Тимих, Пауль
Пауль Тимих (нем. Paul Thymich или Thiemich; 17 июня 1656, Гросенхайн — 1694, Лейпциг) — немецкий поэт.
Биография
Обучался в лейпцигской школе Святого Фомы и в Лейпцигском университете. Тимих работал учителем с 1681 и до самой своей смерти. Он также зарабатывал средства к существованию как светский и церковный поэт, писал либретто для Лейпцигской оперы и герцогского суда в городе Вайсенфельсе. Он написал поэму из одиннадцати куплетов под названием «Komm, Jesu, komm» (Приди, Иисус, приди) для Иоганна Шелле (кантора лейпцигского хора Святого Фомы с 1677 года до своей смерти в 1701 году). Поэму положил на погребальную музыку ректор школы св. Фомы, Якоб Томасиус (умер 9 сентября 1684 года). Текст поэмы был близок к стихам евангелия от Иоанна 14:6 — «Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня». Первый и последний куплеты поэмы были использованы И.С.Бахом для его одноимённого погребального мотета «Komm, Jesu, komm!».
Напишите отзыв о статье "Тимих, Пауль"
Ссылки
- Gustav Roethe: Thymich, Paul В: Allgemeine Deutsche Biographie (ADB). Том 38, Duncker & Humblot, Leipzig 1894, с. 236
Отрывок, характеризующий Тимих, Пауль
– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
