Тизяков, Александр Иванович

Александр Иванович Тизяков
Дата рождения:	10 декабря 1926(1926-12-10) (97 лет)
Место рождения:	дер. Ново-Иванаево, Чистопольский кантон, Татарская АССР, РСФСР, СССР
Гражданство:	СССР СССР → Россия Россия
Партия:	КПСС(до 1991 г.) КПРФ
Награды:

Алекса́ндр Ива́нович Тизяко́в (род. 10 декабря 1926, дер. Ново-Иванаево, Татарская АССР) — советский политический и общественный деятель. Президент Ассоциации госпредприятий и объединений промышленности, строительства, транспорта и связи СССР (1989—1991), заместитель председателя Научно-промышленного союза (1990—1991); кандидат экономических наук. C 18 по 21 августа 1991 года — член ГКЧП.

Биография

В 1943—1950 годах служил в армии; участник Великой Отечественной войны. В 1950—1953 гг. работал на Уралхиммаше: слесарем, мастером. В 1953—1956 гг. — инструктор Свердловского обкома ВЛКСМ, комсорг ЦК ВЛКСМ на Всесоюзной стройке Свердловского завода железобетонных конструкций.

В 1958 году закончил Уральский политехнический институт им. С. М. Кирова, инженер-металлург.

С 1956 года работал в НПО «Машиностроительный завод имени М. И. Калинина» (Свердловск): технолог, секретарь парткома НПО (1962—1964), главный инженер (1974—1977), генеральный директор (1977—1988), генеральный директор — научный руководитель (1988—1991).

Президент Ассоциации государственных предприятий и объектов промышленности, строительства, транспорта и связи СССР (1989—1991); вице-президент Научно-промышленного союза СССР (1990—1991).

В июле 1991 года подписал обращение «Слово к народу». Член КПСС (в 1991 году постановлением Бюро Президиума Центральной ревизионной комиссии КПСС за организацию государственного переворота из партии исключён, но в 1993 году после снятия запрета с деятельности первичных организаций КПСС-КП РСФСР это решение было отменено). Член ГКЧП с 18 по 21 августа 1991 года. Прокуратурой СССР по обвинению в антигосударственном заговоре в отношении Тизякова А. И. возбуждено уголовное дело, произведён арест. Обвинялся по статье 64 Уголовного кодекса РСФСР (измена родине). Адвокат — Юрий Поздеев.

Освобожден из-под стражи в январе 1993 года. Амнистирован Госдумой ФС РФ в феврале 1994 года. Соучредитель АОЗТ «Антал» (машиностроение) и страховой компании «Северная казна», учредитель ООО «Видикон» (производство ДСП) и компании «Фиделити» (производство товаров народного потребления). Возглавлял совет директоров инвестиционно-трастовой компании «Новые технологии». Президент российско-киргизского предприятия «Технология», научный руководитель ООО «Наука-93».

Член КПРФ (состоит в Кировском местном отделении КПРФ города Екатеринбурга).

Избирался депутатом Свердловского областного совета 19-го (1985—1987) и 20-го (1987—1990) созывов.

Баллотировался в Государственную думу 6-го созыва от избирательного блока «Союз патриотов».

Награды

• орден «Знак Почёта» (1966)
• орден Трудового Красного Знамени (1976)
• заслуженный авиастроитель (1978)
• орден Октябрьской Революции (1981)
• лауреат Государственной премии СССР (1981)
• заслуженный машиностроитель РСФСР (1985)
• орден Отечественной войны II степени (1990)
• медали.

Литература

• Парфёнов С. [magazines.russ.ru/ural/2011/8/pa14.html Член ГКЧП] // Урал. — 2011. — № 8.

Ссылки

• [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_biography/122945/Тизяков Тизяков, Александр Иванович]. Большая биографическая энциклопедия. Академик. Проверено 19 августа 2013.
• [энциклопедия-урала.рф/index.php/Тизяков_Александр_Иванович Тизяков Александр Иванович]. Свободная энциклопедия Урала. Проверено 19 августа 2013.
• [depdela.ru/tizakov-aleksandr-ivanovic Тизяков Александр Иванович]. Депутатские Дела : Информационно-политический портал России. Проверено 19 августа 2013.
• [www.temadnya.ru/spravka/17aug2001/758.html Биография Александра Тизякова: завод плюс еще кое-что]. Тема дня. Проверено 19 августа 2013.

