Тимирёв, Сергей Николаевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Сергей Николаевич Тимирёв
Дата рождения

14 мая 1875(1875-05-14)

Место рождения

Санкт-Петербург

Дата смерти

13 июня 1932(1932-06-13) (57 лет)

Место смерти

Шанхай, Китайская Республика

Принадлежность

Российская империя Российская империя

Годы службы

1891—1920

Звание

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

контр-адмирал
Командовал

морскими силами на Дальнем Востоке

Сражения/войны

Русско-японская война
Первая мировая война
Гражданская война в России

Награды и премии

Иностранные награды:

В отставке

Капитан китайского парохода

Сергей Николаевич Тимирёв (14 мая 1875, Санкт-Петербург — 13 июня 1932, Шанхай) — русский морской офицер.

Мичман (11 сентября 1895), лейтенант (6 декабря 1899), старший лейтенант (15 июля 1907), капитан-лейтенант (6 декабря1907), капитан 2 ранга (18 апреля 1910), капитан 1 ранга за отличие (22 марта 1915) со старшинством в чине (1 января 1915), контр-адмирал (9 октября 1917). Командующий Морскими силами белого движения на Дальнем Востоке (1918). Муж Анны Тимирёвой (19111918) и отец художника Владимира Тимирёва.





Юность

Родился в семье капитан-лейтенанта Н. И. Тимирева (1840—1879) в Санкт-Петербурге. Старший брат Константин — земский деятель, член Государственной Думы от Новгородской губернии.

Окончил Морской кадетский корпус, фельдфебелем, 3-м по успеваемости (11.09.1895). По окончании корпуса С. Н. Тимирёву была присуждена премия Адмирала Нахимова в размере 300 р.

Служба во флоте

Зачислен в 7-й флотский экипаж (11.09.1895). Командир 1 роты броненосца «Полтава»(10.01 — 06.05.1896). На описной барже № 10 (04.05 — 03.10.1896). На крейсере «Россия»: вахтенный офицер (03.05 — 10.10.1897), младший штурманский офицер (10.10.1897 — 03.11.1899). Вахтенный начальник крейсера 2 ранга «Вестник» (01.05.1900 — 26.03.1901).

Переведен в Гвардейский экипаж (26.03.1901). Младший штурманский офицер: крейсера 2 ранга «Рында» (12.05 — 13.08.1901), Императорской яхты «Полярная Звезда» (23.08 — 07.10.1901). Старший штурманский офицер крейсера 2 ранга «Рында» (22.03 — 09.08.1902). Вахтенный начальник Императорской яхты «Полярная Звезда» (09.08 — 15.09.1902).

Старший штурманский офицер эскадренных броненосцев: «Император Александр II» (15.09.1902 — 01.02.1904), «Пересвет» (27.02 — 31.05.1904), «Победа» (31.05 — 04.10.1904). Старший офицер эскадренного броненосца «Победа» (04.10 — 25.11.1904). После гибели броненосца воевал на сухопутном фронте, при обороне Большого Орлиного Гнезда тяжело ранен и отравлен газами.

До начала Первой мировой войны Сергей Тимирёв — помощник старшего офицера эскадренного броненосца «Цесаревич» (06.05.1906 — 21.05.1907). Вахтенный начальник Императорской яхты «Александрия» (15.06 — 02.07.1907). Командир 2 роты Гвардейского экипажа (03.11 — 31.12.1907). Старший офицер Императорской яхты «Штандарт» (31.12.1907 — 1910). Командир учебного судна «Верный» (17.04.1912 — 29.06.1915). Флаг-капитан по распорядительной части Штаба Командующего флотом Балтийского моря (29.06.1915 — 23.08.1916). Командир крейсера «Баян» (23.08.1916 — 1917). Участвовал на крейсере в обороне Моонзундского архипелага в 1917 г.

После революции

В 1918 году С. Н. Тимирёв был назначен командующим Морскими силами белого движения на Дальнем Востоке.

