Стэмп, Теренс

Теренс Стэмп
Terence Stamp
В 2009 году.
Дата рождения:	22 июля 1939(1939-07-22) (84 года)
Место рождения:	Лондон, Великобритания
Гражданство:	Великобритания Великобритания
Профессия:	актёр

Те́ренс Ге́нри Стэмп (англ. Terence Henry Stamp; род. 22 июля 1939 года в Лондоне) — один из наиболее востребованных британских киноактёров 1960-х, в разные годы работавший с такими режиссёрами, как Уильям Уайлер, Федерико Феллини, Пьер Паоло Пазолини, Джон Шлезингер, Оливер Стоун, Джордж Лукас, Стивен Содерберг.

Ранние годы

Стамп родился в семье капитана буксира и вырос в рабочих кварталах лондонского Ист-Энда. Одно время снимал квартиру с начинающим актёром Майклом Кейном, который со временем станет одним из основных конкурентов Стампа в амплуа молодого раскрепощённого британца (в частности, Кейн увёл у Стампа роль галантного ловеласа Алфи в одноимённом фильме).

Первой заметной работой Стампа в кино была роль Билли Бадда в осуществлённой в 1962 г. Питером Устиновым экранизации одноимённой морской повести Мелвилла. За эту работу Стамп был представлен к премии «Оскар» и выиграл «Золотой глобус» как открытие года.

На гребне этого успеха предложения от самых престижных режиссёров 1960-х посыпались на молодого актёра, как из рога изобилия. В 1965 г. он получил приз в Каннах за роль в «Коллекционере» Уильяма Уайлера, а два года спустя снялся с Джули Кристи у Джона Шлезингера в экранизации романа Томаса Харди «Вдали от обезумевшей толпы».

Звёздный час

Между тем брат актёра, Крис Стамп, основал лейбл Track Records, на котором записывались такие титаны рок-музыки, как Джими Хендрикс и The Who. Братья Стампы вошли в число модных персонажей «свингующего Лондона». Теренс воспринимался как симпатяга из рабочего класса, не лишённый своеобразного грубоватого шарма. Со страниц таблоидов не сходили материалы о его интрижках с первыми красавицами того времени — Брижит Бардо, Джули Кристи и супермоделью Джин Шримптон. Стамп и Кристи воспеты в суперхите «Waterloo Sunset» команды The Kinks.

На захлестнувшей Британию волне увлечения индийской культурой Стамп, пресытившись лондонской тусовкой, удалился в Индию, чтобы вкусить жизни в ашраме. В 1968 г. он принял предложение Федерико Феллини сыграть в экранизации рассказа Эдгара По, вошедшей в трилогию «Три шага в бреду». После этого он поселился в Италии, где вместе с Сильваной Мангано и Анной Вяземски исполнил главную роль в загадочной «Теореме» Пьера Паоло Пазолини.

Продолжение карьеры

Когда Стамп вернулся в Голливуд в 1970-е годы, пик его популярности был в прошлом. Роли ему доставались весьма разношёрстные и получали неровные отзывы. Той заветной киноработой, которая открыла Стампа для самой широкой зрительской аудитории, стала роль криптонского генерала Зода в фильмах про Супермена.

В 1980-е гг. и позднее Стамп продолжал активно сниматься в голливудских фильмах различной тематики, преимущественно в ролях второго плана. Его можно было увидеть в таких разноплановых картинах, как «Орлы юриспруденции» (1986), «Уолл-стрит» (1987), «Молодые стрелки» (1988), «Настоящая Маккой» (1993), «Звёздные войны. Эпизод I. Скрытая угроза» (1999), «Красная планета» (2000) и многих других.

Среди более амбициозных работ Стампа в 1990-е гг. самой неожиданной стала роль уставшего от жизни травести-транссексуала с толстым слоем грима на лице в австралийской картине «Приключения Присциллы, королевы пустыни» (1994). В нео-нуаровом триллере Стивена Содерберга «Англичанин» (1999) он с успехом вернулся к привычному образу, принесшему ему первую славу (молодость главного героя иллюстрируется кадрами из ранних фильмов с участием Стампа).

В XXI веке

В начале XXI века Стамп на время отошёл от активной кинодеятельности. Он выпустил книгу воспоминаний, поваренную книгу и роман, а на новый 2003 год впервые связал себя узами брака (супруги со скандалом расстанутся пять лет спустя).

В 2008—2009 годах на экраны по всему миру вышло несколько новых картин с Теренсом Стампом, включая триллер по комиксам «Особо опасен», историческую ленту «Валькирия», шпионскую комедию «Напряги извилины» и комедию с Джимом Керри «Всегда говори «Да»». Кроме того, маститый актёр нашёл время, чтобы озвучить Манкара Каморана — одного из персонажей ролевой игры «The Elder Scrolls IV: Oblivion».

Кроме того, в современном сериале о Супермене он озвучил отца Кал-Эла, Джор-Эла.

В 2012 году Стэмп снялся в видеоклипе режиссёра Питера Серафиновича на песню «Night and Day» в исполнении группы Hot Chip.

Отрывок, характеризующий Стэмп, Теренс

– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!