Тимофеев, Лев Михайлович

Лев Тимофеев
Род деятельности:	прозаик, эссеист, экономист, журналист, общественный деятель
Дата рождения:	8 сентября 1936(1936-09-08) (87 лет)
Место рождения:	Ленинград
Награды и премии:	Премия имени Даля
Сайт:	[levtimofeev.ru feev.ru]

Тимофе́ев Лев Миха́йлович (род. 8 сентября 1936 года) — российский писатель, журналист, учёный-экономист и общественный деятель, диссидент.

Биография

Родился 8 сентября 1936 года в Ленинграде. Отец — инженер, мать — медработник (медсестра, фельдшер). С 1943 года после эвакуации и возвращения отца из блокадного Ленинграда жил с родителями в Москве. В 1953 г. окончил среднюю школу № 23 на Усачёвке. В 1958 г. окончил Московский институт внешней торговли (в том же году ставший экономическим факультетом МГИМО). В 1958—1961 гг. работал в портах Новороссийска, Находки, Сахалина как инспектор внешнеторговых операций. В 1961 г. был призван в армию, лейтенант, военный переводчик (англ. яз.). С 1963 г. после выхода в отставку работал как журналист-фрилансер для ряда московских газет и журналов, в штате комсомольского журнала «Молодой коммунист» (1974—1978), в журнале «В мире книг» (1978—1980).

В 1976 г. принят кандидатом в члены КПСС. Член профкома литераторов при издательстве "Советский писатель. Будучи автором неподцензурных произведений и понимая угрозу ареста, уволился, чтобы не подвергать опасности товарищей по работе. Частный репетитор по литературе и русскому языку (1980—1985). В марте 1985 г. арестован. За свои произведения, распространявшиеся в самиздате, опубликованные за границей и передававшиеся радиостанциями «Свобода», «Голос Америки» и др., приговорён по ст. 70 УК РСФСР («Антисоветская агитация и пропаганда») к 6 годам лагерей и 5 годам ссылки. Отбывал наказание в лагере «Пермь-36». Вместе с большой группой политзаключённых помилован и освобождён из лагеря в феврале 1987 г.

После освобождения занимался литературным трудом и научной работой. С 1996 по 2012 г. завлабораторией, а впоследствии директор Центра по изучению нелегальной экономической деятельности (РГГУ).

Литературная работа

Первые стихи опубликованы в журнале «Юность» в 1964 г. Впоследствии стихи, очерки, рассказы публиковались в различных литературно-художественных журналах в СССР, а с 1980 г. и за рубежом. Повесть-очерк «Технология чёрного рынка, или Крестьянское искусство голодать», написанная в конце 70-х, получила широкое распространение в «самиздате», а также была издана за рубежом, переведена на английский и итальянский языки, получила высокую оценку А. Солженицына, С. Довлатова и других противников советского режима. В начале 80-х были написаны и опубликованы на Западе эссе «Последняя надежда выжить. Размышления о советской действительности», «Ловушка (роман в четырёх письмах)», пьеса «Москва. Моление о чаше». Все эти произведения были инкриминированы автору как «эпизоды преступления», подпадающего под ст. 70 УК РСФСР.

После освобождения из лагеря написана документальная повесть «Я — особо опасный преступник» (премия имени Даля в Париже — 1988), ряд публицистических работ. В 1993—1996 гг. вёл постоянную рубрику «Заметки публициста» в парижском еженедельнике «Русская мысль». Впоследствии эти публикации составили книгу «Кусок истории. Заметки публициста», вышедшую в 2003 г. в издательстве РГГУ в Москве. В начале 2000-х годов опубликованы в различных литературных журналах и вышли отдельными книгами романы «Играем Горького», «Негатив. Портрет художника в траурной рамке», «Евангелиди. Рукопись, найденная в сгоревшем доме», а также ряд повестей и рассказов. Дважды (2006, 2014) романы Л. Тимофеева входили в long list премии Русский Букер.

Член Союза писателей.

