Тер-Нерсесян, Сирарпи Миграновна

Сирарпи Миграновна Тер-Нерсесян
Սիրարփի Տեր-Ներսեսյան
Дата рождения:	5 сентября 1896(1896-09-05)
Место рождения:	Константинополь, Османская империя
Дата смерти:	6 июля 1989(1989-07-06) (92 года)
Место смерти:	Париж, Франция
Страна:	Франция
Научная сфера:	История, искусствоведение, археология
Место работы:	Сорбонна Думбартон-Окс Колледж Уэллсли Коллеж де Франс
Учёная степень:	доктор наук
Учёное звание:	профессор
Альма-матер:	Сорбонна
Сайт:	[www.sci.am/members.php?mid=220&langid=3 .am/members.php?mid=220&langid=3]

Сирарпи Миграновна Тер-Нерсесян (арм. Սիրարփի Տեր-Ներսեսյան; 5 сентября 1896, Константинополь — 6 июля 1989, Париж) — английский, американский и французский историк и искусствовед. Специалист в области армянского и византийского искусства.

Преподаватель в учебных заведениях Франции, Англии и США (таких как Колледж Уэллсли, Коллеж де Франс и Сорбонна и т.д). Доктор искусствоведения. Профессор исследовательского центра Думбартон-Окс. Член Американской академии средневековья (1945), Армянской академии наук (1966), Британской академии (1975) и Академии надписей и изящной словесности (1978). Почётный доктор колледжей Вильсона (1948) и Смита (1957). Лауреат ряда международных премий и наград.

Биография

Сирарпи Тер-Нерсисян родилась 15 сентября 1896 года в Константинополе в богатой армянской семье, где она была самым младшим, из трех детей, ребёнком. Тер-Нерсисян рано осиротела, ей было девять лет, когда умерла мать Акаби, и восемнадцать, когда умер отец Мигран.

Являясь, по материнской линии, племянницей учёному армянской церкви и патриарху Магакии Орманян, она получила хорошее образование, окончив в Константинополе английскую среднюю и церковно-приходскую школу Есаян. Бегло разговаривала на трех языках: армянском, английском и французском.

В 1915 году, спасаясь от геноцида армян, вместе со своей сестрой Араксией были вынуждены бежать в Европу. Изначально с сестрой обосновались в Швейцарии, там Сирарпи Тер-Нерсисян поступила в Женевский университет. В 1919 году, после окончания обучения, семья переехала на постоянное место жительства в Париж. Она поступила в Сорбонну, в школу высших исследований и изучения истории Парижского университета. Училась и работала рядом со знаменитыми византинистами Шарлем Дилем и Габриэлем Милле, а также с историком искусства Анри Фасийоном, помощником которого стала в 1922 году. В 1930 году переехала в США, где начала преподавать в Колледже Уэллсли штата Массачусетс. Читая лекции в колледже, стала полным профессором, а затем председателем Отдела истории искусств и директором Фарнсвортского музея.

Сирарпи Тер-Нерсесян была первой женщиной, читавшей в колледже лекции по искусству Византии, а также награждённой Вазгеном I медалью «Григория Просветителя» (1960). Была первой из женщин, приглашённых читать лекции в Коллеж де Франс. В своё время являлась первой женщиной — полным профессором в центре Думбартон-Окс, и второй женщиной, удостоенной медали английского общества антиквариатов (1970). Основные труды Сирарпи Тер-Нерсесян посвящены вопросам армянской истории и архитектуре, армянскому и византийскому средневекового искусству, а также армянской миниатюре.

До 1978 года работала в Думбартон-Оксе, после чего, выйдя на пенсию, жила с сестрой в Париже. Сирарпи Тер-Нерсесян, имея богатую библиотеку, после выхода на пенсию, пожертвовала её армянскому институту древних рукописей Матенадарану. После смерти учёной, в 1988 году, был образован эндаумент-фонд для будущих студентов историков искусства в Армении, а также фонд имени Сирарпи Тер-Нерсесян при Исследовательском центре Армяно-Византийских миниатюр (фр. Institut de Recherche sur les Miniatures Arméno- byzantines).

Педагогическая деятельность

• 1925—1929 — преподавала в Сорбоннском университете.
• 1930—1946 — преподавала в колледже Уэллсли (Массачусетс, США).
• 1937—1946 — председатель центра искусств Веллесоеского колледжа и инспектор музея Фансворда.
• 1946—1962 — преподавала в Гарвардском университете.
• 1953—1954 — почётный директор научного центра «Думбартон-Окс» Гарвардского университета.
• 1954—1955 и 1961—1962 — директор учебной части Гарвардского университета.
• 1962—1978 — работала в Думбартон-Оксе.

