Термины родства

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Термины родства — названия кровных родственников и свойственников (родственников по браку). Термины родства — часть словарного состава языка, однако принципы группировки этих терминов в системы терминов родства определяются особенностями социальной организации конкретного общества.

Лингвистические характеристики терминов родства

Независимо от языка это всегда релятивные (относительные) слова, указывающие на отношение одного индивида к другому, а не на характеристики этого индивида. Одно и то же лицо может быть одновременно сыном, внуком, дядей, племянником и дедушкой и т. д. по отношению к разным людям.

В языках, где формально различаются релятивные и автосемантичные существительные, термины родства всегда составляют ядро класса релятивных слов. В ряде языков термины родства не могут употребляться без формального указания на их «принадлежность». Например, в языке навахо: shimá ‘моя мама’, nimá ‘твоя мама’, bimá ‘его/её мама’, при отсутствии слова *má.

Референтные термины и апеллятивы

Референтные термины используются для указания на конкретного родственника; апеллятивы — при обращении к данному родственнику. У многих народов личные имена табуируются, и обычным обращением являются термины родства. Одному референтному термину могут соответствовать несколько апеллятивов, различающихся стилистически. В русском языке референтному термину отец соответствуют апеллятивы: папа, папочка, папаша, папаня, батя, батюшка, тятя, тятенька и др. Референтные термины, употребляющиеся как апеллятивы, могут получать дополнительную стилистическую нагрузку, напр., в русском языке апеллятив сын в: «Сын, иди сюда» звучит нарочито строго, что не характерно для референтного употребления: «Мой сын учится в третьем классе».

Не все термины родства соотносятся с определенными апеллятивами. Для обращения к близким родственникам существует обычно ряд апеллятивов; для более отдалённых — апеллятивы употребляются реже (рус. кузина, племяш) и т. п. В европейских языках апеллятивы используются только по отношению к кровным родственникам, но не свойственникам (невозможно: *"Свекровь, сварите кашу"). Напротив, термины «родства по крещению», часто используются как апеллятивы: кум и кума, крестный и крестная.

Вторичное употребление терминов родства при обращении

Термины родства могут употребляться по отношению к чужим, часто незнакомым, людям. Такое употребление называют вторичным: («Тётенька, дайте десять копеек», «Внучок (сынок), помоги», «Бабушка, садитесь» и т. п.). Вторичное употребление имеют только термины кровного родства, но не свойства (невозможны зять, свояченица, деверь и т. п.). Не употребляются таким образом и термины родства по крещению, усыновлению и т. п. Не используются названия родственников, принадлежащих боковым линиям: племянник, кузен.

В русском языке вторичное употребление характерно для названий всех близких родственников (пять поколений): дедушка, бабушка, отец, мать, дядя, тётя, брат, сестра, сын, дочь, внук, внучка. В большинстве случаев вторичное употребление терминов родства характеризуют либо детскую речь, либо просторечие. В качестве обращения используются, как правило, референтные термины с уменьшительным суффиксом, но не апеллятивы: «Мать (*мама), посторонись!».

В литературном английском языке использование терминов родства при обращении к не-родственникам возможно лишь в церковной практике, при этом используются только brother, sister, son, daughter.

В большинстве стран Азии и Африки (во Вьетнаме, Таиланде, в Индии, на Цейлоне, в Малайзии, в арабских странах, в Африке южнее Сахары) обращение к незнакомому человеку с использованием того или иного термина родства — норма. Выбор того или иного термина подчинён определённым правилам, принятым в данном сообществе. Неудачный выбор термина родства при обращении к человеку может восприниматься как оскорбление и стать причиной обиды.

Термины родства как автосемантичные слова

Значительно реже обозначения родственников употребляются как автосемантичные. В русском языке такие значения существуют только у обозначений старших родственников (но не родителей): «одна бабка (?бабушка) сказала», «живёт там какой-то дед (?дедушка)», «приём ведёт малоприятная тётка».

Для большинства европейских языков такие употребления не характерны.

В странах Африки употребление терминов родства как автосемнтичных существительных широко распространено, в том числе в местных вариантах английского, французского и португальского языков. Напр., фр. maman ‘мама’ в африканском варианте французского языка получило значение ‘женщина’.

Термины родства в индоевропейских языках

В русском и иных индоевропейских языках изначально присутствуют следующие термины родства:

Русский	Протославянский	Арийский	Древнегерманский
свекровь	*svekry	*svasru	*swehra-
свекр	*svek(ъ)rъ	*suasura	*swéhuraz
деверь	*deverь	*devdr	*taikuraz
стрый	*stryjь	*tuirya	-
ятровка	*jetry	*yatar	-

