Тиббетс, Пол

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Пол Уорфилд Тиббетс-младший
англ. Paul Warfield Tibbets, Jr.

Пол Тиббетс
Дата рождения

23 февраля 1915(1915-02-23)

Место рождения

Куинси, Иллинойс, США

Дата смерти

1 ноября 2007(2007-11-01) (92 года)

Место смерти

Колумбус, Огайо, США

Принадлежность

США США

Род войск

Военно-воздушные силы США

Годы службы

19371966

Звание

Сражения/войны

Атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки

Награды и премии

Пол Уорфилд Тиббетс-младший (англ. Paul Warfield Tibbets, Jr.; 23 февраля 1915 — 1 ноября, 2007) — бригадный генерал Военно-воздушных сил США. Известен в первую очередь как пилот бомбардировщика «Энола Гей», который сбросил первую атомную бомбу на японский город Хиросима в конце Второй мировой войны.





Факты

В 19441946 годах был командиром созданного «под бомбу» элитного 509 смешанного авиационного полка, дислоцированного на авиабазе Розуэлл в штате Нью-Мексико.

Биография

Тиббетс родился в городе Квинси в западном Иллинойсе в семье Пола Тиббетса и Энолы Гей Хаггард (в девичестве). Он вырос в Сидар-Рэпидс, штат Айова, где его отец занимался оптовыми продажами кондитерских изделий.

Существует запись о семье Тиббетсов в государственной переписи населения США за 1920 год. Перепись населения за этот год показывает, что его семья переехала и жила в это время в Де-Мойн. Позже они снова переехали, на этот раз в Майами, штат Флорида.

Тиббетс был студентом Университета Флориды в Гэйнсвилле и был принят в студенческое братство «Epsilon Zeta Chapter of Sigma Nu» в 1934 году.

Военная карьера

25 февраля 1937 года Тиббетса зачислили в Военно-воздушные силы Сухопутных войск США (англ. USAAF) курсантом в городе Форт Томас штата Кентукки, откуда он выпустился в 1938 году в звании второй лейтенант, после чего стал пилотом на авиабазе Келли-Филд (Kelly Air Force Base) в штате Техас.

В марте 1942 Тиббетс стал командующим офицером 340-й бомбардировочной эскадрильи 97-й группы тяжёлых бомбардировщиков, где на вооружении стояли Boeing B-17 Flying Fortress и которая базировался на британской авиабазе Поулбрук (RAF Polebrook). Он пилотировал ведущий бомбардировщик в первой миссии 8-й Воздушной армии США в Европе 17 августа 1942 года, а позже участвовал в военных операциях на средиземноморском театре военных действий до того, как вернулся в США, чтобы участвовать в тестовых полетах Boeing B-29 Superfortress.

Тиббетс имел репутацию «лучшего пилота в Военно-воздушных силах»[1]. Одним из тех, кто это подтверждал, был Дуайт Дэвид Эйзенхауэр, у которого Тиббетс работал личным пилотом в годы войны.

В сентябре 1944 года Тиббетс был назначен командиром созданного элитного 509-го смешанного авиационного полка. Полк выполнял задания по транспортировке компонентов и самого ядерного оружия в Проекте Альберта Манхэттенского проекта, дислоцировавшемся на авиабазе Уэндовер (Wendover Army Air Field) штата Юта и авиабазе Розуэлл в штате Нью-Мексико.

5 августа 1945 года Тиббетс назвал B-29 c серийным номером 44-86292 «Энола Гей» в честь матери, которая сама получила своё имя в честь Энолы — героини любимого романа её отца.

6 августа в 2:45 утра бомбардировщик «Энола Гей» направился с острова Тиниан Марианских островов в направлении Хиросимы, неся на своем борту атомную бомбу с кодовым названием «Малыш». Бомба была сброшена на Хиросиму в 8:15 утра по местному времени, в результате чего порядка 140 000 человек были убиты и многие умерли позже.

В фильме «Above and Beyond» (1952) показаны эти события Второй мировой войны с участием Роберта Тейлора в роли Тиббетса и Элеоноры Паркер в роли первой жены Тиббетса — Люси.

В 1980 году на телеэкраны вышла новая картина с участием Патрика Даффи в роли Тиббетса и Ким Дарби в роли Люси, пересказывающая историю с ещё меньшей опорой на реальные факты. Фильм носил название «Enola Gay: The Men, the Mission, the Atomic Bomb». Персона Тиббетса так же присутствует в фильмах «День первый» («Day One») и «The Beginning or the End».

Брак Тиббетса с Люси Вингейт закончился разводом в 1955 году;[2] его вторую жену звали Андрэа. В 1959 году он получил звание бригадного генерала. На пенсию из армии он ушёл 21 августа 1966 года. Был радиолюбителем, имел позывной K4ZVZ.[3]

Поздние годы жизни

В 1960-х годах Тиббетса назначили военным атташе в Индию, но это назначение было аннулировано после серии протестов. После выхода на пенсию он работал на Executive Jet Aviation — компания воздушного такси в Коламбусе штата Огайо, которая в настоящее время называется NetJets. Оттуда он уволился в 1970 году и вернулся в Майами, штат Флорида. Позже, продав свой дом в Майами он снова вернулся в компанию в 1974 году.[4] С 1976 года он стал президентом компании и пробыл на этой должности вплоть до выхода на пенсию в 1987 году.

