Тильвитис, Теофилис

Теофилис Тильвитис
лит. Teofilis Tilvytis
Имя при рождении:	Теофилис Тильвитис
Дата рождения:	15 (28) января 1904(1904-01-28)
Место рождения:	д. Гайджяй, Таурагнайская волость, Вилькомирский уезд, Ковенская губерния, Российская империя (ныне Утенский район, Литва)
Дата смерти:	5 мая 1969(1969-05-05) (65 лет)
Место смерти:	Вильнюс, Литовская ССР, СССР
Гражданство:	Российская империя Российская империя, Литва Литва, СССР СССР
Род деятельности:	поэт, прозаик
Направление:	социалистический реализм
Жанр:	стихотворение, поэма, роман
Язык произведений:	литовский
Дебют:	сборник «Три гренадёра» (1926)
Премии:
Награды:

Теофи́лис Юсти́нович Тильви́тис (лит. Teofilis Tilvytis; 1904—1969) — литовский советский поэт, переводчик. Народный поэт Литовской ССР (1954). Лауреат Сталинской премии третьей степени (1951). Член ВКП(б) с 1951 года.

Биография

Т. Ю. Тильвитис родился 15 (28) января 1904 года в деревне Гайджяй (ныне Утенского уезда Литвы) в семье крестьянина-середняка. До 13 лет жил у родителей, помогая по хозяйству. В 1917 году поступил в Паневежскую гимназию, затем перевёлся в Утенскую, но в 1922 году был из неё исключён за издание антиклерикальной школьной газеты. С 1923 года начал публиковать в печати свои стихи. Переселился в Каунас, в 1923—1930 годах работал писарем-регистратором в Налоговой инспекции. Занимался в актёрской студии при сатирическом театре «Вилколакис». В 1926—1927 годах служил в Литовской армии, после чего продолжал работать в Налоговой инспекции до 1930 года. Участвовал в авнгардистском движении «Четыре ветра» («Кятури веяй»). При поддержке Казиса Бинкиса и других четырёхветровцев издал первую книжку — сборник пародий «Три гренадера» (1926). В 1933—1940 годах был редактором еженедельной сатирической газеты «Кунтаплис» («Kuntaplis»). В 1940 вошёл в оргкомитет Союза литовских советских писателей и в редколлегию литературного журнала «Раштай». Во время немецкой оккупации была арестован, после заключения в тюрьме в Каунасе и в концлагере в Правенишкес был выслан в деревню.

После Великой Отечественной войны стал активным деятелем социалистической культуры. В 1945 году Т. Тильвитис работал заместителем редактора журнала «Пяргале» и секретарём СП Литовской ССР. В 1947—1963 годах избирался депутатом ВС Литовской ССР.

Т. Ю. Тильвитис умер 5 мая 1969 года. Похоронен в Вильнюсе.

На угловом пятиэтажном дом по улице Доминикону (в советское время Гарялё) в Вильнюсе, где в 1963—1969 годах жил Теофилис Тильвитис, в 1975 году была установлена мемориальная доска (автор Йоана Норейкайте).

Литературная деятельность

Печатался с 1923 года. Первая его книга — сборник литературных пародий «Три гренадера» (1926) был направлен против символистов и романтиков. Затем издал поэму «Распродажа души» (1928) и второй сборник пародий «13 (Парнас в пародиях)» (1929).

В поэме «Пахари» (1930—1947) гротескно даётся историческая хроника Литвы. Поэма «Дичюс» (1934) — сатира на буржуазные нравы. Написал сатирический роман «Роже из министерства» (1931). Быт чиновников высмеян в романе «Путешествие вокруг стола» (1936, рус. пер. 1959).

В советское время основными жанрами стали лирика и эпическая поэма. Опубликовал сборники стихов «Ветер Балтики» (1948), «Сонеты о счастье» (1951), «На просторах Родины» (1953), воспевающие советский строй, колхозный труд, дружбу народов.