Отрывок, характеризующий Термины родства

– Si l'on marchait par un temps comme celui la… [В такую бы погоду в поход идти…] – начал он.
Пьер расспросил его, что слышно о выступлении, и капрал рассказал, что почти все войска выступают и что нынче должен быть приказ и о пленных. В балагане, в котором был Пьер, один из солдат, Соколов, был при смерти болен, и Пьер сказал капралу, что надо распорядиться этим солдатом. Капрал сказал, что Пьер может быть спокоен, что на это есть подвижной и постоянный госпитали, и что о больных будет распоряжение, и что вообще все, что только может случиться, все предвидено начальством.
– Et puis, monsieur Kiril, vous n'avez qu'a dire un mot au capitaine, vous savez. Oh, c'est un… qui n'oublie jamais rien. Dites au capitaine quand il fera sa tournee, il fera tout pour vous… [И потом, господин Кирил, вам стоит сказать слово капитану, вы знаете… Это такой… ничего не забывает. Скажите капитану, когда он будет делать обход; он все для вас сделает…]
Капитан, про которого говорил капрал, почасту и подолгу беседовал с Пьером и оказывал ему всякого рода снисхождения.
– Vois tu, St. Thomas, qu'il me disait l'autre jour: Kiril c'est un homme qui a de l'instruction, qui parle francais; c'est un seigneur russe, qui a eu des malheurs, mais c'est un homme. Et il s'y entend le… S'il demande quelque chose, qu'il me dise, il n'y a pas de refus. Quand on a fait ses etudes, voyez vous, on aime l'instruction et les gens comme il faut. C'est pour vous, que je dis cela, monsieur Kiril. Dans l'affaire de l'autre jour si ce n'etait grace a vous, ca aurait fini mal. [Вот, клянусь святым Фомою, он мне говорил однажды: Кирил – это человек образованный, говорит по французски; это русский барин, с которым случилось несчастие, но он человек. Он знает толк… Если ему что нужно, отказа нет. Когда учился кой чему, то любишь просвещение и людей благовоспитанных. Это я про вас говорю, господин Кирил. Намедни, если бы не вы, то худо бы кончилось.]
И, поболтав еще несколько времени, капрал ушел. (Дело, случившееся намедни, о котором упоминал капрал, была драка между пленными и французами, в которой Пьеру удалось усмирить своих товарищей.) Несколько человек пленных слушали разговор Пьера с капралом и тотчас же стали спрашивать, что он сказал. В то время как Пьер рассказывал своим товарищам то, что капрал сказал о выступлении, к двери балагана подошел худощавый, желтый и оборванный французский солдат. Быстрым и робким движением приподняв пальцы ко лбу в знак поклона, он обратился к Пьеру и спросил его, в этом ли балагане солдат Platoche, которому он отдал шить рубаху.
С неделю тому назад французы получили сапожный товар и полотно и роздали шить сапоги и рубахи пленным солдатам.
– Готово, готово, соколик! – сказал Каратаев, выходя с аккуратно сложенной рубахой.
Каратаев, по случаю тепла и для удобства работы, был в одних портках и в черной, как земля, продранной рубашке. Волоса его, как это делают мастеровые, были обвязаны мочалочкой, и круглое лицо его казалось еще круглее и миловиднее.
– Уговорец – делу родной братец. Как сказал к пятнице, так и сделал, – говорил Платон, улыбаясь и развертывая сшитую им рубашку.
Француз беспокойно оглянулся и, как будто преодолев сомнение, быстро скинул мундир и надел рубаху. Под мундиром на французе не было рубахи, а на голое, желтое, худое тело был надет длинный, засаленный, шелковый с цветочками жилет. Француз, видимо, боялся, чтобы пленные, смотревшие на него, не засмеялись, и поспешно сунул голову в рубашку. Никто из пленных не сказал ни слова.
– Вишь, в самый раз, – приговаривал Платон, обдергивая рубаху. Француз, просунув голову и руки, не поднимая глаз, оглядывал на себе рубашку и рассматривал шов.
– Что ж, соколик, ведь это не швальня, и струмента настоящего нет; а сказано: без снасти и вша не убьешь, – говорил Платон, кругло улыбаясь и, видимо, сам радуясь на свою работу.
– C'est bien, c'est bien, merci, mais vous devez avoir de la toile de reste? [Хорошо, хорошо, спасибо, а полотно где, что осталось?] – сказал француз.
– Она еще ладнее будет, как ты на тело то наденешь, – говорил Каратаев, продолжая радоваться на свое произведение. – Вот и хорошо и приятно будет.
– Merci, merci, mon vieux, le reste?.. – повторил француз, улыбаясь, и, достав ассигнацию, дал Каратаеву, – mais le reste… [Спасибо, спасибо, любезный, а остаток то где?.. Остаток то давай.]
Пьер видел, что Платон не хотел понимать того, что говорил француз, и, не вмешиваясь, смотрел на них. Каратаев поблагодарил за деньги и продолжал любоваться своею работой. Француз настаивал на остатках и попросил Пьера перевести то, что он говорил.
– На что же ему остатки то? – сказал Каратаев. – Нам подверточки то важные бы вышли. Ну, да бог с ним. – И Каратаев с вдруг изменившимся, грустным лицом достал из за пазухи сверточек обрезков и, не глядя на него, подал французу. – Эхма! – проговорил Каратаев и пошел назад. Француз поглядел на полотно, задумался, взглянул вопросительно на Пьера, и как будто взгляд Пьера что то сказал ему.