После Гражданской войны жил с весны 1920 года в Шанхае, последние десять лет своей жизни ходил на судах Китайского коммерческого флота[1]. По его собственному свидетельству, «это был единственный случай, когда китайским пароходом командовал русский адмирал». Будучи старшим из русских морских офицеров, председательствовал в русской Кают-компании до 1931 г.[2] По свидетельству его друга В. В. Романова, «в эмиграции жил нежной мыслью о сыне своем», радовался, что сын оказался «не в потерявшей лицо русской эмиграции», а остался в России, где он «будет полезен».[3] Его воспоминания были изданы под названием «Воспоминания морского офицера. Балтийский флот во время войны и революции (1914—1918 гг.)» двумя изданиями[4][5]. Скончался 13 июня [31 мая no ct.ct.] 1932 г. в 5 час. 30 мин. утра в Шанхае от рака горла[6]. Похоронен на кладбище Лю-Кавэй[7](в 1950-х годах это кладбище снесли).

Отношения с А. В. Колчаком

Колчак и Тимирев были знакомы, можно сказать, со школьной скамьи. В Морском корпусе Колчак был старше одним выпуском; в последний год его учёбы оба состояли в одной роте: Колчак — фельдфебелем, Тимирев — унтер-офицером. Во время обороны Порт-Артура сначала оба служили на военных кораблях и в мае 1904 г. должны были участвовать в одной рискованной экспедиции, в разработке которой и тот и другой принимали участие (отменена командующим). Последний период осады и Сергей Николаевич и Александр Васильевич провели на сухопутных позициях, часто встречались. При сдаче крепости оба оказались в госпиталях и попали в плен. В 1915—1916 гг., судьба связала их ещё теснее и сложней — С. Н. Тимирёв был мужем полюбившей А. В. Колчака Анны Васильевны Тимирёвой.

Награды

Иностранные ордена:

Напишите отзыв о статье "Тимирёв, Сергей Николаевич"

Примечания

  1. Апрелев Б. Б. Жизнь и смерть русскаго офицера. // Часовой. — 15 октября 1932. — № 90. — С. 17.
  2. Федорович М. И. Письмо редактору. // Морской журнал. — июль 1931. — № 43-44. — С. 22/158.
  3. Милая обожаемая моя Анна Васильевна… / Сост. И. К. Сафонов. — М.: Прогресс, 1996. — С. 114-116. — ISBN 5-01-004207-X.
  4. Тимирёв С. Н. [dc.lib.unc.edu/cdm/item/collection/rbr/?id=32890 Воспоминания морского офицера]. New York, 1961.
  5. Тимирёв С. Н. Воспоминания морского офицера. — Серия: Альманах «Цитадель». Малая серия. — СПб.: Галея Принт, 1998. — ISBN 5-8172-0007-4.
  6. Умершие // Морской журнал. — июль 1932. — № 55(7). — С. 137/13.
  7. Obituary — Rear Admiral S. N. Timirev, North China Daily News (Tuesday 14 June 1932 p.12).
  8. [www.thegazette.co.uk/London/issue/28148/page/4403/data.htm 5]
  9. [www.thegazette.co.uk/Edinburgh/issue/12168/page/870/data.htm 4]

Источники

  • Шаронова В.Г. Некрополь русского Шанхая. М., Старая Басманная, 2013.


