Тереза Саксен-Гильдбурггаузенская
| Тереза Саксен-Гильдбурггаузенская | ||
| ||
|---|---|---|
| 13 октября 1825 — 20 марта 1848 | ||
| Предшественник: | Каролина Баденская | |
| Преемник: | Мария Фридерика Прусская | |
| Рождение: | Штрауфхайн, Саксен-Гильдбурггаузен | |
Тереза Шарлотта Лузиа Фридерика Амалия Саксен-Гильдбурггаузенская (нем. Therese Charlotte Luise Friederike Amalie von Sachsen-Hildburghausen, также Тереза Баварская, нем. Therese von Bayern; 8 июля 1792, Штрауфхайн, Саксен-Гильдбурггаузен — 26 октября 1854, Мюнхен, Бавария) — принцесса Саксен-Гильдбурггаузенская, дочь Фридриха, герцога Саксен-Альтенбургского и Шарлотты Мекленбург-Стрелицкой, жена Людвига I, короля Баварии. Королева-консорт Баварии в 1825—1848 годах.
Биография
Тереза родилась 8 июля 1792 года в охотничьем павильоне Landséjour. 13 июля новорожденную окрестил придворный священник Андреас Генслер. Девочка получила имя в честь императрицы Марии Терезии.
Девочка стала шестым ребёнком и четвёртой дочерью в семье герцога Фридриха Саксен-Гильдбурггаузенского, позднее герцога Саксен-Альтенбургского, и его жены Шарлотты, урожденной принцессы Мекленбург-Стрелицкой. Её тёткой со стороны матери была прусская королева Луиза. Всего в семье воспитывалось 12 детей.
Принцесса воспитывалась в духе лютеранской веры гувернанткой Иоганной Нонне и священником Генрихом Кюннером. Росла в культурной и дружественной обстановке между братьями и сестрами, несмотря на то, что брак родителей был неудачным. С ранних лет изучала классическую немецкую литературу и французский язык. Живопись ей преподавал Карл Август Кесслер, а музыку — Иоганн Петер Гошкель, давал уроки также Карл Мария фон Вебер.
В 1809 году имя принцессы упоминалось в списке будущих невест императора Наполеона. Однако, в декабре этого же года их семью посетил баварский кронпринц Людвиг, желавший взять в жены одну из дочерей герцога. Выбирая между Луизой и Терезой, он выбрал старшую Терезу, хотя Луиза считалась более привлекательной девушкой. В январе кронпринц получил согласие от отца невесты и императора Наполеона, однако продолжались переговоры относительно брачного контракта. Тереза не хотела покидать лютеранскую веру.
Принцесса 6 октября 1811 года покинула родительский дом и отправилась в Мюнхен. Свадьба состоялась вечером 12 октября в часовне Мюнхенской резиденции. На момент бракосочетания невесте было 18, жениху — 24.
Следующий пять день в Мюнхене продолжались пышные торжества по поводу свадьбы, которое завершились 17 октября большими гонками, в которых приняла участие национальная гвардия. Огромные расходы на свадебные торжества пробили брешь в бюджете страны. Тем не менее каждый октябрь в память о них проводится особое празднество — Октоберфест.
В 1816 году супруги проживали во дворце Мирабель в Зальцбурге, поскольку Людвиг был назначен губернатором местного округа. Впоследствии их резиденция была перенесена в Вюрцбург. Иногда семья проживала во дворце Йоганнисбург в Ашаффенбурге. Лето проводили в Бад-Брюкенау.
У супругов родилось девять детей:
- Максимилиан (1811—1864) — следующий король Баварии, был женат на Марии Прусской, имел двух сыновей, которые не оставили потомков;
- Матильда (1813—1862) — супруга Великого герцога Гессенского Людвига III, детей не имела;
- Отто (1815—1867) — король Греции в 1833—1862 годах, женат на Амалии Ольденбургской, детей не имел;
- Теолинда (1816—1817) — умерла в детстве;
- Луитпольд (1821—1912) — регент Баварии, супруга — Августа Тосканская;
- Альдегунда (1823—1914) — супруга герцога Моденского Франческо V, имела одну дочь, умершую в детстве;
- Хильдегарда (1825—1864) — жена Тешенского герцога Альбрехта, имела троих детей;
- Александра (1826—1875) — умерла незамужней;
- Адальберт (1828—1875) — принц Баварский, женат на Амелии Филиппине Испанской, имел пятерых детей.
