Территориальное развитие Канады

Канада стала самостоятельной в 1867 году, когда три провинции Британской Северной Америки были объединены в доминион. В ходе создания доминиона франкоязычная провинция Канада была разделена на две (Квебек и Онтарио), а к ним были присоединены ещё две англоязычные провинции (Новая Шотландия и Нью-Брансуик). Кроме того Великобритания уступила Канаде свои владения в Северной Америке.

Внешние границы Канады изменялись семь раз, а в ходе развития количество регионов выросло от четырёх провинций до десяти провинций и трех территорий.

Шкала времени

1 июля 1867

Доминион Канада был сформирован из трех провинций Британской Северной Америки: провинции Канада, которая была разделена на две провинции Онтарио и Квебек, и колоний Нью-Брансуика и Новой Шотландии.

15 июля 1870

Великобритания уступила большую часть своих владений в Северной Америке Канаде: Землю Руперта и Северо-Западную территорию, ставших Северо-Западными территориями. Договор 1868 о Земле Руперта передавал эти земли Канаде в 1869, но на деле это было осуществлено лишь в 1870, когда 300 000 фунтов стерлингов были заплачены Компании Гудзонова залива. Вступил в силу Манитобский акт согласно которому небольшая часть Земли Рупрехта — колония Ред-Ривер окружавшая город Виннипег, был сделана провинцией Манитоба.

20 июля 1871

Британская колония Британская Колумбия присоединилась к Канаде как шестая провинция.

1 июля 1873

Британская колония Остров Принца Эдуарда присоединилась к Канаде как седьмая провинция.

26 июля 1874

Границы провинции Онтарио были расширены на север и запад.

12 апреля 1876

12 апреля 1876 года из Северо-Западных территорий был выделен округ Киватин, разделивший Северо-Западные территории.

1 сентября 1880

Великобритания уступила свои Арктические острова Канаде, и они сделаны частью Северо-Западных территорий.

1 июля 1881

Границы Манитобы были расширены за счет округа Киватин до западных границ Онтарио. Но часть этих территорий оспаривалась Онтарио.

7 мая 1886

Юго-западная граница округа Киватин была изменена, чтобы соответствовать границам новых временных округов Северо-Западных территорий, созданных в 1882 году возвращая некоторую землю Северо-Западным территориям.

12 августа 1889

Спор между Манитобой и Онтарио закончился тем, что границы Онтарио в соответствии с Актом о Канаде (границы Онтарио) 1889 года расширились на запад до озера Лесного(англ. Lake of the Woods) и до реки Олбани.

2 октября 1895

Округ Киватин присоединил часть Северо-Западных территорий к северу от Манитобы на материке, и всех островах на побережье Гудзонова залива, а также заливов Джеймса и Унгава Бей. Часть земель между округом Киватин, Онтарио, и Гудзоновым заливом не была включена в округ Киватин. В Северо-Западных территориях были сформированы четыре дополнительных временных округа: округ Юкон, округ Унгава, Округ Маккензи и округ Франклин.

1897

Были изменены границы округа Киватин. В его состав вошли остров Саутгемптон, остров Котс остров Акимиски и другие острова.

13 июня 1898

Территория Юкон была создана из округа Юкон (в северо-западной части Северо-Западных территорий), а Квебекский пограничный расширительный акт 1898 года, передвинул границы Квебека на север до реки Истмейн (Eastmain).

23 мая 1901

Восточная граница территории Юкон прошла по реке Пелли.

20 октября 1903

Пограничный спор об Аляске был решен в пользу Соединенных Штатов.

1 сентября 1905

Из Северо-Западных территорий были выделены провинции Альберта и Саскачеван. Западная граница Саскачевана и восточная граница Альберты 110° западной долготы. Южные и северные границы Альберты и Саскачевана: на юге это граница Канады и США или 49-я параллель, на севере 60-я параллель. Западные границы Альберты вдоль пиков Скалистых гор до 60-й параллели.Округ Киватин был ликвидирован.

