Террор (фильм)
| Террор | |
| The Terror | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Продюсер | |
| В главных ролях | |
| Оператор |
Барни МакГилл |
| Кинокомпания | |
| Длительность |
85 мин (немая версия) |
| Страна |
США |
| Язык |
Английский |
| IMDb | |
«Террор» (англ. The Terror) — американский фильм ужасов режиссёра Роя Дель Рута, вышедший на экраны в 1928 году.
Фильм поставлен по сценарию Харви Гейтса, в основу которого положена одноимённая пьеса Эдгара Уоллеса 1927 года «о загадочном доме, который терроризирует убийца, сбежавший из сумасшедшего дома»[1]. Позднее Уоллес переработал свою пьесу в роман, который был издан в 1929 году[2].
Это первый звуковой фильм ужасов и второй «полностью звуковой» художественный фильм студии «Уорнер бразерс»[1]. Катушка с плёнкой фильма не имела звуковой дорожки, а реплики актёров и звуковые эффекты были записаны на отдельный диск Вайтафон (пластинку для воспроизведения на фонографе на скорости 33.3 оборота в минуту). Оператор включал диск одновременно с началом демонстрации фильма.
Начиная с 1970-х, фильм считается утерянным[3][4][5][6], хотя полный набор из девяти звуковых дисков по-прежнему существует и хранится в архиве кино и телевидения Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе[7].
Содержание
Сюжет
Террор — это имя преступника, личность которого не известна. Он совершил множество убийств и грабежей, которые отличались дьявольской изобретательностью и характеризовались ужасающим насилием, однако ему всегда удавалось уйти. По слухам, Террор скрывается в окрестностях старого загородного дома под названием Монкхолл, который арендует доктор Редмейн (Алек Б. Френсис) с дочерью Ольгой (Мэй Макэвой), который превратил его в пансионат для реабилитации душевнобольных.
Чтобы поймать Террора, из местной тюрьмы под присмотром суперинтенданта Халлика в Монкнолл привозят двух заключённых — Джо Коннорса (Мэттью Бетц) и Соупи Маркса (Отто Хофман) — которые поклялись отомстить Террору за то, что он обманул их во время ограбления. Среди постояльцев дома неожиданным образом оказываются также с виду неловкий детектив Фердинанд Фейн (Эдвард Эверетт Хортон), который оказывается намного умнее, чем кажется, и некая миссис Элвери (Луиз Фазенда), которая увлекается оккультизмом и выдаёт себя за медиума.
Ночью все обитатели дома напуганы странными шумами и таинственной органной музыкой, не обходится и без убийств. В конце концов, выясняется, что преступник обманывал всех с помощью несложного, но остроумного приёма.
В ролях
- Мэй Макэвой — Ольга Редмейн
- Луиз Фазенда — миссис Элвери
- Эдвард Эверетт Хортон — Фердинанд Фейн
- Алек Б. Франсис — доктор Редмейн
- Мэттью Бетц — Джо Коннорс
- Отто Хоффман — Соупи Маркс
- Холмс Е. Херберт — Гудман
- Джозеф Джерард — суперинтендант Халлик
- Джон Милджан — Альфред Кэтман
- Фрэнк Остин — Коттон
Титры зачитывает актёр Конрад Найджел в плаще и маске.
Оценка фильма критикой
В августе 1928 года журнал «Time» написал, что этот фильм «лучше, чем „Лев и мышь“ (1928), это полностью озвученная картина, в которой опытные актёры Мэй Макэвой и Алек Френсис оказываются лишь двумя из целой группы людей, которые подвергаются ночному террору»[8].
Три месяца спустя Джон Маккормак, освещавший для «Нью-Йорк таймс» лондонскую премьеру фильма, написал, что «общее мнение лондонских критиков таково, что „Террор“ настолько плох, что это почти самоубийство. Они утверждают, что он монотонный, медленный, еле тянущийся, утомительный и скучный, и не могу сказать, что я в значительной степени не согласен с ними. Ещё более важно то, что Эдгар Уоллес, который написал пьесу, также согласен с ними. „Ну, — сказал он, — я никогда и не думал, что звуковые фильмы станут серьёзным соперником сцене“»[9]. Далее Маккормак пишет: «Английские критики говорят о „непомерном занудстве“ фильма, клеймили его диалоги как либо глупо-банальные, либо как натянуто шутливые, и не видят смысла постоянно прерывать действие фильма ненужными разговорами, которые болезненно слушать, и вынесли окончательный приговор, что „Террор“ стал „нескончаемой болтовнёй без воображения и очарования“… Американизмы, анахронизмы и языковые ошибки, которые можно простить в немом фильме, вопиюще заметны в произносимых репликах, и, наверное, это доказывает правдивость утверждения, приписываемого одному их голливудских боссов, что наступление звукового кино означает смерть интернационализма»[9].
