Тибель, Густав Вильгельм

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Густав Вильгельм аф Тибель
швед. Gustaf Wilhelm af Tibell

генерал Г. В. Тибель
Дата рождения

12 мая 1772(1772-05-12)

Место рождения

Эстермальма

Дата смерти

8 марта 1832(1832-03-08) (59 лет)

Место смерти

Стокгольм

Принадлежность

Швеция Швеция
Франция Франция

Род войск

инженерные войска

Звание

генерал-лейтенант (Швеция)
бригадный генерал (Франция)

Сражения/войны

Русско-шведская война 1788—1790, Война Второй коалиции

Густав Вильгельм Тибель (швед. Gustaf Wilhelm af Tibell, 1772—1832) — барон, президент шведской военной коллегии, почётный член шведской военной академии.

Родился 12 мая 1772 года в Сёдерманланде и в ранней молодости был зачислен волонтёром в Сёдерманландский полк. Проходя службу в нижних чинах, Тибель участвовал в русско-шведской войне 1788—1790 годов, отличился во многих случаях, был причислен к артиллерии своего полка 20 мая 1790 года получил знак отличия за храбрость, оказанную им в сражении при Келтисе. Вскоре Тибель был прикомандирован к фортификационным работам в Уммельйоки, Вереле и Аниале.

В 1791 году произведён в подпоручики и в 1792 году получил при учреждении военной академии в Карлсберге место преподавателя. В 1796 году он был избран первым секретарём литературного общества шведских офицеров, получил чин капитана, но два года спустя вышел отставку и поступил инженер-капитаном на французскую службу.

Прикомандированный к французскому генеральному штабу, он участвовал в походах 1799—1800 годов в Италии. При Кастельнуово был ранен и на поле боя пожалован батальонным командиром; в Турине попал в плен, но через три недели был обменян и награждён чином генерал-адъютанта. Затем Тибель участвовал в битве при Маренго и командовал авангардом при переходе через Минчио.

После перемирия Тибель занимался топографической съёмкой той части венецианских земель, которые были заняты французами, и по заключении мира поступил по повелению первого консула Наполеона Бонапарта на службу Итальянской республики начальником инженерного корпуса с сохранением своего чина во французской армии.

В качестве начальника инженерного корпуса и директора военного архива Тибель вёл работы по съёмке в большом масштабе владений всей Итальянской республики и в это время много содействовал к учреждению военной академии в Милане. 14 июня 1802 года, в годовщину битвы при Маренго, он получил в награду почётную шпагу и чин бригадного генерала.

Заслуги, приобретённые Тибелем в чужих краях, не остались без внимания и в Швеции, куда отозвал его король Густав IV 8 мая 1803 года с чином майора и адъютанта Его Величества. 6 августа того же года он получил чин подполковника, в 1805 году был возведён в дворянское достоинство и назначен вице-президентом военной коллегии и директором топографического корпуса. В том же году Тибель сопутствовал королю в звании генерал-квартирмейстера при экспедиции в Померанию.

В 1808 году Тибель получил чин генерал-майора и назначение генерал-адъютантом в шведский флот. По отречении от престола короля Густава IV в 1809 году и по вступлении на оный Карла XIII Тибель оставил должность генерал-адъютанта и отправился во Францию для обмена пленных. Вскоре он был назначен начальником королевского инженерного корпуса.

Тибель был активным сторонником Наполеона и всячески агитировал за профранцузскую ориентацию внешней политики Швеции, вёл в прессе активную пропаганду за вступление Швеции в союз с Францией и разрыв союзных отношений с Россией. В конце 1811 года он уехал в Париж. За это он в январе 1812 года получил отставку. В мае 1812 году Тибель подал прошение королю о его возвращении на службу, но получил отказ.

В 1814 году, по изгнании Наполеона в ссылку на остров Эльба, Тибель опять был определён на службу; в 1815 году назначен членом военной коллегии и пожалован командором ордена Меча.

В 1824 году Тибель был произведён в генерал-лейтенанты и назначен президентом военной коллегии, в 1827 году получил баронский титул. В качестве президента военной коллегии он приобрёл значительные заслуги в отношении управления шведской армией и военного судопроизводства, чему служит доказательством множество напечатанных его сочинений, показывающих глубокие и многосторонние знания.

Тибель умер 8 марта 1832 года в Стокгольме.



