по уходе Тергукасова к Эрзеруму, оставленный им в Баязете малочисленный отряд (около 1600 человек) был осаждён 25-тысячным отрядом Измаила-паши и Кази-Магомета, занявшим внешний город и обложившим крепость. Более 20 дней осажденный гарнизон мужественно отражал неприятеля. 28 июня Тергукасов подошёл к крепости и после боя принудил осаждавших к бегству.

28 октября Тергукасов вместе с генерал-лейтенантом Гейманом нанёс решительное поражение туркам при Деве-Бойну, весьма сильной с фронта и флангов горной позиции, на которой сосредоточил все свои силы Мухтар-паша. Тергукасов, соединившись с генералом Гейманом, 28 октября в 4 часа 30 минут дня атаковал эту позицию. После жестокого боя русские овладели ключом позиций, высотой Узун-Ахмет, и вскоре за этим принудили турок к поспешному отступлению. Почти вся неприятельская артиллерия сделалась добычей русских войск.

7 января 1878 года Арзас Артемьевич назначен начальником Ахалцихского отряда, а 16 апреля того же года - начальником Кавказской гренадерской дивизии. 22 июля 1878 года Тергукасов был удостоен ордена св. Георгия 3-й степени

В воздаяние отличного мужества, примерной храбрости и распорядительности, оказанных в делах против Турок, в Июне 1877 года при взятии Баязета и при освобождении Баязетского гарнизона от блокады.

По окончании войны Тер-Гукасов получил в командование 2-й Кавказский корпус. За другие отличия во время этой войны Тергукасов был награждён орденами св. Владимира 2-й степени с мечами, Белого орла с мечами и прусским Pour le Mérite.

29 апреля 1879 года был назначен Главнокомандующим Армией Его Императорского Величества. В начале сентября 1879 года (по другим данным — 25 августа 1879 года) Тергукасов был назначен командующим Закаспийским военным отделом. 14 сентября 1879 года назначен командиром 2-го армейского корпуса. За короткий срок своей туркестанской деятельности Тергукасов сделал много полезного для реорганизации войск в Закаспии и серьёзно сумел упорядочить хозяйственные дела, пришедшие в упадок после неудачного Ахал-Текинского похода генерала Ломакина.

Яркую характеристику Тергукасова дал генерал М. А. Терентьев:

«Тер-Гукасов известен был на Кавказе своей безупречной честностью и ему верить можно. Начав службу инженером путей сообщения, он нашёл, что тут легко сделаться мошенником, и перешёл в строевые войска. Достигнув высокого положения, он никогда не занимался хозяйственными операциями, вроде подрядов на чужое имя, для поставки провианта и фуража в подчинённые ему части войск, как то делывали на Кавказе иные командиры…»

Арзас Артемьевич Тергукасов скончался 8 января 1881 года в должности командира 2-го Кавказского армейского корпуса.

Награды

Среди прочих наград Тергукасов имел ордена:

• Орден Святой Анны 2-й степени (1848 год, императорская корона и мечи к этому ордену пожалованы в 1857 году)
• Орден Святого Георгия 4-й степени (25 августа 1859 года, награждение утверждено 8 сентября того же года)
• Золотая драгунская сабля с надписью «За храбрость» (20 октября 1859 года)
• Орден Святого Владимира 4-й степени с мечами и бантом (1860 год)
• Орден Святого Владимира 3-й степени с мечами (1862 год)
• Орден Святого Станислава 1-й степени (1867 год)
• Орден Святой Анны 1-й степени с мечами (1870 год, императорская корона к этому ордену пожалована в 1873 году)
• Орден Святого Владимира 2-й степени с мечами (1877 год)
• Орден Белого орла с мечами (1877 год)
• Орден Святого Георгия 3-й степени (22 июля 1878 года, № 572 по кавалерским спискам)
• Прусский орден «Pour le Mérite» (24 апреля 1878 года, «За сражение с турками в июне 1877 года и освобождение гарнизона Баязета»)

