Теракт в Пешаваре 16 декабря 2014 года

Террористический акт в Пешаваре 16 декабря 2014 года
Здание школы, где произошёл теракт.
Место атаки	Пешавар, Пакистан 34°00′49″ с. ш. 71°32′10″ в. д.34.01361° с. ш. 71.53611° в. д. / 34.01361; 71.53611
Дата	вторник, 16 декабря 2014 года 11:00—19:56 (UTC+5)
Способ атаки	Атака учебного заведения, расстрел гражданских лиц, захват заложников
Погибшие	156 человек (145 заложников, 9 террористов, 2 сотрудника спецназа)
Раненые	114 человек
Террористы	9 членов Техрик-е Талибан Пакистан

Террористический акт в Пешаваре — террористический акт, совершённый 16 декабря 2014 года в городе Пешавар. Девять боевиков движения Талибан открыли стрельбу в военной школе Пешавара. В ходе атаки погибло 145 человек, из которых большую часть составили школьники в возрасте от 10 до 18 лет. Не менее 114 человек получили огнестрельные ранения и другие травмы, и были госпитализированы. Все нападавшие были убиты пакистанскими военными в ходе обороны или штурма здания.

В сравнении с другими терактами, осуществлёнными на территории Пакистана, нападение на школу в Пешаваре унесло наибольшее количество жертв. Характер нападения и выбор объекта для атаки вызвал в прессе параллели с терактом в Беслане.

Ход событий

Во вторник 16 декабря 2014 года, между 10:50 и 11:00 утра по местному времени, группа из девяти вооружённых талибов, в том числе террористов-смертников, подъехали на автомобиле «Daewoo Damas» к чёрному ходу военного училища Пешавара, в котором обучаются дети и подростки в возрасте от 10 до 18 лет в количестве 1099 человек (позже военные заявили, что на момент атаки в здании находилось 960 человек). Все террористы были одеты в униформу вооруженных сил Пакистана и бронежилеты, и не вызывали подозрения у окружающих. Ворвавшись внутрь здания, террористы проникли в спортивный зал, находящийся под охраной военных, и открыли беспорядочную стрельбу из автоматического оружия по находившимся там ученикам. Охранявшие учеников военные открыли ответный огонь и сумели застрелить одного террориста, но все были убиты. Ученики и сотрудники стали разбегаться через боковые выходы из спортивного зала, однако террористы открыли огонь из окон, выходивших прямо во двор учебного заведения. Многие из убегающих были убиты именно там. По словам генерал-майора Асима Байва:

Террористы не собирались брать заложников и выдвигать какие-либо требования, они лишь хотели убить как можно больше наших будущих военных.

Между 11.10—11:15 училище окружили части пакистанской армии, пакистанский спецназ и сотрудники полиции. Они немедленно начали штурм здания через главный и боковой выходы. В ходе ожесточенной перестрелки был убит ещё один террорист, тогда как остальные семь сумели отойти вглубь здания и забаррикадироваться. В 11:20 военные заявили, что заблокировали террористов в административном корпусе училища, но ожесточенная перестрелка не стихала. В ходе осады, продлившейся несколько часов, трое террористов были убиты благодаря умелым действиям снайперов. Все остальные были ликвидированы, после того как спецназовцы выбили баррикады, сооружённые террористами, с помощью взрывчатки и оглушили тех взрывом. По заявлению пакистанской армии, последний террорист был ликвидирован в 19:56 по местному времени. Ещё через час военные отчитались о том, что полностью контролируют ситуацию. В ходе штурма погибли два спецназовца, и ещё 7 получили ранения. Погибли также 145 заложников, среди которых 96 были младше 14 лет.

Состав группы террористов

Личности 6 из 9 террористов были разглашены через несколько дней после трагедии.

1. Абу́ Ша́миль (урду ابو شامل) — Главарь группы. Чеченец по национальности. Ранее принимал участие в боевых действиях на Северном Кавказе.
2. Ну'ма́н Шах Хельма́нд (урду نعمان شاہ ہلمند) — Гражданин Афганистана, уроженец провинции Гильменд. Разыскивался властями Афганистана и США. В США за любую информацию о его местонахождении была назначена награда в 500.000$.
3. Васи́м А́лам Хера́т (урду وسیم عالم ہرات) — Гражданин Афганистана. Ранее проживал в городе Герат.
4. Хати́б аз-Зуба́йди (урду خطیب الزبیدی) — Гражданин Египта. Ранее был известным в своих краях исламским проповедником.
5. Муха́ммад За́хиди (урду محمد زاہدی) — Гражданин Марокко. Ранее был объявлен в розыск марокканской полицией как пропавший без вести.
6. Джибра́н ас-Саи́ди (урду جبران السعیدی) — Гражданин Сирии и Египта. Единственный из группы, кто состоял в ней за деньги.

