Тетрадь смерти (фильм, 2006)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Тетрадь смерти

<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">
Плакат к фильму</td></tr><tr><td colspan="2" style="background: #ddf; text-align: center;">デスノート
(дэсу но:то)
Death Note
</td></tr> <tr><th>Жанр</th><td>триллер, психология, мистика, детектив </td></tr> <tr><th colspan="2" style="text-align:center; background: #ccf;">Игровой фильм
«Тетрадь смерти»
Death Note</th></tr><tr><th style="">Режиссёр</th><td class="" style=""> Сюсукэ Канэко </td></tr><tr><th style="">Студия</th><td class="" style=""> Nippon Television, Warner Bros[1] </td></tr><tr><th style="">Премьера</th><td class="" style=""> 17 июня 2006 года </td></tr><tr><th style="">Продолжительность</th><td class="" style=""> 126 мин. </td></tr>

<tr><th colspan="2" style="text-align:center; background: #ccf;">Игровой фильм
«Тетрадь смерти: Последнее имя»
Death Note: The Last Name</th></tr><tr><th style="">Режиссёр</th><td class="" style=""> Сюсукэ Канэко </td></tr><tr><th style="">Студия</th><td class="" style=""> Nippon Television, Warner Bros[1] </td></tr><tr><th style="">Премьера</th><td class="" style=""> 3 октября 2006 года </td></tr><tr><th style="">Продолжительность</th><td class="" style=""> 141 мин. </td></tr>

</table>

Тетрадь смерти (яп. デスノート Дэсу Но:то, Death Note) — серия из двух игровых японских фильмов, выпущенных в 2006 году на основе одноимённой манги Цугуми Обы и Такэси Обаты. Главный герой — молодой человек, который решает избавить мир от зла с помощью сверхъестественной тетради, которая убивает тех, чьё имя в ней записано. Режиссёр — Сюсюкэ Канэко, производство «Nippon Television», дистрибьютор — японское отделение «Warner Bros.».[1]

Спин-офф режиссёра Хидэо Накаты, под названием «L: Change the World», был выпущен 9 февраля 2008 года.





Сюжет

Тетрадь смерти

Лайт Ягами, молодой человек, студент, чья жизнь претерпевает радикальные изменения, когда он обнаруживает таинственную тетрадь, лежащую на земле. Инструкция, написанная в тетради, утверждает, что если имя человека записать в неё, одновременно думая о его лице, этот человек умрет. Лайт сначала скептически отнёсся к тетради, но после экспериментов с ней, он понимает, что Тетрадь смерти является реальной. После встречи с её предыдущим владельцем, синигами Рюком, Лайт стремится стать «богом нового мира», убив тех, кого он считает злом.

Напишите отзыв о статье "Тетрадь смерти (фильм, 2006)"

Примечания

  1. 1 2 3 [wwws.warnerbros.co.jp/deathnote/ Официальная страница фильма] (яп.). Warner Bros.. Проверено 19 ноября 2006. [www.webcitation.org/6ABzXLG4u Архивировано из первоисточника 26 августа 2012].

Ссылки

  • [wwws.warnerbros.co.jp/deathnote/ Death Note]  (яп.) на Warner Brothers Japan
  • [www.vap.co.jp/deathnote/m/stfcas.html Официальный сайт DVD Death Note]  (яп.)
В базах данных


Отрывок, характеризующий Тетрадь смерти (фильм, 2006)

– Капитан Тушин! Капитан!
Тушин испуганно оглянулся. Это был тот штаб офицер, который выгнал его из Грунта. Он запыхавшимся голосом кричал ему:
– Что вы, с ума сошли. Вам два раза приказано отступать, а вы…
«Ну, за что они меня?…» думал про себя Тушин, со страхом глядя на начальника.
– Я… ничего… – проговорил он, приставляя два пальца к козырьку. – Я…
Но полковник не договорил всего, что хотел. Близко пролетевшее ядро заставило его, нырнув, согнуться на лошади. Он замолк и только что хотел сказать еще что то, как еще ядро остановило его. Он поворотил лошадь и поскакал прочь.
– Отступать! Все отступать! – прокричал он издалека. Солдаты засмеялись. Через минуту приехал адъютант с тем же приказанием.
Это был князь Андрей. Первое, что он увидел, выезжая на то пространство, которое занимали пушки Тушина, была отпряженная лошадь с перебитою ногой, которая ржала около запряженных лошадей. Из ноги ее, как из ключа, лилась кровь. Между передками лежало несколько убитых. Одно ядро за другим пролетало над ним, в то время как он подъезжал, и он почувствовал, как нервическая дрожь пробежала по его спине. Но одна мысль о том, что он боится, снова подняла его. «Я не могу бояться», подумал он и медленно слез с лошади между орудиями. Он передал приказание и не уехал с батареи. Он решил, что при себе снимет орудия с позиции и отведет их. Вместе с Тушиным, шагая через тела и под страшным огнем французов, он занялся уборкой орудий.
– А то приезжало сейчас начальство, так скорее драло, – сказал фейерверкер князю Андрею, – не так, как ваше благородие.
Князь Андрей ничего не говорил с Тушиным. Они оба были и так заняты, что, казалось, и не видали друг друга. Когда, надев уцелевшие из четырех два орудия на передки, они двинулись под гору (одна разбитая пушка и единорог были оставлены), князь Андрей подъехал к Тушину.
– Ну, до свидания, – сказал князь Андрей, протягивая руку Тушину.
– До свидания, голубчик, – сказал Тушин, – милая душа! прощайте, голубчик, – сказал Тушин со слезами, которые неизвестно почему вдруг выступили ему на глаза.


Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть.
– Капитан, ради Бога, я контужен в руку, – сказал он робко. – Ради Бога, я не могу итти. Ради Бога!
Видно было, что юнкер этот уже не раз просился где нибудь сесть и везде получал отказы. Он просил нерешительным и жалким голосом.
– Прикажите посадить, ради Бога.
– Посадите, посадите, – сказал Тушин. – Подложи шинель, ты, дядя, – обратился он к своему любимому солдату. – А где офицер раненый?
– Сложили, кончился, – ответил кто то.
– Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов.
Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова.
– Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов.
– Нет, контужен.
– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.
– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
– Цел, Петров? – спрашивал один.
– Задали, брат, жару. Теперь не сунутся, – говорил другой.
– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся толпе произошло волнение. Кто то проехал со свитой на белой лошади и что то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль? Благодарил, что ли? – послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились), и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на середине грязной дороги.