Терюха (деревня)

Деревня Терюха белор. Церуха Страна БелоруссияБелоруссия Область ГомельскаяГомельская область|Гомельская Район Гомельский Сельсовет Терюхский Координаты 52°12′02″ с. ш. 31°00′20″ в. д.52.20056° с. ш. 31.00556° в. д. / 52.20056; 31.00556    Первое упоминание XVIII век Население 783 человека (2004) Часовой пояс UTC+3 Телефонный код +375 23(2) Почтовый индекс 247003

Терюха́ (белор. Церуха) — деревня в Гомельском районе Гомельской области Белоруссии. Административный центр Терюхского сельсовета.

География

Село расположено в 25 км на юг от Гомеля, в 7 км от железнодорожной станции Терюха, на линии Гомель — Чернигов, на реке Терюхе (притоке реки Сож). Рядом расположены озеро Качье (белор. Качча), ста́рики рек Сож, Казара, Кожеев.

Транспортная связь по автомобильной дороге М8 Гомель — Чернигов (трасса Е95 Санкт-Петербург — Одесса).

История

Археологами обнаружены курганы (30 насыпей) железного века. Эта находка свидетельствует о заселении данного места с древних времён.

Согласно письменным источникам деревня известна с XVIII века как деревня в Речицком повете Минского воеводства Великого княжества Литовского. После 1-го раздела Речи Посполитой (1772 год) в составе Российской империи. С 1775 году деревня находилась во владении фельдмаршала графа П. А. Румянцева-Задунайского. С 1834 года владение фельдмаршала графа И. Ф. Паскевича. В 1816 году в Климовской экономии Гомельского имения. С 1830 года работали мельница и сукноваляльня, с 1833 года — пилорама. В 1850 году рядом прошла дорога Санкт-Петербург — Киев. В 1867 году возведена деревянная Георгиевская церковь. В 1885 году работали водяная и ветряная мельницы, постоялый двор. В 1897 году хлебозапасный магазин, школа грамоты, 4 ветряные мельницы, 3 круподробилки, 2 маслобойни, кузница. В 1909 году в Дятловичской волости Гомельского уезда Могилёвской губернии.

В 1926 году действовали врачебный и ветеринарный пункты, почтовый пункт, начальная школа, лавка.

С 8 декабря 1926 года по 16 июля 1954 года и с 11 января 1973 года центр Терюхского сельсовета Дятловичского, с 4 августа 1927 года Гомельского, с 10 февраля 1931 года по 16 июля 1954 года Тереховского, и с 11 июля 1973 года Гомельского районов Гомельского (до 26 июля 1930 года) округа, с 20 февраля 1938 года Гомельской области.

В 1930 году организован колхоз «Социализм». Работали паровая мельница, лесопилка, круподробилка, бондарная артель, циркулярная пила, кузница.

Во время Великой Отечественной войны 27 сентября 1943 года оккупанты сожгли деревню и убили 42 мирных жителя. Освобождена 28 сентября 1943 года. В боях возле деревни погибли 274 солдата 37-й гвардейской дивизии 19-го стрелкового корпуса 65-й армии Центрального фронта. Среди погибших был Герой Советского Союза А. Д. Вологин. На фронтах погибли 96 жителей деревни.

В 1959 году центр колхоза «Социализм», в который входили также Шутовка, Терешковичи. Размещаются средняя школа (в 1996 году построено новое кирпичное здание), библиотека, детский сад-ясли, отделение связи, кафе, 2 магазина.

В школе с 1963 года действует музей.

Описание

В деревне 270 жилых домов (2004 год). Планировка состоит из коротких улиц и переулков, которые создают 2 квартала. К ним примыкают 2 улицы. Застройка двухсторонняя, дома преимущественно деревянные, усадебного типа. В 1987 году построены 50 кирпичных домов коттеджного типа, в которые были переселены жители с загрязнённых после катастрофы на Чернобыльской АЭС территорий. В 2010 году построено около 100 новых домов и 2 многоквартирных дома.