Отрывок, характеризующий Тизяков, Александр Иванович

Когда они приехали в Богучарово, Десаль с маленьким князем уже уехали в Москву.
Все в том же положении, не хуже и не лучше, разбитый параличом, старый князь три недели лежал в Богучарове в новом, построенном князем Андреем, доме. Старый князь был в беспамятстве; он лежал, как изуродованный труп. Он не переставая бормотал что то, дергаясь бровями и губами, и нельзя было знать, понимал он или нет то, что его окружало. Одно можно было знать наверное – это то, что он страдал и, чувствовал потребность еще выразить что то. Но что это было, никто не мог понять; был ли это какой нибудь каприз больного и полусумасшедшего, относилось ли это до общего хода дел, или относилось это до семейных обстоятельств?
Доктор говорил, что выражаемое им беспокойство ничего не значило, что оно имело физические причины; но княжна Марья думала (и то, что ее присутствие всегда усиливало его беспокойство, подтверждало ее предположение), думала, что он что то хотел сказать ей. Он, очевидно, страдал и физически и нравственно.
Надежды на исцеление не было. Везти его было нельзя. И что бы было, ежели бы он умер дорогой? «Не лучше ли бы было конец, совсем конец! – иногда думала княжна Марья. Она день и ночь, почти без сна, следила за ним, и, страшно сказать, она часто следила за ним не с надеждой найти призкаки облегчения, но следила, часто желая найти признаки приближения к концу.
Как ни странно было княжне сознавать в себе это чувство, но оно было в ней. И что было еще ужаснее для княжны Марьи, это было то, что со времени болезни ее отца (даже едва ли не раньше, не тогда ли уж, когда она, ожидая чего то, осталась с ним) в ней проснулись все заснувшие в ней, забытые личные желания и надежды. То, что годами не приходило ей в голову – мысли о свободной жизни без вечного страха отца, даже мысли о возможности любви и семейного счастия, как искушения дьявола, беспрестанно носились в ее воображении. Как ни отстраняла она от себя, беспрестанно ей приходили в голову вопросы о том, как она теперь, после того, устроит свою жизнь. Это были искушения дьявола, и княжна Марья знала это. Она знала, что единственное орудие против него была молитва, и она пыталась молиться. Она становилась в положение молитвы, смотрела на образа, читала слова молитвы, но не могла молиться. Она чувствовала, что теперь ее охватил другой мир – житейской, трудной и свободной деятельности, совершенно противоположный тому нравственному миру, в который она была заключена прежде и в котором лучшее утешение была молитва. Она не могла молиться и не могла плакать, и житейская забота охватила ее.
Оставаться в Вогучарове становилось опасным. Со всех сторон слышно было о приближающихся французах, и в одной деревне, в пятнадцати верстах от Богучарова, была разграблена усадьба французскими мародерами.
Доктор настаивал на том, что надо везти князя дальше; предводитель прислал чиновника к княжне Марье, уговаривая ее уезжать как можно скорее. Исправник, приехав в Богучарово, настаивал на том же, говоря, что в сорока верстах французы, что по деревням ходят французские прокламации и что ежели княжна не уедет с отцом до пятнадцатого, то он ни за что не отвечает.
Княжна пятнадцатого решилась ехать. Заботы приготовлений, отдача приказаний, за которыми все обращались к ней, целый день занимали ее. Ночь с четырнадцатого на пятнадцатое она провела, как обыкновенно, не раздеваясь, в соседней от той комнаты, в которой лежал князь. Несколько раз, просыпаясь, она слышала его кряхтенье, бормотанье, скрип кровати и шаги Тихона и доктора, ворочавших его. Несколько раз она прислушивалась у двери, и ей казалось, что он нынче бормотал громче обыкновенного и чаще ворочался. Она не могла спать и несколько раз подходила к двери, прислушиваясь, желая войти и не решаясь этого сделать. Хотя он и не говорил, но княжна Марья видела, знала, как неприятно было ему всякое выражение страха за него. Она замечала, как недовольно он отвертывался от ее взгляда, иногда невольно и упорно на него устремленного. Она знала, что ее приход ночью, в необычное время, раздражит его.
Но никогда ей так жалко не было, так страшно не было потерять его. Она вспоминала всю свою жизнь с ним, и в каждом слове, поступке его она находила выражение его любви к ней. Изредка между этими воспоминаниями врывались в ее воображение искушения дьявола, мысли о том, что будет после его смерти и как устроится ее новая, свободная жизнь. Но с отвращением отгоняла она эти мысли. К утру он затих, и она заснула.
Она проснулась поздно. Та искренность, которая бывает при пробуждении, показала ей ясно то, что более всего в болезни отца занимало ее. Она проснулась, прислушалась к тому, что было за дверью, и, услыхав его кряхтенье, со вздохом сказала себе, что было все то же.
– Да чему же быть? Чего же я хотела? Я хочу его смерти! – вскрикнула она с отвращением к себе самой.
Она оделась, умылась, прочла молитвы и вышла на крыльцо. К крыльцу поданы были без лошадей экипажи, в которые укладывали вещи.
Утро было теплое и серое. Княжна Марья остановилась на крыльце, не переставая ужасаться перед своей душевной мерзостью и стараясь привести в порядок свои мысли, прежде чем войти к нему.
Доктор сошел с лестницы и подошел к ней.