В 1813 и 1815 года принцесса навещала родной дом.
13 октября 1825 года умер король Максимиалиан I. Людвиг стал новым королём под именем Людвиг I. В возрасте 33 лет Тереза стала Королевой Баварии. Семья переехала в Мюнхен.
Королева вела активную благотворительную деятельность. Она заботилась о сиротах, вдовах, нищих, создавала больницы и приюты. За это она стала популярна в народе.
Королева проявляла интерес к политике. Когда Людвиг покидал столицу, она получала каждый день доклад о состоянии дел в столице и государстве. Тереза утверждала, что король должен знать все, что происходит в его стране.
Сочувствовала судьбе Каспара Хаузера.
Супружеские отношения основывались на взаимной любви и уважении. После тридцати лет брака Людвиг писал, что «Нет лучшей матери и лучшей жены. Ни одна женщина не сравнится с ней в любви и добродетельности. Если бы я мог выбрать женщину ещё раз, я бы выбрал только её» . В то же время у короля было много любовниц и некоторых он даже приглашал ко двору. Очередное его увлечение танцовщицей Лолой Монтес, на которую он тратил несметное количество денег, привело к потере трона через народное возмущение. Людвиг отрекся от престола в пользу сына Максимилиана и прожил оставшуюся жизнь как частное лицо.
Супруги после 1852 проводило время на вилле Людвигсхоэ у Пфальцского леса. В церкви городка Эбедкобен до сих пор можно увидеть стул королевы с вышитой на нём буквой «Т».
Королева Тереза умерла в 1854 году во время эпидемии холеры. Сначала она была похоронена в королевском склепе Виттельсбахов в Театинеркирхе, а в 1857 — перезахоронена в аббатстве святого Бонифация в Мюнхене. Супруг пережил её на четырнадцать лет и ушел из жизни в 1868 году. Похоронен рядом.
Напишите отзыв о статье "Тереза Саксен-Гильдбурггаузенская"
Примечания
- Adalbert Prinz von Bayern: Max I. Joseph von Bayern. Pfalzgraf, Kurfürst und König. Bruckmann, München 1957.
- Manfred Berger: Therese Charlotte Luise Friederike Amalie. In: Biographisch-Bibliographisches Kirchenlexikon (BBKL). Band 23. Bautz, Nordhausen 2004, ISBN 3-88309-155-3, Sp. 1485—1491.
- Egon Cäsar Conte Corti: Ludwig I. von Bayern. 7. neu bebilderte, gekürzte Auflage. Bruckmann, München 1979.
- Heinz Gollwitzer: Ludwig I. von Bayern. Königtum im Vormärz. Eine politische Biographie. Süddeutscher Verlag, München 1986, ISBN 3-7991-6287-9.
- Elfi M. Haller: Ludwig I. und Prinzessin Therese von Sachsen-Hildburghausen. Porträt einer königlichen Ehe. In: Festzug zur Feier der Jubelehe des Königs Ludwig und der Königin Therese zu München am 4. Oktober 1835. = Festzug zur Feyer der Jubel-Ehe Ihrer Majestäten des Königs Ludwig und der Königin Therese zu München am vierten October 1835. Bayerische Vereinsbank, München 1983, S. 7-28.
- Rudolf Armin Human: Chronik der Stadt Hildburghausen. = Chronik der Stadt, der Diözese und des Herzogtums Hildburghausen. Kesselring, Hildburghausen 1886 (Nachdruck, herausgegeben von Hans-Jürgen Salier. Verlag Frankenschwelle, Hildburghausen 1999, ISBN 3-86180-082-9).
- Georg Lohmeier: Die Ahnen des Hauses Bayern. Die Geschichte der Wittelsbacher (= Goldmann-Taschenbuch. Bavarica 26527). Goldmann, München 1980, ISBN 3-442-26527-4.
