Тибетская кухня

Тибетская кухня отличается своеобразием. В ней представлены блюда из мяса, молочных продуктов, муки и теста, овощей.

Основой суточного рациона является тибетский чай — зеленый плиточный чай, приготовляемый с добавлением масла, муки, соли. Он очень калориен и питателен.

Наиболее экзотическим продуктом является цзамба (широко распространенная также в странах тибетского буддизма — Монголии, буддийских регионах России) — жареная ячменная мука грубого помола, из которой, добавляя чай, готовят пастообразную массу и едят руками характерными разминающими движениями.

Прочие же основные блюда имеют аналоги в других кухнях. К таковым относятся:

• момо — приготовленные на пару крупные пельмени с мясной начинкой;
• тукпа — суп на мясном бульоне с лапшой и овощами;
• тунтук — суп с овощами и порезанными на небольшие пластинки кусочками тонко раскатанного теста;
• мотук — суп с момо;
• шадпа — жареное мясо.

Специфика тибетской кухни состоит в использовании мяса и молока яков.

Тибетцы варят чанг — слабоалкогольное ячменное пиво. Из молока изготавливают шо — кисломолочный продукт и сливочное масло.

См. также

• Масло из молока яка

Отрывок, характеризующий Тибетская кухня

Для стада баранов тот баран, который каждый вечер отгоняется овчаром в особый денник к корму и становится вдвое толще других, должен казаться гением. И то обстоятельство, что каждый вечер именно этот самый баран попадает не в общую овчарню, а в особый денник к овсу, и что этот, именно этот самый баран, облитый жиром, убивается на мясо, должно представляться поразительным соединением гениальности с целым рядом необычайных случайностей.
Но баранам стоит только перестать думать, что все, что делается с ними, происходит только для достижения их бараньих целей; стоит допустить, что происходящие с ними события могут иметь и непонятные для них цели, – и они тотчас же увидят единство, последовательность в том, что происходит с откармливаемым бараном. Ежели они и не будут знать, для какой цели он откармливался, то, по крайней мере, они будут знать, что все случившееся с бараном случилось не нечаянно, и им уже не будет нужды в понятии ни о случае, ни о гении.
Только отрешившись от знаний близкой, понятной цели и признав, что конечная цель нам недоступна, мы увидим последовательность и целесообразность в жизни исторических лиц; нам откроется причина того несоразмерного с общечеловеческими свойствами действия, которое они производят, и не нужны будут нам слова случай и гений.