Тимошенко, Семён Алексеевич

Семён Тимошенко
Имя при рождении:	Семён Алексеевич Тимошенко
Дата рождения:	6 (18) января 1899(1899-01-18)
Дата смерти:	13 ноября 1958(1958-11-13) (59 лет)
Место смерти:	Ленинград, РСФСР, СССР
Профессия:	кинорежиссёр
Направление:	социалистический реализм
Награды:

Семён Алексе́евич Тимоше́нко (1899 — 1958) — советский кинорежиссёр.

Биография

Родился 6 января (по новому стилю 18 января) 1899 года в Петербурге. В 1918—1920 годах учился на общем отделении института гражданских инженеров, в 1918 году посещал мастерскую Вс. Э. Мейерхольда, в 1920 году окончил режиссёрские курсы при театральном отделе Наркомпроса в Петрограде.

В 1919—1924 годах — актёр БДТ, актёр и режиссёр театра Вольной комедии в Петрограде. С 1925 года — режиссёр к/с «Севзапкино» (ныне — «Ленфильм»).

Автор книг «Искусство кино и монтаж фильма» (Л., 1926), «Что должен знать кинорежиссёр» (М.; Л., 1929).

Умер 13 ноября 1958 года. Похоронен в Ленинграде на Серафимовском кладбище.

Жена — актриса Глазова, Людмила Сергеевна

Библиография

• «Искусство кино и монтаж фильма» (Л., 1926)
• «Что должен знать кинорежиссёр» (М.; Л., 1929)

Фильмография

Режиссёр

• 1925 — Наполеон-Газ
• 1925 — Радиодетектив
• 1927 — Ордер на жизнь
• 1927 — Турбина № 3
• 1928 — Два броневика
• 1929 — Мятеж
• 1930 — Заговор мёртвых
• 1931 — Снайпер
• 1933 — Жить
• 1935 — Три товарища
• 1936 — Вратарь
• 1940 — Концерт на экране
• 1941 — Киноконцерт 1941 года
• 1943 — Под звуки домбр
• 1945 — Небесный тихоход
• 1950 — Сады и парки Ленинграда (документальный)
• 1952 — Кемери
• 1953 — Лес
• 1954 — Запасной игрок

Сценарист

• 1925 — Наполеон-Газ
• 1925 — Радиодетектив
• 1926 — Радио-приёмник
• 1927 — Ленсовет
• 1928 — Два броневика
• 1929 — Мятеж
• 1930 — Заговор мёртвых
• 1931 — Снайпер
• 1933 — Жить
• 1940 — Концерт на экране
• 1941 — Киноконцерт 1941 года
• 1943 — Под звуки домбр
• 1945 — Небесный тихоход
• 1952 — Кемери
• 1954 — Запасной игрок

Актёрские работы

• 1929 — «Флаг наций»
• 1945 — Иван Грозный (1-я серия)

Ссылки

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Тимошенко, Семён Алексеевич

В начальствовании армией были две резкие, определенные партии: партия Кутузова и партия Бенигсена, начальника штаба. Борис находился при этой последней партии, и никто так, как он, не умел, воздавая раболепное уважение Кутузову, давать чувствовать, что старик плох и что все дело ведется Бенигсеном. Теперь наступила решительная минута сражения, которая должна была или уничтожить Кутузова и передать власть Бенигсену, или, ежели бы даже Кутузов выиграл сражение, дать почувствовать, что все сделано Бенигсеном. Во всяком случае, за завтрашний день должны были быть розданы большие награды и выдвинуты вперед новые люди. И вследствие этого Борис находился в раздраженном оживлении весь этот день.
За Кайсаровым к Пьеру еще подошли другие из его знакомых, и он не успевал отвечать на расспросы о Москве, которыми они засыпали его, и не успевал выслушивать рассказов, которые ему делали. На всех лицах выражались оживление и тревога. Но Пьеру казалось, что причина возбуждения, выражавшегося на некоторых из этих лиц, лежала больше в вопросах личного успеха, и у него не выходило из головы то другое выражение возбуждения, которое он видел на других лицах и которое говорило о вопросах не личных, а общих, вопросах жизни и смерти. Кутузов заметил фигуру Пьера и группу, собравшуюся около него.
– Позовите его ко мне, – сказал Кутузов. Адъютант передал желание светлейшего, и Пьер направился к скамейке. Но еще прежде него к Кутузову подошел рядовой ополченец. Это был Долохов.
– Этот как тут? – спросил Пьер.
– Это такая бестия, везде пролезет! – отвечали Пьеру. – Ведь он разжалован. Теперь ему выскочить надо. Какие то проекты подавал и в цепь неприятельскую ночью лазил… но молодец!..
Пьер, сняв шляпу, почтительно наклонился перед Кутузовым.
– Я решил, что, ежели я доложу вашей светлости, вы можете прогнать меня или сказать, что вам известно то, что я докладываю, и тогда меня не убудет… – говорил Долохов.
– Так, так.
– А ежели я прав, то я принесу пользу отечеству, для которого я готов умереть.
– Так… так…
– И ежели вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости.
– Так… так… – повторил Кутузов, смеющимся, суживающимся глазом глядя на Пьера.
В это время Борис, с своей придворной ловкостью, выдвинулся рядом с Пьером в близость начальства и с самым естественным видом и не громко, как бы продолжая начатый разговор, сказал Пьеру:
– Ополченцы – те прямо надели чистые, белые рубахи, чтобы приготовиться к смерти. Какое геройство, граф!
Борис сказал это Пьеру, очевидно, для того, чтобы быть услышанным светлейшим. Он знал, что Кутузов обратит внимание на эти слова, и действительно светлейший обратился к нему:
– Ты что говоришь про ополченье? – сказал он Борису.
– Они, ваша светлость, готовясь к завтрашнему дню, к смерти, надели белые рубахи.
– А!.. Чудесный, бесподобный народ! – сказал Кутузов и, закрыв глаза, покачал головой. – Бесподобный народ! – повторил он со вздохом.
– Хотите пороху понюхать? – сказал он Пьеру. – Да, приятный запах. Имею честь быть обожателем супруги вашей, здорова она? Мой привал к вашим услугам. – И, как это часто бывает с старыми людьми, Кутузов стал рассеянно оглядываться, как будто забыв все, что ему нужно было сказать или сделать.