Территориальные претензии в Антарктике

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Территориальные претензии в Антарктике — претензии разных государств на суверенитет над различными территориями в южном полярном регионе Земли. В настоящее время такие претензии к югу от параллели 60° южной широты официально предъявляют семь государств, успевших их оформить до вступления в силу Договора об Антарктике: Великобритания, Норвегия, Австралия, Франция, Новая Зеландия, Чили и Аргентина.[1]





История территориальных претензий

Первые официальные территориальные претензии в Антарктике были заявлены в начале XX века. В 1908 году Великобритания объявила о подчинении губернатору Фолклендских островов Земли Грейама, а также островов Южная Георгия, Южных Оркнейских, Южных Сандвичевых и Южных Шетландских. Королевским указом 28 марта 1917 года было объявлено, что губернатору Фолклендских островов подвластны все территории вплоть до Южного полюса, находящиеся к югу от параллели 50° южной широты между 20° западной долготы и 50° западной долготы, а также примыкающий соседний сектор, ограниченный на севере параллелью 58° южной широты, а на западе меридианом 80° западной долготы. 3 марта 1962 года правительство Великобритании объявило о создании новой колонии — Британской антарктической территории, в состав которой вошли Южные Оркнейские и Южные Шетландские острова, ранее в административном отношении подчинявшиеся Фолклендским островам, а также Антарктический полуостров и часть территории Антарктического материка, расположенная между 20° западной долготы и 80° западной долготы. Также Великобритания передала обширные антарктические территории своим доминионам. 30 июля 1923 года правительство Великобритании объявило о подчинении Новой Зеландии Территории Росса — сектора Антарктического материка между 150° западной долготы и 160° восточной долготы. На севере этот сектор ограничивается параллелью 60° южной широты. 13 июня 1933 года был издан «Акт о принятии Австралийской антарктической территории». Этот акт предусматривал присоединение к Австралии большей части Восточной Антарктиды — сектора между 45° восточной долготы и 160° восточной долготы к югу от параллели 60° южной широты, исключая Землю Адели, на которую заявила свои претензии Франция. Декретом от 21 ноября 1924 года под управление генерал-губернатора Мадагаскара передаются архипелаги Кергелен, Крозе и острова Сен-Поль и Амстердам и Земля Адели. 1 апреля 1938 года декретом президента Франции был установлен антарктический сектор Франции (между 136° восточной долготы и 142° восточной долготы к югу от параллели 60° южной широты). 6 августа 1955 года архипелаги Кергелен, Крозе, острова Сен-Поль и Амстердам и Земля Адели были объявлены заморским владением Французские Южные и Антарктические территории. В 1939 году сектор между британскими владениями на западе и австралийскими — на востоке (20° западной долготы — 45° восточной долготы) объявила своим Норвегия. Ранее Норвегия заявила о своих претензиях на остров Буве (официально с 1928 года, в 1929 году Великобритания отказалась от своих претензий на этот остров) и остров Петра I (официально с 1931 года). Претензии на эти территории были подтверждены в заявлении от 28 мая 1948 года, в котором говорилось, что упомянутые земли относятся к зависимым территориям Норвегии. Правительство Аргентины не признало британских территориальных претензий в Антарктике. В 1925 году оно объявило своими Южные Оркнейские острова, а в 1927 году — и остров Южная Георгия. В 1943 году был издан декрет о создании «аргентинского сектора» Антарктики, включающего территории, расположенные к югу от параллели 60° южной широты между западной долготы 25° и 68°34' западной долготы. В 1946 году правительство Аргентины снова официально объявило о своих претензиях в южном полярном регионе, на этот раз уже на более обширную территорию, которая на севере ограничивалась 60° южной широты, на востоке — 25° западной долготы, а на западе — 74° западной долготы. Правительство Чили в ноябре 1940 года объявило, что к чилийской территории относятся все антарктические земли вплоть до Южного полюса в секторе между 53° западной долготы и 90° западной долготы.[2]

