Тигран II

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Тигран II Великий
Տիգրան II Մեծ
4-й царь Великой Армении
95 до н. э. — 55 до н. э.
Предшественник: Тигран I
Преемник: Артавазд II
 
Вероисповедание: маздаизм[1]
Рождение: 140 до н. э.(-140)
Смерть: 55 до н. э.(-055)
Место погребения: в Тигранакерте
Род: Арташесиды
Отец: Тигран I
Супруга: Клеопатра Понтийская
Дети: Тигран Младший, Тигран Средний, Зарех, Артавазд II

Тигра́н (арм. Տիգրան, греч. Τιγράνης, лат. Tigranes) II Вели́кий; (140 год до н. э. — 55 год до н. э.) — царь Великой Армении, крупный полководец и завоеватель эпохи Эллинизма, правивший в 95 — 55 гг. до н. э. Внук Арташеса I.





Начало царствования

Тигран Великий был сыном Тиграна I, младшего сына основателя династии Арташесидов Арташеса I . Родившись около 140 года до нашей эры, Тигран в молодости провёл долгие годы в качестве заложника при дворе царя Митридата II Парфянского, нанёсшего армянам тяжелейшее поражение в 105 году до н. э. После того, как в 95 году до нашей эры царский трон опустел (по одним источникам[2], после смерти дяди Тиграна II, царя Артавазда I, не оставившего наследников, по другим — в связи со смертью царя Тиграна I, отца Тиграна II[3][4]), Тигран выкупил свою свободу у парфян, отдав им 70 плодородных долин в районе современного северо-восточного Ирана и был возведен парфянами на армянский трон[5][6][7].

Он взошёл на армянский трон в благоприятный момент. Римское могущество в Малой Азии было сильно подорвано военными победами Митридата Евпатора, царя Понтийского, который укрепил свою власть над всем Черноморьем и грозился вообще изгнать римлян из Азии.

Сам Рим был на пороге гражданской войны между фракциями Мария и Суллы. В Сирии династия Селевкидов находилась на грани анархии и краха. В Парфии после смерти Митридата II началась смута.

Взойдя на трон, Тигран немедленно приступил к расширению своих владений. В 94 году до н. э. Тигран присоединил к своему государству соседнюю Софену, а после, в том же году и Кордук (Кордвац) .

Тигран II был последователем маздаизма, разновидности зороастризма[8][9].

Союз с Митридатом Понтийским

В 94 году до н. э. Тигран заключил военно-политический союз и породнился с понтийским царём Митридатом VI, женившись на его дочери Клеопатре. Согласно этому договору, покорённые города и области Каппадокии должны были достаться Митридату, пленные же и движимое имущество — Тиграну[2]. Цари также условились, что Тигран подчинит себе Сирию и территории на востоке, вглубь Передней Азии, а Митридат — Малую Азию[10].

Первая военная кампания. Каппадокия

Война с Каппадокией началась в 93 году до н. э., каппадокийский царь Ариобарзан I сразу же бежал в Рим, и Тигран II посадил на его место Гордая. Эта военная кампания привела Тиграна к конфликту с римскими интересами и явилось первым военным противостоянием с Римской империей, которое закончилось для Тиграна безрезультатно. В 92 году до н. э., посланный римским сенатом полководец Луций Корнелий Сулла вытеснил вторгшуюся в Каппадокию армянскую армию полководцев Багоя и Митриаса и восстановил Ариобарзана I на каппадокийском престоле.[3] Однако многие каппадокийцы, насильно переселённые в Армению и составившие значительную часть населения новой армянской столицы, не смогли вернуться на родину.


Иберия и Кавказская Албания

После похода в Каппадокию Тигран решил расширить своё царство за счёт соседних кавказских областей. В 91—87 годах до н. э. в состав Армении вошли соседние территории Иберии и Кавказской Албании. Таким образом Тигран создал необходимые предпосылки для схватки с основным соперником — Парфянской империей.

Покорение парфян

Следующая военная кампания, по свидетельству Плутарха и других эллинистических авторов, приводит к покорению парфян [11]

Плутарх сообщает следующее:

Когда Тигран начинал, его возможности и планы были совсем ничтожны, а теперь он покорил множество народов, сломил, как не удавалось еще никому другому, мощь парфян и переполнил Месопотамию греками, которых он во множестве насильно переселил туда из Киликии и Каппадокии. Из других народов он согнал с прежних мест также кочевые племена арабов, которых поселил поближе к своей столице, чтобы использовать их для торговых надобностей

В 88 г. до н. э. Тигран начал успешную войну на востоке против царя Парфии[12][13][14] Готарза I I (91 до н. э. — 81 до н. э.), бывшего внуком парфянского царя Фрияпата. Прежде всего отвоевал у парфян обратно 70 долин, уступленных им в качестве выкупа за свое освобождение. Также была взята область Ахбак в Атропатене. После этого Тигран совершил поход против Адиабены и подверг опустошению районы Ниневии и Арбелы. Покорив все эти области, он двинулся на юг и захватил летнюю резиденцию парфянских царей город Экбатаны[2]. После этого царь Парфии Готарз I[15][16] по свидетельству Юстина, Страбона и других эллинистических историков отказался от титула "царь царей" в пользу Тиграна[17]. После чего, некоторое время монархи Парфии титуловались просто как "царь Парфян"[18]. Это подтверждают нумизматические данные.

Страбон следующим образом описывает завоевания Тиграна в Парфии[19] :

…Вначале он жил заложником у парфян; затем ему удалось получить от них дозволение вернуться на родину, причем парфяне взяли выкуп — 70 долин в Армении. Потом, усилив свое могущество, Тигран не только отнял у парфян эти области, но даже опустошил их собственную страну — области около Нина и Арбел. Далее, он покорил властителей Атропатены и Гордиеи и с их помощью остальную часть Месопотамии

После победы Тиграна над парфянами его власть над собой признали кочевые арабские племена, жившие в южной Месопотамии на берегу Вавилонского моря (Персидского Залива)[11][20][21]. Вожди сако-массагетских племен, обитавшие в районе Аральского моря, прислали послов ко двору Тиграна для заключения союза.

В период политической гегемонии Армении в Передней Азии на парфянском престоле, в соответствии с имеющимися нумизматическими данными, сменились следующие монархи: Готарз I (91 до н. э. — 81 до н. э.), Ород I (80 до н. э. — 77 до н. э.), Сантрук (77 до н. э. — 70 до н. э.), Фраат III (70 до н. э. — 57 до н. э.). Десятилетия спустя Гней Помпей Великий, выступая арбитром между Тиграном II и своим союзником царем Парфии Фраатом III (70—57 гг. до н. э.), сохраняет козалось бы вновь перешедший к парфянам титул "царя царей" за Тиграном [18].

За год до указанных событий в 67 году д.н.э. вторгшаяся в Армению и пришедшая на помощь мятежному армянскому царевичу, восставшему против Тиграна, парфянская армия была вновь разгромлена и обращена в бегство армянским монархом[2].


Завоевание державы Селевкидов

Перейдя реку Тигр, Тигран II захватывает города Эдессу и Нисибис. Только река Евфрат разделяла владения Тиграна II от стран, находившихся под властью Селевкидов. На западном направлении Тигран II не встретил сопротивления. После взятия Коммагены войска Тиграна II беспрепятственно вошли в Сирию. Падение государства Селевкидов, отстранение правящей династии Селевкидов представителями местной аристократии поставили вопрос о власти в бывшем государстве Селевкидов. Поначалу на трон Селевкидов предполагалось пригласить египетских Птолемеев или Митридата VI Эвнатора, Однако кандидатура Тиграна II оказалась предпочтительнее. В 83 году до н.э. в столице Селевкидов — Антиохии, Тигран II Великий был провозглашен царем Сирии. Армянские войска продолжили наступление на южном направлении, захватив Ливан (Финикию), они подошли к границам Палестины.


Иудея, Палестина и Набатея

В 71 году до н. э. Тигран разбили армию царя набатеев Арету III и вновь захватили восставшие финикийские города. Кроме того, было покорено Израильское царство. В соответствии с армянскими и еврейскими источника Тигран II взял в плен множество евреев. 10 тыс. из них царь депортировал в Армению и поселяет в городе Армавир и в селении Вардкес на берегу реки Касах. Еврейские семьи, депортированные в Армению, поселились также в городах Арташат, Вагхасабат, Ервандашат, Сарехаван, Сарисат, Ван, и Нахичевань.

Война с римлянами

Тигранакерт

Наиболее крупные реформы Тиграна выразились в основании им города Тигранакерта и в проведении политики насаждения и развития в Армении эллинизма и эллинистической городской культуры[22]. Позаботившись об организационной структуре своего царства, Тигран начал строить свою столицу Тигранакерт (близ нынешнего Фаркина в Южной Турции), которая должна была стать политическим, культурным и экономическим центром нового государства. Прежняя столица Артаксата (Арташат) на реке Аракс и столица Селевкидов Антиохия не удовлетворяли его целям, поскольку находились, соответственно, на северо-восточных и западных границах его новообретённой империи. Антиохия и другие крупные города Сирии имели ещё тот недостаток, что могли привести к отрыву Тиграна от его базы в Армении, которая продолжала быть основой его власти и военных успехов.