Также в группе террористов состояла как минимум одна женщина.

Ответственность

Ответственность за атаку взяла на себя боевая исламская организация «Техрик-е Талибан Пакистан». Как сообщает BBC News, ссылаясь на представителя Талибана, захват школы стал ответом на военные операции в Северном Вазиристане и агентстве Хайбер, в результате которых погибли сотни талибов. Лидер группировки из движения «Талибан» в Пакистане Халифа Омар Мансур, которого называют организатором нападения на военное училище в городе Пешавар, дал обещание продолжить атаки на школы и другие гражданские объекты.

Последствия

17 декабря власти Пакистана решили отменить мораторий на смертную казнь в отношении лиц, осужденных за связанные с терроризмом преступления.

19 декабря 2014 года стало известно, что представителями пакистанских тюрем, где содержатся обвиненные в организации атаки на школу в Пешаваре, ведется подготовка к повешению боевиков на следующей неделе. Не менее трёх осуждённых террористов были казнены в период с 19 по 22 декабря.

ВВС Пакистана нанесли авиаудары по боевикам движения «Техрик-и-Талибан Пакистан» в ответ на нападение исламистов на школу в Пешаваре. В ходе этой операции было убито как минимум 59 боевиков движения Талибан.

Власти пакистанской провинции Хайбер-Пахтунхва приняли решение увековечить память 134 школьников, погибших в результате теракта. По заявлению главного министра Хайбер-Пахтунхвы Первеза Хаттака, именами жертв назовут большинство государственных образовательных учреждений провинции.

Мировая реакция

Мировое сообщество осудило захват школы в пакистанском Пешаваре.

19 декабря 2014 года Патриарх Московский и всея Руси Кирилл выразил соболезнования Президенту Исламской Республики Пакистан Мамнуну Хусейну в связи с террористическим актом в Пешаваре.

Президент Республики Казахстан Нурсултан Назарбаев в телеграмме от 19 декабря 2014 года также выразил соболезнования президенту Пакистана Мамнуну Хусейну в связи с террористическим актом в Пешаваре.

Совет Безопасности ООН грозит санкциями лицам и организациям, которые поддерживают группировку «Техрик-и-талибан Пакистан», осуществившую нападение на школу в Пешаваре. В принятом заявлении для печати члены СБ осудили эту атаку и потребовали привлечь ответственных за неё к правосудию.

Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун призвал правительство Пакистана предпринять все усилия для того, чтобы привлечь виновных к правосудию.

Глава Европарламента Мартин Шульц заявил, что шокирован «чудовищной резнёй»: «Это дикое преступление, трусливое, оставляет нас в ступоре, без слов и показывает еще раз бесчеловечность талибов, их бесчеловечную идеологию, их безжалостный фанатизм. И что бесусловно нас потрясает — это тот факт, что они, ни капли не смущаясь, убивают детей».

Глава европейской дипломатии Федерика Могерини отметила, что это нападение еще раз показывает, насколько опасной остается ситуация в регионе.

Госсекретарь США Джон Керри осудил теракт и от имени США пообещал оказать полную поддержку народу Пакистана.

Пакистанская правозащитница, Малала Юсуфзай, лауреатка Нобелевской премии мира, призналась, что «зверский теракт разбил её сердце». Другой нобелевский лауреат этого года, индийский активист, выступающий в защиту прав детей, Кайлаш Сатьяртхи назвал боевиков, которые убивают детей, «врагами человечества», а теракт – «пятном на человечестве».

Слова поддержки Пакистану прозвучали также в Великобритании, Франции, Испании, Канаде и других странах.

Британский боксёр Амир Хан выразил желание пожертвовать свои шорты за 30 тысяч фунтов школе в Пешаваре.

Отрывок, характеризующий Теракт в Пешаваре 16 декабря 2014 года

«Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку.
Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо.
Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.
Действительно это была Мелюковка, и на подъезд выбежали девки и лакеи со свечами и радостными лицами.
– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.


Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
– Нет, в бане гадать, вот это страшно! – говорила за ужином старая девушка, жившая у Мелюковых.
– Отчего же? – спросила старшая дочь Мелюковых.
– Да не пойдете, тут надо храбрость…
– Я пойду, – сказала Соня.
– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.
– Да вот так то, пошла одна барышня, – сказала старая девушка, – взяла петуха, два прибора – как следует, села. Посидела, только слышит, вдруг едет… с колокольцами, с бубенцами подъехали сани; слышит, идет. Входит совсем в образе человеческом, как есть офицер, пришел и сел с ней за прибор.
– А! А!… – закричала Наташа, с ужасом выкатывая глаза.
– Да как же, он так и говорит?
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.


Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.