Тибуа, Шота Платонович

Шота Платонович Тибуа
Дата рождения	5 сентября 1920(1920-09-05)
Место рождения	село Чаквинджи, Зугдидский муниципалитет, Грузия
Дата смерти	8 февраля 1945(1945-02-08) (24 года)
Место смерти	провинция Бранденбург
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	пехота
Годы службы	1939—1945
Звание
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Шота Платонович Тибуа (1920—1945) — сержант Рабоче-крестьянской Красной Армии, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1945).

Биография

Шота Тибуа родился 5 сентября 1920 года в селе Чаквинджи (ныне — Зугдидский муниципалитет Грузии). После окончания сельхозтехникума работал агрономом. В 1939 году Тибуа был призван на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию. С начала Великой Отечественной войны — на её фронтах.

К январю 1945 года гвардии сержант Шота Тибуа был помощником командира взвода 220-го гвардейского стрелкового полка 79-й гвардейской стрелковой дивизии 8-й гвардейской армии 1-го Белорусского фронта. Отличился во время освобождения Польши. 14 января 1945 года во время боёв за расширение плацдарма на западном берегу Вислы Тибуа заменил собой командира взвода и успешно руководил им. 25 января 1945 года взвод Тибуа в числе первых переправился через Варту в районе Познани и захватил плацдарм, отразив две контратаки противника и продержавшись до переправы основных сил. 8 февраля 1945 года Тибуа погиб в бою. Похоронен в населённом пункте Рейтвейн в Германии.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 марта 1945 года гвардии сержант Шота Тибуа посмертно был удостоен высокого звания Героя Советского Союза.

Награды и звания

• Герой Советского Союза (Указ Президиума Верховного Совета СССР от 24 марта 1945 года):
  • орден Ленина,
  • медаль «Золотая Звезда»;
• орден Славы III степени (приказ командира 79-й гвардейской стрелковой дивизии № 111/н от 16 февраля 1945 года);
• медаль «За оборону Сталинграда» (Указ Президиума Верховного Совета СССР от 22 декабря 1942 года);
• другие медали СССР.

Память

В честь Тибуа названа школа и установлен бюст в Чаквинджи.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1988. — Т. 2 /Любов — Ящук/. — 863 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-203-00536-2.

Ссылки

 Олег Кожухарь. [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=22041 Тибуа, Шота Платонович]. Сайт «Герои Страны». Проверено 19 января 2016.

Отрывок, характеризующий Тибуа, Шота Платонович

Сперанский, как в первое свидание с ним у Кочубея, так и потом в середу дома, где Сперанский с глазу на глаз, приняв Болконского, долго и доверчиво говорил с ним, сделал сильное впечатление на князя Андрея.
Князь Андрей такое огромное количество людей считал презренными и ничтожными существами, так ему хотелось найти в другом живой идеал того совершенства, к которому он стремился, что он легко поверил, что в Сперанском он нашел этот идеал вполне разумного и добродетельного человека. Ежели бы Сперанский был из того же общества, из которого был князь Андрей, того же воспитания и нравственных привычек, то Болконский скоро бы нашел его слабые, человеческие, не геройские стороны, но теперь этот странный для него логический склад ума тем более внушал ему уважения, что он не вполне понимал его. Кроме того, Сперанский, потому ли что он оценил способности князя Андрея, или потому что нашел нужным приобресть его себе, Сперанский кокетничал перед князем Андреем своим беспристрастным, спокойным разумом и льстил князю Андрею той тонкой лестью, соединенной с самонадеянностью, которая состоит в молчаливом признавании своего собеседника с собою вместе единственным человеком, способным понимать всю глупость всех остальных, и разумность и глубину своих мыслей.
Во время длинного их разговора в середу вечером, Сперанский не раз говорил: «У нас смотрят на всё, что выходит из общего уровня закоренелой привычки…» или с улыбкой: «Но мы хотим, чтоб и волки были сыты и овцы целы…» или: «Они этого не могут понять…» и всё с таким выраженьем, которое говорило: «Мы: вы да я, мы понимаем, что они и кто мы ».
Этот первый, длинный разговор с Сперанским только усилил в князе Андрее то чувство, с которым он в первый раз увидал Сперанского. Он видел в нем разумного, строго мыслящего, огромного ума человека, энергией и упорством достигшего власти и употребляющего ее только для блага России. Сперанский в глазах князя Андрея был именно тот человек, разумно объясняющий все явления жизни, признающий действительным только то, что разумно, и ко всему умеющий прилагать мерило разумности, которым он сам так хотел быть. Всё представлялось так просто, ясно в изложении Сперанского, что князь Андрей невольно соглашался с ним во всем. Ежели он возражал и спорил, то только потому, что хотел нарочно быть самостоятельным и не совсем подчиняться мнениям Сперанского. Всё было так, всё было хорошо, но одно смущало князя Андрея: это был холодный, зеркальный, не пропускающий к себе в душу взгляд Сперанского, и его белая, нежная рука, на которую невольно смотрел князь Андрей, как смотрят обыкновенно на руки людей, имеющих власть. Зеркальный взгляд и нежная рука эта почему то раздражали князя Андрея. Неприятно поражало князя Андрея еще слишком большое презрение к людям, которое он замечал в Сперанском, и разнообразность приемов в доказательствах, которые он приводил в подтверждение своих мнений. Он употреблял все возможные орудия мысли, исключая сравнения, и слишком смело, как казалось князю Андрею, переходил от одного к другому. То он становился на почву практического деятеля и осуждал мечтателей, то на почву сатирика и иронически подсмеивался над противниками, то становился строго логичным, то вдруг поднимался в область метафизики. (Это последнее орудие доказательств он особенно часто употреблял.) Он переносил вопрос на метафизические высоты, переходил в определения пространства, времени, мысли и, вынося оттуда опровержения, опять спускался на почву спора.