Греческие и римские историки, описывающие кампании Лукулла в Армении и овладение Тигранакертом, дали подробные сведения об этой новой столице. Согласно Аппиану, Тигранакерт был окружён стеной в 50 кубитов высотой, которая была столь широкой, что внутрь её были встроены конюшни для лошадей. Неподалеку от городских стен, снаружи, располагался царский дворец, вокруг которого были созданы охотничьи парки и пруды для рыбной ловли. Ещё поблизости был выстроен сильно укреплённый замок. В «Анналах» Тацит описывает Тигранакерт, как «город, располагавший многочисленными защитниками и мощными стенами. К тому же часть городских укреплений обтекает довольно широкая река Никефория, а там, где её течение не обеспечивает надежной защиты, вырыт огромный ров»[23]. Однако сам город, в отличие от древних Ниневии или Вавилона, был довольно компактным. По всей видимости, и по плану, и по своему торгово-ремесленному характеру он был непохож на обычные эллинские города Малой Азии и Сирии.

Кроме стольного города Тигранакерта, построенного в провинции или губернии Алдзник, великий царь основал еще 6 городов, носящих своё имя: один из них — в провинции или губернии Арцах, второй — в провинции или губернии Утик, третий — в уезде Гохтан или Голтан губернии Сюник, остальные в Северной Месопотамии, в Мидии, и в других областях и краях своей обширной Державы.[24]

Для противодействия господствовавшему иранскому влиянию и в целях дальнейшей эллинизации старого быта, в Тигранакерт было переселено большое количество населения покоренных эллинистических городов[22]. Также Тигран поощрил большое число евреев переселиться сюда, а также насильно переселил в Тигранакерт жителей разорённых городов Каппадокии и Коммагены, которые были им покорены около 77 года до нашей эры. Страбон пишет: «Тигран, царь армянский, поставил их в тяжёлое положение во время набега на Каппадокию; царь изгнал всех мазакенов в Месопотамию, составив из них население Тигранакерта. Впоследствии, после взятия Тигранакерта, те, кто был в состоянии, вернулись на родину»[25].

В другом месте своей «Географии» Страбон утверждает, что Тигран переселил в свою столицу жителей 12 греческих городов[26], в то время как Аппиан оценивает число насильственно переселённых из Каппадокии и Киликии в 300 тысяч[27]. Плутарх упоминает, что кроме греков из Киликии, Тигран перевёл в Тигранакерт население разорённых районов Адиабены, Ассирии, Кордуены и Каппадокии: «Из других народов он согнал с прежних мест также кочевые племена арабов, которых поселил поближе к своей столице, чтобы использовать их для торговых надобностей.». Плутарх добавляет также, что «Тигранокерты изобиловали сокровищами и дорогими приношениями богам, ибо частные лица и правители наперебой расширяли и украшали город, желая угодить царю.»[11].

Битва при Тигранакерте

Родство с Митридатом VI Евпатором вовлекло Тиграна в войну с римлянами. Осенью 73 года до н. э. войско Лукулла вступило в Понтийское царство, а в 72 году до н. э. Митридат, окончательно побеждённый римлянами в битве под Кабирой, был вынужден искать защиты у Тиграна, который отказался его выдать[28]. По мнению армянского историка Я. А. Манандяна Тигран не только не готовился к войне с римлянами, но и был занят исключительно продолжением строительства Тигранакерта. Этот оптимизм и бездействие Тиграна во время Третьей Митридатовой войны, по мнению Я. А. Манандяна, стало его крупной политической ошибкой, повлёкшей за собой роковые последствия для его государства. Тигран не должен был допустить, в собственных же интересах, крушения Понта и должен был еще до сражения под Кабирой оказать своему тестю, Митридату VI, помощь, предоставив ему вспомогательные войска.[22]

В 69 году до н. э. римский полководец Лукулл форсированным маршем прошёл через Каппадокию, переправился через Евфрат и вторгся в Армению. Римляне успешно форсировали Тигр и подошли к Тигранакерту. Стражи Тигранакерта под руководством Манкея успешно отбивали атаки Лукулла. По словам римского историка Диона Кассия, защитники города причинили римлянам серьезный ущерб стрельбой из луков, а также тем, что облили нефтью и подожгли их осадные машины[29]. Поход Лукулла был настолько стремительным, что Тигран узнал о нём с большим опозданием. В это время Тигран Великий был в Арташате, а основные войска армян в Палестине и на севере Аравии. Едва пришла весть о начале войны, как враги уже подступили к стенам его столицы. Когда Тигран узнал о вторжении Лукулла в Армению, он выслал вперёд отряд из 3 тысяч всадников (Аппиан сообщает о 2-тысячной коннице[27]) под руководством Меружана (Плутарх и Аппиан называют его Митробарзаном), приказав ему задержать продвижение римлян, однако Меружану этого сделать не удалось. По словам Аппиана, при первом же столкновении Лукулл тотчас же обратил в бегство Митробарзана, тогда как Плутарх сообщает, что Митробарзан пал с оружием в руках во время сражения[11]. Оставив сильный гарнизон в Тигранакерте, Тигран отправился собирать войско по областям Армении. Непосредственно сражение с римлянами произошло 6 октября 69 до н. э. вблизи Тигранакерта. Сведения о численности войск Лукулла и Тиграна, участвовавших в сражении, черпаются из древних римских и малоазиатских источников. Так, оценивая количество войска Лукулла, римские источники, Плутарх и Фронтин, сообщают о 14—15 тысячах воинов. Войско Тиграна по оценке Плутарха и Аппиана составляло 265—300 тысяч, согласно Мемнону и Флегону Тралльскому — 70—80 тысяч воинов.[22] Изначально борьба была равной, однако скрытая Лукуллом римская кавалерия решительно атаковала многочисленные, но весьма пестрые, войска Тиграна. После чего огромные разноплеменные силы армянского царя обратились в бегство. Сам город Лукуллу взять штурмом не удалось. Ворота столицы Великой Армении были предательски открыты находящимися в Тигранакерте греческими наёмниками, а также восставшими массами, согнанными армянским царем царей со всех окраин его огромной империи[2]. В результате огромный и богатый город стал добычей римлян и был разграблен[29]. Эллинистические авторы приводят данные, говорящие о величайшем богатстве армянской столицы, позволившем в будущем Лукуллу устраивать знаменитые и поражавшие современников «Лукулловы пиры».

Битва при Арацани (Евфрате)

Битва при Артаксате произошла в 68 году до н. э. между войсками Римской Республики и Армянского царства близ Артаксаты (совр. Арташат). Римлян возглавлял консул Луций Лициний Лукулл, предводителем армян был Тигран II, который укрывал царя Митридата VI Понтийского. Войска Лукулла были разбиты и выбиты из Армении.

Битва при Арташате

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

 В этом разделе не хватает ссылок на источники информации.
Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники.
Эта отметка установлена 15 марта 2013 года.
К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

B 68 году до н. э. произошла битва при Арташате, итоги которой оцениваются по разному. При этом итогом сражения и последующей борьбы стало то, что римлянам не удалось занять «армянский Карфаген» — город Арташат. С приходом зимы они были вынуждены довольствоваться захватом Нисибиса в Месопотамии. После чего измотанные силы Лукулла были изгнаны из Армении. Примечателен факт того, что в армянском предании и национальной историографии практически не отразились события, связанные с Лукуллом. Так, Мовсес Хоренаци в одном предложении сообщает о неком разбойнике по имени Бадул, который грабил армянские города и земли, но пришел Тигран и прогнал его.

Поход против римлян в Малую Азию

Изгнав римлян из своих владений, престарелый армянский монарх организовывает новый масштабный поход в Малую Азию. В результате этого похода армянскими силами были освобождены многие владения Понтийского Царства, а военачальники Фабий и Триарий, оставленные Лукуллом на понтийских землях, разгромлены. В итоге сенат снял с должности главнокомандующего Лукулла.[30]

Плутарх сообщает следующее[11] :

Триарий из честолюбия захотел, не дожидаясь Лукулла, который был близко, добыть легкую, как ему казалось, победу, но вместо этого потерпел крупное поражение: как передают, в битве полегло более семи тысяч римлян, в числе которых было сто пятьдесят центурионов и двадцать четыре военных трибуна
.

Противостояние Тиграна II с Римом и Парфией

Тем временем, воспользовавшись армяно-римской войной, против господства Армении выступили парфяне, подстрекаемые Римом. Тигран вновь разгромил их войска и обратил в бегство. Казалось ситуация благоприятствовала Тиграну. Однако в 66 году до н. э. новый римский полководец, Гней Помпей Великий, к которому за помощью обратился младший сын Тиграна II, восставший против своего отца, привёл в Армению 50-тысячное войско. Митридат же был окончательно разбит римлянами, бежал в Боспорское царство и там покончил жизнь самоубийством[31]. Тигран II оказался не в состоянии вести войну сразу против двух могущественных держав — Рима и Парфии. К тому же против него восстала и часть армянской знати, а также население многих завоеванных армянским царством стран и городов. В связи с этим армянскому царю пришлось подписать в 66 году до н. э. договор с Помпеем, по которому Тигран сохранил за собой лишь Армянское нагорье и часть земель, захваченных у Парфии. Кроме того, он получил восточную часть Малой Армении, принадлежавшей до того Митридату VI. Сирия, Коммагена и Киликия попали под власть Рима. Тигран II выплатил 6 тыс. талантов контрибуции, сохранил за собой титул царя царей и был провозглашён «другом и союзником римского народа» (socius et amicus populi Romani)[32], что обеспечивало ему защиту Римской империи от посягательств парфян[3]. Из состава Великой Армении Помпей выделил Софену, которая вначале была отдана Тиграну Младшему, а потом, когда Тигран Младший оказался недостаточно послушным Помпею, была передана царю Каппадокии[33].