1906

Северо-Западные территории были переименованы (в названии до 1912 года был убран дефис)

15 мая 1912

Манитоба, Онтарио и Квебек расширили свою территорию на север до современных границ. Северо-Западные территории с этого года стали включать земли к северу от 60-й параллели (кроме островов Гудзонова залива и залива Джеймс). Они подразделялись на три округа: Киватин, Макензи и Франклин.

1925

Границы Северо-Западных территорий были расширены до Северного полюса.

11 марта 1927

Британский Тайный Совет в 1927 году решил Лабрадорский пограничный спор между Лабрадором и Квебеком, передав часть земель доминиона Канады — доминиону Ньюфаундленд.

11 ноября 1930

Норвегия уступила Канаде острова Свердрупа в обмен на британское признание норвежского суверенитета над островом Ян Майен.

31 марта 1949

Доминион Ньюфаундленд и его владение Лабрадор становятся десятой провинцией Ньюфаундленд.

1 апреля 1999

Из Северо-Западных территорий была выделена территория Нунавут. Временные округа как административные области в Северо-Западных территориях были упразднены.

6 декабря 2001 Провинция Ньюфаундленд была переименована в провинцию Ньюфаундленд и Лабрадор

1 апреля 2003 Территория Юкон была переименована в Юкон.

См. также

• Административное деление Канады
• Канадская конфедерация

Отрывок, характеризующий Территориальное развитие Канады

– Нет, этот аббат очень интересен, но только не так понимает дело… По моему, вечный мир возможен, но я не умею, как это сказать… Но только не политическим равновесием…
Князь Андрей не интересовался, видимо, этими отвлеченными разговорами.
– Нельзя, mon cher, [мой милый,] везде всё говорить, что только думаешь. Ну, что ж, ты решился, наконец, на что нибудь? Кавалергард ты будешь или дипломат? – спросил князь Андрей после минутного молчания.
Пьер сел на диван, поджав под себя ноги.
– Можете себе представить, я всё еще не знаю. Ни то, ни другое мне не нравится.
– Но ведь надо на что нибудь решиться? Отец твой ждет.
Пьер с десятилетнего возраста был послан с гувернером аббатом за границу, где он пробыл до двадцатилетнего возраста. Когда он вернулся в Москву, отец отпустил аббата и сказал молодому человеку: «Теперь ты поезжай в Петербург, осмотрись и выбирай. Я на всё согласен. Вот тебе письмо к князю Василью, и вот тебе деньги. Пиши обо всем, я тебе во всем помога». Пьер уже три месяца выбирал карьеру и ничего не делал. Про этот выбор и говорил ему князь Андрей. Пьер потер себе лоб.
– Но он масон должен быть, – сказал он, разумея аббата, которого он видел на вечере.
– Всё это бредни, – остановил его опять князь Андрей, – поговорим лучше о деле. Был ты в конной гвардии?…
– Нет, не был, но вот что мне пришло в голову, и я хотел вам сказать. Теперь война против Наполеона. Ежели б это была война за свободу, я бы понял, я бы первый поступил в военную службу; но помогать Англии и Австрии против величайшего человека в мире… это нехорошо…
Князь Андрей только пожал плечами на детские речи Пьера. Он сделал вид, что на такие глупости нельзя отвечать; но действительно на этот наивный вопрос трудно было ответить что нибудь другое, чем то, что ответил князь Андрей.
– Ежели бы все воевали только по своим убеждениям, войны бы не было, – сказал он.
– Это то и было бы прекрасно, – сказал Пьер.
Князь Андрей усмехнулся.
– Очень может быть, что это было бы прекрасно, но этого никогда не будет…
– Ну, для чего вы идете на войну? – спросил Пьер.
– Для чего? я не знаю. Так надо. Кроме того я иду… – Oн остановился. – Я иду потому, что эта жизнь, которую я веду здесь, эта жизнь – не по мне!