Отказ от претензий

В XX веке два государства от претензий отказались, либо прекратили поддерживать их. Германия заявила о своих территориальных претензиях незадолго до начала Второй мировой войны (после возвращения экспедиции на MS Schwabenland 12 августа 1939 года) изданием декрета о создании «немецкого антарктического сектора» между 4°50' восточной долготы и 16°30' восточной долготы[3][4]. После поражения в 1945 году в войне Германия ни о каких претензиях на антарктические территории не заявляет, хотя формально от них не отказывалась. На территории Новой Швабии (часть Земли Королевы Мод) действует германская станция «Ноймайер III (англ.)». Япония заявила о своих территориальных претензиях в Антарктике во время экспедиции 1910—1912 годов, однако оформила их лишь в 1939 году, заявив о своём суверенитете над сектором между Территорией Росса и Британской антарктической территорией (от 80° западной долготы до 150° западной долготы)[3]. В 1951 году по условиям Сан-Францисского мирного договора Япония отказалась от всех своих претензий в Антарктике. В настоящий момент Япония не имеет права вновь выдвинуть территориальные претензии в зоне действия Договора об Антарктике. Тем не менее, неофициально претензии выдвигаются, причем обоснование весьма своеобразно: разведанные месторождения газа залегают так глубоко, что никто, кроме Японии, пока не располагает технологиями для его добычи[5].

Неосуществлённые планы

Ряд государств планировал выдвинуть свои территориальные претензии в Антарктике, однако не успел их оформить. В апреле 1958 года министерство иностранных дел Бразилии намеревалось заявить о своих правах на земли в Антарктике в секторе от 34°40′ западной долготы до 53°20′ западной долготы. Аналогичные планы имелись у правительств ещё трёх южноамериканских государств: Уругвая — на сектор от 34°40′ западной долготы до 56°40′ западной долготы, Перу — на сектор от 75°40′ западной долготы до 81°21′ западной долготы, Эквадора — на сектор от 81°21′ западной долготы до меридиана Галапагосских островов[4]. Тогда же планировалось разрешить территориальные претензии в Антарктике Чили и Аргентины друг к другу и соседям следующим образом: Аргентина собиралась оставить за собой сектор от 56°40' западной долготы до 66°30' западной долготы, Чили — сектор от 66°30' западной долготы до 75°40' западной долготы[4].

Особая позиция

Особую позицию по вопросу территориальных претензий заняли США и Россия[6] (ранее СССР). Оба государства сохранили за собой основы для претензий на территориальный суверенитет в Антарктике[7], а также не признали претензии как других стран, так и претензии друг друга. 27 января 1939 года СССР указал Норвегии на незаконность притязаний на «сектор Буве», после войны подобная политика продолжалась до 1959 года. Было также заявлено, что СССР не предъявляет своих претензий, но оставляет за собой право сделать это на земли, открытые русскими мореплавателями[8]. Граждане США, как правило, исследуемые территории объявляли американскими[9]. 28 марта 1936 года государственный секретарь США в официальном письме объявил, что Ричард Берд от имени США заявил притязания на всю территорию Антарктиды, которую он открыл и обследовал к востоку от 150° западной долготы во время своих двух антарктических экс­педиций 1928—1930 и 1933—1935 годов. После окончания Второй мировой войны в Конгрессе США неоднократно обсуждались вопросы объявления американского суверенитета в Антарктике. В качестве таких территорий предлагался сектор от 90° западной долготы до 150° западной долготы, одновременно высказывались претензии на полуостров Палмера и район американской базы Литл-Америка (78° южной широты, 162° западной долготы), однако предложенные законодательные акты не были приняты[4].

Статус-кво

В 1959 году был заключён, а в 1961 году вступил в силу Договор об Антарктике, закрепляющий сложившийся статус-кво, запрещающий выдвигать новые претензии и расширять старые. По отношению к Договору эксперты выделяют три группы стран:[10]

  • Имевшие территориальные претензии до его подписания — это Австралия, Аргентина, Великобритания, Новая Зеландия, Норвегия, Франция и Чили.
  • Оставившие за собой право на выдвижение таких претензий — это Перу, Советский Союз/РоссияК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2772 дня], США и ЮАР.
  • Не имевшие официальных территориальных претензий — это Бельгия, Болгария, Бразилия, Германия, Индия, Италия, КНР, Пакистан, Польша, Румыния, Украина, Уругвай, Чехия, Швеция, Эквадор, Южная Корея и Япония.