Отрывок, характеризующий Тимирёв, Сергей Николаевич

– В котором часу началось сражение? – спросил император.
– Не могу донести вашему величеству, в котором часу началось сражение с фронта, но в Дюренштейне, где я находился, войско начало атаку в 6 часу вечера, – сказал Болконский, оживляясь и при этом случае предполагая, что ему удастся представить уже готовое в его голове правдивое описание всего того, что он знал и видел.
Но император улыбнулся и перебил его:
– Сколько миль?
– Откуда и докуда, ваше величество?
– От Дюренштейна до Кремса?
– Три с половиною мили, ваше величество.
– Французы оставили левый берег?
– Как доносили лазутчики, в ночь на плотах переправились последние.
– Достаточно ли фуража в Кремсе?
– Фураж не был доставлен в том количестве…
Император перебил его.
– В котором часу убит генерал Шмит?…
– В семь часов, кажется.
– В 7 часов. Очень печально! Очень печально!
Император сказал, что он благодарит, и поклонился. Князь Андрей вышел и тотчас же со всех сторон был окружен придворными. Со всех сторон глядели на него ласковые глаза и слышались ласковые слова. Вчерашний флигель адъютант делал ему упреки, зачем он не остановился во дворце, и предлагал ему свой дом. Военный министр подошел, поздравляя его с орденом Марии Терезии З й степени, которым жаловал его император. Камергер императрицы приглашал его к ее величеству. Эрцгерцогиня тоже желала его видеть. Он не знал, кому отвечать, и несколько секунд собирался с мыслями. Русский посланник взял его за плечо, отвел к окну и стал говорить с ним.
Вопреки словам Билибина, известие, привезенное им, было принято радостно. Назначено было благодарственное молебствие. Кутузов был награжден Марией Терезией большого креста, и вся армия получила награды. Болконский получал приглашения со всех сторон и всё утро должен был делать визиты главным сановникам Австрии. Окончив свои визиты в пятом часу вечера, мысленно сочиняя письмо отцу о сражении и о своей поездке в Брюнн, князь Андрей возвращался домой к Билибину. У крыльца дома, занимаемого Билибиным, стояла до половины уложенная вещами бричка, и Франц, слуга Билибина, с трудом таща чемодан, вышел из двери.
Прежде чем ехать к Билибину, князь Андрей поехал в книжную лавку запастись на поход книгами и засиделся в лавке.
– Что такое? – спросил Болконский.
– Ach, Erlaucht? – сказал Франц, с трудом взваливая чемодан в бричку. – Wir ziehen noch weiter. Der Bosewicht ist schon wieder hinter uns her! [Ах, ваше сиятельство! Мы отправляемся еще далее. Злодей уж опять за нами по пятам.]
– Что такое? Что? – спрашивал князь Андрей.
Билибин вышел навстречу Болконскому. На всегда спокойном лице Билибина было волнение.
– Non, non, avouez que c'est charmant, – говорил он, – cette histoire du pont de Thabor (мост в Вене). Ils l'ont passe sans coup ferir. [Нет, нет, признайтесь, что это прелесть, эта история с Таборским мостом. Они перешли его без сопротивления.]
Князь Андрей ничего не понимал.
– Да откуда же вы, что вы не знаете того, что уже знают все кучера в городе?
– Я от эрцгерцогини. Там я ничего не слыхал.
– И не видали, что везде укладываются?
– Не видал… Да в чем дело? – нетерпеливо спросил князь Андрей.
– В чем дело? Дело в том, что французы перешли мост, который защищает Ауэсперг, и мост не взорвали, так что Мюрат бежит теперь по дороге к Брюнну, и нынче завтра они будут здесь.
– Как здесь? Да как же не взорвали мост, когда он минирован?
– А это я у вас спрашиваю. Этого никто, и сам Бонапарте, не знает.
Болконский пожал плечами.
– Но ежели мост перейден, значит, и армия погибла: она будет отрезана, – сказал он.
