Тиберий Клавдий Нерон Старший
| Тиберий Клавдий Нерон | |
| TIBERIVS CLAVDIVS NERO | |
 | |
| Портрет из сборника биографий Promptuarii Iconum Insigniorum (1553 год) | |
|---|---|
| Род деятельности: |
Римский политический деятель и военачальник |
| Дата рождения: |
ок. 78 до н. э. |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Отец: | |
| Супруга: | |
| Дети: | |
Тиберий Клавдий Нерон (лат. Tiberius Claudus Nero; ок. 78 до н. э. — 33 до н. э.) — римский политический деятель и военачальник, отец императора Тиберия, первый муж Ливии Друзиллы.
Происхождение
Происходил из патрицианского рода Клавдиев. Отец его, Тиберий Клавдий Нерон[de], в 67 году до н. э. участвовал в кампании Помпея против средиземноморских пиратов, а в 63 году был избран претором. Сведений о его матери нет.
Жизнеописание
Свою политическую карьеру начал в 54 году до н. э., когда пытался привлечь к суду за вымогательство Авла Габиния. Дебют не был успешным — дело, возможно из-за молодости Тиберия, было отдано другому обвинителю[1].
В 50 году до н. э. ездил в Азию, где в качестве патрона оказал покровительство в тяжбе городу Нисе. В том же году просил у Цицерона руки его дочери, Туллии, однако ему было отказано в пользу Долабеллы[2].
В 48 году до н. э. был в должности квестора, в 47 году в должности проквестора командовал флотом Цезаря в Александрии, причем весьма успешно. В 46 году при поддержке Цезаря был избран в коллегию понтификов. В то же время был отправлен в Галлию, где до 45 года занимался расселением ветеранов из легионов Цезаря в Нарбоне и Арелате[3].
После убийства Цезаря поддержал заговорщиков и предложил сенату выдать им награду. Но вскоре примирился с цезарианцами и в 42 году занял должность претора. Примерно в то же время Тиберий женился на Ливии Друзилле, дочери Марка Ливия Друза Клавдиана, урожденного патриция Аппия Клавдия Пульхра, усыновленного в плебейский род Друзов. 16 ноября 42 года у пары родился первенец, по традиции получивший имя отца — Тиберий Клавдий Нерон.
В конце 42 года Тиберий Клавдий вступил в конфронтацию с Октавианом и вместе с семьей, не сложив официально преторских полномочий, в начале 41 года покинул Рим, присоединившись к Луцию Антонию и Фульвии в Перузийской войне. После взятия Октавианом Перузии продолжал сопротивление. Пытался организовать восстание рабов в Пренесте и Неаполе, но потерпел неудачу. Бежал на Сицилию, к Сексту Помпею. Помпей не признал его преторское достоинство, из-за чего Тиберий вынужден был перебраться в Ахайю, к Марку Антонию.
После заключения мира между Марком Антонием и Октавианом получил разрешение вернуться в Рим. Легенда гласит, что Октавиан влюбился в Ливию, жену Тиберия, с первого же взгляда, когда она была ему представлена в 39 году. Так или иначе, он развёлся со своей второй женой Скрибонией в тот самый день, когда она родила ему дочь, Юлию Старшую. Тогда же Тиберий Клавдий был вынужден развестись с Ливией, которая была на шестом месяце беременности.
14 января 38 года до н. э. у Ливии родился сын, получивший имя Друз, а 17 января, презрев все условности, Октавиан и Ливия сыграли свадьбу. На свадьбе присутствовал и её бывший муж[4]. Детей — Тиберия и Друза — Октавиан оставил в доме отца[5].
В дальнейшем Тиберий Клавдий жил в Риме. В 35 году, скорее всего, участвовал в Иллирийской войне в качестве легата Октавиана. Скончался в 33 году до н. э. в Риме[6].