Научная работа

Лев Тимофеев — один из пионеров изучения теневых, внелегальных экономических отношений в СССР и в постсоветской России. Организованный им Центр по изучению нелегальной экономической деятельности, работавший в структуре РГГУ (1996—2012), был уникальным научным начинанием. Центр провел целый ряд исследований и опубликовал ряд работ, заложивших теоретическую и методологическую основу для изучения нелегальных и девиантных экономик. Работа Л. Тимофеева «Общественный договор „ноль права собственности“ и теневой порядок» (Вопросы экономики. 1999. № 4) явилась своеобразным манифестом антикоммунизма и либерализма.

Книги «Институциональная коррупция» (М.: Изд-во РГГУ, 2000), экономико-социологическое исследование «Теневая Россия» (в соавторстве с И. Клямкиным) (М.: Изд-во РГГУ, 2000), «Наркобизнес. Начальная теория экономической отрасли» (М.: Изд-во РГГУ, 2003), учебник для вузов «Теневые экономические системы современной России» (М.: Изд-во РГГУ, 2008) заложили теоретические основы и предложили эффективный методологический инструментарий для анализа теневых, внелегальных, неформальных экономических отношений.

Общественная деятельность

Лев Тимофеев — один из инициаторов и организаторов издания первых в СССР независимых, неподцензурных общественно-политических журналов «Гласность» (1987, совместно с С. Григорьянцем) и «Референдум» (1987—1990). Также по инициативе Л. Тимофеева в 1987 г. начал свою деятельность Пресс-клуб «Гласность», в который входили Лариса Богораз, Сергей Ковалев, о. Глеб Якунин и другие видные деятели диссидентского движения. Пресс-клуб был заметным явлением общественной жизни Советского Союза «раннеперестроечной» поры, документы, заявления этой группы получали широкий резонанс в стране и в западных средствах массовой информации.

Наиболее значительной акцией Пресс-клуба стал Международный семинар по правам человека, проведённый в Москве в конце 1987 г. (см.: Л. Тимофеев. «Последний диссидент. Повесть в документах»). Впоследствии по инициативе Л. Тимофеева на основе Пресс-клуба «Гласность» была возобновлена деятельность Московской Хельсинкской группы. Л. Тимофеев и Л. Богораз стали её сопредседателями (1989—1994). В 1989—1994 гг. Л. Тимофеев избирался членом исполкома Международной Хельсинкской федерации. Будучи членом Русского ПЕН-Центра, Л. Тимофеев входил в исполком этой международной правозащитной писательской организации (1994—2014).

Семья

• Жена — Экслер Наталья Евгеньевна, р. 1940 г.
• Дочь — Софья

Библиография

На русском языке

• Евангелиди. Рукопись, найденная в сгоревшем доме: роман // Дружба народов: журнал. — М., 2013. — № 5—6.
• Теневые экономические системы современной России: теория — анализ — модели : учебник для вузов. М.: РГГУ, 2008
• Русские поминки : [повести и рассказы]. — М.: Время, 2008.
• Негатив : портрет худож. в траурной рамке : роман . — М.: КоЛибри, 2006.
• Играем Горького… : роман. — М.: ОГИ, 2005.
• Наркобизнес: Начальная теория экономической отрасли : Позитивный подход. — М.: РГГУ, 2003. - 136 с.
• Кусок истории, 1993—1996 : Заметки публициста. — М.: РГГУ, 2003. - 576 с., 1 500 экз.
• Коррупционные схемы и перераспределение земли в сельском хозяйстве. — М.: РГГУ, 2002., 128 с.
• Теневая экономика и налоговые потери в сельском хозяйстве. — М.: РГГУ, 2000. - 96 с., 200 экз.
• Теневая Россия. Экономико-социологическое исследование / [в соавт. с И. М. Клямкиным]. — М.: РГГУ, 2000.
• Институциональная коррупция : Очерки теории. — М.: РГГУ, 2000. - 366 с., 1 500 экз.
• Наркобизнес: Начальная теория экономической отрасли
• Десять тюремных молитв: [стихи] / [худож. Е. Герчук]. — М.: Весть, 1997. - 32 с.
• Евангелие от русских поэтов: [сборник] / сост. и изд. Л. Тимофеев; [худож. Е. Герчук]. — М. Минск, 1994, 128 с.
• Чёрный рынок как политическая система: Публицистическое исследование. — М. Вильнюс: VIMO, 1993 - 272 с., 5 000 экз.
• Я — особо опасный преступник. Одно уголовное дело. — М.; Минск: СП «Вся Москва»: Творч.-произв. центр «Полифакт», 1990. - 256 с., 100 000 экз.
• Моление о чаше. — Париж: La presse libre, 1989.
• Последняя надежда выжить. — Tenafly (N. J.): Эрмитаж, 1985.
• Технология чёрного рынка, или Крестьянское искусство голодать. — Bayville (N. J.): Т-во зарубеж. писателей, 1981.