– В этом то и штука, – отвечал Билибин. – Слушайте. Вступают французы в Вену, как я вам говорил. Всё очень хорошо. На другой день, то есть вчера, господа маршалы: Мюрат Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост. (Заметьте, все трое гасконцы.) Господа, – говорит один, – вы знаете, что Таборский мост минирован и контраминирован, и что перед ним грозный tete de pont и пятнадцать тысяч войска, которому велено взорвать мост и нас не пускать. Но нашему государю императору Наполеону будет приятно, ежели мы возьмем этот мост. Проедемте втроем и возьмем этот мост. – Поедемте, говорят другие; и они отправляются и берут мост, переходят его и теперь со всею армией по сю сторону Дуная направляются на нас, на вас и на ваши сообщения.
– Полноте шутить, – грустно и серьезно сказал князь Андрей.
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею.
Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
– Полноте шутить, – сказал он.
– Не шучу, – продолжал Билибин, – ничего нет справедливее и печальнее. Господа эти приезжают на мост одни и поднимают белые платки; уверяют, что перемирие, и что они, маршалы, едут для переговоров с князем Ауэрспергом. Дежурный офицер пускает их в tete de pont. [мостовое укрепление.] Они рассказывают ему тысячу гасконских глупостей: говорят, что война кончена, что император Франц назначил свидание Бонапарту, что они желают видеть князя Ауэрсперга, и тысячу гасконад и проч. Офицер посылает за Ауэрспергом; господа эти обнимают офицеров, шутят, садятся на пушки, а между тем французский баталион незамеченный входит на мост, сбрасывает мешки с горючими веществами в воду и подходит к tete de pont. Наконец, является сам генерал лейтенант, наш милый князь Ауэрсперг фон Маутерн. «Милый неприятель! Цвет австрийского воинства, герой турецких войн! Вражда кончена, мы можем подать друг другу руку… император Наполеон сгорает желанием узнать князя Ауэрсперга». Одним словом, эти господа, не даром гасконцы, так забрасывают Ауэрсперга прекрасными словами, он так прельщен своею столь быстро установившеюся интимностью с французскими маршалами, так ослеплен видом мантии и страусовых перьев Мюрата, qu'il n'y voit que du feu, et oubl celui qu'il devait faire faire sur l'ennemi. [Что он видит только их огонь и забывает о своем, о том, который он обязан был открыть против неприятеля.] (Несмотря на живость своей речи, Билибин не забыл приостановиться после этого mot, чтобы дать время оценить его.) Французский баталион вбегает в tete de pont, заколачивают пушки, и мост взят. Нет, но что лучше всего, – продолжал он, успокоиваясь в своем волнении прелестью собственного рассказа, – это то, что сержант, приставленный к той пушке, по сигналу которой должно было зажигать мины и взрывать мост, сержант этот, увидав, что французские войска бегут на мост, хотел уже стрелять, но Ланн отвел его руку. Сержант, который, видно, был умнее своего генерала, подходит к Ауэрспергу и говорит: «Князь, вас обманывают, вот французы!» Мюрат видит, что дело проиграно, ежели дать говорить сержанту. Он с удивлением (настоящий гасконец) обращается к Ауэрспергу: «Я не узнаю столь хваленую в мире австрийскую дисциплину, – говорит он, – и вы позволяете так говорить с вами низшему чину!» C'est genial. Le prince d'Auersperg se pique d'honneur et fait mettre le sergent aux arrets. Non, mais avouez que c'est charmant toute cette histoire du pont de Thabor. Ce n'est ni betise, ni lachete… [Это гениально. Князь Ауэрсперг оскорбляется и приказывает арестовать сержанта. Нет, признайтесь, что это прелесть, вся эта история с мостом. Это не то что глупость, не то что подлость…]
– С'est trahison peut etre, [Быть может, измена,] – сказал князь Андрей, живо воображая себе серые шинели, раны, пороховой дым, звуки пальбы и славу, которая ожидает его.
– Non plus. Cela met la cour dans de trop mauvais draps, – продолжал Билибин. – Ce n'est ni trahison, ni lachete, ni betise; c'est comme a Ulm… – Он как будто задумался, отыскивая выражение: – c'est… c'est du Mack. Nous sommes mackes , [Также нет. Это ставит двор в самое нелепое положение; это ни измена, ни подлость, ни глупость; это как при Ульме, это… это Маковщина . Мы обмаковались. ] – заключил он, чувствуя, что он сказал un mot, и свежее mot, такое mot, которое будет повторяться.