Однако от своих прав не отказались остальные латиноамериканские страны, планировавшие, но не успевшие до 1961 года выдвинуть свои территориальные претензии в Антарктике. Эквадор в 1967 году заявил о своих правах на сектор от 84° 30′ западной долготы до 96° 30′ западной долготы.[11] Претензии на часть Антарктики закреплены в Конституции Эквадора 2008 года (статья 4)[12]. В межвоенный период,[13] а также с 1963 года по 1994 год существовали территориальные претензии в Антарктике со стороны ЮАР.[14] Неофициально подобные претензии продолжают выдвигаться различными странами мира и после ратификации Договора об Антарктике. Так, с 1986 года о своих претензиях на некоторые территории неофициально заявляет Бразилия (антарктический сектор между 28° западной долготы и 53° западной долготы был объявлен «зоной интересов» этого государства), которая присоединилась к Договору, сделав оговорки по поводу своих основ для территориальных претензий. С 1973 года в Уругвае неофициально выдвигаются претензии на сектор между Гринвичским меридианом и 25° западной долготы, а с 1977 года предлагается расширить эту зону до 20° восточной долготы. Аналогичные неофициальные претензии предлагаются и в Перу на сектор между 84° западной долготы и 90° западной долготы.[11]

Хотя Договор об Антарктике прямо указывает на то, что никакая деятельность в период действия Договора не может служить основой для претензий на территориальный суверенитет в Антарктике, в средствах массовой информации часто указывают на тот факт, что ряд стран воспринимает свою научную деятельность в Антарктиде, как возможность закрепиться на этом континенте в политическом плане, а также участвовать в будущем территориальном разделе.[15][16]

В данный момент международные соглашения позволяют использовать территории и акватории южнее 60° южной широты в основном в научных целях. Добыча полезных ископаемых и военные манёвры и испытания запрещены. Страны, заявившие претензии на территории Антарктики, не препятствуют созданию научных станций других стран.

Все территории в Антарктиде, на которые выдвинуты территориальные претензии, являются секторами, ограниченными параллелью 60° южной широты с севера и двумя меридианами с запада и востока. Норвегия при создании своего сектора обозначила только западную и восточную границу владений, но на почтовой марке 1957 года отображены претензии на весь сектор между 20° западной долготы и 45° восточной долготы. Также Норвегия претендует и на остров Петра I — единственную территорию в Антарктике, на которую выдвинуты претензии, не образующую сектор. На землю Мэри Бэрд (после отказа Японии от неё и Земли Элсуорта) до вступления в силу Договора об Антарктике ни одна из стран официально не выдвинула территориальные претензии, в то же время чилийский, аргентинский и британский сектора пересекаются. В соответствии с Конвенцией ООН по морскому праву Австралия, Аргентина и Норвегия определили границы предполагаемых шельфовых владений в Антарктике, однако попросили ООН не рассматривать их статус до разрешения территориального спора. Новая Зеландия, Франция и Великобритания зарезервировали за собой право подать соответствующий запрос позже.[17]

География территориальных претензий, выдвинутых до 1961 года

Южная Антарктика

Флаг территории Территория Претендент Границы Дата Площадь
км²
Земля Адели (административный округ заморского административно-территориального образования с особым статусом Французские Южные и Антарктические территории Французской Республики) Франция Франция 136° 11′ восточной долготы — 142° 02′ восточной долготы 1924 432 000
Антарктика (коммуна провинции Антарктика-Чилена области Магальянес-и-ла-Антарктика-Чилена Республики Чили) Чили Чили 53° западной долготы — 90° западной долготы 1940 1 250 000
Антарктида-Аргентина (департамент провинции Огненная Земля, Антарктида и острова Южной Атлантики Аргентинской Республики) Аргентина Аргентина 25° западной долготы — 74° западной долготы 1943 966 000
Австралийская антарктическая территория (внешняя территория Австралийского Союза) Австралия Австралия 44° 38′ восточной долготы — 136° 11′ восточной долготы и 142° 02′ восточной долготы — 160° восточной долготы 1933 5 896 000
Британская антарктическая территория (заморская территория Соединённого Королевства Великобритании и Северной Ирландии) Великобритания Великобритания 20° западной долготы — 80° западной долготы 1908 1 725 000
Земля Королевы Мод (зависимая территория Королевства Норвегия) Норвегия Норвегия 20° западной долготы — 44° 38′ восточной долготы 1939 2 500 000
Остров Петра I (зависимая территория Королевства Норвегия) 68° 51′ южной широты 90° 35′ западной долготы 1929 156[18]
Зависимая территория Росса (часть Королевства Новой Зеландии) Новая Зеландия Новая Зеландия 150° западной долготы — 160° восточной долготы 1923 450 000
Земля Мэри Бэрд Нет претензий, оформленных до 1961 года 90° западной долготы — 150° западной долготы (кроме острова Петра I) Нет претензий, оформленных до 1961 года 888 000