Население

Численность

• 2004 год — 270 дворов, 783 жителя.

Динамика

• 1773 год — 20 дворов.
• 1798 год — 178 жителей.
• 1816 год — 47 дворов, 217 жителей.
• 1834 год — 54 двора, 460 жителей.
• 1885 год — 112 дворов, 669 жителей.
• 1897 год — 147 дворов, 894 жителя (согласно переписи).
• 1909 год — 182 двора, 1174 жителя.
• 1926 год — 239 дворов.
• 1959 год — 834 жителя (согласно переписи).
• 2004 год — 270 дворов, 783 жителя.

Улицы

• Валогина
• Кооперативная
• Красноармейская
• Новая
• Победы
• Пушкина
• Советская
• Стахановская (ст. назв. Колбуховка)

Известные уроженцы

• Ермаков, Василий Петрович (1845—1922) — российский математик, член-корреспондент Петербургской АН, с 1899 года заслуженный профессор.

Литература

• Гарады і вёскі Беларусі: Энцыклапедыя. Т.1, кн.1. Гомельская вобласць/С. В. Марцэлеў; Рэдкалегія: Г. П. Пашкоў (галоўны рэдактар) і інш. — Мн.: БелЭн, 2004. 632с.: іл. Тыраж 4000 экз. ISBN 985-11-0303-9 ISBN 985-11-0302-0

Ссылки

• [gomel-region.gov.by/ru/bottom_menu/news/archive?date=30_01_2006&page=1&ns_id=4658 Адкрыццё мемарыяльнай дошкі ў гонар І. Шамякіна]
• [weather-in.by/by/gomel%27skaja/1017 Надвор’е ў Церухе]
• [www.belaruspartizan.org/bp-forte/?page=100&backPage=21&news=56766&newsPage=0 На базе детского дома — дом престарелых]

Отрывок, характеризующий Терюха (деревня)

– Ж… – крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.
– Про…ли волка то!… охотники! – И как бы не удостоивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, он со всей злобой, приготовленной на графа, ударил по ввалившимся мокрым бокам бурого мерина и понесся за гончими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали зверя борзятники. Но волк пошел кустами и ни один охотник не перехватил его.


Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по приближению, отдалению и возвышению голосов доезжачих, он чувствовал то, что совершалось в острове. Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки; он знал, что гончие разбились на две стаи, что где нибудь травили, и что что нибудь случилось неблагополучное. Он всякую секунду на свою сторону ждал зверя. Он делал тысячи различных предположений о том, как и с какой стороны побежит зверь и как он будет травить его. Надежда сменялась отчаянием. Несколько раз он обращался к Богу с мольбою о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну, что Тебе стоит, говорил он Богу, – сделать это для меня! Знаю, что Ты велик, и что грех Тебя просить об этом; но ради Бога сделай, чтобы на меня вылез матерый, и чтобы Карай, на глазах „дядюшки“, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло». Тысячу раз в эти полчаса упорным, напряженным и беспокойным взглядом окидывал Ростов опушку лесов с двумя редкими дубами над осиновым подседом, и овраг с измытым краем, и шапку дядюшки, чуть видневшегося из за куста направо.
«Нет, не будет этого счастья, думал Ростов, а что бы стоило! Не будет! Мне всегда, и в картах, и на войне, во всем несчастье». Аустерлиц и Долохов ярко, но быстро сменяясь, мелькали в его воображении. «Только один раз бы в жизни затравить матерого волка, больше я не желаю!» думал он, напрягая слух и зрение, оглядываясь налево и опять направо и прислушиваясь к малейшим оттенкам звуков гона. Он взглянул опять направо и увидал, что по пустынному полю навстречу к нему бежало что то. «Нет, это не может быть!» подумал Ростов, тяжело вздыхая, как вздыхает человек при совершении того, что было долго ожидаемо им. Совершилось величайшее счастье – и так просто, без шума, без блеска, без ознаменования. Ростов не верил своим глазам и сомнение это продолжалось более секунды. Волк бежал вперед и перепрыгнул тяжело рытвину, которая была на его дороге. Это был старый зверь, с седою спиной и с наеденным красноватым брюхом. Он бежал не торопливо, очевидно убежденный, что никто не видит его. Ростов не дыша оглянулся на собак. Они лежали, стояли, не видя волка и ничего не понимая. Старый Карай, завернув голову и оскалив желтые зубы, сердито отыскивая блоху, щелкал ими на задних ляжках.
– Улюлюлю! – шопотом, оттопыривая губы, проговорил Ростов. Собаки, дрогнув железками, вскочили, насторожив уши. Карай почесал свою ляжку и встал, насторожив уши и слегка мотнул хвостом, на котором висели войлоки шерсти.
– Пускать – не пускать? – говорил сам себе Николай в то время как волк подвигался к нему, отделяясь от леса. Вдруг вся физиономия волка изменилась; он вздрогнул, увидав еще вероятно никогда не виданные им человеческие глаза, устремленные на него, и слегка поворотив к охотнику голову, остановился – назад или вперед? Э! всё равно, вперед!… видно, – как будто сказал он сам себе, и пустился вперед, уже не оглядываясь, мягким, редким, вольным, но решительным скоком.
– Улюлю!… – не своим голосом закричал Николай, и сама собою стремглав понеслась его добрая лошадь под гору, перескакивая через водомоины в поперечь волку; и еще быстрее, обогнав ее, понеслись собаки. Николай не слыхал своего крика, не чувствовал того, что он скачет, не видал ни собак, ни места, по которому он скачет; он видел только волка, который, усилив свой бег, скакал, не переменяя направления, по лощине. Первая показалась вблизи зверя чернопегая, широкозадая Милка и стала приближаться к зверю. Ближе, ближе… вот она приспела к нему. Но волк чуть покосился на нее, и вместо того, чтобы наддать, как она это всегда делала, Милка вдруг, подняв хвост, стала упираться на передние ноги.
– Улюлюлюлю! – кричал Николай.
Красный Любим выскочил из за Милки, стремительно бросился на волка и схватил его за гачи (ляжки задних ног), но в ту ж секунду испуганно перескочил на другую сторону. Волк присел, щелкнул зубами и опять поднялся и поскакал вперед, провожаемый на аршин расстояния всеми собаками, не приближавшимися к нему.
– Уйдет! Нет, это невозможно! – думал Николай, продолжая кричать охрипнувшим голосом.
– Карай! Улюлю!… – кричал он, отыскивая глазами старого кобеля, единственную свою надежду. Карай из всех своих старых сил, вытянувшись сколько мог, глядя на волка, тяжело скакал в сторону от зверя, наперерез ему. Но по быстроте скока волка и медленности скока собаки было видно, что расчет Карая был ошибочен. Николай уже не далеко впереди себя видел тот лес, до которого добежав, волк уйдет наверное. Впереди показались собаки и охотник, скакавший почти на встречу. Еще была надежда. Незнакомый Николаю, муругий молодой, длинный кобель чужой своры стремительно подлетел спереди к волку и почти опрокинул его. Волк быстро, как нельзя было ожидать от него, приподнялся и бросился к муругому кобелю, щелкнул зубами – и окровавленный, с распоротым боком кобель, пронзительно завизжав, ткнулся головой в землю.
– Караюшка! Отец!.. – плакал Николай…
Старый кобель, с своими мотавшимися на ляжках клоками, благодаря происшедшей остановке, перерезывая дорогу волку, был уже в пяти шагах от него. Как будто почувствовав опасность, волк покосился на Карая, еще дальше спрятав полено (хвост) между ног и наддал скоку. Но тут – Николай видел только, что что то сделалось с Караем – он мгновенно очутился на волке и с ним вместе повалился кубарем в водомоину, которая была перед ними.