В поэме «Уснине» (1949, в рус. пер. «На земле литовской») показан путь литовского крестьянина к социализму. Героическая поэма «Песня ценою жизни» (1962) посвящена поэту Витаутасу Монтвиле. Автор сборников сатирических стихов «Дом мой родной» (1958) и «Увы, бывает» (1964).

Переводческая деятельность

Перевёл на литовский язык сказки А. С. Пушкина, басни И. А. Крылова, поэму В. В. Маяковского «Владимир Ильич Ленин» и ряд стихотворений. Переводил также Н. А. Некрасова и других русских поэтов, Т. Г. Шевченко.

Переводы

На русский язык произведения Тильвитиса переводили М. С. Петровых, В. В. Державин, С. Г. Мар, П. Г. Антокольский, Л. Гинзбург, А. Гатов, А. Ойслендер, Л. А. Озеров, И. Л. Сельвинский.

Награды и премии

• Сталинская премия третьей степени (1951) — за поэму «Уснине» («На земле Литовской») (1950)
• орден Ленина (1950)
• орден Трудового Красного Знамени
• народный поэт Литовской ССР (1954)

Литература

• История литовской литературы. — Вильнюс: Vaga, 1977. — С. 632—646.
• Витаутас Кубилюс. Теофилис Тильвитис. — М., 1958.

Ссылки

• [www.tekstai.lt/tekstai/tilvytis/3.htm Teofilis Tilvytis. 3 grenadieriai]  (лит.)
• [www.tekstai.lt/tekstai/tilvytis/13.htm Teofilis Tilvytis. 13. Nuo Maironies iki manęs (Parnasas parodijose)]  (лит.)

Отрывок, характеризующий Тильвитис, Теофилис

Вся свита отступила, и Ростов видел, как генерал этот что то довольно долго говорил государю.
Государь сказал ему несколько слов и сделал шаг, чтобы подойти к лошади. Опять толпа свиты и толпа улицы, в которой был Ростов, придвинулись к государю. Остановившись у лошади и взявшись рукою за седло, государь обратился к кавалерийскому генералу и сказал громко, очевидно с желанием, чтобы все слышали его.
– Не могу, генерал, и потому не могу, что закон сильнее меня, – сказал государь и занес ногу в стремя. Генерал почтительно наклонил голову, государь сел и поехал галопом по улице. Ростов, не помня себя от восторга, с толпою побежал за ним.