Северная Антарктика

Территории севернее 60° южной широты не подпадают под действие Договора об Антарктике. Острова Марион и Принс-Эдуард принадлежат ЮАР, острова Крозе, архипелаг Кергелен, острова Сен-Поль и Амстердам — Франции, остров Херд и острова Макдональд и остров Маккуори — Австралии, острова Окленд и острова Кэмпбелл — Новой Зеландии. Норвегия считает остров Буве своей территорией. Редко причисляемые к Антарктике острова Тристан-да-Кунья и остров Гоф принадлежат Великобритании. Южная Георгия и Южные Сандвичевы Острова, а также Фолклендские острова являются спорной территорией между Аргентиной и Великобританией. Ранее существовавшие разногласия между Аргентиной и Чили по поводу принадлежности некоторых островов архипелага Огненная Земля на данный момент исчерпаны.[19]

См. также

Напишите отзыв о статье "Территориальные претензии в Антарктике"

Примечания

  1. [www.chaskor.ru/article/antarktida_istoriya_ofitsialnogo_delezha_18698 Антарктида: история официального дележа]
  2. [poxod.ru/literature/persicecont/p_persicecont_kontinentbezolg_a.html Континент без государственных границ]
  3. 1 2 [www.aplinka.ru/vse-ob-antarktide/pretenzii-drugich-gosudarstv.html Претензии Германии и Японии]
  4. 1 2 3 4 [www.raexp.ru/law-international-p1-p1.html Историческая справка — РАЭ]
  5. [russify.ru/1155-ledjanojj-blesk-sokrovishh-antarktidy.html Ледяной блеск сокровищ Антарктиды]
  6. [jurkom74.ru/materialy-dlia-ucheby/poniatie-pravopreemstva-osnovaniia-vozniknoveniia-voprosa-o-pravopreemstve-vidy-i-obekty-pravopreemstva-osobennosti-pravopreemstva-v-sviazi-s-raspadom-sssr Особенности правопреемства в связи с распадом СССР]
  7. [www.russian-travels.ru/?p=59 Антарктида и Антарктика]
  8. Антарктика // Большая советская энциклопедия. — 3 изд.. — Москва: Советская энциклопедия, 1970. — Т. 2. — С. 54. — 632 с.
  9. Вторая экспедиция Бэрда
  10. Gateway House, [www.fairobserver.com/region/north_america/who-will-control-antarctic/ Who Will Control the Antarctic]? — Fair observer, 17 января 2013 года. (англ.)
  11. 1 2 [www.afese.com/img/revistas/revista40/laantartida.pdf Антарктида] (исп.) (Проверено 6 марта 2013)
  12. Мартынова М. Ю. Новая Конституция Эквадора: социализм XXI века // Право и управление. XXI век. — 2009. — № 2. — С. 70
  13. Klaus J. Dodds, [journals.cambridge.org/action/displayAbstract?fromPage=online&aid=5412040 South Africa and the Antarctic, 1920—1960] — Polar Record, Vol. 32 / Issue 180. — январь 1996 года.
  14. [worldstatesmen.org/Antarctica.html Антарктика] (англ.) (Проверено 6 марта 2013)
  15. [5min.by/news/belarus-pretenduet-na-territorii-antarktidi Беларусь претендует на территории Антарктиды] (Проверено 6 марта 2013)
  16. [www.km.ru/v-mire/2011/10/26/territorialnye-pretenzii-k-rossii/antarkticheskie-prityazaniya-rossii-vstrevozhili Антарктические притязания России встревожили её конкурентов] (Проверено 6 марта 2013)
  17. [lenta.ru/articles/2013/07/09/antarctica Как делят Антарктику и её ресурсы] (Проверено 16 июля 2014)
  18. [www.npolar.no/no/antarktis/peter-I-oy.html Остров Петра I] (норв.) (Проверено 28 марта 2014)
  19. [www.pglu.ru/science/researches/nii-panin/vestnik/v1/Tatarkov_D_V.pdf Аргентино-чилийские территориальные противоречия: история и пути разрешения] (Проверено 6 марта 2013)

