Тильзитский акт
| Тильзитский акт лит. Tilžės aktas нем. Akt von Tilsit | |
|---|---|
 Репринтное издание акта. 1938 год. | |
| Тип договора | декларация |
| Дата подписания | 30 ноября 1918 года |
| — место | Тильзит |
| Язык | литовский язык |
Тильзитский акт (лит. Tilžės aktas, нем. Akt von Tilsit) — акт, подписанный в Тильзите, 24 членами Национального совета Малой Литвы (лит. Mažosios Lietuvos tautinė taryba) 30 ноября 1918 года[1]. Подписавшие потребовали объединения Малой Литвы и Большой Литвы в единое Литовское государство. Это должно было означать отделение северных районов Восточной Пруссии, где проживали прусские литовцы, от Германской империи.
Часть Восточной Пруссии к северу от реки Неман, Мемельский край до города Мемель (Клайпеда), был отделен от Пруссии по условиям Версальского договора и находится под управлением Лиги Наций. Остальная часть Восточной Пруссии, расположенная к югу от реки Неман, в том числе города Тильзит, где акт был подписан, осталась в Германии.
Акт не был подписан лидерами про-литовски ориентированных прусских литовцев Вильгельмом Сторостом и Вильгельмом Гайгалатом. Последний был избран председателем прусского Литовского совета, но отказался принять эту должность[2]. Он был заменен генеральным секретарём Эрдмонасом Симонайтисом. Акт был повсеместно опубликован в Литовской Республике, а не только в Малой Литве. Это, среди прочих фактов, позволило предложить что акт в первую очередь должен был играть роль пропагандистского документа, предназначенного для широкого представления мнения Национального совета Малой Литвы[3].
В итоге, тильзитский акт стал важным инструментом пропаганды при подготовке клайпедского восстания 1923 года, после чего территория мемельского района (Клайпедский край) была присоединена к Литве[1]. В марте 1939 года Литва была вынуждена уступить Клайпедский край нацистской Германии. Некоторые из подписавших тильзитский акт позже подверглись гонениям со стороны нацистов за измену, а Эрдмонас Симонайтис был отправлен в нацистский концентрационный лагерь[1].
Напишите отзыв о статье "Тильзитский акт"
Примечания
- ↑ 1 2 3 (лит.) Šilas, Vytautas (1998). «[ausis.gf.vu.lt/mg/nr/98/1112/11mazl.html Mažlietuvių apsisprendimo aktas]». Mokslas ir Gyvenimas 11-12 (491–492). ISSN 0134-3084.
- ↑ (лит.) Aleknavičius, Bernardas (2004). «[www.lms.lt/ML/200402/20040215.htm Nors nuritintas akmuo...]». Mokslo Lietuva 2 (292). ISSN 1648-710X.
- ↑ (лит.) Vasilijus Safronovas [www.lrytas.lt/-12281946441227067038-p6-istorija-til%C5%BE%C4%97s-akto-m%C4%AFsl%C4%97s.htm Tilžės akto mįslės](«Kultūros barai» Nr.11)
Литература
- A.A. Gliožaitis «Tilžės akto reikšmė» («Voruta», 1998, 1999 No 43-47)
- Algis A. Regis, «Tilžės aktas» («Lietuvių dienos», No 1 (361), 1986)
- Petras Cidzikas «Tilžės aktas — vilties aktas» («Voruta», No 23 (521), 2002)
- Romualdas Ozolas «Tilžės aktas: alternatyvos ir imperatyvai» («Donelaičio žemė», No 1-2, 2004)
Отрывок, характеризующий Тильзитский акт
– Душа, душа болит, – разгадала и сказала княжна Марья. Он утвердительно замычал, взял ее руку и стал прижимать ее к различным местам своей груди, как будто отыскивая настоящее для нее место.– Все мысли! об тебе… мысли, – потом выговорил он гораздо лучше и понятнее, чем прежде, теперь, когда он был уверен, что его понимают. Княжна Марья прижалась головой к его руке, стараясь скрыть свои рыдания и слезы.
Он рукой двигал по ее волосам.
– Я тебя звал всю ночь… – выговорил он.
– Ежели бы я знала… – сквозь слезы сказала она. – Я боялась войти.
Он пожал ее руку.
– Не спала ты?
– Нет, я не спала, – сказала княжна Марья, отрицательно покачав головой. Невольно подчиняясь отцу, она теперь так же, как он говорил, старалась говорить больше знаками и как будто тоже с трудом ворочая язык.
– Душенька… – или – дружок… – Княжна Марья не могла разобрать; но, наверное, по выражению его взгляда, сказано было нежное, ласкающее слово, которого он никогда не говорил. – Зачем не пришла?
«А я желала, желала его смерти! – думала княжна Марья. Он помолчал.
– Спасибо тебе… дочь, дружок… за все, за все… прости… спасибо… прости… спасибо!.. – И слезы текли из его глаз. – Позовите Андрюшу, – вдруг сказал он, и что то детски робкое и недоверчивое выразилось в его лице при этом спросе. Он как будто сам знал, что спрос его не имеет смысла. Так, по крайней мере, показалось княжне Марье.
– Я от него получила письмо, – отвечала княжна Марья.
Он с удивлением и робостью смотрел на нее.
– Где же он?
– Он в армии, mon pere, в Смоленске.
Он долго молчал, закрыв глаза; потом утвердительно, как бы в ответ на свои сомнения и в подтверждение того, что он теперь все понял и вспомнил, кивнул головой и открыл глаза.
– Да, – сказал он явственно и тихо. – Погибла Россия! Погубили! – И он опять зарыдал, и слезы потекли у него из глаз. Княжна Марья не могла более удерживаться и плакала тоже, глядя на его лицо.
Он опять закрыл глаза. Рыдания его прекратились. Он сделал знак рукой к глазам; и Тихон, поняв его, отер ему слезы.
Потом он открыл глаза и сказал что то, чего долго никто не мог понять и, наконец, понял и передал один Тихон. Княжна Марья отыскивала смысл его слов в том настроении, в котором он говорил за минуту перед этим. То она думала, что он говорит о России, то о князе Андрее, то о ней, о внуке, то о своей смерти. И от этого она не могла угадать его слов.
– Надень твое белое платье, я люблю его, – говорил он.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.