Потерпев поражение от Рима и Парфии в борьбе за статус мировой державы, Армения на протяжении длительного времени продолжала оставаться сильным государством. Римский историк I века н. э. Гней Помпей Трог так описывает Армению:
Нельзя обойти молчанием столь большое царство, так как размеры его, после Парфии, превосходят величиной все остальные царства. А именно: Армения простирается от Каппадокии до Каспийского моря на одиннадцать сотен тысяч шагов; в ширину же протяжение её семьсот тысяч шагов[34].

Так же и римский историк III н.э Юстин отмечал, что Армения являлась третьей страной по влиянию после Рима и Парфии[30]

Последние 10 лет правления Тиграна II были мирными, а также в эти годы, по причине его преклонного возраста, править ему помогал его сын, будущий царь Армении Артавазд II . Тигран II умер в 55 году до н. э. в возрасте 85 лет.

Образ Тиграна Великого в мировом искусстве

Многие известные классики мирового искусства посвятили произведения Тиграну Великому. Среди этих имен могут быть названы следующие классики мирового искусства: Выдающийся деятель итальянской музыки Вивальди, Антонио, итал. VIVALDI Antonio Lucio (1678-1741). 5 мая 1719 года в Гамбурге в зале Gänsemarkt впервые прозвучала его опера "Тигран" под немецким названием "Die über Hass und liebe siegende beständigkeit, oder Tigranes, König von Armenien".

Великий реформатор оперного искусства, австриец Глюк, Кристоф Виллибальд, нем. GLUCK Christoph Willibald (1714-1786) и итальянец Пиччинни, Никколо (Niccolo Piccini, 1728-1800), являющиеся авторами несколько десятков опер, также были вдохновлены образом "Тиграна", и каждый из них создал оперу на этот сюжет : Глюк в 1743, Пиччини в 1761 гг.

Из дошедших до нас опер на сюжет "Тиграна" первым, в хронологическом порядке является произведение итальянца Альбинони, Томазо Джованни, итал. ALBINONI Tomaso (Tomaso Giovanni Albinoni, 1671-1751). Его опера "Tigran, rè d'Armenia", написанная по либретто Giulio Cesare Corradi, была поставлена в 1697 году, во время весенних празднеств Масленицы на сцене Театра Святого Кассиана (Teatro di San Cassiano) в Венеции.

Немец по происхождению, почти всю свою жизнь проживший в Венеции Хассе, Иоганн Адольф, нем. HASSE Johann Adolf (Johann Adolf Hasse, 1699-1783) является автором около 80 опер в итальянском стиле, среди которых одна – на сюжет царя Тиграна, поставлена 4 ноября 1723 года в Неаполе, на сцене Театра Святого Варфоломея (Teatro San Bartolomeo).

На данный момент специалистами насчитывается 25 оперы, написанные классиками мирового искусства и посвященные Тиграну Великому.

1. Альбинони, Томазо Джованни, итал. ALBINONI Tomaso (1671-1752), Венеция, Карнавал 1697, Театр Сан Кассиано (livret de Corradi Giulio Cesare. Venise, Carnaval 1697, Teatro San Cassiano).

2. Бонончини, Антонио Мария, итал. BONONCINI Antonio Maria (1677-1726), Вена, 25-го июля 1710, Театр делла Фаворита (livret de Bernardoni Pietro Antonio. Wien, 25/07/1710, Teatro della Favorita).

3. Скарлатти, Алессандро, итал. SCARLATTI Alessandro (1660-1725), Неаполь, 16-го февраля 1715, Театр Сан Бартоломео (livret de Lalli Domenico. Naples, 16/02/1715, Teatro San Bartolomeo).

4. Вивальди, Антонио, итал. VIVALDI Antonio Lucio (1678-1741), Гамбург, 5-го мая 1719, Генземаркт (livret de Silvani Francesco. Hamburg, 05/05/1719, Gänsemarkt).

5. Гендель, Георг Фридрих, нем. HAENDEL Georg Friedrich (1685–1759), Лондон, 27-го апреля 1720, Королевский театр, опера РАДАМИСТ (livret de Lalli Domenico. London, 27/04/1720, King's Theatre (opera "Radamisto")).

6. Хассе, Иоганн Адольф, нем. HASSE Johann Adolf (1699-1783), Неаполь, 4-го ноября 1723, Театр Сан Бартоломео (livret de Silvani Francesco. Naples, 04/11/1723, Teatro San Bartolomeo).

7. ПАГАНЕЛЛИ Джузеппе Антонио, итал. PAGANELLI Giuseppe Antonio, Giuseppe Antonio Paganelli) (1710-1763), Венеция, 10-го февраля 1733, Театр Сан Анджело (livret de Silvani Francesco. Venise, 10/02/1733, Teatro San Angelo).

8. САНТО ЛАПИС (SANTO LAPIS, Santo Lapis) (1725-1764), Прага, 1738 (livret de Silvani Francesco. Prague, 1738, Sporck's Theatre).

9. АРЕНА Джузеппе, итал. ARENA Giuseppe (1713-1784), Венеция, 18-го декабря 1741, Театр Сан Джио Грисостомо (livret de Silvani Francesco.Venise, 18/12/1741, Teatro San Gio Grisostomo).

10. Глюк, Кристоф Виллибальд, нем. GLUCK Christoph Willibald (1714-1786), Крема, 26-го сентября 1743, Общественный театр (livret de Silvani Francesco. Crema, 26/09/1743, Teatro Pubblico).

11. ПАЛЕЛИЯ Антонио, итал. PALELLA Antonio, Antonio Palella) (1692-1761), Неаполь, 4-го ноября 1745, Театр Сан Карло (livret de Silvani Francesco. Naples, 04/11/1745, Teatro San Carlo).

12. ЛАМПУНЬЯНИ Джованни Батиста (LAMPUGNANI Giovanni Battista) (1708-1788), Венеция, 10-го мая 1747, Театр Сан Анджело (livret de Silvani Francesco. Venise, 10/05/1747, Teatro San Angelo).

13. ГАРКАНИ Джузеппе (CARCANI Giuseppe) (?), Милан, февраль 1750, Герцогский театр (livret de Silvani Francesco. Mailand 02/1750, Teatro Ducale).

14. * Diverse. ГАРКАНИ Джузеппе (CARCANI Giuseppe) (?), Генуя, осень 1750, Театр Сан Агостино (Livret de Silvani Francesco. Genua, Gênes, automne 1750, Teatro San Agostino).

15. * Diverse. ГАРКАНИ Джузеппе (CARCANI Giuseppe) (?), Ляйпциг, 1751 (Livret de Silvani Francesco. Lepzig, 1751).

16 * Diverse. ГАРКАНИ Джузеппе (CARCANI Giuseppe) (?), Гамбург, 4-го мая 1752, Опера бай Генсемаркт (Livret de Silvani Francesco. Hamburg, 04/05/1752, Oper bei Gänsemarkt).

17 * Diverse. ГАРКАНИ Джузеппе (CARCANI Giuseppe) (?), Венеция, 7-го мая 1755, Театр Сан Самуэль (Livret de Silvani Francesco. Venise, 07/05/1755, Teatro San Samuele).

18. ЧЕЛОНИАТ Игнацио (CELONIAT Ignazio) (1740-1784), Пезаро, Карнавал 1757, Татр дел Соле (Livret de Silvani Francesco. Pesaro, Carnaval 1757, Teatro del Sole).

19. Пиччинни, Никколо, ПИЧЧИНИ Никколо (PICCINI Nicola) (1728-1800), Турин, Карнавал 1761, Королевскоий театр (Livret de Silvani Francesco. Turin, Carnaval 1761, Teatro Regio).

20. ТОЦЦИ Антонио (TOZZI Antonio) (1736-1812), Венеция, 19-го мая 1762, Театр Сан Анджело (Livret de Silvani Francesco. Venise, 19/05/1762, Teatro San Angelo).

21. ГОЛЛА Джузеппе (COLLA Giuseppe), Парма, Карнавал 1767, Татр Сан Анджело (Livret de Silvani Francesco. Parme, Carnaval 1767, Teatro San Angelo).

22. * Diverse Гульельми Ламбуньяни (Guglielmi (1728-1804), Lambugnani), Лондон, 17-го октября 1767, Хай Маркет (Livret de Silvani Francesco. London, 27/10/1767, Hay Market).

23. Неизвестный автор ? . Флоренция, 26-го декабря 1770, Театр делла Пергола (Livret de Silvani Francesco. Florence, 26/12/1770, Teatro della Pergola).

24. * Diverse. того же автора: Генуя, 1782, Театр Сан Агостино (Livret de Silvani Francesco. Genua, Gênes, 1782, Teatro San Agostino).

25. Ригини, РИГИНИ Винченцо (RIGHINI Vincenzo) (1756-1812). Берлин, 20-го января, 1800, Королевский национальный театр (Livret de Filistri. Berlin, 20/01/1800, Königliches Nationaltheater).