Два варианта фильма
Фильм был изготовлен в двух вариантах, так как к моменту его выпуска большинство кинотеатров ещё не перешло на звук. Как отмечает киновед Джон Т. Сойстер, «существовала полностью немая версия фильма, однако „Террор“ в основном продавался и оценивался критикой как второй полностью звуковой фильм. К немой версии, приготовленной для кинотеатров, не оснащённых специальным звуковым оборудованием, интереса не проявлялось». Далее он продолжает: «Ранее в 1928 году студия „Уорнер бразерс“ уже выпустила гангстерскую мелодраму „Огни Нью-Йорка“, рекламируя её как первый полностью звуковой фильм. Но в нём всё-таки было несколько карточек с титрами, и потому „Террор“ стал ещё одним шагом вперёд, убрав все субтитры, включая список актёров и членов творческой группы, который зачитывал с экрана человек в маске»[10]. «Полностью озвученная» версия, с саундтреком, записанным на диск Вайтафон, вышла на экраны 6 сентября 1928 года, а немая версия — 20 октября 1928 года, в ней наиболее существенные актёрские реплики передавались с помощью субтитров[11].
Ремейк
В 1934 году был выпущен фильм «Возвращение Террора», который был поставлен по той же пьесе Эдгара Уоллеса и является продолжением данного фильма[12].
Напишите отзыв о статье "Террор (фильм)"
Примечания
- ↑ 1 2 [www.filmsite.org/horrorfilms.html Horror Films. Part 1] (англ.). Filmsite. Проверено 18 апреля 2016.
- ↑ [www.afi.com/members/catalog/DetailView.aspx?s=&Movie=12582 Terror. Note] (англ.). American Film Insitute. Проверено 18 апреля 2016.
- ↑ [www.tcm.com/tcmdb/title/92572/The-Terror/trivia.html Terror (1928): Trivia] (англ.). Turner Classic Movies. Проверено 18 апреля 2016.
- ↑ [cinema.library.ucla.edu/vwebv/holdingsInfo?searchId=267&recCount=50&recPointer=3&bibId=169734 The Terror in UCLA Archive]
- ↑ [lcweb2.loc.gov:8081/diglib/ihas/loc.mbrs.sfdb.9732/default.html "The Terror / May Mcavoy [motion picture]"] The Library of Congress American Silent Feature Film Survival Catalog
- ↑ [www.silentera.com/PSFL/data/T/Terror1928.html The Terror at silentera.com database]
- ↑ [cinema.library.ucla.edu/vwebv/holdingsInfo?searchId=267&recCount=50&recPointer=3&bibId=169734 Terror (Motion picture : 1928)] (англ.). UCLA Library Catalogue. Film & Television Archive. Проверено 18 апреля 2016.
- ↑ [content.time.com/time/magazine/article/0,9171,928905,00.html Cinema: The New Pictures] (англ.). Time (27 August 1928). Проверено 18 апреля 2016.
- ↑ 1 2 John MacCormac. [www.nytimes.com/movie/review?res=9E01E5DD1239E637A2575BC1A9679D946995D6CF Talkers in Britain; Grouped Players] (англ.). New York Times (18 November 1928). Проверено 18 апреля 2016.
- ↑ John T. Soister. [books.google.ru/books?id=ajXwxJuYd5gC&printsec=frontcover&dq=American+Silent+Horror,+Science+Fiction+and+Fantasy+Feature+Films&hl=ru&sa=X&ved=0ahUKEwiNqd2Np5bMAhWpAJoKHQcqBvcQ6AEIHzAA#v=onepage&q=American%20Silent%20Horror%2C%20Science%20Fiction%20and%20Fantasy%20Feature%20Films&f=false American Silent Horror, Science Fiction and Fantasy Feature Films, 1913-1929]. — McFarland, 1992. — ISBN 0-786-48790-9.
- ↑ [www.imdb.com/title/tt0019456/releaseinfo?ref_=tt_dt_dt The Terror (1928). Release Info] (англ.). International Movie Database. Проверено 18 апреля 2016.
- ↑ [www.imdb.com/title/tt0025714/trivia?tab=mc&ref_=tt_trv_cnn Return of the Terror (1934). Connections] (англ.). International Movie Database. Проверено 18 апреля 2016.
Ссылки
- [www.imdb.com/title/tt0019456/ Террор] на сайте IMDB
- [www.afi.com/members/catalog/DetailView.aspx?s=&Movie=12582 Террор] на сайте Американского института кино
- [www.tcm.com/tcmdb/title/92572/The-Terror/ Террор] на сайте Turner Classic Movies
Отрывок, характеризующий Террор (фильм)
Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой то солдатик сидел теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело.«Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал.
– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!
Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.
На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.
Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.
Пьер, сделавшись неожиданно богачом и графом Безухим, после недавнего одиночества и беззаботности, почувствовал себя до такой степени окруженным, занятым, что ему только в постели удавалось остаться одному с самим собою. Ему нужно было подписывать бумаги, ведаться с присутственными местами, о значении которых он не имел ясного понятия, спрашивать о чем то главного управляющего, ехать в подмосковное имение и принимать множество лиц, которые прежде не хотели и знать о его существовании, а теперь были бы обижены и огорчены, ежели бы он не захотел их видеть. Все эти разнообразные лица – деловые, родственники, знакомые – все были одинаково хорошо, ласково расположены к молодому наследнику; все они, очевидно и несомненно, были убеждены в высоких достоинствах Пьера. Беспрестанно он слышал слова: «С вашей необыкновенной добротой» или «при вашем прекрасном сердце», или «вы сами так чисты, граф…» или «ежели бы он был так умен, как вы» и т. п., так что он искренно начинал верить своей необыкновенной доброте и своему необыкновенному уму, тем более, что и всегда, в глубине души, ему казалось, что он действительно очень добр и очень умен. Даже люди, прежде бывшие злыми и очевидно враждебными, делались с ним нежными и любящими. Столь сердитая старшая из княжен, с длинной талией, с приглаженными, как у куклы, волосами, после похорон пришла в комнату Пьера. Опуская глаза и беспрестанно вспыхивая, она сказала ему, что очень жалеет о бывших между ними недоразумениях и что теперь не чувствует себя вправе ничего просить, разве только позволения, после постигшего ее удара, остаться на несколько недель в доме, который она так любила и где столько принесла жертв. Она не могла удержаться и заплакала при этих словах. Растроганный тем, что эта статуеобразная княжна могла так измениться, Пьер взял ее за руку и просил извинения, сам не зная, за что. С этого дня княжна начала вязать полосатый шарф для Пьера и совершенно изменилась к нему.
– Сделай это для нее, mon cher; всё таки она много пострадала от покойника, – сказал ему князь Василий, давая подписать какую то бумагу в пользу княжны.
Князь Василий решил, что эту кость, вексель в 30 т., надо было всё таки бросить бедной княжне с тем, чтобы ей не могло притти в голову толковать об участии князя Василия в деле мозаикового портфеля. Пьер подписал вексель, и с тех пор княжна стала еще добрее. Младшие сестры стали также ласковы к нему, в особенности самая младшая, хорошенькая, с родинкой, часто смущала Пьера своими улыбками и смущением при виде его.
Пьеру так естественно казалось, что все его любят, так казалось бы неестественно, ежели бы кто нибудь не полюбил его, что он не мог не верить в искренность людей, окружавших его. Притом ему не было времени спрашивать себя об искренности или неискренности этих людей. Ему постоянно было некогда, он постоянно чувствовал себя в состоянии кроткого и веселого опьянения. Он чувствовал себя центром какого то важного общего движения; чувствовал, что от него что то постоянно ожидается; что, не сделай он того, он огорчит многих и лишит их ожидаемого, а сделай то то и то то, всё будет хорошо, – и он делал то, что требовали от него, но это что то хорошее всё оставалось впереди.
Более всех других в это первое время как делами Пьера, так и им самим овладел князь Василий. Со смерти графа Безухого он не выпускал из рук Пьера. Князь Василий имел вид человека, отягченного делами, усталого, измученного, но из сострадания не могущего, наконец, бросить на произвол судьбы и плутов этого беспомощного юношу, сына его друга, apres tout, [в конце концов,] и с таким огромным состоянием. В те несколько дней, которые он пробыл в Москве после смерти графа Безухого, он призывал к себе Пьера или сам приходил к нему и предписывал ему то, что нужно было делать, таким тоном усталости и уверенности, как будто он всякий раз приговаривал:
«Vous savez, que je suis accable d'affaires et que ce n'est que par pure charite, que je m'occupe de vous, et puis vous savez bien, que ce que je vous propose est la seule chose faisable». [Ты знаешь, я завален делами; но было бы безжалостно покинуть тебя так; разумеется, что я тебе говорю, есть единственно возможное.]
– Ну, мой друг, завтра мы едем, наконец, – сказал он ему однажды, закрывая глаза, перебирая пальцами его локоть и таким тоном, как будто то, что он говорил, было давным давно решено между ними и не могло быть решено иначе.
– Завтра мы едем, я тебе даю место в своей коляске. Я очень рад. Здесь у нас всё важное покончено. А мне уж давно бы надо. Вот я получил от канцлера. Я его просил о тебе, и ты зачислен в дипломатический корпус и сделан камер юнкером. Теперь дипломатическая дорога тебе открыта.
