Тимм, Василий Фёдорович

Тимм Василий Фёдорович
Имя при рождении:	Georg Wilhelm Timm
Дата рождения:	9 (21) июня 1820(1820-06-21)
Место рождения:	Рига, Российская империя
Дата смерти:	7 (19) апреля 1895(1895-04-19) (74 года)
Место смерти:	Берлин, Германия
Подданство:	Российская империя Российская империя
Жанр:	баталист, гравер, книжный график
Учёба:	Императорская Академия Художеств СПб
Работы на Викискладе

Васи́лий Фёдорович Ти́мм (Георг Вильгельм; Georg Wilhelm Timm; 9 [21] июня 1820, Зоргенфрей, ныне Рига — 7 [19] апреля 1895, Берлин) — русский живописец и график из остзейских немцев; создатель батальных и жанровых сцен, академик Академии художеств (с 1855 года), издатель «Русского художественного листка».

Биография

Родился в усадьбе Зоргенфрай, ныне в Риге, в семье бургомистра Фридриха Вильгельма Тимма. Его сестра Эмилия в 1839 году обвенчалась с художником Карлом Брюлловым.

Начальное художественное образование В. Ф. Тимм получил в родном городе, а затем, перебравшись в Санкт-Петербург, посещал в качестве постороннего ученика классы Императорской Академии художеств, в которой главным его наставником был профессор А. И. Зауервейд.

Путешествия и творчество

За свои успехи в баталической живописи он награждён от Академии двумя серебряными медалями, малой и большой. Тимм окончил курс в Академии в 1839 году, со званием художника XIV класса. Через пять лет после того отправился в Париж, работал там под руководством О. Верне, сделал оттуда поездку в Алжир и, участвуя в парижских салонах, обратил на себя внимание любителей искусства картинами «Русский фельдъегерь», «Взятие Смалы» и «Араб-импровизатор у Бабель-Уэдской башни, в Алжире».

Вернувшись в 1849 году в Санкт-Петербург, принимает участие в иллюстрировании знаменитого сборника «Наши списанные с натуры русскими» и многих других изданий. Сближается с Ф. Булгариным и Н. Гречем, принимает участие в художественном оформлении их произведений. Основная часть гравюр Тимма выполнена в технике ксилографии и литографии. Современники называли его русский Гаварни за изящество и тонкий юмор книжной графики. Коллекционированию тиммовских изданий посвящали свои труды и средства многие русские библиофилы.

Тимм много путешествовал по России, посетил Кавказ, где ещё шла борьба с горцами, и во время Крымской кампании находился при участвовавших в ней великих князьях. За его акварельные и карандашные рисунки, большое количество которых находится в альбомах особ императорской фамилии, Императорская Академия художеств в 1855 году возвела его в звание академика.

Издательская деятельность

Начиная с 1851 года, по Высочайшему соизволению предпринял издание периодического сборника литографий с небольшим объяснительным текстом, под заглавием: «Русский художественный листок», в котором помещал как свои собственные рисунки на камне, так и исполненные другими художниками. Большинство рисунков было перенесено на литографский камень самим Тиммом. Журнал выходил в свет в течение 11 лет, с 1851 по 1862 годы — до тех пор, пока из-за болезни глаз художник не прекратил издание.

• Примеры литографий Тимма
• Timm koron.jpg

  Венчание на царство Александра II

• Timm - Alexander II.jpg

  Император Александр II

• Announcement of the Coronation.JPG

  Коронационные торжества

• Timm decembrists.jpg

  Декабристы на Сенатской площади

Отъезд из России и смерть

Вскоре после прекращения издания «Русского художественного листка» Тимм уехал в Германию и в последние годы своей жизни заведовал частным керамическим заведением в Берлине. По рисункам В. Ф. Тимма из «Русского художественного листка» совершенствовали своё мастерство гравёр И. П. Пожалостин и художник Н. С. Ефимов, которые проживали в Солотче и готовились к поступлению в Академию художеств.

Библиография

Книги, альбомы, периодические издания и сборники с иллюстрациями Василия Федоровича Тимма