На иностранных языках

• Kliamkine I., Timofeev L. La Russie de l’ombre. — Paris: Presses de la Cité, 2003.
• Kliamkin I., Timofiejew L. Szara strefa w Rosji. — Warszawa: Wydawnictwo Cyklady, 2003.
• Timofeyev L. Russia’s Secret Rulers. — New York: Alfred A. Knopf, 1992.
• Timofeïev L. (Réd.) Faut-il vraiment aider les russes? — Paris: Éd. Albin Michel S. A., 1991.
• Timofejew L. (Hrsg.) Wem man Rusßland helfen soll. — Stuttgart, Bonn: Burg Verlag, 1991.
• Timofeyev L. (Ed.) The Anti-Communist Manifesto. Whom to Help in Russia. — Bellevue, Washington: Free Enterprise Press, 1990.
• Timofeev L. Soviet Peasants (or: The Peasants’ Art of Starving). — New York: Telos Press Ltd., 1985.
• Timofeev L. Siamo uomini siamo vivi. — Milano: SugarCo Edizioni S.r.l., 1984.
• Timofeev L. L’arte del contadino di far la fame. — Bologna: Società editrice il mulino, 1983.

Ссылки

• [levtimofeev.ru Моё пространство]. — Сайт Льва Тимофеева. Проверено 19 апреля 2015.
• [antology.igrunov.ru/authors/timofeev/ Антология самиздата. Лев Тимофеев]
• [solzhenicyn.ru/modules/pages/Timofeev_Lev_Mihajlovich.html Биография]
• [publications.hse.ru/books/96172777 Теневые экономические системы современной России: теория — анализ — модели]
• [corruption.rsuh.ru Центр по изучению нелегальной экономической деятельности]

Отрывок, характеризующий Тимофеев, Лев Михайлович

Но, ослепленные силой движения, люди долго не понимали этого.
Еще большую последовательность и необходимость представляет жизнь Александра I, того лица, которое стояло во главе противодвижения с востока на запад.
Что нужно для того человека, который бы, заслоняя других, стоял во главе этого движения с востока на запад?
Нужно чувство справедливости, участие к делам Европы, но отдаленное, не затемненное мелочными интересами; нужно преобладание высоты нравственной над сотоварищами – государями того времени; нужна кроткая и привлекательная личность; нужно личное оскорбление против Наполеона. И все это есть в Александре I; все это подготовлено бесчисленными так называемыми случайностями всей его прошедшей жизни: и воспитанием, и либеральными начинаниями, и окружающими советниками, и Аустерлицем, и Тильзитом, и Эрфуртом.
Во время народной войны лицо это бездействует, так как оно не нужно. Но как скоро является необходимость общей европейской войны, лицо это в данный момент является на свое место и, соединяя европейские народы, ведет их к цели.
Цель достигнута. После последней войны 1815 года Александр находится на вершине возможной человеческой власти. Как же он употребляет ее?
Александр I, умиротворитель Европы, человек, с молодых лет стремившийся только к благу своих народов, первый зачинщик либеральных нововведений в своем отечестве, теперь, когда, кажется, он владеет наибольшей властью и потому возможностью сделать благо своих народов, в то время как Наполеон в изгнании делает детские и лживые планы о том, как бы он осчастливил человечество, если бы имел власть, Александр I, исполнив свое призвание и почуяв на себе руку божию, вдруг признает ничтожность этой мнимой власти, отворачивается от нее, передает ее в руки презираемых им и презренных людей и говорит только:
– «Не нам, не нам, а имени твоему!» Я человек тоже, как и вы; оставьте меня жить, как человека, и думать о своей душе и о боге.

