Тибетское восстание (1959)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Тибетское восстание
Дата

10 марта 1959 — март 1962[1]

Место

Тибет

Причина

Секуляризация и колонизация Тибета китайцами

Итог

Разгром повстанцев, продолжение партизанской войны до конца 1960-х годов[1]

Противники
Тибетские повстанцы
при поддержке:[1]
США США[2] (до 1965)
Индия Индия
Китайская Республика Китайская Республика
Непал Непал[3]
ООН ООН[4]
Китайская Народная Республика
при поддержке:[1]
СССР СССР[5]
Командующие
Далай-лама XIV (бездействовал)
Кенчунг Лобсанг Цеванг
Дасанг Додул Царонг # †
Мао Цзэдун
Чжоу Эньлай
Тань Гуаньсэнь
Силы сторон
всего 100−200 тысяч, из них 7 тысяч во Лхасе (март 1959)
всего 4 тысячи (1960)
всего 30−40 тысяч (1966)
Всего неизвестно, 1 тысяча во Лхасе и 3 тысячи во Цетанге (март 1959)
Потери
По данным КНР (за период 1959—1961):
93 тысячи убитых, раненых и арестованых
По тибетским данным:
10−15 тысяч убитых, 20 тысяч арестованных
По данным КНР (к марту 1962):
1551 убитых и 1987 раненых
По гоминьдановским данным:
65−75 тысяч убитых и раненых

Тибетское восстание (10 марта 1959 — март 1962) — массовое восстание тибетцев в марте 1959 года против власти КНР (согласно официальной китайской позиции — мятеж «Местного тибетского правительства» и поддерживавших его лиц за отделение от КНР). Восстание началось через 8 лет после установления власти КНР в Тибете. Восставшие тибетцы выступили за восстановление независимости, против китаизации Тибета. Буддистское духовенство Тибета активно выступало против насаждения атеизма.





Ход событий

Мартовский «Мятеж» был не изолированным движением, а лишь частью антикитайского движения, в котором участвовали широкие слои населения Тибета[6].

В восстании 1959 г. в Тибете участвовали не одни только духовные и светские феодалы (как это утверждала маоистская пропаганда), но и широкие массы тибетских тружеников[7].

Во время религиозного праздника Монлам в начале марта 1959 года в столице Тибета — Лхасе — вспыхнуло народное восстание. Его организаторами были тибетские беженцы из областей Кам и Амдо (где уже несколько лет до этого происходило масштабное восстание против власти КНР), торговцы, крестьяне и монахи, недовольные политикой коммунистического Китая. Восстание спровоцировали слухи о подготовке китайскими властями похищения 14-го Далай-ламы. Восставшие собирались присоединиться к тибетским партизанам, к тому времени захватившим большие территории в южном и центральном Тибете. Восставшие выбрали Национальную ассамблею (Цонгду), в которую входили около 300 человек и распределили свои отряды по стратегическим позициям в Лхасе, атаковали китайских военных и органы власти в городе. В ночь на 20 марта НОАК начала артобстрел дворца Норбулинка, а к 30 марта Лхаса перешла под контроль китайцев. После этого началась массированная военная операция против повстанцев в других районах центрального и южного Тибета, однако партизанская война продолжалась там еще более 20 лет.

Последствия

По секретному докладу НОАК, захваченному тибетскими партизанами, с марта по октябрь 1959 года в Лхасе и окрестностях было ликвидировано 87 тысяч тибетцев. Еще 25 тысяч было арестовано. По китайским данным, в 1959—1961 годах в будущем ТАР было убито, ранено и арестовано 93 тысяч восставших, по другим сведениям в 1959—1960 годах — 81 тысяча.[8] 14-ый Далай Лама, равно как и тысячи его сторонников (в основном представители духовных сословий) был вынуждены искать убежище в соседних Индии, Непале, Бутане, странах Запада.

В борьбе с восставшими китайские власти уничтожали духовенство и тибетские монастыри. За последующие 30 лет в стране было уничтожено 6 254 монастыря[9], многие были закрыты или превращены в музеи. Продолжалась эмиграция тибетцев за рубеж. В Швейцарии, США, Канаде и Индии сформировались крупные тибетские диаспоры.

Современность

10 марта 1959 года считается днём национального траура тибетского народа. В этот же день, в очередную годовщину восстания, произошли массовые беспорядки в Тибете в 2008 году. Волнения, приуроченные к этой дате, повторяются ежегодно, и власти КНР закрывают Тибет для иностранных туристов.