Литература

• Волков С. В. Генералитет Российской империи. Энциклопедический словарь генералов и адмиралов от Петра I до Николая II. Том II. Л—Я. — М., 2009. — С. 570. — ISBN 978-5-9524-4167-5
• Русский биографический словарь: В 25 т. / под наблюдением А. А. Половцова. 1896—1918.
• [ru.wikisource.org/wiki/Герои_и_деятели_русско-турецкой_войны_1877—1878/1878_(ВТ)/А._А._Тергукасов Генерал-лейтенант А. А. Тергукасов, начальник эриванского отряда кавказской армии] // Герои и деятели Русско-турецкой войны 1877—1878. — Изд. В. П. Турбы. — СПб., 1878. — С. 99—107.
• Терентьев М. А. История завоевания Средней Азии. Т. 3. СПб., 1903.
• Кавказский календарь на 1882 год, Тифлис, 1881.

См. также

• Баязетское сидение
• Баязет (роман)
• Баязет (телесериал)

Отрывок, характеризующий Тергукасов, Арзас Артемьевич

– Лавг'ушка, – закричал он громко и сердито. – Ну, снимай, болван!
– Да я и так снимаю, – отвечал голос Лаврушки.
– А! ты уж встал, – сказал Денисов, входя в комнату.
– Давно, – сказал Ростов, – я уже за сеном сходил и фрейлен Матильда видел.
– Вот как! А я пг'одулся, бг'ат, вчег'а, как сукин сын! – закричал Денисов, не выговаривая р . – Такого несчастия! Такого несчастия! Как ты уехал, так и пошло. Эй, чаю!
Денисов, сморщившись, как бы улыбаясь и выказывая свои короткие крепкие зубы, начал обеими руками с короткими пальцами лохматить, как пес, взбитые черные, густые волосы.
– Чог'т меня дег'нул пойти к этой кг'ысе (прозвище офицера), – растирая себе обеими руками лоб и лицо, говорил он. – Можешь себе пг'едставить, ни одной каг'ты, ни одной, ни одной каг'ты не дал.
Денисов взял подаваемую ему закуренную трубку, сжал в кулак, и, рассыпая огонь, ударил ею по полу, продолжая кричать.
– Семпель даст, паг'оль бьет; семпель даст, паг'оль бьет.
Он рассыпал огонь, разбил трубку и бросил ее. Денисов помолчал и вдруг своими блестящими черными глазами весело взглянул на Ростова.
– Хоть бы женщины были. А то тут, кг'оме как пить, делать нечего. Хоть бы дг'аться ског'ей.
– Эй, кто там? – обратился он к двери, заслышав остановившиеся шаги толстых сапог с бряцанием шпор и почтительное покашливанье.
– Вахмистр! – сказал Лаврушка.
Денисов сморщился еще больше.
– Сквег'но, – проговорил он, бросая кошелек с несколькими золотыми. – Г`остов, сочти, голубчик, сколько там осталось, да сунь кошелек под подушку, – сказал он и вышел к вахмистру.
Ростов взял деньги и, машинально, откладывая и ровняя кучками старые и новые золотые, стал считать их.
– А! Телянин! Здог'ово! Вздули меня вчег'а! – послышался голос Денисова из другой комнаты.
– У кого? У Быкова, у крысы?… Я знал, – сказал другой тоненький голос, и вслед за тем в комнату вошел поручик Телянин, маленький офицер того же эскадрона.
Ростов кинул под подушку кошелек и пожал протянутую ему маленькую влажную руку. Телянин был перед походом за что то переведен из гвардии. Он держал себя очень хорошо в полку; но его не любили, и в особенности Ростов не мог ни преодолеть, ни скрывать своего беспричинного отвращения к этому офицеру.
– Ну, что, молодой кавалерист, как вам мой Грачик служит? – спросил он. (Грачик была верховая лошадь, подъездок, проданная Теляниным Ростову.)
Поручик никогда не смотрел в глаза человеку, с кем говорил; глаза его постоянно перебегали с одного предмета на другой.
– Я видел, вы нынче проехали…
– Да ничего, конь добрый, – отвечал Ростов, несмотря на то, что лошадь эта, купленная им за 700 рублей, не стоила и половины этой цены. – Припадать стала на левую переднюю… – прибавил он. – Треснуло копыто! Это ничего. Я вас научу, покажу, заклепку какую положить.
