Тьяльфи
| Тьяльфи |
|---|
Тьяльфи (др.-исл. Þjálfi —) или Тьельвар (др.-гутн. Þjelvar) или Тиальфи— в германо-скандинавской мифологии сын крестьянина, появляющийся дважды в «Снорровой Эдде» и один раз в «Гутасаге». Аналоги имени — Дельфе и Тиль.
Младшая Эдда
В «Видении Гюльви» повествуется о том, как Тор и Локи посещают семью Тьяльфи по пути в Утгард. Тор зарезал своих козлов, освежевал туши, а после ужина разложил шкуры перед очагом и велел всей семье кидать в шкуры кости. Но Тьяльфи расколол ножом бедренную кость одного козла и выковырял мозг. Наутро Тор воскресил козлов, но один из них хромал. В наказание Тор обязал Тьяльфи и его сестру Рёскву пожизненно служить ему. Тьяльфи и Рёсква сопровождали Тора и Локи в путешествии в страну Ётунов, где Тьяльфи состязался в скорости с мыслью Утгарда-Локи.
В «Языке поэзии» Тьяльфи помогает Тору в битве с ётуном Грунгниром, а также побеждает другого монстра по имени Мёккуркальви, Ётуна из глины, но с «сердцем, полным страха».
В «Законе Тора» Тьяльфи также выступает спутником Тора в поездке к ётуну Гейррёду, однако у Снорри в этой истории вместо Тьяльфи фигурирует Локи.
Гутасага
В «Гутасаге» Тьельвар предстаёт взрослым человеком, прибывшим на волшебный остров, который каждую ночь тонул, а днём снова всплывал. Тьельвар развёл костёр на острове, и с тех пор он больше не тонул. Хафти, сын Тьельвара, взял в жёны Хвитастьерну (имя в переводе означает «белая звезда»), и они стали прародителями гутар.
Каменный корабль, в соответствии с легендой, является могилой Тьельвара и датируется приблизительно 750 г. до н. э.
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 13 октября 2016 года. |
Напишите отзыв о статье "Тьяльфи"
Отрывок, характеризующий Тьяльфи
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.
Николай догнал первую тройку. Они съехали с какой то горы, выехали на широко разъезженную дорогу по лугу около реки.
«Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку.
Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо.
Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