- Golo Mann: Ludwig I. von Bayern (= Fischer 14491 Monographie). Herausgegeben und mit einem Vorwort von Hans-Martin Gauger. 3. Auflage. Fischer-Taschenbuch-Verlag, Frankfurt am Main 2002, ISBN 3-596-14491-4.
- Ina Ulrike Paul: Therese Charlotte Luise, Königin von Bayern. In: Karl Bosl (Hrsg.): Bosls bayerische Biographie. Ergänzungsband. 1000 Persönlichkeiten aus 15 Jahrhunderten. Pustet, Regensburg 1988, ISBN 3-7917-1153-9, S. 161 (online auf der Website der Universitätsbibliothek Regensburg).
- Hans Rall: Führer durch die Fürstengrüfte mit Verzeichnis aller Wittelsbacher Grablegen und Grabstätten. Wittelsbacher Lebensbilder von Kaiser Ludwig bis zur Gegenwart. Wittelsbacher Ausgleichsfonds, München 1979.
- Hans Rall, Marga Rall: Die Wittelsbacher. Von Otto I. bis Elisabeth I. Sonderausgabe. Wien, Tosa Verlag 1994, ISBN 3-85001-485-1.
- Martha Schad: Bayerns Königinnen (= Piper 4598). Durchgesehene Taschenbuchausgabe, Neuausgabe. Piper, München 2005, ISBN 3-492-24598-6.
- Martha Schad: Bayerns Königshaus. Die Familiengeschichte der Wittelsbacher in Bildern. Pustet, Regensburg 1994, ISBN 3-7917-1396-5.
- Heinrich Ferdinand Schoeppl: Die Herzoge von Sachsen-Altenburg ehemals von Hildburghausen. Tyrolia, Bozen 1917 (Unveränderter Nachdruck. Altenburger Verlag, Altenburg 1992 (= Das herzogliche Haus von Sachsen-Altenburg 1)).
- Gabriele Stadler: Königin Therese von Bayern. Bayerischer Rundfunk, München 1994.
- Hanspeter Wulff-Woesten: Hildburghäuser Hoheiten — Dem Volk verbunden (1792—1992). Evangelische Kirchgemeinde, Hildburghausen 1992.
Ссылки
- [www.heimatgeschichte-saal.de/info/auf-historischen-spuren/koenig-ludwig-i Следами короля Людвига I] (нем.)
- [www.geneall.net/D/per_page.php?id=16362 Профиль на Geneall.net] (нем.)
- [thepeerage.com/p10179.htm#i101785 Профиль на Тhepeerage.com] (англ.)
- [www.genealogy.euweb.cz/wettin/wettin7.html#TCF Генеалогия Терезы Саксен-Гильдбурггаузенской] (англ.)
| ||||||
Отрывок, характеризующий Тереза Саксен-Гильдбурггаузенская
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.
На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.
После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.
Слуга его подал ему разрезанную до половины книгу романа в письмах m mе Suza. [мадам Сюза.] Он стал читать о страданиях и добродетельной борьбе какой то Аmelie de Mansfeld. [Амалии Мансфельд.] «И зачем она боролась против своего соблазнителя, думал он, – когда она любила его? Не мог Бог вложить в ее душу стремления, противного Его воле. Моя бывшая жена не боролась и, может быть, она была права. Ничего не найдено, опять говорил себе Пьер, ничего не придумано. Знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости».
Всё в нем самом и вокруг него представлялось ему запутанным, бессмысленным и отвратительным. Но в этом самом отвращении ко всему окружающему Пьер находил своего рода раздражающее наслаждение.
– Осмелюсь просить ваше сиятельство потесниться крошечку, вот для них, – сказал смотритель, входя в комнату и вводя за собой другого, остановленного за недостатком лошадей проезжающего. Проезжающий был приземистый, ширококостый, желтый, морщинистый старик с седыми нависшими бровями над блестящими, неопределенного сероватого цвета, глазами.