Ссылки

  • [south.aari.ru/program/intro.html Федеральная подпрограмма «Изучение и исследование Антарктики»]
  • [www.raexp.ru/ Официальный сайт Российской Антарктической Экспедиции]

Отрывок, характеризующий Территориальные претензии в Антарктике



Князь Андрей приехал в Петербург в августе 1809 года. Это было время апогея славы молодого Сперанского и энергии совершаемых им переворотов. В этом самом августе, государь, ехав в коляске, был вывален, повредил себе ногу, и оставался в Петергофе три недели, видаясь ежедневно и исключительно со Сперанским. В это время готовились не только два столь знаменитые и встревожившие общество указа об уничтожении придворных чинов и об экзаменах на чины коллежских асессоров и статских советников, но и целая государственная конституция, долженствовавшая изменить существующий судебный, административный и финансовый порядок управления России от государственного совета до волостного правления. Теперь осуществлялись и воплощались те неясные, либеральные мечтания, с которыми вступил на престол император Александр, и которые он стремился осуществить с помощью своих помощников Чарторижского, Новосильцева, Кочубея и Строгонова, которых он сам шутя называл comite du salut publique. [комитет общественного спасения.]
Теперь всех вместе заменил Сперанский по гражданской части и Аракчеев по военной. Князь Андрей вскоре после приезда своего, как камергер, явился ко двору и на выход. Государь два раза, встретив его, не удостоил его ни одним словом. Князю Андрею всегда еще прежде казалось, что он антипатичен государю, что государю неприятно его лицо и всё существо его. В сухом, отдаляющем взгляде, которым посмотрел на него государь, князь Андрей еще более чем прежде нашел подтверждение этому предположению. Придворные объяснили князю Андрею невнимание к нему государя тем, что Его Величество был недоволен тем, что Болконский не служил с 1805 года.
«Я сам знаю, как мы не властны в своих симпатиях и антипатиях, думал князь Андрей, и потому нечего думать о том, чтобы представить лично мою записку о военном уставе государю, но дело будет говорить само за себя». Он передал о своей записке старому фельдмаршалу, другу отца. Фельдмаршал, назначив ему час, ласково принял его и обещался доложить государю. Через несколько дней было объявлено князю Андрею, что он имеет явиться к военному министру, графу Аракчееву.
В девять часов утра, в назначенный день, князь Андрей явился в приемную к графу Аракчееву.
Лично князь Андрей не знал Аракчеева и никогда не видал его, но всё, что он знал о нем, мало внушало ему уважения к этому человеку.
«Он – военный министр, доверенное лицо государя императора; никому не должно быть дела до его личных свойств; ему поручено рассмотреть мою записку, следовательно он один и может дать ход ей», думал князь Андрей, дожидаясь в числе многих важных и неважных лиц в приемной графа Аракчеева.
Князь Андрей во время своей, большей частью адъютантской, службы много видел приемных важных лиц и различные характеры этих приемных были для него очень ясны. У графа Аракчеева был совершенно особенный характер приемной. На неважных лицах, ожидающих очереди аудиенции в приемной графа Аракчеева, написано было чувство пристыженности и покорности; на более чиновных лицах выражалось одно общее чувство неловкости, скрытое под личиной развязности и насмешки над собою, над своим положением и над ожидаемым лицом. Иные задумчиво ходили взад и вперед, иные шепчась смеялись, и князь Андрей слышал sobriquet [насмешливое прозвище] Силы Андреича и слова: «дядя задаст», относившиеся к графу Аракчееву. Один генерал (важное лицо) видимо оскорбленный тем, что должен был так долго ждать, сидел перекладывая ноги и презрительно сам с собой улыбаясь.
Но как только растворялась дверь, на всех лицах выражалось мгновенно только одно – страх. Князь Андрей попросил дежурного другой раз доложить о себе, но на него посмотрели с насмешкой и сказали, что его черед придет в свое время. После нескольких лиц, введенных и выведенных адъютантом из кабинета министра, в страшную дверь был впущен офицер, поразивший князя Андрея своим униженным и испуганным видом. Аудиенция офицера продолжалась долго. Вдруг послышались из за двери раскаты неприятного голоса, и бледный офицер, с трясущимися губами, вышел оттуда, и схватив себя за голову, прошел через приемную.
Вслед за тем князь Андрей был подведен к двери, и дежурный шопотом сказал: «направо, к окну».
Князь Андрей вошел в небогатый опрятный кабинет и у стола увидал cорокалетнего человека с длинной талией, с длинной, коротко обстриженной головой и толстыми морщинами, с нахмуренными бровями над каре зелеными тупыми глазами и висячим красным носом. Аракчеев поворотил к нему голову, не глядя на него.
– Вы чего просите? – спросил Аракчеев.
– Я ничего не… прошу, ваше сиятельство, – тихо проговорил князь Андрей. Глаза Аракчеева обратились на него.
– Садитесь, – сказал Аракчеев, – князь Болконский?
– Я ничего не прошу, а государь император изволил переслать к вашему сиятельству поданную мною записку…
– Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, – перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не глядя ему в лицо и впадая всё более и более в ворчливо презрительный тон. – Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать.
– Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? – сказал учтиво князь Андрей.
– На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, – сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. – Вот! – он подал князю Андрею.
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».
– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.


Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет , радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть.
На другой день после посещения графа Аракчеева князь Андрей был вечером у графа Кочубея. Он рассказал графу свое свидание с Силой Андреичем (Кочубей так называл Аракчеева с той же неопределенной над чем то насмешкой, которую заметил князь Андрей в приемной военного министра).
– Mon cher, [Дорогой мой,] даже в этом деле вы не минуете Михаил Михайловича. C'est le grand faiseur. [Всё делается им.] Я скажу ему. Он обещался приехать вечером…
– Какое же дело Сперанскому до военных уставов? – спросил князь Андрей.
Кочубей, улыбнувшись, покачал головой, как бы удивляясь наивности Болконского.
– Мы с ним говорили про вас на днях, – продолжал Кочубей, – о ваших вольных хлебопашцах…
– Да, это вы, князь, отпустили своих мужиков? – сказал Екатерининский старик, презрительно обернувшись на Болконского.
– Маленькое именье ничего не приносило дохода, – отвечал Болконский, чтобы напрасно не раздражать старика, стараясь смягчить перед ним свой поступок.
– Vous craignez d'etre en retard, [Боитесь опоздать,] – сказал старик, глядя на Кочубея.
– Я одного не понимаю, – продолжал старик – кто будет землю пахать, коли им волю дать? Легко законы писать, а управлять трудно. Всё равно как теперь, я вас спрашиваю, граф, кто будет начальником палат, когда всем экзамены держать?
– Те, кто выдержат экзамены, я думаю, – отвечал Кочубей, закидывая ногу на ногу и оглядываясь.
– Вот у меня служит Пряничников, славный человек, золото человек, а ему 60 лет, разве он пойдет на экзамены?…
– Да, это затруднительно, понеже образование весьма мало распространено, но… – Граф Кочубей не договорил, он поднялся и, взяв за руку князя Андрея, пошел навстречу входящему высокому, лысому, белокурому человеку, лет сорока, с большим открытым лбом и необычайной, странной белизной продолговатого лица. На вошедшем был синий фрак, крест на шее и звезда на левой стороне груди. Это был Сперанский. Князь Андрей тотчас узнал его и в душе его что то дрогнуло, как это бывает в важные минуты жизни. Было ли это уважение, зависть, ожидание – он не знал. Вся фигура Сперанского имела особенный тип, по которому сейчас можно было узнать его. Ни у кого из того общества, в котором жил князь Андрей, он не видал этого спокойствия и самоуверенности неловких и тупых движений, ни у кого он не видал такого твердого и вместе мягкого взгляда полузакрытых и несколько влажных глаз, не видал такой твердости ничего незначащей улыбки, такого тонкого, ровного, тихого голоса, и, главное, такой нежной белизны лица и особенно рук, несколько широких, но необыкновенно пухлых, нежных и белых. Такую белизну и нежность лица князь Андрей видал только у солдат, долго пробывших в госпитале. Это был Сперанский, государственный секретарь, докладчик государя и спутник его в Эрфурте, где он не раз виделся и говорил с Наполеоном.
Сперанский не перебегал глазами с одного лица на другое, как это невольно делается при входе в большое общество, и не торопился говорить. Он говорил тихо, с уверенностью, что будут слушать его, и смотрел только на то лицо, с которым говорил.
Князь Андрей особенно внимательно следил за каждым словом и движением Сперанского. Как это бывает с людьми, особенно с теми, которые строго судят своих ближних, князь Андрей, встречаясь с новым лицом, особенно с таким, как Сперанский, которого он знал по репутации, всегда ждал найти в нем полное совершенство человеческих достоинств.
Сперанский сказал Кочубею, что жалеет о том, что не мог приехать раньше, потому что его задержали во дворце. Он не сказал, что его задержал государь. И эту аффектацию скромности заметил князь Андрей. Когда Кочубей назвал ему князя Андрея, Сперанский медленно перевел свои глаза на Болконского с той же улыбкой и молча стал смотреть на него.
– Я очень рад с вами познакомиться, я слышал о вас, как и все, – сказал он.
Кочубей сказал несколько слов о приеме, сделанном Болконскому Аракчеевым. Сперанский больше улыбнулся.
– Директором комиссии военных уставов мой хороший приятель – господин Магницкий, – сказал он, договаривая каждый слог и каждое слово, – и ежели вы того пожелаете, я могу свести вас с ним. (Он помолчал на точке.) Я надеюсь, что вы найдете в нем сочувствие и желание содействовать всему разумному.