1. COSTUMES RUSSES. в лист. 24 листа литографий изданных Дациаро в 1840-х годах, отпечатаны у Лемерсье в Париже. Без обложек. (раскрашенные и черные).
2. CROQUIS RUSSES. в продолговатый лист. Изданные Дациаро в 1840-х годах. 31 лист литографий отпечатанных в Париже у Лемерсье в чёрном и раскрашенном виде. Без обложек.
3. ВЕЛИКОЛЕПНАЯ РУССКАЯ АЗБУКА. Подарок для добрых детей № 1. У издателя, надворного советника Ст. Гуро. Спб., 1844 8° — 32 стр. илл.
4. ВИДЫ РОССИИ. Гравюры на стали из Памятных книжек, издаваемых военной типографией. В 7 тетрадях. Спб. Печатано в литографии Полторацкого и Ильина. 1862 г. 12°. Всех видов 71.
5. ВОЕННЫЕ СЦЕНЫ Гравюры на стали из Памятных книжек, издаваемых военной типографией. В 5 тетрадях. Спб. Печатано в литографии Полторацкого и Ильина. 1862 — 64 г 12°. 41 гравюра.
6. ДАЦИАРО Г. ATTELAGES RUSSES. — продолговатая 4° 34 листа литографий отпечатанных в Париже у Лемерсье в чёрном и раскрашенном виде. Без обложек.
7. КАРТИНЫ РУССКИХ НРАВОВ. В 6-и книжках Спб. 1842 — 43. Издание Ю. А. Юнгмейстера. 16° более 300 виньеток в тексте.
8. КОММЕРАЖИ. Посвящено, а ces dames. Рисунки гравированы на дереве. Спб., в типографии М.Ольхина 1844 г. 12° 32 стр.
9. ЛИСТОК ДЛЯ СВЕТСКИХ ЛЮДЕЙ. Спб., 1843 −45 4°. Периодический журнал, всего вышло 70 номеров 4 ненум. стр. в номере виньетки в тексте, гравюры на дереве, литографии на страницу.
10. ОПИСАНИЕ СВЯЩЕННОГО КОРОНОВАНИЯ Их Императорских Величеств, Гос. Импер. Александра Второго и Гос. Импер. Марии Александровны всея России 1856 в большой лист Заглавный лист + 108 стр. илл. в тексте и на отдельных листах. 200 подносных экз.
11. ПЕЧАТНАЯ ПРАВДА. Спб. У издателя Ю. А. Юнгмейстера, у Полицейского моста в доме Котомина. Тип. Эдуарда Веймара. 1858 — 16°. Титул + 47 стр. илл. в тексте гр. на дереве
12. ПОДАРОК КСТАТИ. Детские повести каноника Шмидта. Спб.1843 — 8° илл. в тексте гр. на дереве 6 раскрашенных литографий вне текста
13. РАЙСКАЯ ПТИЧКА. Мечтание. Спб., в типографии Плюшара 1841 — 32° 3 загл. Листа + 117. Илл. 5 гр. на дереве в тексте.
14. РОБИНЗОН КРУЗЕ. Роман для детей. Сочинение Кампе. Перевод с немецкого В. Межевича. Изд. 2. Спб. в тип. Имп. Ак. Наук. 1846 — 16°. В двух частях. Ч.1- два загл. листа +XII+224. Ч.2- загл. лист +248 стр. 7 виньеток в тексте рез. на дереве.
15. РУССКИЙ ИЛЛЮСТРИРОВАННЫЙ АЛЬМАНАХ. С 200 рисунками, гравированными на дереве Спб. В тип. Якова Трея. 1858 — 4°. 4 ненум. + 224 стр.
16. РУССКИЙ ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЛИСТОК. 1851—1862 гг. текст в 4°, литографии в лист.
17. СТАРИННАЯ СКАЗКА ОБ ИВАНУШКЕ ДУРАЧКЕ Соч. Н. Полевого с рисунками Тимма гравированными Бернардским, Вайткером и Бланде Спб. 1844 г.
18. СУВОРОВ. Соч. Фаддея Булгарина. 100 рисунков В. Тимма, гравированных на дереве бароном Клодтом, бароном Неттельгорстом и гг. Лавилем и Порре. Изд. М. Д. Олхина. Спб. тип. Фишера, 1843 г. 143 стр. с илл. 8°
19. ТЕАТРАЛЬНЫЙ АЛЬБОМ Тетр. 1,2, 3-4 1842-43. В лист. Илл. 3 лит тит. листа, 8 листов портретов, 4 листа «крокад». Текст в 2 столбца, ноты.
20. ФИЗИОЛОГИЯ ПЕТЕРБУРГА, составленная из трудов русских литераторов, под редакциею Н. Некрасова (с политипажами) Спб., изд. А.Иванова. 1844 — 8°. В двух частях. Ч.1- два загл. лист+ 301+1 н. стр. Ч.2- два загл. лист +274+1 н. стр. илл. в тексте и отд.
21. ФУРМАН П. АЛЬМАНАХ ДЛЯ ДЕТЕЙ, Составленный П. Фурманом. С картинками, Спб. 1847 −12° 181 (в том числе 3 загл. листа) + 3 н стр. илл. гравюры на дереве в тексте.
22. ХРОНОГРАФИчЕСКОЕ ОБОЗРЕНИЕ РУССКОЙ ИСТОРИИ. По методе А. Язвинского. С портретами рисованными Тиммом и гравированными Неттельгорстом. Спб. в типографии М. Д. Ольхина 1845 −8°. Загл. лист +48 стр. илл. гравюры на дер. в тексте и две карты хронографические вне текста.

Источники

• В. А. Верещагин «Русская карикатура» Спб 1911 г.
• Тимм, Василий Федорович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [www.bbl-digital.de/eintrag// Тимм, Василий Фёдорович] в словаре Baltisches Biographisches Lexikon digital  (нем.)

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Василий Тимм

Отрывок, характеризующий Тимм, Василий Фёдорович

Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.
Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.
Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.

Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.


Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.