Напишите отзыв о статье "Тиберий Клавдий Нерон Старший"
Примечания
Отрывок, характеризующий Тиберий Клавдий Нерон Старший
Пьер снял ноги со стола, встал и перелег на приготовленную для него кровать, изредка поглядывая на вошедшего, который с угрюмо усталым видом, не глядя на Пьера, тяжело раздевался с помощью слуги. Оставшись в заношенном крытом нанкой тулупчике и в валеных сапогах на худых костлявых ногах, проезжий сел на диван, прислонив к спинке свою очень большую и широкую в висках, коротко обстриженную голову и взглянул на Безухого. Строгое, умное и проницательное выражение этого взгляда поразило Пьера. Ему захотелось заговорить с проезжающим, но когда он собрался обратиться к нему с вопросом о дороге, проезжающий уже закрыл глаза и сложив сморщенные старые руки, на пальце одной из которых был большой чугунный перстень с изображением Адамовой головы, неподвижно сидел, или отдыхая, или о чем то глубокомысленно и спокойно размышляя, как показалось Пьеру. Слуга проезжающего был весь покрытый морщинами, тоже желтый старичек, без усов и бороды, которые видимо не были сбриты, а никогда и не росли у него. Поворотливый старичек слуга разбирал погребец, приготовлял чайный стол, и принес кипящий самовар. Когда всё было готово, проезжающий открыл глаза, придвинулся к столу и налив себе один стакан чаю, налил другой безбородому старичку и подал ему. Пьер начинал чувствовать беспокойство и необходимость, и даже неизбежность вступления в разговор с этим проезжающим.Слуга принес назад свой пустой, перевернутый стакан с недокусанным кусочком сахара и спросил, не нужно ли чего.
– Ничего. Подай книгу, – сказал проезжающий. Слуга подал книгу, которая показалась Пьеру духовною, и проезжающий углубился в чтение. Пьер смотрел на него. Вдруг проезжающий отложил книгу, заложив закрыл ее и, опять закрыв глаза и облокотившись на спинку, сел в свое прежнее положение. Пьер смотрел на него и не успел отвернуться, как старик открыл глаза и уставил свой твердый и строгий взгляд прямо в лицо Пьеру.
Пьер чувствовал себя смущенным и хотел отклониться от этого взгляда, но блестящие, старческие глаза неотразимо притягивали его к себе.
– Имею удовольствие говорить с графом Безухим, ежели я не ошибаюсь, – сказал проезжающий неторопливо и громко. Пьер молча, вопросительно смотрел через очки на своего собеседника.
– Я слышал про вас, – продолжал проезжающий, – и про постигшее вас, государь мой, несчастье. – Он как бы подчеркнул последнее слово, как будто он сказал: «да, несчастье, как вы ни называйте, я знаю, что то, что случилось с вами в Москве, было несчастье». – Весьма сожалею о том, государь мой.
Пьер покраснел и, поспешно спустив ноги с постели, нагнулся к старику, неестественно и робко улыбаясь.
– Я не из любопытства упомянул вам об этом, государь мой, но по более важным причинам. – Он помолчал, не выпуская Пьера из своего взгляда, и подвинулся на диване, приглашая этим жестом Пьера сесть подле себя. Пьеру неприятно было вступать в разговор с этим стариком, но он, невольно покоряясь ему, подошел и сел подле него.
– Вы несчастливы, государь мой, – продолжал он. – Вы молоды, я стар. Я бы желал по мере моих сил помочь вам.
– Ах, да, – с неестественной улыбкой сказал Пьер. – Очень вам благодарен… Вы откуда изволите проезжать? – Лицо проезжающего было не ласково, даже холодно и строго, но несмотря на то, и речь и лицо нового знакомца неотразимо привлекательно действовали на Пьера.
– Но если по каким либо причинам вам неприятен разговор со мною, – сказал старик, – то вы так и скажите, государь мой. – И он вдруг улыбнулся неожиданно, отечески нежной улыбкой.
– Ах нет, совсем нет, напротив, я очень рад познакомиться с вами, – сказал Пьер, и, взглянув еще раз на руки нового знакомца, ближе рассмотрел перстень. Он увидал на нем Адамову голову, знак масонства.
– Позвольте мне спросить, – сказал он. – Вы масон?
– Да, я принадлежу к братству свободных каменьщиков, сказал проезжий, все глубже и глубже вглядываясь в глаза Пьеру. – И от себя и от их имени протягиваю вам братскую руку.
– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.