В соседней комнате зашумело женское платье. Как будто очнувшись, князь Андрей встряхнулся, и лицо его приняло то же выражение, какое оно имело в гостиной Анны Павловны. Пьер спустил ноги с дивана. Вошла княгиня. Она была уже в другом, домашнем, но столь же элегантном и свежем платье. Князь Андрей встал, учтиво подвигая ей кресло.
– Отчего, я часто думаю, – заговорила она, как всегда, по французски, поспешно и хлопотливо усаживаясь в кресло, – отчего Анет не вышла замуж? Как вы все глупы, messurs, что на ней не женились. Вы меня извините, но вы ничего не понимаете в женщинах толку. Какой вы спорщик, мсье Пьер.
– Я и с мужем вашим всё спорю; не понимаю, зачем он хочет итти на войну, – сказал Пьер, без всякого стеснения (столь обыкновенного в отношениях молодого мужчины к молодой женщине) обращаясь к княгине.
Княгиня встрепенулась. Видимо, слова Пьера затронули ее за живое.
– Ах, вот я то же говорю! – сказала она. – Я не понимаю, решительно не понимаю, отчего мужчины не могут жить без войны? Отчего мы, женщины, ничего не хотим, ничего нам не нужно? Ну, вот вы будьте судьею. Я ему всё говорю: здесь он адъютант у дяди, самое блестящее положение. Все его так знают, так ценят. На днях у Апраксиных я слышала, как одна дама спрашивает: «c'est ca le fameux prince Andre?» Ma parole d'honneur! [Это знаменитый князь Андрей? Честное слово!] – Она засмеялась. – Он так везде принят. Он очень легко может быть и флигель адъютантом. Вы знаете, государь очень милостиво говорил с ним. Мы с Анет говорили, это очень легко было бы устроить. Как вы думаете?
Пьер посмотрел на князя Андрея и, заметив, что разговор этот не нравился его другу, ничего не отвечал.
– Когда вы едете? – спросил он.
– Ah! ne me parlez pas de ce depart, ne m'en parlez pas. Je ne veux pas en entendre parler, [Ах, не говорите мне про этот отъезд! Я не хочу про него слышать,] – заговорила княгиня таким капризно игривым тоном, каким она говорила с Ипполитом в гостиной, и который так, очевидно, не шел к семейному кружку, где Пьер был как бы членом. – Сегодня, когда я подумала, что надо прервать все эти дорогие отношения… И потом, ты знаешь, Andre? – Она значительно мигнула мужу. – J'ai peur, j'ai peur! [Мне страшно, мне страшно!] – прошептала она, содрогаясь спиною.
Муж посмотрел на нее с таким видом, как будто он был удивлен, заметив, что кто то еще, кроме его и Пьера, находился в комнате; и он с холодною учтивостью вопросительно обратился к жене:
– Чего ты боишься, Лиза? Я не могу понять, – сказал он.
– Вот как все мужчины эгоисты; все, все эгоисты! Сам из за своих прихотей, Бог знает зачем, бросает меня, запирает в деревню одну.
– С отцом и сестрой, не забудь, – тихо сказал князь Андрей.
– Всё равно одна, без моих друзей… И хочет, чтобы я не боялась.
Тон ее уже был ворчливый, губка поднялась, придавая лицу не радостное, а зверское, беличье выраженье. Она замолчала, как будто находя неприличным говорить при Пьере про свою беременность, тогда как в этом и состояла сущность дела.
– Всё таки я не понял, de quoi vous avez peur, [Чего ты боишься,] – медлительно проговорил князь Андрей, не спуская глаз с жены.
Княгиня покраснела и отчаянно взмахнула руками.
– Non, Andre, je dis que vous avez tellement, tellement change… [Нет, Андрей, я говорю: ты так, так переменился…]
– Твой доктор велит тебе раньше ложиться, – сказал князь Андрей. – Ты бы шла спать.
Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.
Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.