Пьер снял ноги со стола, встал и перелег на приготовленную для него кровать, изредка поглядывая на вошедшего, который с угрюмо усталым видом, не глядя на Пьера, тяжело раздевался с помощью слуги. Оставшись в заношенном крытом нанкой тулупчике и в валеных сапогах на худых костлявых ногах, проезжий сел на диван, прислонив к спинке свою очень большую и широкую в висках, коротко обстриженную голову и взглянул на Безухого. Строгое, умное и проницательное выражение этого взгляда поразило Пьера. Ему захотелось заговорить с проезжающим, но когда он собрался обратиться к нему с вопросом о дороге, проезжающий уже закрыл глаза и сложив сморщенные старые руки, на пальце одной из которых был большой чугунный перстень с изображением Адамовой головы, неподвижно сидел, или отдыхая, или о чем то глубокомысленно и спокойно размышляя, как показалось Пьеру. Слуга проезжающего был весь покрытый морщинами, тоже желтый старичек, без усов и бороды, которые видимо не были сбриты, а никогда и не росли у него. Поворотливый старичек слуга разбирал погребец, приготовлял чайный стол, и принес кипящий самовар. Когда всё было готово, проезжающий открыл глаза, придвинулся к столу и налив себе один стакан чаю, налил другой безбородому старичку и подал ему. Пьер начинал чувствовать беспокойство и необходимость, и даже неизбежность вступления в разговор с этим проезжающим.
Слуга принес назад свой пустой, перевернутый стакан с недокусанным кусочком сахара и спросил, не нужно ли чего.
– Ничего. Подай книгу, – сказал проезжающий. Слуга подал книгу, которая показалась Пьеру духовною, и проезжающий углубился в чтение. Пьер смотрел на него. Вдруг проезжающий отложил книгу, заложив закрыл ее и, опять закрыв глаза и облокотившись на спинку, сел в свое прежнее положение. Пьер смотрел на него и не успел отвернуться, как старик открыл глаза и уставил свой твердый и строгий взгляд прямо в лицо Пьеру.
Пьер чувствовал себя смущенным и хотел отклониться от этого взгляда, но блестящие, старческие глаза неотразимо притягивали его к себе.
– Имею удовольствие говорить с графом Безухим, ежели я не ошибаюсь, – сказал проезжающий неторопливо и громко. Пьер молча, вопросительно смотрел через очки на своего собеседника.
– Я слышал про вас, – продолжал проезжающий, – и про постигшее вас, государь мой, несчастье. – Он как бы подчеркнул последнее слово, как будто он сказал: «да, несчастье, как вы ни называйте, я знаю, что то, что случилось с вами в Москве, было несчастье». – Весьма сожалею о том, государь мой.
Пьер покраснел и, поспешно спустив ноги с постели, нагнулся к старику, неестественно и робко улыбаясь.
– Я не из любопытства упомянул вам об этом, государь мой, но по более важным причинам. – Он помолчал, не выпуская Пьера из своего взгляда, и подвинулся на диване, приглашая этим жестом Пьера сесть подле себя. Пьеру неприятно было вступать в разговор с этим стариком, но он, невольно покоряясь ему, подошел и сел подле него.
– Вы несчастливы, государь мой, – продолжал он. – Вы молоды, я стар. Я бы желал по мере моих сил помочь вам.
– Ах, да, – с неестественной улыбкой сказал Пьер. – Очень вам благодарен… Вы откуда изволите проезжать? – Лицо проезжающего было не ласково, даже холодно и строго, но несмотря на то, и речь и лицо нового знакомца неотразимо привлекательно действовали на Пьера.
– Но если по каким либо причинам вам неприятен разговор со мною, – сказал старик, – то вы так и скажите, государь мой. – И он вдруг улыбнулся неожиданно, отечески нежной улыбкой.
– Ах нет, совсем нет, напротив, я очень рад познакомиться с вами, – сказал Пьер, и, взглянув еще раз на руки нового знакомца, ближе рассмотрел перстень. Он увидал на нем Адамову голову, знак масонства.
– Позвольте мне спросить, – сказал он. – Вы масон?
– Да, я принадлежу к братству свободных каменьщиков, сказал проезжий, все глубже и глубже вглядываясь в глаза Пьеру. – И от себя и от их имени протягиваю вам братскую руку.
– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.