Около Сперанского тотчас же составился кружок и тот старик, который говорил о своем чиновнике, Пряничникове, тоже с вопросом обратился к Сперанскому.
Князь Андрей, не вступая в разговор, наблюдал все движения Сперанского, этого человека, недавно ничтожного семинариста и теперь в руках своих, – этих белых, пухлых руках, имевшего судьбу России, как думал Болконский. Князя Андрея поразило необычайное, презрительное спокойствие, с которым Сперанский отвечал старику. Он, казалось, с неизмеримой высоты обращал к нему свое снисходительное слово. Когда старик стал говорить слишком громко, Сперанский улыбнулся и сказал, что он не может судить о выгоде или невыгоде того, что угодно было государю.
Поговорив несколько времени в общем кругу, Сперанский встал и, подойдя к князю Андрею, отозвал его с собой на другой конец комнаты. Видно было, что он считал нужным заняться Болконским.
– Я не успел поговорить с вами, князь, среди того одушевленного разговора, в который был вовлечен этим почтенным старцем, – сказал он, кротко презрительно улыбаясь и этой улыбкой как бы признавая, что он вместе с князем Андреем понимает ничтожность тех людей, с которыми он только что говорил. Это обращение польстило князю Андрею. – Я вас знаю давно: во первых, по делу вашему о ваших крестьянах, это наш первый пример, которому так желательно бы было больше последователей; а во вторых, потому что вы один из тех камергеров, которые не сочли себя обиженными новым указом о придворных чинах, вызывающим такие толки и пересуды.
– Да, – сказал князь Андрей, – отец не хотел, чтобы я пользовался этим правом; я начал службу с нижних чинов.
– Ваш батюшка, человек старого века, очевидно стоит выше наших современников, которые так осуждают эту меру, восстановляющую только естественную справедливость.
– Я думаю однако, что есть основание и в этих осуждениях… – сказал князь Андрей, стараясь бороться с влиянием Сперанского, которое он начинал чувствовать. Ему неприятно было во всем соглашаться с ним: он хотел противоречить. Князь Андрей, обыкновенно говоривший легко и хорошо, чувствовал теперь затруднение выражаться, говоря с Сперанским. Его слишком занимали наблюдения над личностью знаменитого человека.
– Основание для личного честолюбия может быть, – тихо вставил свое слово Сперанский.
– Отчасти и для государства, – сказал князь Андрей.
– Как вы разумеете?… – сказал Сперанский, тихо опустив глаза.
– Я почитатель Montesquieu, – сказал князь Андрей. – И его мысль о том, что le рrincipe des monarchies est l'honneur, me parait incontestable. Certains droits еt privileges de la noblesse me paraissent etre des moyens de soutenir ce sentiment. [основа монархий есть честь, мне кажется несомненной. Некоторые права и привилегии дворянства мне кажутся средствами для поддержания этого чувства.]
Улыбка исчезла на белом лице Сперанского и физиономия его много выиграла от этого. Вероятно мысль князя Андрея показалась ему занимательною.
– Si vous envisagez la question sous ce point de vue, [Если вы так смотрите на предмет,] – начал он, с очевидным затруднением выговаривая по французски и говоря еще медленнее, чем по русски, но совершенно спокойно. Он сказал, что честь, l'honneur, не может поддерживаться преимуществами вредными для хода службы, что честь, l'honneur, есть или: отрицательное понятие неделанья предосудительных поступков, или известный источник соревнования для получения одобрения и наград, выражающих его.
Доводы его были сжаты, просты и ясны.
Институт, поддерживающий эту честь, источник соревнования, есть институт, подобный Legion d'honneur [Ордену почетного легиона] великого императора Наполеона, не вредящий, а содействующий успеху службы, а не сословное или придворное преимущество.
– Я не спорю, но нельзя отрицать, что придворное преимущество достигло той же цели, – сказал князь Андрей: – всякий придворный считает себя обязанным достойно нести свое положение.
– Но вы им не хотели воспользоваться, князь, – сказал Сперанский, улыбкой показывая, что он, неловкий для своего собеседника спор, желает прекратить любезностью. – Ежели вы мне сделаете честь пожаловать ко мне в среду, – прибавил он, – то я, переговорив с Магницким, сообщу вам то, что может вас интересовать, и кроме того буду иметь удовольствие подробнее побеседовать с вами. – Он, закрыв глаза, поклонился, и a la francaise, [на французский манер,] не прощаясь, стараясь быть незамеченным, вышел из залы.