Правительство США принесло извинения Японии в 1976 году после того, как Тиббетс сделал полную постановку событий бомбёжки Хиросимы на воздушном шоу в Техасе, включая ядерное облако («ядерный гриб»). Тиббетс сказал, что в его намерениях не было оскорбить японцев.[5]

В 1995 году он назвал «чертовски большим оскорблением» запланированную выставку «Энолы Гей» в Смитсоновском институте, приуроченную к её 50-й годовщине, которая пыталась представить бомбёжку Хиросимы без надлежащего контекста.

В фильме 1982 года «Atomic Cafe» можно увидеть интервью с Тиббетсом. Также его интервью 1970-х годов можно посмотреть в британском документальном сериале «The World at War».

Его внук Пол У. Тиббетс IV на 2006 год являлся командиром 393-й бомбардировочной эскадрильи и пилотом B-2 Spirit. 393-я — одна из двух эскадрилий того же крыла (509-го бомбардировочного), которым командовал его дед.

Тиббетс не испытывал сожалений по поводу решения сбросить бомбу. В интервью 1975 года он сказал: «Я горд, что был способен, начав с ничего, распланировать операцию и привести её в исполнение так безукоризненно, как я сделал… Я сплю спокойно каждую ночь»[5]. В марте 2005 он заявил: «Если вы поставите меня в такую же ситуацию, то да, чёрт побери, я сделаю это снова».[6]

Смерть

Тиббетс умер в своём доме в Колумбусе штата Огайо в 2007 году[5][7][8]. Последние годы перед смертью у него были серия микроинсультов и сердечная недостаточность[9][10]. В своём завещании Тиббетс написал, чтобы после смерти не устраивали похорон и не устанавливали мемориальной плиты, так как демонстранты, выступающие против ядерного оружия, могли сделать её своеобразным местом своих протестов. Также он завещал, чтобы его кремировали и его прах развеяли над Ла-Маншем.

Награды и знаки отличия

См. также

  • Суини, Чарльз, командир бомбардировщика, сбросившего атомную бомбу на город Нагасаки 9 августа 1945 года.

Напишите отзыв о статье "Тиббетс, Пол"

Примечания

  1. Stephen Ambrose. The Victors, page 40
  2. [www.nytimes.com/2007/11/01/obituaries/01cnd-tibbets.html Paul W. Tibbets Jr., Pilot of Enola Gay, Dies at 92], New York Times (1 ноября 2007). Проверено 1 ноября 2007.
  3. [www.qcwa.org/k4zvz-sk.htm K4ZVZ - November 1, 2007].
  4. [www.miamiherald.com/top_stories/story/292872.html Miamian who bombed Hiroshima in 1945 dies], Miami Herald (2007-11-02]]). Проверено 2 ноября 2007.
  5. 1 2 3 [news.bbc.co.uk/2/hi/americas/7073441.stm Hiroshima bomb pilot dies aged 92], BBC News Online]] (1 ноября 2007). Проверено 1 ноября 2007.
  6. [www.japanfocus.org/-David-McNeill/2054 The Pain of Remembering August 6, 1945]  (англ.)
  7. Julie Carr Smyth. [news.yahoo.com/s/ap/20071101/ap_on_re_us/obit_tibbets;_ylt=At_GhvuxGP7vcOFEZcc5cBRI2ocA Pilot of plane that dropped A-bomb dies]. Associated Press (November 1 2007). Проверено 1 ноября 2007.
  8. Goldstein, Richard [www.nytimes.com/2007/11/01/obituaries/01cnd-tibbets.html Paul W. Tibbets Jr., Pilot of Enola Gay, Dies at 92]. The New York Times (1 ноября 2007). Проверено 1 ноября 2007. [www.webcitation.org/66429F9qL Архивировано из первоисточника 10 марта 2012].
  9. [www.columbusdispatch.com/live/content/local_news/stories/2007/11/01/tib.html Paul Tibbets Jr., who flew plane that dropped first atomic bomb, dies at 92]. The Columbus Dispatch. Проверено 1 ноября 2007. [www.webcitation.org/66429rDkn Архивировано из первоисточника 10 марта 2012].
  10. [www.foxnews.com/story/0,2933,307252,00.html Man Who Dropped Atomic Bomb on Hiroshima Dies at 92]. Associated Press at Fox News Channel. Проверено 1 ноября 2007. [www.webcitation.org/6642CvVDt Архивировано из первоисточника 10 марта 2012].


Отрывок, характеризующий Тиббетс, Пол

– Похвала великого полководца есть лучшая награда cолдату, – сказал Репнин.
– С удовольствием отдаю ее вам, – сказал Наполеон. – Кто этот молодой человек подле вас?
Князь Репнин назвал поручика Сухтелена.
Посмотрев на него, Наполеон сказал, улыбаясь:
– II est venu bien jeune se frotter a nous. [Молод же явился он состязаться с нами.]
– Молодость не мешает быть храбрым, – проговорил обрывающимся голосом Сухтелен.
– Прекрасный ответ, – сказал Наполеон. – Молодой человек, вы далеко пойдете!
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека – jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.
– Et vous, jeune homme? Ну, а вы, молодой человек? – обратился он к нему, – как вы себя чувствуете, mon brave?
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, – что он не мог отвечать ему.
Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.
Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников:
– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.
– C'est un sujet nerveux et bilieux, – сказал Ларрей, – il n'en rechappera pas. [Это человек нервный и желчный, он не выздоровеет.]
Князь Андрей, в числе других безнадежных раненых, был сдан на попечение жителей.


В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.