Источники

Напишите отзыв о статье "Тибель, Густав Вильгельм"

Отрывок, характеризующий Тибель, Густав Вильгельм

Данило не отвечал и помигал глазами.
– Уварку посылал послушать на заре, – сказал его бас после минутного молчанья, – сказывал, в отрадненский заказ перевела, там выли. (Перевела значило то, что волчица, про которую они оба знали, перешла с детьми в отрадненский лес, который был за две версты от дома и который был небольшое отъемное место.)
– А ведь ехать надо? – сказал Николай. – Приди ка ко мне с Уваркой.
– Как прикажете!
– Так погоди же кормить.
– Слушаю.
Через пять минут Данило с Уваркой стояли в большом кабинете Николая. Несмотря на то, что Данило был не велик ростом, видеть его в комнате производило впечатление подобное тому, как когда видишь лошадь или медведя на полу между мебелью и условиями людской жизни. Данило сам это чувствовал и, как обыкновенно, стоял у самой двери, стараясь говорить тише, не двигаться, чтобы не поломать как нибудь господских покоев, и стараясь поскорее всё высказать и выйти на простор, из под потолка под небо.
Окончив расспросы и выпытав сознание Данилы, что собаки ничего (Даниле и самому хотелось ехать), Николай велел седлать. Но только что Данила хотел выйти, как в комнату вошла быстрыми шагами Наташа, еще не причесанная и не одетая, в большом, нянином платке. Петя вбежал вместе с ней.
– Ты едешь? – сказала Наташа, – я так и знала! Соня говорила, что не поедете. Я знала, что нынче такой день, что нельзя не ехать.
– Едем, – неохотно отвечал Николай, которому нынче, так как он намеревался предпринять серьезную охоту, не хотелось брать Наташу и Петю. – Едем, да только за волками: тебе скучно будет.
– Ты знаешь, что это самое большое мое удовольствие, – сказала Наташа.
– Это дурно, – сам едет, велел седлать, а нам ничего не сказал.
– Тщетны россам все препоны, едем! – прокричал Петя.
– Да ведь тебе и нельзя: маменька сказала, что тебе нельзя, – сказал Николай, обращаясь к Наташе.
– Нет, я поеду, непременно поеду, – сказала решительно Наташа. – Данила, вели нам седлать, и Михайла чтоб выезжал с моей сворой, – обратилась она к ловчему.
И так то быть в комнате Даниле казалось неприлично и тяжело, но иметь какое нибудь дело с барышней – для него казалось невозможным. Он опустил глаза и поспешил выйти, как будто до него это не касалось, стараясь как нибудь нечаянно не повредить барышне.


Старый граф, всегда державший огромную охоту, теперь же передавший всю охоту в ведение сына, в этот день, 15 го сентября, развеселившись, собрался сам тоже выехать.
Через час вся охота была у крыльца. Николай с строгим и серьезным видом, показывавшим, что некогда теперь заниматься пустяками, прошел мимо Наташи и Пети, которые что то рассказывали ему. Он осмотрел все части охоты, послал вперед стаю и охотников в заезд, сел на своего рыжего донца и, подсвистывая собак своей своры, тронулся через гумно в поле, ведущее к отрадненскому заказу. Лошадь старого графа, игреневого меренка, называемого Вифлянкой, вел графский стремянной; сам же он должен был прямо выехать в дрожечках на оставленный ему лаз.
Всех гончих выведено было 54 собаки, под которыми, доезжачими и выжлятниками, выехало 6 человек. Борзятников кроме господ было 8 человек, за которыми рыскало более 40 борзых, так что с господскими сворами выехало в поле около 130 ти собак и 20 ти конных охотников.
Каждая собака знала хозяина и кличку. Каждый охотник знал свое дело, место и назначение. Как только вышли за ограду, все без шуму и разговоров равномерно и спокойно растянулись по дороге и полю, ведшими к отрадненскому лесу.
Как по пушному ковру шли по полю лошади, изредка шлепая по лужам, когда переходили через дороги. Туманное небо продолжало незаметно и равномерно спускаться на землю; в воздухе было тихо, тепло, беззвучно. Изредка слышались то подсвистыванье охотника, то храп лошади, то удар арапником или взвизг собаки, не шедшей на своем месте.
Отъехав с версту, навстречу Ростовской охоте из тумана показалось еще пять всадников с собаками. Впереди ехал свежий, красивый старик с большими седыми усами.
– Здравствуйте, дядюшка, – сказал Николай, когда старик подъехал к нему.
– Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут.
– Туда и иду. Что же, свалить стаи? – спросил Николай, – свалить…
Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.