Тибодо, Генри

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Генри Тибодо
англ. Henry Thibodaux
4-й губернатор Луизианы
15 ноября 1824 — 13 декабря 1824
Вице-губернатор: нет
Предшественник: Томас Боллинг Робертсон
Преемник: Генри Джонсон
 
Вероисповедание: Римско-католическая церковь
Рождение: 1 января 1769(1769-01-01)
Олбани, Нью-Йорк
Смерть: 23 октября 1827(1827-10-23) (58 лет)
Тибодо, Луизиана
Партия: национальная республиканская

Генри Скайлер Тибодо (англ. Henry Schuyler Thibodaux; 1 января 1769, Олбани, Нью-Йорк — 23 октября 1827, Тибодо, Луизиана) — американский политик, 4-й губернатор Луизианы.





Биография

Дата рождения Тибодо и имена его родителей окутаны тайной. Сам он считал, что родился либо в Олбани, либо в Филадельфии в семье беженцев из Канады Алексиса Тибодо и Мари-Энн Бланшар[1]. Тибодо остался сиротой (семья была депортирована из Пенсильвании) и был усыновлён генералом Филипом Скайлером[en], героем Американской революции и тестем Александра Гамильтона[2][3]. Тибодо провёл детство в США, а затем был отправлен в Шотландию, где получил образование[4].

В 1794 году Тибодо приехал в Луизиану[5], которая в то время находилась под контролем испанцев, и поселился на франкоакадском побережье округа Сент-Джеймс[en][3]. Он был дважды женат, сначала на Фелисите Бонвиллен, которая родила ему троих детей[3], прежде чем умерла спустя несколько лет. Затем он женился на Бриджитте Беланжер, с которой имел пятерых детей[3], один из которых, Бэннон Гофорт Тибодо[en], был членом Конгресса США в 1840 году.

Получив земельный надел от испанского губернатора барона де Каронделет[en], Тибодо переехал в округ Лафурш[en]. Позже он был избран мировым судьёй[3], а в 1812 году стал делегатом Конституционного съезда штата. С 1812 по 1827 год Тибодо был членом Сената штата от округа Лафурш, а с 1823 по 1827 год — его председателем[5].

15 ноября 1824 года, после того как губернатор Томас Боллинг Робертсон вышел в отставку, чтобы стать федеральным судьёй, Тибодо занял его место[4]. Во время пребывания в должности он продолжал осуществлять политику администрации Робертсона[5].

Тибодо вышел в отставку 13 декабря 1824 года и вернулся на своё место в сенате. Генри Тибодо скончался в 1827 году во время предвыборной кампании на пост губернатора[5] от абсцесса печени[4]. Он был похоронен на кладбище церкви Св. Бригитты в Шривере[en], штат Луизиана[5].

Напишите отзыв о статье "Тибодо, Генри"

Примечания

  1. [homepage.ntlworld.com/pitretrail/myline/paternal/HSThibodaux.htm Family of Henry Schuyler Thibodaux & Felicite Bonvillain] (англ.). homepage.ntlworld.com. Проверено 10 ноября 2012. [www.webcitation.org/6DVIHdjlS Архивировано из первоисточника 8 января 2013].
  2. [homepage.ntlworld.com/pitretrail/myline/paternal/OriginsHST.htm Origins of Henry Schuyler Thibodaux] (англ.). homepage.ntlworld.com. Проверено 10 ноября 2012. [www.webcitation.org/6DVII5IgF Архивировано из первоисточника 8 января 2013].
  3. 1 2 3 4 5 [la-cemeteries.com/Governors/Thibodaux,%20Henry%20Schuyler/Thibodaux,%20Henry%20Schuyler.shtml Henry Schuyler Thibodaux] (англ.). La-Cemeteries. Проверено 10 ноября 2012. [www.webcitation.org/6DVIIWOqM Архивировано из первоисточника 8 января 2013].
  4. 1 2 3 [www.sos.la.gov/tabid/362/Default.aspx Henry Schuyler Thibodaux] (англ.). State of Louisiana. Проверено 10 ноября 2012. [www.webcitation.org/6DVIJ4frh Архивировано из первоисточника 8 января 2013].
  5. 1 2 3 4 5 [www.nga.org/cms/home/governors/past-governors-bios/page_louisiana/col2-content/main-content-list/title_thibodeaux_henry.html Louisiana Governor Henry Schuyler Thibodeaux] (англ.). National Governors Association. Проверено 10 ноября 2012. [www.webcitation.org/6DVIJlAa9 Архивировано из первоисточника 8 января 2013].

Литература

  • Robert Sobel, John Raimo. Biographical Directory of the Governors of the United States, 1789–1978. — Westport, Conn.: Meckler Books, 1978. — Т. 2.
  • Joseph G. Dawson III. The Louisiana Governors: From Iberville to Edwards. — Baton Rouge: Lousiana State University Press, 1990.

Ссылки

Отрывок, характеризующий Тибодо, Генри

– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.


Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.