Звания

• член Национального общества антиквариев Франции
• доктор искусствоведческих наук (1936)
• член Американской академии Средневековья (1945)
• профессор (1946)
• член женской ассоциации университетов США (1948)
• иностранный член АН Армянской ССР (1965)
• член Национальной ассоциации археологов Франции (1971)
• член-корреспондент Британской академии (1975)
• член-корреспондент Академии надписей и художественной литературы Франции(1978)
• почётный доктор колледжа Вильсона (1948)
• почётный доктор колледжа Смита (1957)

Медали

• золотая медаль Английского археологического общества (1960)
• медаль «Григория Просветителя» (1960)
• медаль английского общества антиквариатов (1970)

Премии

• лауреат премии имени Фулда (1937)
• лауреат премии имени Шлюмбертера (1963)
• лауреат премии имени Анании Ширакаци АН АрмССР (1982)
• лауреат премии Французской академии надписей и художественной литературы

Работы

Книги

• Aght’amar: Church of the Holy Cross. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1945
• Armenia and the Byzantine Empire: A Brief Study of Armenian Art and Civilization. Cambridge: Harvard University Press, 1945
• Armenian Manuscripts in the Walters Art Gallery. Baltimore: The Trustees, 1973
• Armenian miniatures from Isfahan. Brussels: Les Editeurs d’Art Associés, 1986
• The Armenians. New York: Praeger, 1969
• L’Art arménien. Paris: Art européen. Publications filmées d’art et d’histoire, 1965. (French)
• L’illustration du roman de Barlaam et Joasaph. Paris: de Boccard, 1937. (French)
• Miniature Painting in the Armenian Kingdom of Cilicia from the Twelfth to the Fourteenth Century. Washington D.C.: Dumbarton Oaks Studies, 1993

Статьи

• «The Armenian Chronicle of the Constable Smpad or of the 'Royal Historian.'» Dumbarton Oaks Papers, Vol. 13, 1959, pp. 141–168
• «An Armenian Gospel of the Fifteenth Century.» The Boston Public Library Quarterly. 1950, pp. 3–20
• «A General View of the Manuscripts of San Lazarro.» Bazmavep. Venice, 1947, pp. 269–272. (Armenian)
• «Pagan and Christian Art in Egypt. An exhibition at the Brooklyn Museum.» The Art Bulletin. Vol. 33, 1941, pp. 165–167
• «Two Miracles of the Virgin in the Poems of Gautier de Coincy.» Dumbarton Oaks Papers, Vol. 41, 1987, pp. 157–163
• «The Kingdom of Cilician Armenia», A History of the Crusades, edited by Kenneth M. Setton, 1969