– Да, покажите пожалуйста, – сказал Ростов.
– Покажу, покажу, это не секрет. А за лошадь благодарить будете.
– Так я велю привести лошадь, – сказал Ростов, желая избавиться от Телянина, и вышел, чтобы велеть привести лошадь.
В сенях Денисов, с трубкой, скорчившись на пороге, сидел перед вахмистром, который что то докладывал. Увидав Ростова, Денисов сморщился и, указывая через плечо большим пальцем в комнату, в которой сидел Телянин, поморщился и с отвращением тряхнулся.
– Ох, не люблю молодца, – сказал он, не стесняясь присутствием вахмистра.
Ростов пожал плечами, как будто говоря: «И я тоже, да что же делать!» и, распорядившись, вернулся к Телянину.
Телянин сидел всё в той же ленивой позе, в которой его оставил Ростов, потирая маленькие белые руки.
«Бывают же такие противные лица», подумал Ростов, входя в комнату.
– Что же, велели привести лошадь? – сказал Телянин, вставая и небрежно оглядываясь.
– Велел.
– Да пойдемте сами. Я ведь зашел только спросить Денисова о вчерашнем приказе. Получили, Денисов?
– Нет еще. А вы куда?
– Вот хочу молодого человека научить, как ковать лошадь, – сказал Телянин.
Они вышли на крыльцо и в конюшню. Поручик показал, как делать заклепку, и ушел к себе.
Когда Ростов вернулся, на столе стояла бутылка с водкой и лежала колбаса. Денисов сидел перед столом и трещал пером по бумаге. Он мрачно посмотрел в лицо Ростову.
– Ей пишу, – сказал он.
Он облокотился на стол с пером в руке, и, очевидно обрадованный случаю быстрее сказать словом всё, что он хотел написать, высказывал свое письмо Ростову.
– Ты видишь ли, дг'уг, – сказал он. – Мы спим, пока не любим. Мы дети пг`axa… а полюбил – и ты Бог, ты чист, как в пег'вый день создания… Это еще кто? Гони его к чог'ту. Некогда! – крикнул он на Лаврушку, который, нисколько не робея, подошел к нему.
– Да кому ж быть? Сами велели. Вахмистр за деньгами пришел.
Денисов сморщился, хотел что то крикнуть и замолчал.
– Сквег'но дело, – проговорил он про себя. – Сколько там денег в кошельке осталось? – спросил он у Ростова.
– Семь новых и три старых.
– Ах,сквег'но! Ну, что стоишь, чучела, пошли вахмистг'а, – крикнул Денисов на Лаврушку.
– Пожалуйста, Денисов, возьми у меня денег, ведь у меня есть, – сказал Ростов краснея.
– Не люблю у своих занимать, не люблю, – проворчал Денисов.
– А ежели ты у меня не возьмешь деньги по товарищески, ты меня обидишь. Право, у меня есть, – повторял Ростов.
– Да нет же.
И Денисов подошел к кровати, чтобы достать из под подушки кошелек.
– Ты куда положил, Ростов?
– Под нижнюю подушку.
– Да нету.
Денисов скинул обе подушки на пол. Кошелька не было.
– Вот чудо то!
– Постой, ты не уронил ли? – сказал Ростов, по одной поднимая подушки и вытрясая их.
Он скинул и отряхнул одеяло. Кошелька не было.
– Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, – сказал Ростов. – Я тут положил кошелек. Где он? – обратился он к Лаврушке.
– Я не входил. Где положили, там и должен быть.
– Да нет…
– Вы всё так, бросите куда, да и забудете. В карманах то посмотрите.
– Нет, коли бы я не подумал про клад, – сказал Ростов, – а то я помню, что положил.
Лаврушка перерыл всю постель, заглянул под нее, под стол, перерыл всю комнату и остановился посреди комнаты. Денисов молча следил за движениями Лаврушки и, когда Лаврушка удивленно развел руками, говоря, что нигде нет, он оглянулся на Ростова.
– Г'остов, ты не школьнич…