Напишите отзыв о статье "Тибетское восстание (1959)"

Примечания

  1. 1 2 3 4 [savetibet.ru/2010/03/10/people_uprising_2.html Глава 8. От Народного восстания до Культурной революции (часть 2) » Сохраним Тибет! | Тибет, Далай-лама, буддизм]
  2. Военные инструкторы, поставки оружия, снаряжения и продовольствия, разведданные
  3. Учебные лагеря повстанцев на территории страны, бои между повстанцами и НОАК на непало-тибетской границе
  4. См. Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН 1353, 1723, 2079
  5. Поставки оружия, разведданные
  6. Богословский В. А., Кузьмина А. М., Лхам Ж., Рахимов Т. Р., Тешилов Н. А., Хамраев М. К.. 1975. Великодержавная политика маоистов в национальных районах КНР. Москва, Политиздат, стр. 107.
  7. Маоизм и национальный вопрос. Материалы Международного научного симпозиума. Улан-Батор, 1980, стр. 77).
  8. [savetibet.ru/2010/03/10/people_uprising_2.html От народного восстания до культурной революции]
  9. [www.kamushka.ru/page/01/18.htm камушки]

Ссылки

  • [www.guardian.co.uk/world/gallery/2009/mar/09/tibet-dalailama?picture=344346967#/?picture=344346970&index=1 The Tibetan uprising: 50 years of protest] (англ.). The Guardian (10 March 2009). Проверено 21 октября 2012. [www.webcitation.org/6BhiGrAAE Архивировано из первоисточника 26 октября 2012].


Отрывок, характеризующий Тибетское восстание (1959)

Он так интересовался этим предстоящим ему делом, что не мог спать и, несмотря на усилившийся от вечерней сырости насморк, в три часа ночи, громко сморкаясь, вышел в большое отделение палатки. Он спросил о том, не ушли ли русские? Ему отвечали, что неприятельские огни всё на тех же местах. Он одобрительно кивнул головой.
Дежурный адъютант вошел в палатку.
– Eh bien, Rapp, croyez vous, que nous ferons do bonnes affaires aujourd'hui? [Ну, Рапп, как вы думаете: хороши ли будут нынче наши дела?] – обратился он к нему.
– Sans aucun doute, Sire, [Без всякого сомнения, государь,] – отвечал Рапп.
Наполеон посмотрел на него.
– Vous rappelez vous, Sire, ce que vous m'avez fait l'honneur de dire a Smolensk, – сказал Рапп, – le vin est tire, il faut le boire. [Вы помните ли, сударь, те слова, которые вы изволили сказать мне в Смоленске, вино откупорено, надо его пить.]
Наполеон нахмурился и долго молча сидел, опустив голову на руку.
– Cette pauvre armee, – сказал он вдруг, – elle a bien diminue depuis Smolensk. La fortune est une franche courtisane, Rapp; je le disais toujours, et je commence a l'eprouver. Mais la garde, Rapp, la garde est intacte? [Бедная армия! она очень уменьшилась от Смоленска. Фортуна настоящая распутница, Рапп. Я всегда это говорил и начинаю испытывать. Но гвардия, Рапп, гвардия цела?] – вопросительно сказал он.
– Oui, Sire, [Да, государь.] – отвечал Рапп.
Наполеон взял пастильку, положил ее в рот и посмотрел на часы. Спать ему не хотелось, до утра было еще далеко; а чтобы убить время, распоряжений никаких нельзя уже было делать, потому что все были сделаны и приводились теперь в исполнение.
– A t on distribue les biscuits et le riz aux regiments de la garde? [Роздали ли сухари и рис гвардейцам?] – строго спросил Наполеон.
– Oui, Sire. [Да, государь.]
– Mais le riz? [Но рис?]
Рапп отвечал, что он передал приказанья государя о рисе, но Наполеон недовольно покачал головой, как будто он не верил, чтобы приказание его было исполнено. Слуга вошел с пуншем. Наполеон велел подать другой стакан Раппу и молча отпивал глотки из своего.
– У меня нет ни вкуса, ни обоняния, – сказал он, принюхиваясь к стакану. – Этот насморк надоел мне. Они толкуют про медицину. Какая медицина, когда они не могут вылечить насморка? Корвизар дал мне эти пастильки, но они ничего не помогают. Что они могут лечить? Лечить нельзя. Notre corps est une machine a vivre. Il est organise pour cela, c'est sa nature; laissez y la vie a son aise, qu'elle s'y defende elle meme: elle fera plus que si vous la paralysiez en l'encombrant de remedes. Notre corps est comme une montre parfaite qui doit aller un certain temps; l'horloger n'a pas la faculte de l'ouvrir, il ne peut la manier qu'a tatons et les yeux bandes. Notre corps est une machine a vivre, voila tout. [Наше тело есть машина для жизни. Оно для этого устроено. Оставьте в нем жизнь в покое, пускай она сама защищается, она больше сделает одна, чем когда вы ей будете мешать лекарствами. Наше тело подобно часам, которые должны идти известное время; часовщик не может открыть их и только ощупью и с завязанными глазами может управлять ими. Наше тело есть машина для жизни. Вот и все.] – И как будто вступив на путь определений, definitions, которые любил Наполеон, он неожиданно сделал новое определение. – Вы знаете ли, Рапп, что такое военное искусство? – спросил он. – Искусство быть сильнее неприятеля в известный момент. Voila tout. [Вот и все.]
Рапп ничего не ответил.
– Demainnous allons avoir affaire a Koutouzoff! [Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым!] – сказал Наполеон. – Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления. Посмотрим!
Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.
Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него.
– С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему.
– Ah! un des vieux! [А! из стариков!] Получили рис в полк?
– Получили, ваше величество.
Наполеон кивнул головой и отошел от него.

В половине шестого Наполеон верхом ехал к деревне Шевардину.
Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.


Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.