Интерпретация исторической роли Тиграна Великого в армянской историографии

Внутренняя и внешняя политика Тиграна II Великого (95-55 гг. до н. э.) была подчинена важнейшей задаче — укреплению безопасности и защиты независимости Армянского государства. Вся его государственная деятельность исходила из определенной системы-доктрины военно-политических принципов, в основе которой лежала идея обеспечения оборонной и экономической мощи царства Великой Армении. Внутренняя военно-политическая направленность политики Тиграна II Великого, по своей сути, была центростремительной, активно-оборонительной, а внешняя — наступательной. Тем самым стало возможным обеспечить территориальную целостность царства Великой Армении при последовавших геополитических изменениях. Тигран II Великий продолжил цивилизаторские традиции на более широком международном поприще — развитие градостроительства, торговли и покровительство науки и искусства. Наследие Тиграна Великого в истории Армении овеяно славой предков и величайшей ответственностью за неё.[35][36][37][38]

Интересные факты

  • Появление в 87 году до н. э. кометы Галлея могло найти отражение на монетах армянского царя Тиграна Великого, корону которого украшает «звезда с изогнутым хвостом»[39].

Галерея

  • 500 Armenian dram - 1993 (obverse).png

    500-драмовая купюра Республики Армения 1993 года с изображением Тиграна Великого

  • The Order Tigran the Great - State Awards in the Republic of Armenia.jpg

    Знак Ордена Тиграна Великого

См. также

Напишите отзыв о статье "Тигран II"

Ссылки

  • [hpj.asj-oa.am/2390/ Тигран Великий и Армянская империя в современной арабской историографии]  (арм.)

Примечания

  1. ↑ [www.iranicaonline.org/articles/armenia-ii Encyclopaedia Iranica.]
    Just as the regal style of Tigranes conformed to the authentic Persian tradition, his religion, like that of Mithridates Eupator of Pontus, undoubtedly hinged on Mazdaism</span>

    </li>

  2. ↑ 1 2 3 4 5 [slovari.yandex.ru/%D0%9F%D0%BE%D0%BC%D0%BF%D0%B5%D0%B9%20%D0%90%D1%80%D0%BC%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D1%8F/Монархи.%20Древний%20Восток/Тигран%20II%20Великий/ Рыжов К. В. Все монархи мира: Древний Восток: Справочник. — М.: Вече, 2006. — 576 с.](недоступная ссылка с 14-06-2016 (2866 дней))
  3. ↑ 1 2 3 [www.iranicaonline.org/articles/tigran-ii Encyclopaedia Iranica. N. Garsoyan, «Tigran II».]
  4. ↑ K. Schippmann утверждает в своей статье в Encyclopaedia Iranica, что Артавазд I был отцом Тиграна II — см. [www.iranicaonline.org/articles/arsacids-index#pt2 Encyclopaedia Iranica. «Arsacids».]
  5. ↑ По версии авторов многотомной энциклопедии «Всемирная история», парфяне возвели Тиграна II на армянский престол, добившись от него значительных территориальных уступок — см. [interpretive.ru/dictionary/447/word/%C0%F0%EC%E5%ED%E8%FF+%E2+III+%97+I+%E2%E2.+%E4%EE+%ED.+%FD. Всемирная история. Энциклопедия. Том 2. 1957 г. Армения в III—I вв. до н. э.]
  6. ↑ [historic.ru/books/item/f00/s00/z0000002/st21.shtml История Древнего мира / Под ред. И. М. Дьяконова, В. Д. Нероновой, И. С. Свенцицкой. — 2-е изд. — М., 1983. — Т. 2. Расцвет Древних обществ. — С. 399-414.]
    Находившийся в плену армянский царевич Тигран уговорил Митридата II вернуть его на престол Армении в обмен на передачу Парфии «70 долин» в Атропатене. В 95 г. до н. э. Тигран II Великий стал царем Армении.
  7. ↑ дата прихода к власти Тиграна II определяется на основе сообщения Плутарха, согласно которому в 71/70 году до н. э. царь правил уже 25 лет.
  8. ↑ [books.google.ru/books?id=ZxDi924k4RIC&printsec=frontcover&dq=R.B.+ter+Haar+Romney&hl=ru&sa=X&ei=fXY_UaWgEaqC4gTnxIDQCQ&ved=0CFwQ6AEwCA#v=onepage&q&f=false R.B. ter Haar Romney. Religious Origins of Nations?: The Christian Communities of the Middle East Church history and religious culture. — Brill, 2010 —p. 264 —ISBN 9789004173750]
  9. ↑ [www.iranicaonline.org/articles/armenia-ii Encyclopaedia Iranica.]
    Just as the regal style of Tigranes conformed to the authentic Persian tradition, his religion, like that of Mithridates Eupator of Pontus, undoubtedly hinged on Mazdaism.
  10. ↑ [www.sno.pro1.ru/lib/momm/4-6.htm Т. Моммзен. История Рима. Глава VI. Дела на Востоке. Митридат. — Санкт-Петербург, Лениздат, 1993.]
  11. ↑ 1 2 3 4 5 [ancientrome.ru/antlitr/plutarch/sgo/lucullus-f.htm Плутарх, Сравнительные жизнеописания. Лукулл.]
  12. ↑ books.google.ru/books?id=-3D-AgAAQBAJ&pg=PA25&lpg=PA25&dq=%D1%81%D1%82%D1%80%D0%B0%D0%B1%D0%BE%D0%BD+%D0%BE+%D1%82%D0%B8%D0%B3%D1%80%D0%B0%D0%BD%D0%B5&source=bl&ots=l6JjTWuYm6&sig=SSqHWuVROKV6DQyQjpjXgD-0Izc&hl=ru&sa=X&ei=nfYGVOH8I8LMygPC34DwDA&ved=0CCQQ6AEwAQ#v=onepage&q=%D1%81%D1%82%D1%80%D0%B0%D0%B1%D0%BE%D0%BD%20%D0%BE%20%D1%82%D0%B8%D0%B3%D1%80%D0%B0%D0%BD%D0%B5&f=false
  13. ↑ slovari.yandex.ru/~%D0%BA%D0%BD%D0%B8%D0%B3%D0%B8/%D0%9C%D0%BE%D0%BD%D0%B0%D1%80%D1%85%D0%B8.%20%D0%94%D1%80%D0%B5%D0%B2%D0%BD%D0%B8%D0%B9%20%D0%92%D0%BE%D1%81%D1%82%D0%BE%D0%BA/%D0%90%D1%80%D1%88%D0%B0%D0%BA%D0%B8%D0%B4%D1%8B/
  14. ↑ aldanov.livejournal.com/121985.html?thread=2201729
  15. ↑ books.google.ru/books?id=-3D-AgAAQBAJ&pg=PA25&lpg=PA25&dq=%D1%81%D1%82%D1%80%D0%B0%D0%B1%D0%BE%D0%BD+%D0%BE+%D1%82%D0%B8%D0%B3%D1%80%D0%B0%D0%BD%D0%B5&source=bl&ots=l6JjTWuYm6&sig=SSqHWuVROKV6DQyQjpjXgD-0Izc&hl=ru&sa=X&ei=nfYGVOH8I8LMygPC34DwDA&ved=0CCQQ6AEwAQ#v=onepage&q=%D1%81%D1%82%D1%80%D0%B0%D0%B1%D0%BE%D0%BD%20%D0%BE%20%D1%82%D0%B8%D0%B3%D1%80%D0%B0%D0%BD%D0%B5&f=false
  16. ↑ slovari.yandex.ru/~%D0%BA%D0%BD%D0%B8%D0%B3%D0%B8/%D0%9C%D0%BE%D0%BD%D0%B0%D1%80%D1%85%D0%B8.%20%D0%94%D1%80%D0%B5%D0%B2%D0%BD%D0%B8%D0%B9%20%D0%92%D0%BE%D1%81%D1%82%D0%BE%D0%BA/%D0%90%D1%80%D1%88%D0%B0%D0%BA%D0%B8%D0%B4%D1%8B/
  17. ↑ books.google.ru/books?id=-3D-AgAAQBAJ&pg=PA25&lpg=PA25&dq=%D1%81%D1%82%D1%80%D0%B0%D0%B1%D0%BE%D0%BD+%D0%BE+%D1%82%D0%B8%D0%B3%D1%80%D0%B0%D0%BD%D0%B5&source=bl&ots=l6JjTWuYm6&sig=SSqHWuVROKV6DQyQjpjXgD-0Izc&hl=ru&sa=X&ei=nfYGVOH8I8LMygPC34DwDA&ved=0CCQQ6AEwAQ#v=onepage&q=%D1%81%D1%82%D1%80%D0%B0%D0%B1%D0%BE%D0%BD%20%D0%BE%20%D1%82%D0%B8%D0%B3%D1%80%D0%B0%D0%BD%D0%B5&f=false
  18. ↑ 1 2 Валерий Брюсов. [armenianhouse.org/bryusov/armenia/ch-1-2.html «Летопись исторических судеб армянского народа»]:
    </span>