Ростов почувствовал на себе взгляд Денисова, поднял глаза и в то же мгновение опустил их. Вся кровь его, бывшая запертою где то ниже горла, хлынула ему в лицо и глаза. Он не мог перевести дыхание.
– И в комнате то никого не было, окромя поручика да вас самих. Тут где нибудь, – сказал Лаврушка.
– Ну, ты, чог'това кукла, повог`ачивайся, ищи, – вдруг закричал Денисов, побагровев и с угрожающим жестом бросаясь на лакея. – Чтоб был кошелек, а то запог'ю. Всех запог'ю!
Ростов, обходя взглядом Денисова, стал застегивать куртку, подстегнул саблю и надел фуражку.
– Я тебе говог'ю, чтоб был кошелек, – кричал Денисов, тряся за плечи денщика и толкая его об стену.
– Денисов, оставь его; я знаю кто взял, – сказал Ростов, подходя к двери и не поднимая глаз.
Денисов остановился, подумал и, видимо поняв то, на что намекал Ростов, схватил его за руку.
– Вздог'! – закричал он так, что жилы, как веревки, надулись у него на шее и лбу. – Я тебе говог'ю, ты с ума сошел, я этого не позволю. Кошелек здесь; спущу шкуг`у с этого мег`завца, и будет здесь.
– Я знаю, кто взял, – повторил Ростов дрожащим голосом и пошел к двери.
– А я тебе говог'ю, не смей этого делать, – закричал Денисов, бросаясь к юнкеру, чтоб удержать его.
Но Ростов вырвал свою руку и с такою злобой, как будто Денисов был величайший враг его, прямо и твердо устремил на него глаза.
– Ты понимаешь ли, что говоришь? – сказал он дрожащим голосом, – кроме меня никого не было в комнате. Стало быть, ежели не то, так…
Он не мог договорить и выбежал из комнаты.
– Ах, чог'т с тобой и со всеми, – были последние слова, которые слышал Ростов.
Ростов пришел на квартиру Телянина.
– Барина дома нет, в штаб уехали, – сказал ему денщик Телянина. – Или что случилось? – прибавил денщик, удивляясь на расстроенное лицо юнкера.
– Нет, ничего.
– Немного не застали, – сказал денщик.
Штаб находился в трех верстах от Зальценека. Ростов, не заходя домой, взял лошадь и поехал в штаб. В деревне, занимаемой штабом, был трактир, посещаемый офицерами. Ростов приехал в трактир; у крыльца он увидал лошадь Телянина.
Во второй комнате трактира сидел поручик за блюдом сосисок и бутылкою вина.
– А, и вы заехали, юноша, – сказал он, улыбаясь и высоко поднимая брови.
– Да, – сказал Ростов, как будто выговорить это слово стоило большого труда, и сел за соседний стол.
Оба молчали; в комнате сидели два немца и один русский офицер. Все молчали, и слышались звуки ножей о тарелки и чавканье поручика. Когда Телянин кончил завтрак, он вынул из кармана двойной кошелек, изогнутыми кверху маленькими белыми пальцами раздвинул кольца, достал золотой и, приподняв брови, отдал деньги слуге.
– Пожалуйста, поскорее, – сказал он.
Золотой был новый. Ростов встал и подошел к Телянину.
– Позвольте посмотреть мне кошелек, – сказал он тихим, чуть слышным голосом.
С бегающими глазами, но всё поднятыми бровями Телянин подал кошелек.
– Да, хорошенький кошелек… Да… да… – сказал он и вдруг побледнел. – Посмотрите, юноша, – прибавил он.
Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел.
– Коли будем в Вене, всё там оставлю, а теперь и девать некуда в этих дрянных городишках, – сказал он. – Ну, давайте, юноша, я пойду.
Ростов молчал.
– А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, – продолжал Телянин. – Давайте же.
Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».
– Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.
– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.


Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.