Как солнце и каждый атом эфира есть шар, законченный в самом себе и вместе с тем только атом недоступного человеку по огромности целого, – так и каждая личность носит в самой себе свои цели и между тем носит их для того, чтобы служить недоступным человеку целям общим.
Пчела, сидевшая на цветке, ужалила ребенка. И ребенок боится пчел и говорит, что цель пчелы состоит в том, чтобы жалить людей. Поэт любуется пчелой, впивающейся в чашечку цветка, и говорит, цель пчелы состоит во впивании в себя аромата цветов. Пчеловод, замечая, что пчела собирает цветочную пыль к приносит ее в улей, говорит, что цель пчелы состоит в собирании меда. Другой пчеловод, ближе изучив жизнь роя, говорит, что пчела собирает пыль для выкармливанья молодых пчел и выведения матки, что цель ее состоит в продолжении рода. Ботаник замечает, что, перелетая с пылью двудомного цветка на пестик, пчела оплодотворяет его, и ботаник в этом видит цель пчелы. Другой, наблюдая переселение растений, видит, что пчела содействует этому переселению, и этот новый наблюдатель может сказать, что в этом состоит цель пчелы. Но конечная цель пчелы не исчерпывается ни тою, ни другой, ни третьей целью, которые в состоянии открыть ум человеческий. Чем выше поднимается ум человеческий в открытии этих целей, тем очевиднее для него недоступность конечной цели.
Человеку доступно только наблюдение над соответственностью жизни пчелы с другими явлениями жизни. То же с целями исторических лиц и народов.