    </li>

  19. ↑ books.google.ru/books?id=-3D-AgAAQBAJ&pg=PA25&lpg=PA25&dq=%D1%81%D1%82%D1%80%D0%B0%D0%B1%D0%BE%D0%BD+%D0%BE+%D1%82%D0%B8%D0%B3%D1%80%D0%B0%D0%BD%D0%B5&source=bl&ots=l6JjTWuYm6&sig=SSqHWuVROKV6DQyQjpjXgD-0Izc&hl=ru&sa=X&ei=nfYGVOH8I8LMygPC34DwDA&ved=0CCQQ6AEwAQ#v=onepage&q=%D1%81%D1%82%D1%80%D0%B0%D0%B1%D0%BE%D0%BD%20%D0%BE%20%D1%82%D0%B8%D0%B3%D1%80%D0%B0%D0%BD%D0%B5&f=false
  20. ↑ ru.wikisource.org/wiki/%D0%AD%D0%A1%D0%91%D0%95/%D0%A2%D0%B8%D0%B3%D1%80%D0%B0%D0%BD
  21. ↑ books.google.ru/books?id=-3D-AgAAQBAJ&pg=PA25&lpg=PA25&dq=%D1%81%D1%82%D1%80%D0%B0%D0%B1%D0%BE%D0%BD+%D0%BE+%D1%82%D0%B8%D0%B3%D1%80%D0%B0%D0%BD%D0%B5&source=bl&ots=l6JjTWuYm6&sig=SSqHWuVROKV6DQyQjpjXgD-0Izc&hl=ru&sa=X&ei=nfYGVOH8I8LMygPC34DwDA&ved=0CCQQ6AEwAQ#v=onepage&q=%D1%81%D1%82%D1%80%D0%B0%D0%B1%D0%BE%D0%BD%20%D0%BE%20%D1%82%D0%B8%D0%B3%D1%80%D0%B0%D0%BD%D0%B5&f=false
  22. ↑ 1 2 3 4 Я. А. Манандян. «Тигран и Рим». — И:Армфан, 1943 — стр. 91-92, 115—117
  23. ↑ [ancientrome.ru/antlitr/tacit/annal/kn15f.htm Публий Корнелий Тацит. Анналы. Книга XV]
  24. ↑ [giteliq.am/%D5%BF%D5%AB%D5%A3%D6%80%D5%A1%D5%B6-%D5%B4%D5%A5%D5%AE-%D5%AE%D5%B8%D5%BE%D5%AB%D6%81-%D5%AE%D5%B8%D5%BE-%D5%B0%D5%A1%D5%B5%D5%A1%D5%BD%D5%BF%D5%A1%D5%B6/ Massaca.NET | Suspended Account]
  25. ↑ [www.gumer.info/bibliotek_Buks/Science/strab/12.php Страбон. География, Книга XII Малая Азия, Каппадокия, Понт, Вифиния, Галатия, Малая Фрикия]
  26. ↑ [ancientrome.ru/antlitr/strabo/geography/kn11.htm Страбон, География. Книга XI]
  27. ↑ 1 2 Аппиан. [ancientrome.ru/antlitr/appian/hist-f11.htm «Римская история»: Митридатовы войны.]
  28. ↑ [www.naolmi.ru/tretiya_mitridatova_voina.html ТРЕТЬЯ МИТРИДАТОВА ВОЙНА 75—65 гг. до н. э.]
  29. ↑ 1 2 Дион Кассий. «Римская история». [ancientrome.ru/antlitr/t.htm?a=1340548122 Книга тридцать шестая]
  30. ↑ 1 2 Ошибка в сносках?: Неверный тег <ref>; для сносок ReferenceA не указан текст
  31. ↑ [ancientrome.ru/antlitr/paterculus/kn02-f.htm Веллей Патеркул. РИМСКАЯ ИСТОРИЯ, КНИГА II]
  32. ↑ Валерий Брюсов. [armenianhouse.org/bryusov/armenia/ch-1-2.html «Летопись исторических судеб армянского народа»]:
    Помпей наложил на Армению контрибуцию в 6.000 талантов (до 9 милл. р.), но оставил за Тиграном его армянские земли и даже часть Месопотамии, сохранил за ним титул «царя царей» и принял его в число «друзей и союзников римского народа».
  33. ↑ [interpretive.ru/dictionary/447/word/%C0%F0%EC%E5%ED%E8%FF+%E2+III+%97+I+%E2%E2.+%E4%EE+%ED.+%FD. Всемирная история. Энциклопедия. Том 2. 1957 г. Армения в III—I вв. до н. э.]
  34. ↑ Марк Юниан Юстин. Эпитома сочинения Помпея Трога «История Филиппа» на русском языке. [simposium.ru/ru/node/80 Книга XLII]
  35. ↑ Calmet (Rev. Père Dom Augustin) in Dictionnaire de la Bible-Paris: Aux Ateliers Catholiques du Pont Montrouge, 1846, p. 162.
  36. ↑ René Léonian «Les Arméniens de France sont-ils assimilés ?», Issy-les- Moulineaux, 1986, p. 21;
  37. ↑ E. L. D a n i e l i a n. The Historical Background to Armenian State Political Doctrine.- Armenian Perspectives. 10th Anniversary Conference of the Association Internationale des Etudes Arméniennes, Curzon, 1997, p. 282.
  38. ↑ freebooks.do.am/BOOKS/Literature/MapSlide.jpg
  39. ↑ Gurzadyan V. G. and Vardanyan R. (August 2004). «[articles.adsabs.harvard.edu/full/seri/A+G../0045//D000006.000.html Halley’s Comet of 87 BC on the coins of Armenian king Tigranes?]». Astronomy & Geophysics 45 (4): 4.06. DOI:10.1046/j.1468-4004.2003.45406.x. arXiv:physics/0405073.
    40. </ol>

Литература

Отрывок, характеризующий Тигран II

– Шапку то сними… шапку то, – заговорили в толпе, обращаясь друг к другу. Переводчик обратился к одному старому дворнику и спросил, далеко ли до Кремля? Дворник, прислушиваясь с недоумением к чуждому ему польскому акценту и не признавая звуков говора переводчика за русскую речь, не понимал, что ему говорили, и прятался за других.
Мюрат подвинулся к переводчику в велел спросить, где русские войска. Один из русских людей понял, чего у него спрашивали, и несколько голосов вдруг стали отвечать переводчику. Французский офицер из передового отряда подъехал к Мюрату и доложил, что ворота в крепость заделаны и что, вероятно, там засада.
– Хорошо, – сказал Мюрат и, обратившись к одному из господ своей свиты, приказал выдвинуть четыре легких орудия и обстрелять ворота.
Артиллерия на рысях выехала из за колонны, шедшей за Мюратом, и поехала по Арбату. Спустившись до конца Вздвиженки, артиллерия остановилась и выстроилась на площади. Несколько французских офицеров распоряжались пушками, расстанавливая их, и смотрели в Кремль в зрительную трубу.
В Кремле раздавался благовест к вечерне, и этот звон смущал французов. Они предполагали, что это был призыв к оружию. Несколько человек пехотных солдат побежали к Кутафьевским воротам. В воротах лежали бревна и тесовые щиты. Два ружейные выстрела раздались из под ворот, как только офицер с командой стал подбегать к ним. Генерал, стоявший у пушек, крикнул офицеру командные слова, и офицер с солдатами побежал назад.
Послышалось еще три выстрела из ворот.
Один выстрел задел в ногу французского солдата, и странный крик немногих голосов послышался из за щитов. На лицах французского генерала, офицеров и солдат одновременно, как по команде, прежнее выражение веселости и спокойствия заменилось упорным, сосредоточенным выражением готовности на борьбу и страдания. Для них всех, начиная от маршала и до последнего солдата, это место не было Вздвиженка, Моховая, Кутафья и Троицкие ворота, а это была новая местность нового поля, вероятно, кровопролитного сражения. И все приготовились к этому сражению. Крики из ворот затихли. Орудия были выдвинуты. Артиллеристы сдули нагоревшие пальники. Офицер скомандовал «feu!» [пали!], и два свистящие звука жестянок раздались один за другим. Картечные пули затрещали по камню ворот, бревнам и щитам; и два облака дыма заколебались на площади.
Несколько мгновений после того, как затихли перекаты выстрелов по каменному Кремлю, странный звук послышался над головами французов. Огромная стая галок поднялась над стенами и, каркая и шумя тысячами крыл, закружилась в воздухе. Вместе с этим звуком раздался человеческий одинокий крик в воротах, и из за дыма появилась фигура человека без шапки, в кафтане. Держа ружье, он целился во французов. Feu! – повторил артиллерийский офицер, и в одно и то же время раздались один ружейный и два орудийных выстрела. Дым опять закрыл ворота.
За щитами больше ничего не шевелилось, и пехотные французские солдаты с офицерами пошли к воротам. В воротах лежало три раненых и четыре убитых человека. Два человека в кафтанах убегали низом, вдоль стен, к Знаменке.
– Enlevez moi ca, [Уберите это,] – сказал офицер, указывая на бревна и трупы; и французы, добив раненых, перебросили трупы вниз за ограду. Кто были эти люди, никто не знал. «Enlevez moi ca», – сказано только про них, и их выбросили и прибрали потом, чтобы они не воняли. Один Тьер посвятил их памяти несколько красноречивых строк: «Ces miserables avaient envahi la citadelle sacree, s'etaient empares des fusils de l'arsenal, et tiraient (ces miserables) sur les Francais. On en sabra quelques'uns et on purgea le Kremlin de leur presence. [Эти несчастные наполнили священную крепость, овладели ружьями арсенала и стреляли во французов. Некоторых из них порубили саблями, и очистили Кремль от их присутствия.]
Мюрату было доложено, что путь расчищен. Французы вошли в ворота и стали размещаться лагерем на Сенатской площади. Солдаты выкидывали стулья из окон сената на площадь и раскладывали огни.
Другие отряды проходили через Кремль и размещались по Маросейке, Лубянке, Покровке. Третьи размещались по Вздвиженке, Знаменке, Никольской, Тверской. Везде, не находя хозяев, французы размещались не как в городе на квартирах, а как в лагере, который расположен в городе.
Хотя и оборванные, голодные, измученные и уменьшенные до 1/3 части своей прежней численности, французские солдаты вступили в Москву еще в стройном порядке. Это было измученное, истощенное, но еще боевое и грозное войско. Но это было войско только до той минуты, пока солдаты этого войска не разошлись по квартирам. Как только люди полков стали расходиться по пустым и богатым домам, так навсегда уничтожалось войско и образовались не жители и не солдаты, а что то среднее, называемое мародерами. Когда, через пять недель, те же самые люди вышли из Москвы, они уже не составляли более войска. Это была толпа мародеров, из которых каждый вез или нес с собой кучу вещей, которые ему казались ценны и нужны. Цель каждого из этих людей при выходе из Москвы не состояла, как прежде, в том, чтобы завоевать, а только в том, чтобы удержать приобретенное. Подобно той обезьяне, которая, запустив руку в узкое горло кувшина и захватив горсть орехов, не разжимает кулака, чтобы не потерять схваченного, и этим губит себя, французы, при выходе из Москвы, очевидно, должны были погибнуть вследствие того, что они тащили с собой награбленное, но бросить это награбленное им было так же невозможно, как невозможно обезьяне разжать горсть с орехами. Через десять минут после вступления каждого французского полка в какой нибудь квартал Москвы, не оставалось ни одного солдата и офицера. В окнах домов видны были люди в шинелях и штиблетах, смеясь прохаживающиеся по комнатам; в погребах, в подвалах такие же люди хозяйничали с провизией; на дворах такие же люди отпирали или отбивали ворота сараев и конюшен; в кухнях раскладывали огни, с засученными руками пекли, месили и варили, пугали, смешили и ласкали женщин и детей. И этих людей везде, и по лавкам и по домам, было много; но войска уже не было.
В тот же день приказ за приказом отдавались французскими начальниками о том, чтобы запретить войскам расходиться по городу, строго запретить насилия жителей и мародерство, о том, чтобы нынче же вечером сделать общую перекличку; но, несмотря ни на какие меры. люди, прежде составлявшие войско, расплывались по богатому, обильному удобствами и запасами, пустому городу. Как голодное стадо идет в куче по голому полю, но тотчас же неудержимо разбредается, как только нападает на богатые пастбища, так же неудержимо разбредалось и войско по богатому городу.
Жителей в Москве не было, и солдаты, как вода в песок, всачивались в нее и неудержимой звездой расплывались во все стороны от Кремля, в который они вошли прежде всего. Солдаты кавалеристы, входя в оставленный со всем добром купеческий дом и находя стойла не только для своих лошадей, но и лишние, все таки шли рядом занимать другой дом, который им казался лучше. Многие занимали несколько домов, надписывая мелом, кем он занят, и спорили и даже дрались с другими командами. Не успев поместиться еще, солдаты бежали на улицу осматривать город и, по слуху о том, что все брошено, стремились туда, где можно было забрать даром ценные вещи. Начальники ходили останавливать солдат и сами вовлекались невольно в те же действия. В Каретном ряду оставались лавки с экипажами, и генералы толпились там, выбирая себе коляски и кареты. Остававшиеся жители приглашали к себе начальников, надеясь тем обеспечиться от грабежа. Богатств было пропасть, и конца им не видно было; везде, кругом того места, которое заняли французы, были еще неизведанные, незанятые места, в которых, как казалось французам, было еще больше богатств. И Москва все дальше и дальше всасывала их в себя. Точно, как вследствие того, что нальется вода на сухую землю, исчезает вода и сухая земля; точно так же вследствие того, что голодное войско вошло в обильный, пустой город, уничтожилось войско, и уничтожился обильный город; и сделалась грязь, сделались пожары и мародерство.

