Тиберий Катий Цезий Фронтон

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Тиберий Катий Цезий Фронтон
лат. Tiberius Catius Caesius Fronto
Консул-суффект Римской империи
96 год
 

Тиберий Катий Цезий Фронтон (лат. Tiberius Catius Caesius Fronto) — римский государственный деятель конца I века — начала II века.

Фронтон происходил из плебейской семьи. О начале его карьеры ничего неизвестно. После вступления на трон Нервы, в 96 году, Фронтон был назначен консулом-суффектом вместе с Марком Кальпурнием. Когда начались массовые казни доносчиков, действовавших при Домициане, очень многие люди были обвинены в том что они занимались доносительством, хотя среди них были и невинные люди. И когда Фронтон заметил, «что плохо иметь такого императора, при котором никому не позволено ничего делать, но ещё хуже — такого, при котором каждому можно делать всё», Нерва прекратил процессы против доносчиков[1].

В 100 году Фронтон был защитником бывшего проконсула Африки Мария Приска обвинявшегося в вымогательстве. В 102/103 году он был адвокатом Юлия Басса, бывшего проконсула Вифинии и Понта, обвинявшегося в преступлениях в провинции. В конечном счете Юлию Бассу вынесли оправдательный приговор.

С 91 по 109 год Фронтон входил в состав жреческой коллегии арвальских братьев. Также он находился на посту легата пропретора Нижней Мезии или Фракии. Плиний Младший, говоря об ораторской деятельности Фронтона, подчеркивал. что он был мастером вызывать слезы у слушателей[2].

Напишите отзыв о статье "Тиберий Катий Цезий Фронтон"



Примечания

  1. Дион Кассий. Римская история. LXVIII. 1. 3.
  2. Плиний Младший. Письма. II. 11. 3.

Литература

  • Der Neue Pauly. Stuttgart 1999. T. 2. c. 928.
  • Eitel Fischer: Catius II 1. In: Der Kleine Pauly (KlP). Band 5, Stuttgart 1975, Sp. 1586.
  • Edmund Groag: Catius 4. In: Paulys Realencyclopädie der classischen Altertumswissenschaft (RE). Band III,2, Stuttgart 1899, Sp. 1792 f.

Отрывок, характеризующий Тиберий Катий Цезий Фронтон

Главноуправляющий, весьма глупый и хитрый человек, совершенно понимая умного и наивного графа, и играя им, как игрушкой, увидав действие, произведенное на Пьера приготовленными приемами, решительнее обратился к нему с доводами о невозможности и, главное, ненужности освобождения крестьян, которые и без того были совершенно счастливы.
Пьер втайне своей души соглашался с управляющим в том, что трудно было представить себе людей, более счастливых, и что Бог знает, что ожидало их на воле; но Пьер, хотя и неохотно, настаивал на том, что он считал справедливым. Управляющий обещал употребить все силы для исполнения воли графа, ясно понимая, что граф никогда не будет в состоянии поверить его не только в том, употреблены ли все меры для продажи лесов и имений, для выкупа из Совета, но и никогда вероятно не спросит и не узнает о том, как построенные здания стоят пустыми и крестьяне продолжают давать работой и деньгами всё то, что они дают у других, т. е. всё, что они могут давать.


В самом счастливом состоянии духа возвращаясь из своего южного путешествия, Пьер исполнил свое давнишнее намерение заехать к своему другу Болконскому, которого он не видал два года.
Богучарово лежало в некрасивой, плоской местности, покрытой полями и срубленными и несрубленными еловыми и березовыми лесами. Барский двор находился на конце прямой, по большой дороге расположенной деревни, за вновь вырытым, полно налитым прудом, с необросшими еще травой берегами, в середине молодого леса, между которым стояло несколько больших сосен.
Барский двор состоял из гумна, надворных построек, конюшень, бани, флигеля и большого каменного дома с полукруглым фронтоном, который еще строился. Вокруг дома был рассажен молодой сад. Ограды и ворота были прочные и новые; под навесом стояли две пожарные трубы и бочка, выкрашенная зеленой краской; дороги были прямые, мосты были крепкие с перилами. На всем лежал отпечаток аккуратности и хозяйственности. Встретившиеся дворовые, на вопрос, где живет князь, указали на небольшой, новый флигелек, стоящий у самого края пруда. Старый дядька князя Андрея, Антон, высадил Пьера из коляски, сказал, что князь дома, и проводил его в чистую, маленькую прихожую.