Первое время своего пребыванья в Петербурге, князь Андрей почувствовал весь свой склад мыслей, выработавшийся в его уединенной жизни, совершенно затемненным теми мелкими заботами, которые охватили его в Петербурге.
С вечера, возвращаясь домой, он в памятной книжке записывал 4 или 5 необходимых визитов или rendez vous [свиданий] в назначенные часы. Механизм жизни, распоряжение дня такое, чтобы везде поспеть во время, отнимали большую долю самой энергии жизни. Он ничего не делал, ни о чем даже не думал и не успевал думать, а только говорил и с успехом говорил то, что он успел прежде обдумать в деревне.
Он иногда замечал с неудовольствием, что ему случалось в один и тот же день, в разных обществах, повторять одно и то же. Но он был так занят целые дни, что не успевал подумать о том, что он ничего не думал.
Сперанский, как в первое свидание с ним у Кочубея, так и потом в середу дома, где Сперанский с глазу на глаз, приняв Болконского, долго и доверчиво говорил с ним, сделал сильное впечатление на князя Андрея.
Князь Андрей такое огромное количество людей считал презренными и ничтожными существами, так ему хотелось найти в другом живой идеал того совершенства, к которому он стремился, что он легко поверил, что в Сперанском он нашел этот идеал вполне разумного и добродетельного человека. Ежели бы Сперанский был из того же общества, из которого был князь Андрей, того же воспитания и нравственных привычек, то Болконский скоро бы нашел его слабые, человеческие, не геройские стороны, но теперь этот странный для него логический склад ума тем более внушал ему уважения, что он не вполне понимал его. Кроме того, Сперанский, потому ли что он оценил способности князя Андрея, или потому что нашел нужным приобресть его себе, Сперанский кокетничал перед князем Андреем своим беспристрастным, спокойным разумом и льстил князю Андрею той тонкой лестью, соединенной с самонадеянностью, которая состоит в молчаливом признавании своего собеседника с собою вместе единственным человеком, способным понимать всю глупость всех остальных, и разумность и глубину своих мыслей.