Французы приписывали пожар Москвы au patriotisme feroce de Rastopchine [дикому патриотизму Растопчина]; русские – изуверству французов. В сущности же, причин пожара Москвы в том смысле, чтобы отнести пожар этот на ответственность одного или несколько лиц, таких причин не было и не могло быть. Москва сгорела вследствие того, что она была поставлена в такие условия, при которых всякий деревянный город должен сгореть, независимо от того, имеются ли или не имеются в городе сто тридцать плохих пожарных труб. Москва должна была сгореть вследствие того, что из нее выехали жители, и так же неизбежно, как должна загореться куча стружек, на которую в продолжение нескольких дней будут сыпаться искры огня. Деревянный город, в котором при жителях владельцах домов и при полиции бывают летом почти каждый день пожары, не может не сгореть, когда в нем нет жителей, а живут войска, курящие трубки, раскладывающие костры на Сенатской площади из сенатских стульев и варящие себе есть два раза в день. Стоит в мирное время войскам расположиться на квартирах по деревням в известной местности, и количество пожаров в этой местности тотчас увеличивается. В какой же степени должна увеличиться вероятность пожаров в пустом деревянном городе, в котором расположится чужое войско? Le patriotisme feroce de Rastopchine и изуверство французов тут ни в чем не виноваты. Москва загорелась от трубок, от кухонь, от костров, от неряшливости неприятельских солдат, жителей – не хозяев домов. Ежели и были поджоги (что весьма сомнительно, потому что поджигать никому не было никакой причины, а, во всяком случае, хлопотливо и опасно), то поджоги нельзя принять за причину, так как без поджогов было бы то же самое.
Как ни лестно было французам обвинять зверство Растопчина и русским обвинять злодея Бонапарта или потом влагать героический факел в руки своего народа, нельзя не видеть, что такой непосредственной причины пожара не могло быть, потому что Москва должна была сгореть, как должна сгореть каждая деревня, фабрика, всякий дом, из которого выйдут хозяева и в который пустят хозяйничать и варить себе кашу чужих людей. Москва сожжена жителями, это правда; но не теми жителями, которые оставались в ней, а теми, которые выехали из нее. Москва, занятая неприятелем, не осталась цела, как Берлин, Вена и другие города, только вследствие того, что жители ее не подносили хлеба соли и ключей французам, а выехали из нее.


Расходившееся звездой по Москве всачивание французов в день 2 го сентября достигло квартала, в котором жил теперь Пьер, только к вечеру.
Пьер находился после двух последних, уединенно и необычайно проведенных дней в состоянии, близком к сумасшествию. Всем существом его овладела одна неотвязная мысль. Он сам не знал, как и когда, но мысль эта овладела им теперь так, что он ничего не помнил из прошедшего, ничего не понимал из настоящего; и все, что он видел и слышал, происходило перед ним как во сне.
Пьер ушел из своего дома только для того, чтобы избавиться от сложной путаницы требований жизни, охватившей его, и которую он, в тогдашнем состоянии, но в силах был распутать. Он поехал на квартиру Иосифа Алексеевича под предлогом разбора книг и бумаг покойного только потому, что он искал успокоения от жизненной тревоги, – а с воспоминанием об Иосифе Алексеевиче связывался в его душе мир вечных, спокойных и торжественных мыслей, совершенно противоположных тревожной путанице, в которую он чувствовал себя втягиваемым. Он искал тихого убежища и действительно нашел его в кабинете Иосифа Алексеевича. Когда он, в мертвой тишине кабинета, сел, облокотившись на руки, над запыленным письменным столом покойника, в его воображении спокойно и значительно, одно за другим, стали представляться воспоминания последних дней, в особенности Бородинского сражения и того неопределимого для него ощущения своей ничтожности и лживости в сравнении с правдой, простотой и силой того разряда людей, которые отпечатались у него в душе под названием они. Когда Герасим разбудил его от его задумчивости, Пьеру пришла мысль о том, что он примет участие в предполагаемой – как он знал – народной защите Москвы. И с этой целью он тотчас же попросил Герасима достать ему кафтан и пистолет и объявил ему свое намерение, скрывая свое имя, остаться в доме Иосифа Алексеевича. Потом, в продолжение первого уединенно и праздно проведенного дня (Пьер несколько раз пытался и не мог остановить своего внимания на масонских рукописях), ему несколько раз смутно представлялось и прежде приходившая мысль о кабалистическом значении своего имени в связи с именем Бонапарта; но мысль эта о том, что ему, l'Russe Besuhof, предназначено положить предел власти зверя, приходила ему еще только как одно из мечтаний, которые беспричинно и бесследно пробегают в воображении.
Когда, купив кафтан (с целью только участвовать в народной защите Москвы), Пьер встретил Ростовых и Наташа сказала ему: «Вы остаетесь? Ах, как это хорошо!» – в голове его мелькнула мысль, что действительно хорошо бы было, даже ежели бы и взяли Москву, ему остаться в ней и исполнить то, что ему предопределено.
На другой день он, с одною мыслию не жалеть себя и не отставать ни в чем от них, ходил с народом за Трехгорную заставу. Но когда он вернулся домой, убедившись, что Москву защищать не будут, он вдруг почувствовал, что то, что ему прежде представлялось только возможностью, теперь сделалось необходимостью и неизбежностью. Он должен был, скрывая свое имя, остаться в Москве, встретить Наполеона и убить его с тем, чтобы или погибнуть, или прекратить несчастье всей Европы, происходившее, по мнению Пьера, от одного Наполеона.
Пьер знал все подробности покушении немецкого студента на жизнь Бонапарта в Вене в 1809 м году и знал то, что студент этот был расстрелян. И та опасность, которой он подвергал свою жизнь при исполнении своего намерения, еще сильнее возбуждала его.
Два одинаково сильные чувства неотразимо привлекали Пьера к его намерению. Первое было чувство потребности жертвы и страдания при сознании общего несчастия, то чувство, вследствие которого он 25 го поехал в Можайск и заехал в самый пыл сражения, теперь убежал из своего дома и, вместо привычной роскоши и удобств жизни, спал, не раздеваясь, на жестком диване и ел одну пищу с Герасимом; другое – было то неопределенное, исключительно русское чувство презрения ко всему условному, искусственному, человеческому, ко всему тому, что считается большинством людей высшим благом мира. В первый раз Пьер испытал это странное и обаятельное чувство в Слободском дворце, когда он вдруг почувствовал, что и богатство, и власть, и жизнь, все, что с таким старанием устроивают и берегут люди, – все это ежели и стоит чего нибудь, то только по тому наслаждению, с которым все это можно бросить.
Это было то чувство, вследствие которого охотник рекрут пропивает последнюю копейку, запивший человек перебивает зеркала и стекла без всякой видимой причины и зная, что это будет стоить ему его последних денег; то чувство, вследствие которого человек, совершая (в пошлом смысле) безумные дела, как бы пробует свою личную власть и силу, заявляя присутствие высшего, стоящего вне человеческих условий, суда над жизнью.
С самого того дня, как Пьер в первый раз испытал это чувство в Слободском дворце, он непрестанно находился под его влиянием, но теперь только нашел ему полное удовлетворение. Кроме того, в настоящую минуту Пьера поддерживало в его намерении и лишало возможности отречься от него то, что уже было им сделано на этом пути. И его бегство из дома, и его кафтан, и пистолет, и его заявление Ростовым, что он остается в Москве, – все потеряло бы не только смысл, но все это было бы презренно и смешно (к чему Пьер был чувствителен), ежели бы он после всего этого, так же как и другие, уехал из Москвы.
Физическое состояние Пьера, как и всегда это бывает, совпадало с нравственным. Непривычная грубая пища, водка, которую он пил эти дни, отсутствие вина и сигар, грязное, неперемененное белье, наполовину бессонные две ночи, проведенные на коротком диване без постели, – все это поддерживало Пьера в состоянии раздражения, близком к помешательству.