Свадьба Наташи, вышедшей в 13 м году за Безухова, было последнее радостное событие в старой семье Ростовых. В тот же год граф Илья Андреевич умер, и, как это всегда бывает, со смертью его распалась старая семья.
События последнего года: пожар Москвы и бегство из нее, смерть князя Андрея и отчаяние Наташи, смерть Пети, горе графини – все это, как удар за ударом, падало на голову старого графа. Он, казалось, не понимал и чувствовал себя не в силах понять значение всех этих событий и, нравственно согнув свою старую голову, как будто ожидал и просил новых ударов, которые бы его покончили. Он казался то испуганным и растерянным, то неестественно оживленным и предприимчивым.
Свадьба Наташи на время заняла его своей внешней стороной. Он заказывал обеды, ужины и, видимо, хотел казаться веселым; но веселье его не сообщалось, как прежде, а, напротив, возбуждало сострадание в людях, знавших и любивших его.
После отъезда Пьера с женой он затих и стал жаловаться на тоску. Через несколько дней он заболел и слег в постель. С первых дней его болезни, несмотря на утешения докторов, он понял, что ему не вставать. Графиня, не раздеваясь, две недели провела в кресле у его изголовья. Всякий раз, как она давала ему лекарство, он, всхлипывая, молча целовал ее руку. В последний день он, рыдая, просил прощения у жены и заочно у сына за разорение именья – главную вину, которую он за собой чувствовал. Причастившись и особоровавшись, он тихо умер, и на другой день толпа знакомых, приехавших отдать последний долг покойнику, наполняла наемную квартиру Ростовых. Все эти знакомые, столько раз обедавшие и танцевавшие у него, столько раз смеявшиеся над ним, теперь все с одинаковым чувством внутреннего упрека и умиления, как бы оправдываясь перед кем то, говорили: «Да, там как бы то ни было, а прекрасжейший был человек. Таких людей нынче уж не встретишь… А у кого ж нет своих слабостей?..»
Именно в то время, когда дела графа так запутались, что нельзя было себе представить, чем это все кончится, если продолжится еще год, он неожиданно умер.
Николай был с русскими войсками в Париже, когда к нему пришло известие о смерти отца. Он тотчас же подал в отставку и, не дожидаясь ее, взял отпуск и приехал в Москву. Положение денежных дел через месяц после смерти графа совершенно обозначилось, удивив всех громадностию суммы разных мелких долгов, существования которых никто и не подозревал. Долгов было вдвое больше, чем имения.
Родные и друзья советовали Николаю отказаться от наследства. Но Николай в отказе от наследства видел выражение укора священной для него памяти отца и потому не хотел слышать об отказе и принял наследство с обязательством уплаты долгов.
Кредиторы, так долго молчавшие, будучи связаны при жизни графа тем неопределенным, но могучим влиянием, которое имела на них его распущенная доброта, вдруг все подали ко взысканию. Явилось, как это всегда бывает, соревнование – кто прежде получит, – и те самые люди, которые, как Митенька и другие, имели безденежные векселя – подарки, явились теперь самыми требовательными кредиторами. Николаю не давали ни срока, ни отдыха, и те, которые, по видимому, жалели старика, бывшего виновником их потери (если были потери), теперь безжалостно накинулись на очевидно невинного перед ними молодого наследника, добровольно взявшего на себя уплату.
Ни один из предполагаемых Николаем оборотов не удался; имение с молотка было продано за полцены, а половина долгов оставалась все таки не уплаченною. Николай взял предложенные ему зятем Безуховым тридцать тысяч для уплаты той части долгов, которые он признавал за денежные, настоящие долги. А чтобы за оставшиеся долги не быть посаженным в яму, чем ему угрожали кредиторы, он снова поступил на службу.
Ехать в армию, где он был на первой вакансии полкового командира, нельзя было потому, что мать теперь держалась за сына, как за последнюю приманку жизни; и потому, несмотря на нежелание оставаться в Москве в кругу людей, знавших его прежде, несмотря на свое отвращение к статской службе, он взял в Москве место по статской части и, сняв любимый им мундир, поселился с матерью и Соней на маленькой квартире, на Сивцевом Вражке.
Наташа и Пьер жили в это время в Петербурге, не имея ясного понятия о положении Николая. Николай, заняв у зятя деньги, старался скрыть от него свое бедственное положение. Положение Николая было особенно дурно потому, что своими тысячью двумястами рублями жалованья он не только должен был содержать себя, Соню и мать, но он должен был содержать мать так, чтобы она не замечала, что они бедны. Графиня не могла понять возможности жизни без привычных ей с детства условий роскоши и беспрестанно, не понимая того, как это трудно было для сына, требовала то экипажа, которого у них не было, чтобы послать за знакомой, то дорогого кушанья для себя и вина для сына, то денег, чтобы сделать подарок сюрприз Наташе, Соне и тому же Николаю.
Соня вела домашнее хозяйство, ухаживала за теткой, читала ей вслух, переносила ее капризы и затаенное нерасположение и помогала Николаю скрывать от старой графини то положение нужды, в котором они находились. Николай чувствовал себя в неоплатном долгу благодарности перед Соней за все, что она делала для его матери, восхищался ее терпением и преданностью, но старался отдаляться от нее.
Он в душе своей как будто упрекал ее за то, что она была слишком совершенна, и за то, что не в чем было упрекать ее. В ней было все, за что ценят людей; но было мало того, что бы заставило его любить ее. И он чувствовал, что чем больше он ценит, тем меньше любит ее. Он поймал ее на слове, в ее письме, которым она давала ему свободу, и теперь держал себя с нею так, как будто все то, что было между ними, уже давным давно забыто и ни в каком случае не может повториться.
Положение Николая становилось хуже и хуже. Мысль о том, чтобы откладывать из своего жалованья, оказалась мечтою. Он не только не откладывал, но, удовлетворяя требования матери, должал по мелочам. Выхода из его положения ему не представлялось никакого. Мысль о женитьбе на богатой наследнице, которую ему предлагали его родственницы, была ему противна. Другой выход из его положения – смерть матери – никогда не приходила ему в голову. Он ничего не желал, ни на что не надеялся; и в самой глубине души испытывал мрачное и строгое наслаждение в безропотном перенесении своего положения. Он старался избегать прежних знакомых с их соболезнованием и предложениями оскорбительной помощи, избегал всякого рассеяния и развлечения, даже дома ничем не занимался, кроме раскладывания карт с своей матерью, молчаливыми прогулками по комнате и курением трубки за трубкой. Он как будто старательно соблюдал в себе то мрачное настроение духа, в котором одном он чувствовал себя в состоянии переносить свое положение.