На площади куда поехал государь, стояли лицом к лицу справа батальон преображенцев, слева батальон французской гвардии в медвежьих шапках.
В то время как государь подъезжал к одному флангу баталионов, сделавших на караул, к противоположному флангу подскакивала другая толпа всадников и впереди их Ростов узнал Наполеона. Это не мог быть никто другой. Он ехал галопом в маленькой шляпе, с Андреевской лентой через плечо, в раскрытом над белым камзолом синем мундире, на необыкновенно породистой арабской серой лошади, на малиновом, золотом шитом, чепраке. Подъехав к Александру, он приподнял шляпу и при этом движении кавалерийский глаз Ростова не мог не заметить, что Наполеон дурно и не твердо сидел на лошади. Батальоны закричали: Ура и Vive l'Empereur! [Да здравствует Император!] Наполеон что то сказал Александру. Оба императора слезли с лошадей и взяли друг друга за руки. На лице Наполеона была неприятно притворная улыбка. Александр с ласковым выражением что то говорил ему.
Ростов не спуская глаз, несмотря на топтание лошадьми французских жандармов, осаживавших толпу, следил за каждым движением императора Александра и Бонапарте. Его, как неожиданность, поразило то, что Александр держал себя как равный с Бонапарте, и что Бонапарте совершенно свободно, как будто эта близость с государем естественна и привычна ему, как равный, обращался с русским царем.
Александр и Наполеон с длинным хвостом свиты подошли к правому флангу Преображенского батальона, прямо на толпу, которая стояла тут. Толпа очутилась неожиданно так близко к императорам, что Ростову, стоявшему в передних рядах ее, стало страшно, как бы его не узнали.
– Sire, je vous demande la permission de donner la legion d'honneur au plus brave de vos soldats, [Государь, я прошу у вас позволенья дать орден Почетного легиона храбрейшему из ваших солдат,] – сказал резкий, точный голос, договаривающий каждую букву. Это говорил малый ростом Бонапарте, снизу прямо глядя в глаза Александру. Александр внимательно слушал то, что ему говорили, и наклонив голову, приятно улыбнулся.
– A celui qui s'est le plus vaillament conduit dans cette derieniere guerre, [Тому, кто храбрее всех показал себя во время войны,] – прибавил Наполеон, отчеканивая каждый слог, с возмутительным для Ростова спокойствием и уверенностью оглядывая ряды русских, вытянувшихся перед ним солдат, всё держащих на караул и неподвижно глядящих в лицо своего императора.
– Votre majeste me permettra t elle de demander l'avis du colonel? [Ваше Величество позволит ли мне спросить мнение полковника?] – сказал Александр и сделал несколько поспешных шагов к князю Козловскому, командиру батальона. Бонапарте стал между тем снимать перчатку с белой, маленькой руки и разорвав ее, бросил. Адъютант, сзади торопливо бросившись вперед, поднял ее.
– Кому дать? – не громко, по русски спросил император Александр у Козловского.
– Кому прикажете, ваше величество? – Государь недовольно поморщился и, оглянувшись, сказал:
– Да ведь надобно же отвечать ему.
Козловский с решительным видом оглянулся на ряды и в этом взгляде захватил и Ростова.
«Уж не меня ли?» подумал Ростов.
– Лазарев! – нахмурившись прокомандовал полковник; и первый по ранжиру солдат, Лазарев, бойко вышел вперед.
– Куда же ты? Тут стой! – зашептали голоса на Лазарева, не знавшего куда ему итти. Лазарев остановился, испуганно покосившись на полковника, и лицо его дрогнуло, как это бывает с солдатами, вызываемыми перед фронт.
Наполеон чуть поворотил голову назад и отвел назад свою маленькую пухлую ручку, как будто желая взять что то. Лица его свиты, догадавшись в ту же секунду в чем дело, засуетились, зашептались, передавая что то один другому, и паж, тот самый, которого вчера видел Ростов у Бориса, выбежал вперед и почтительно наклонившись над протянутой рукой и не заставив ее дожидаться ни одной секунды, вложил в нее орден на красной ленте. Наполеон, не глядя, сжал два пальца. Орден очутился между ними. Наполеон подошел к Лазареву, который, выкатывая глаза, упорно продолжал смотреть только на своего государя, и оглянулся на императора Александра, показывая этим, что то, что он делал теперь, он делал для своего союзника. Маленькая белая рука с орденом дотронулась до пуговицы солдата Лазарева. Как будто Наполеон знал, что для того, чтобы навсегда этот солдат был счастлив, награжден и отличен от всех в мире, нужно было только, чтобы его, Наполеонова рука, удостоила дотронуться до груди солдата. Наполеон только прило жил крест к груди Лазарева и, пустив руку, обратился к Александру, как будто он знал, что крест должен прилипнуть к груди Лазарева. Крест действительно прилип.
Русские и французские услужливые руки, мгновенно подхватив крест, прицепили его к мундиру. Лазарев мрачно взглянул на маленького человечка, с белыми руками, который что то сделал над ним, и продолжая неподвижно держать на караул, опять прямо стал глядеть в глаза Александру, как будто он спрашивал Александра: всё ли еще ему стоять, или не прикажут ли ему пройтись теперь, или может быть еще что нибудь сделать? Но ему ничего не приказывали, и он довольно долго оставался в этом неподвижном состоянии.