Был уже второй час после полудня. Французы уже вступили в Москву. Пьер знал это, но, вместо того чтобы действовать, он думал только о своем предприятии, перебирая все его малейшие будущие подробности. Пьер в своих мечтаниях не представлял себе живо ни самого процесса нанесения удара, ни смерти Наполеона, но с необыкновенною яркостью и с грустным наслаждением представлял себе свою погибель и свое геройское мужество.
«Да, один за всех, я должен совершить или погибнуть! – думал он. – Да, я подойду… и потом вдруг… Пистолетом или кинжалом? – думал Пьер. – Впрочем, все равно. Не я, а рука провидения казнит тебя, скажу я (думал Пьер слова, которые он произнесет, убивая Наполеона). Ну что ж, берите, казните меня», – говорил дальше сам себе Пьер, с грустным, но твердым выражением на лице, опуская голову.
В то время как Пьер, стоя посередине комнаты, рассуждал с собой таким образом, дверь кабинета отворилась, и на пороге показалась совершенно изменившаяся фигура всегда прежде робкого Макара Алексеевича. Халат его был распахнут. Лицо было красно и безобразно. Он, очевидно, был пьян. Увидав Пьера, он смутился в первую минуту, но, заметив смущение и на лице Пьера, тотчас ободрился и шатающимися тонкими ногами вышел на середину комнаты.
– Они оробели, – сказал он хриплым, доверчивым голосом. – Я говорю: не сдамся, я говорю… так ли, господин? – Он задумался и вдруг, увидав пистолет на столе, неожиданно быстро схватил его и выбежал в коридор.
Герасим и дворник, шедшие следом за Макар Алексеичем, остановили его в сенях и стали отнимать пистолет. Пьер, выйдя в коридор, с жалостью и отвращением смотрел на этого полусумасшедшего старика. Макар Алексеич, морщась от усилий, удерживал пистолет и кричал хриплый голосом, видимо, себе воображая что то торжественное.
– К оружию! На абордаж! Врешь, не отнимешь! – кричал он.
– Будет, пожалуйста, будет. Сделайте милость, пожалуйста, оставьте. Ну, пожалуйста, барин… – говорил Герасим, осторожно за локти стараясь поворотить Макар Алексеича к двери.
– Ты кто? Бонапарт!.. – кричал Макар Алексеич.
– Это нехорошо, сударь. Вы пожалуйте в комнаты, вы отдохните. Пожалуйте пистолетик.
– Прочь, раб презренный! Не прикасайся! Видел? – кричал Макар Алексеич, потрясая пистолетом. – На абордаж!
– Берись, – шепнул Герасим дворнику.
Макара Алексеича схватили за руки и потащили к двери.
Сени наполнились безобразными звуками возни и пьяными хрипящими звуками запыхавшегося голоса.
Вдруг новый, пронзительный женский крик раздался от крыльца, и кухарка вбежала в сени.
– Они! Батюшки родимые!.. Ей богу, они. Четверо, конные!.. – кричала она.
Герасим и дворник выпустили из рук Макар Алексеича, и в затихшем коридоре ясно послышался стук нескольких рук во входную дверь.


Пьер, решивший сам с собою, что ему до исполнения своего намерения не надо было открывать ни своего звания, ни знания французского языка, стоял в полураскрытых дверях коридора, намереваясь тотчас же скрыться, как скоро войдут французы. Но французы вошли, и Пьер все не отходил от двери: непреодолимое любопытство удерживало его.
Их было двое. Один – офицер, высокий, бравый и красивый мужчина, другой – очевидно, солдат или денщик, приземистый, худой загорелый человек с ввалившимися щеками и тупым выражением лица. Офицер, опираясь на палку и прихрамывая, шел впереди. Сделав несколько шагов, офицер, как бы решив сам с собою, что квартира эта хороша, остановился, обернулся назад к стоявшим в дверях солдатам и громким начальническим голосом крикнул им, чтобы они вводили лошадей. Окончив это дело, офицер молодецким жестом, высоко подняв локоть руки, расправил усы и дотронулся рукой до шляпы.
– Bonjour la compagnie! [Почтение всей компании!] – весело проговорил он, улыбаясь и оглядываясь вокруг себя. Никто ничего не отвечал.
– Vous etes le bourgeois? [Вы хозяин?] – обратился офицер к Герасиму.
Герасим испуганно вопросительно смотрел на офицера.
– Quartire, quartire, logement, – сказал офицер, сверху вниз, с снисходительной и добродушной улыбкой глядя на маленького человека. – Les Francais sont de bons enfants. Que diable! Voyons! Ne nous fachons pas, mon vieux, [Квартир, квартир… Французы добрые ребята. Черт возьми, не будем ссориться, дедушка.] – прибавил он, трепля по плечу испуганного и молчаливого Герасима.
– A ca! Dites donc, on ne parle donc pas francais dans cette boutique? [Что ж, неужели и тут никто не говорит по французски?] – прибавил он, оглядываясь кругом и встречаясь глазами с Пьером. Пьер отстранился от двери.
Офицер опять обратился к Герасиму. Он требовал, чтобы Герасим показал ему комнаты в доме.
– Барин нету – не понимай… моя ваш… – говорил Герасим, стараясь делать свои слова понятнее тем, что он их говорил навыворот.
Французский офицер, улыбаясь, развел руками перед носом Герасима, давая чувствовать, что и он не понимает его, и, прихрамывая, пошел к двери, у которой стоял Пьер. Пьер хотел отойти, чтобы скрыться от него, но в это самое время он увидал из отворившейся двери кухни высунувшегося Макара Алексеича с пистолетом в руках. С хитростью безумного Макар Алексеич оглядел француза и, приподняв пистолет, прицелился.
– На абордаж!!! – закричал пьяный, нажимая спуск пистолета. Французский офицер обернулся на крик, и в то же мгновенье Пьер бросился на пьяного. В то время как Пьер схватил и приподнял пистолет, Макар Алексеич попал, наконец, пальцем на спуск, и раздался оглушивший и обдавший всех пороховым дымом выстрел. Француз побледнел и бросился назад к двери.
Забывший свое намерение не открывать своего знания французского языка, Пьер, вырвав пистолет и бросив его, подбежал к офицеру и по французски заговорил с ним.
– Vous n'etes pas blesse? [Вы не ранены?] – сказал он.
– Je crois que non, – отвечал офицер, ощупывая себя, – mais je l'ai manque belle cette fois ci, – прибавил он, указывая на отбившуюся штукатурку в стене. – Quel est cet homme? [Кажется, нет… но на этот раз близко было. Кто этот человек?] – строго взглянув на Пьера, сказал офицер.
– Ah, je suis vraiment au desespoir de ce qui vient d'arriver, [Ах, я, право, в отчаянии от того, что случилось,] – быстро говорил Пьер, совершенно забыв свою роль. – C'est un fou, un malheureux qui ne savait pas ce qu'il faisait. [Это несчастный сумасшедший, который не знал, что делал.]
Офицер подошел к Макару Алексеичу и схватил его за ворот.
Макар Алексеич, распустив губы, как бы засыпая, качался, прислонившись к стене.
– Brigand, tu me la payeras, – сказал француз, отнимая руку.
– Nous autres nous sommes clements apres la victoire: mais nous ne pardonnons pas aux traitres, [Разбойник, ты мне поплатишься за это. Наш брат милосерд после победы, но мы не прощаем изменникам,] – прибавил он с мрачной торжественностью в лице и с красивым энергическим жестом.
Пьер продолжал по французски уговаривать офицера не взыскивать с этого пьяного, безумного человека. Француз молча слушал, не изменяя мрачного вида, и вдруг с улыбкой обратился к Пьеру. Он несколько секунд молча посмотрел на него. Красивое лицо его приняло трагически нежное выражение, и он протянул руку.
– Vous m'avez sauve la vie! Vous etes Francais, [Вы спасли мне жизнь. Вы француз,] – сказал он. Для француза вывод этот был несомненен. Совершить великое дело мог только француз, а спасение жизни его, m r Ramball'я capitaine du 13 me leger [мосье Рамбаля, капитана 13 го легкого полка] – было, без сомнения, самым великим делом.
Но как ни несомненен был этот вывод и основанное на нем убеждение офицера, Пьер счел нужным разочаровать его.
– Je suis Russe, [Я русский,] – быстро сказал Пьер.
– Ти ти ти, a d'autres, [рассказывайте это другим,] – сказал француз, махая пальцем себе перед носом и улыбаясь. – Tout a l'heure vous allez me conter tout ca, – сказал он. – Charme de rencontrer un compatriote. Eh bien! qu'allons nous faire de cet homme? [Сейчас вы мне все это расскажете. Очень приятно встретить соотечественника. Ну! что же нам делать с этим человеком?] – прибавил он, обращаясь к Пьеру, уже как к своему брату. Ежели бы даже Пьер не был француз, получив раз это высшее в свете наименование, не мог же он отречься от него, говорило выражение лица и тон французского офицера. На последний вопрос Пьер еще раз объяснил, кто был Макар Алексеич, объяснил, что пред самым их приходом этот пьяный, безумный человек утащил заряженный пистолет, который не успели отнять у него, и просил оставить его поступок без наказания.
Француз выставил грудь и сделал царский жест рукой.
– Vous m'avez sauve la vie. Vous etes Francais. Vous me demandez sa grace? Je vous l'accorde. Qu'on emmene cet homme, [Вы спасли мне жизнь. Вы француз. Вы хотите, чтоб я простил его? Я прощаю его. Увести этого человека,] – быстро и энергично проговорил французский офицер, взяв под руку произведенного им за спасение его жизни во французы Пьера, и пошел с ним в дом.
Солдаты, бывшие на дворе, услыхав выстрел, вошли в сени, спрашивая, что случилось, и изъявляя готовность наказать виновных; но офицер строго остановил их.
– On vous demandera quand on aura besoin de vous, [Когда будет нужно, вас позовут,] – сказал он. Солдаты вышли. Денщик, успевший между тем побывать в кухне, подошел к офицеру.
– Capitaine, ils ont de la soupe et du gigot de mouton dans la cuisine, – сказал он. – Faut il vous l'apporter? [Капитан у них в кухне есть суп и жареная баранина. Прикажете принести?]
– Oui, et le vin, [Да, и вино,] – сказал капитан.