Отрывок, характеризующий Тер-Нерсесян, Сирарпи Миграновна

В приемной никого уже не было, кроме князя Василия и старшей княжны, которые, сидя под портретом Екатерины, о чем то оживленно говорили. Как только они увидали Пьера с его руководительницей, они замолчали. Княжна что то спрятала, как показалось Пьеру, и прошептала:
– Не могу видеть эту женщину.
– Catiche a fait donner du the dans le petit salon, – сказал князь Василий Анне Михайловне. – Allez, ma pauvre Анна Михайловна, prenez quelque сhose, autrement vous ne suffirez pas. [Катишь велела подать чаю в маленькой гостиной. Вы бы пошли, бедная Анна Михайловна, подкрепили себя, а то вас не хватит.]
Пьеру он ничего не сказал, только пожал с чувством его руку пониже плеча. Пьер с Анной Михайловной прошли в petit salon. [маленькую гостиную.]
– II n'y a rien qui restaure, comme une tasse de cet excellent the russe apres une nuit blanche, [Ничто так не восстановляет после бессонной ночи, как чашка этого превосходного русского чаю.] – говорил Лоррен с выражением сдержанной оживленности, отхлебывая из тонкой, без ручки, китайской чашки, стоя в маленькой круглой гостиной перед столом, на котором стоял чайный прибор и холодный ужин. Около стола собрались, чтобы подкрепить свои силы, все бывшие в эту ночь в доме графа Безухого. Пьер хорошо помнил эту маленькую круглую гостиную, с зеркалами и маленькими столиками. Во время балов в доме графа, Пьер, не умевший танцовать, любил сидеть в этой маленькой зеркальной и наблюдать, как дамы в бальных туалетах, брильянтах и жемчугах на голых плечах, проходя через эту комнату, оглядывали себя в ярко освещенные зеркала, несколько раз повторявшие их отражения. Теперь та же комната была едва освещена двумя свечами, и среди ночи на одном маленьком столике беспорядочно стояли чайный прибор и блюда, и разнообразные, непраздничные люди, шопотом переговариваясь, сидели в ней, каждым движением, каждым словом показывая, что никто не забывает и того, что делается теперь и имеет еще совершиться в спальне. Пьер не стал есть, хотя ему и очень хотелось. Он оглянулся вопросительно на свою руководительницу и увидел, что она на цыпочках выходила опять в приемную, где остался князь Василий с старшею княжной. Пьер полагал, что и это было так нужно, и, помедлив немного, пошел за ней. Анна Михайловна стояла подле княжны, и обе они в одно время говорили взволнованным шопотом:
– Позвольте мне, княгиня, знать, что нужно и что ненужно, – говорила княжна, видимо, находясь в том же взволнованном состоянии, в каком она была в то время, как захлопывала дверь своей комнаты.
– Но, милая княжна, – кротко и убедительно говорила Анна Михайловна, заступая дорогу от спальни и не пуская княжну, – не будет ли это слишком тяжело для бедного дядюшки в такие минуты, когда ему нужен отдых? В такие минуты разговор о мирском, когда его душа уже приготовлена…
Князь Василий сидел на кресле, в своей фамильярной позе, высоко заложив ногу на ногу. Щеки его сильно перепрыгивали и, опустившись, казались толще внизу; но он имел вид человека, мало занятого разговором двух дам.
– Voyons, ma bonne Анна Михайловна, laissez faire Catiche. [Оставьте Катю делать, что она знает.] Вы знаете, как граф ее любит.
– Я и не знаю, что в этой бумаге, – говорила княжна, обращаясь к князю Василью и указывая на мозаиковый портфель, который она держала в руках. – Я знаю только, что настоящее завещание у него в бюро, а это забытая бумага…
Она хотела обойти Анну Михайловну, но Анна Михайловна, подпрыгнув, опять загородила ей дорогу.
– Я знаю, милая, добрая княжна, – сказала Анна Михайловна, хватаясь рукой за портфель и так крепко, что видно было, она не скоро его пустит. – Милая княжна, я вас прошу, я вас умоляю, пожалейте его. Je vous en conjure… [Умоляю вас…]
Княжна молчала. Слышны были только звуки усилий борьбы зa портфель. Видно было, что ежели она заговорит, то заговорит не лестно для Анны Михайловны. Анна Михайловна держала крепко, но, несмотря на то, голос ее удерживал всю свою сладкую тягучесть и мягкость.
– Пьер, подойдите сюда, мой друг. Я думаю, что он не лишний в родственном совете: не правда ли, князь?
– Что же вы молчите, mon cousin? – вдруг вскрикнула княжна так громко, что в гостиной услыхали и испугались ее голоса. – Что вы молчите, когда здесь Бог знает кто позволяет себе вмешиваться и делать сцены на пороге комнаты умирающего. Интриганка! – прошептала она злобно и дернула портфель изо всей силы.
Но Анна Михайловна сделала несколько шагов, чтобы не отстать от портфеля, и перехватила руку.
– Oh! – сказал князь Василий укоризненно и удивленно. Он встал. – C'est ridicule. Voyons, [Это смешно. Ну, же,] пустите. Я вам говорю.
Княжна пустила.
– И вы!
Анна Михайловна не послушалась его.
– Пустите, я вам говорю. Я беру всё на себя. Я пойду и спрошу его. Я… довольно вам этого.
– Mais, mon prince, [Но, князь,] – говорила Анна Михайловна, – после такого великого таинства дайте ему минуту покоя. Вот, Пьер, скажите ваше мнение, – обратилась она к молодому человеку, который, вплоть подойдя к ним, удивленно смотрел на озлобленное, потерявшее всё приличие лицо княжны и на перепрыгивающие щеки князя Василья.
– Помните, что вы будете отвечать за все последствия, – строго сказал князь Василий, – вы не знаете, что вы делаете.
– Мерзкая женщина! – вскрикнула княжна, неожиданно бросаясь на Анну Михайловну и вырывая портфель.
Князь Василий опустил голову и развел руками.
В эту минуту дверь, та страшная дверь, на которую так долго смотрел Пьер и которая так тихо отворялась, быстро, с шумом откинулась, стукнув об стену, и средняя княжна выбежала оттуда и всплеснула руками.
– Что вы делаете! – отчаянно проговорила она. – II s'en va et vous me laissez seule. [Он умирает, а вы меня оставляете одну.]
Старшая княжна выронила портфель. Анна Михайловна быстро нагнулась и, подхватив спорную вещь, побежала в спальню. Старшая княжна и князь Василий, опомнившись, пошли за ней. Через несколько минут первая вышла оттуда старшая княжна с бледным и сухим лицом и прикушенною нижнею губой. При виде Пьера лицо ее выразило неудержимую злобу.
– Да, радуйтесь теперь, – сказала она, – вы этого ждали.
И, зарыдав, она закрыла лицо платком и выбежала из комнаты.
За княжной вышел князь Василий. Он, шатаясь, дошел до дивана, на котором сидел Пьер, и упал на него, закрыв глаза рукой. Пьер заметил, что он был бледен и что нижняя челюсть его прыгала и тряслась, как в лихорадочной дрожи.
– Ах, мой друг! – сказал он, взяв Пьера за локоть; и в голосе его была искренность и слабость, которых Пьер никогда прежде не замечал в нем. – Сколько мы грешим, сколько мы обманываем, и всё для чего? Мне шестой десяток, мой друг… Ведь мне… Всё кончится смертью, всё. Смерть ужасна. – Он заплакал.
Анна Михайловна вышла последняя. Она подошла к Пьеру тихими, медленными шагами.
– Пьер!… – сказала она.
Пьер вопросительно смотрел на нее. Она поцеловала в лоб молодого человека, увлажая его слезами. Она помолчала.
– II n'est plus… [Его не стало…]
Пьер смотрел на нее через очки.
– Allons, je vous reconduirai. Tachez de pleurer. Rien ne soulage, comme les larmes. [Пойдемте, я вас провожу. Старайтесь плакать: ничто так не облегчает, как слезы.]