Французский офицер вместе с Пьером вошли в дом. Пьер счел своим долгом опять уверить капитана, что он был не француз, и хотел уйти, но французский офицер и слышать не хотел об этом. Он был до такой степени учтив, любезен, добродушен и истинно благодарен за спасение своей жизни, что Пьер не имел духа отказать ему и присел вместе с ним в зале, в первой комнате, в которую они вошли. На утверждение Пьера, что он не француз, капитан, очевидно не понимая, как можно было отказываться от такого лестного звания, пожал плечами и сказал, что ежели он непременно хочет слыть за русского, то пускай это так будет, но что он, несмотря на то, все так же навеки связан с ним чувством благодарности за спасение жизни.
Ежели бы этот человек был одарен хоть сколько нибудь способностью понимать чувства других и догадывался бы об ощущениях Пьера, Пьер, вероятно, ушел бы от него; но оживленная непроницаемость этого человека ко всему тому, что не было он сам, победила Пьера.
– Francais ou prince russe incognito, [Француз или русский князь инкогнито,] – сказал француз, оглядев хотя и грязное, но тонкое белье Пьера и перстень на руке. – Je vous dois la vie je vous offre mon amitie. Un Francais n'oublie jamais ni une insulte ni un service. Je vous offre mon amitie. Je ne vous dis que ca. [Я обязан вам жизнью, и я предлагаю вам дружбу. Француз никогда не забывает ни оскорбления, ни услуги. Я предлагаю вам мою дружбу. Больше я ничего не говорю.]
В звуках голоса, в выражении лица, в жестах этого офицера было столько добродушия и благородства (во французском смысле), что Пьер, отвечая бессознательной улыбкой на улыбку француза, пожал протянутую руку.
– Capitaine Ramball du treizieme leger, decore pour l'affaire du Sept, [Капитан Рамбаль, тринадцатого легкого полка, кавалер Почетного легиона за дело седьмого сентября,] – отрекомендовался он с самодовольной, неудержимой улыбкой, которая морщила его губы под усами. – Voudrez vous bien me dire a present, a qui' j'ai l'honneur de parler aussi agreablement au lieu de rester a l'ambulance avec la balle de ce fou dans le corps. [Будете ли вы так добры сказать мне теперь, с кем я имею честь разговаривать так приятно, вместо того, чтобы быть на перевязочном пункте с пулей этого сумасшедшего в теле?]
Пьер отвечал, что не может сказать своего имени, и, покраснев, начал было, пытаясь выдумать имя, говорить о причинах, по которым он не может сказать этого, но француз поспешно перебил его.
– De grace, – сказал он. – Je comprends vos raisons, vous etes officier… officier superieur, peut etre. Vous avez porte les armes contre nous. Ce n'est pas mon affaire. Je vous dois la vie. Cela me suffit. Je suis tout a vous. Vous etes gentilhomme? [Полноте, пожалуйста. Я понимаю вас, вы офицер… штаб офицер, может быть. Вы служили против нас. Это не мое дело. Я обязан вам жизнью. Мне этого довольно, и я весь ваш. Вы дворянин?] – прибавил он с оттенком вопроса. Пьер наклонил голову. – Votre nom de bapteme, s'il vous plait? Je ne demande pas davantage. Monsieur Pierre, dites vous… Parfait. C'est tout ce que je desire savoir. [Ваше имя? я больше ничего не спрашиваю. Господин Пьер, вы сказали? Прекрасно. Это все, что мне нужно.]
Когда принесены были жареная баранина, яичница, самовар, водка и вино из русского погреба, которое с собой привезли французы, Рамбаль попросил Пьера принять участие в этом обеде и тотчас сам, жадно и быстро, как здоровый и голодный человек, принялся есть, быстро пережевывая своими сильными зубами, беспрестанно причмокивая и приговаривая excellent, exquis! [чудесно, превосходно!] Лицо его раскраснелось и покрылось потом. Пьер был голоден и с удовольствием принял участие в обеде. Морель, денщик, принес кастрюлю с теплой водой и поставил в нее бутылку красного вина. Кроме того, он принес бутылку с квасом, которую он для пробы взял в кухне. Напиток этот был уже известен французам и получил название. Они называли квас limonade de cochon (свиной лимонад), и Морель хвалил этот limonade de cochon, который он нашел в кухне. Но так как у капитана было вино, добытое при переходе через Москву, то он предоставил квас Морелю и взялся за бутылку бордо. Он завернул бутылку по горлышко в салфетку и налил себе и Пьеру вина. Утоленный голод и вино еще более оживили капитана, и он не переставая разговаривал во время обеда.
– Oui, mon cher monsieur Pierre, je vous dois une fiere chandelle de m'avoir sauve… de cet enrage… J'en ai assez, voyez vous, de balles dans le corps. En voila une (on показал на бок) a Wagram et de deux a Smolensk, – он показал шрам, который был на щеке. – Et cette jambe, comme vous voyez, qui ne veut pas marcher. C'est a la grande bataille du 7 a la Moskowa que j'ai recu ca. Sacre dieu, c'etait beau. Il fallait voir ca, c'etait un deluge de feu. Vous nous avez taille une rude besogne; vous pouvez vous en vanter, nom d'un petit bonhomme. Et, ma parole, malgre l'atoux que j'y ai gagne, je serais pret a recommencer. Je plains ceux qui n'ont pas vu ca. [Да, мой любезный господин Пьер, я обязан поставить за вас добрую свечку за то, что вы спасли меня от этого бешеного. С меня, видите ли, довольно тех пуль, которые у меня в теле. Вот одна под Ваграмом, другая под Смоленском. А эта нога, вы видите, которая не хочет двигаться. Это при большом сражении 7 го под Москвою. О! это было чудесно! Надо было видеть, это был потоп огня. Задали вы нам трудную работу, можете похвалиться. И ей богу, несмотря на этот козырь (он указал на крест), я был бы готов начать все снова. Жалею тех, которые не видали этого.]


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Тигран_II&oldid=81641999»