Зульфикаров, Тимур Касимович

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Тимур Зульфикаров»)
Перейти к: навигация, поиск
Тимур Зульфикаров
Дата рождения:

17 августа 1936(1936-08-17) (87 лет)

Место рождения:

Душанбе

Гражданство:

СССР СССР Россия Россия

Род деятельности:

поэт, прозаик

Язык произведений:

русский

[www.zulfikarov.ru zulfikarov.narod.ru]

Тиму́р Касымович Зульфика́ров (17 августа 1936, Душанбе) — русский поэт, прозаик и драматург.





Биография

Отец — Касым Зульфикаров — одно время был наркомом упразднённой Бухарской республики, в 1937 репрессирован. Мать Успенская Людмила Владимировна — русская, была профессором языкознания. Зульфикаров поступил на филологический факультет ЛГУ, затем перевёлся в Литературный институт им. Горького, который окончил в 1961. В настоящее время живёт в кишлаке Зимчуруд в Варзобском районе Республики Таджикистан.

Началом своего творчества считает лирико-эпическое произведение «Смерть Амира Тимура», написанное в 1971. Автор 20 книг прозы и поэзии, тираж которых превысил миллион экземпляров [www.tajinfo.ru/tema/1155892938/pindex.shtml]. Широкую известность приобрели его романы о Ходже Насреддине, Омаре Хайяме, Иване Грозном, Амире Тимуре и монументальное повествование о жизни и загробных хождениях современного поэта — «Земные и небесные странствия поэта». Это сочинение было отмечено премией «Коллетс» (Англия) за «Лучший роман Европы-93». Некоторые СМИ сообщали, что Тимур Зульфикаров в 2000 году был номинирован на Нобелевскую премию в области литературы[1][2]. Зульфикаров также является лауреатом литературной премии «Ясная Поляна» за «Выдающееся художественное произведение русской литературы» 2004 г. (за книгу "Золотые притчи Ходжи Насреддина"), премии «Лучшая книга года» 2005 г. (за роман «Коралловая Эфа»), премии Антона Дельвига (2008), премии «Хартли-Мерилл» (Голливуд) за лучший сценарий (1991). Победитель 5-го Всероссийского поэтического конкурса "Пророк Мухаммад — милость для миров" (2011). Неоднократно номинировался на Бунинскую премию (2010, 2012, 2015).

Много и плодотворно Тимур Касымович работает в области драматургии театра и кино. Автор сценариев более 20 художественных и документальных фильмов, многие из которых отмечены наградами национальных и международных фестивалей. В том числе: «Человек уходит за птицами» (реж. А.Хамраев, 1974) — МК в г. Дели, приз «Серебряный Павлин»; «Черная Курица, или Подземные жители» (реж. В.Гресь, 1980) — Главный приз Московского МК; «Миражи любви» (реж. Т. Океев,1986) — приз «Золотая Сабля» — МК в г. Дамаске.

Регулярно печатается в периодической печати: газете "Завтра", "Литературной газете", [gazeta-slovo.ru/ газете "Слово"].

Премии «Ника в 2001 году был удостоен романс на стихи Зульфикарова к артхаусной мелодраме «Послушай, не идёт ли дождь», написанный композитором Исааком Шварцем[3].

В 2009 году издательство «Художественная литература» выпустило Собрание сочинений в 7-ми томах.

Все произведения Зульфикарова написаны на русском языке.

Оценки творчества

На Западе Тимура Зульфикарова называют «Данте русской литературы» [web.archive.org/web/20040903231118/www.lgz.ru/archives/html_arch/lg072004/Tetrad/art11_10.htm]. Основные произведения автора переведены на 12 языков мира. В разные годы о творчестве Т. Зульфикарова писали такие критики, как Л. Анненский, В. Бондаренко, А. Геворкян, В. Коркин, В. Плетнер и другие. Были опубликованы более ста рецензий и эссе о его творчестве в крупных газетах и журналах.

Творчество 3ульфикарова в русской литературе XX века уникально даже по языку: это ритмическая, полная созвучий проза, богатая анафорами, аллитерациями, постоянными мотивами и другими формами художественных повторов, стилизованная под старину и в лексике, и в синтаксисе. Обращения к персонажам, размышления и монологи переплетаются с изложением трагического, скупо намеченного действия. В повествованиях о тиранах, например, о Тимуре в Средней Азии или Иване Грозном в средневековой России он не ставит своей целью восстановление исторического прошлого, а показывает, — интуитивно воссоздавая атмосферу прошлых эпох, — самое главное, причём это всегда религиозно обосновано, будь то ислам или христианство. <…> Ключевую роль в мировоззрении 3ульфикарова играет страдание: мудрец берет его на себя из любви к людям, царь-тиран, напротив, отрицает страдание и навязывает его другим. В экстатическом 3ульфикаров видит идеал слияния формы и содержания: его язык вызывает целый звуковой мир, передаёт духовную суть также и через бессознательное, его персонажи — и мудрецы, и тираны — понимают мир экстатически, целостно, не только разумом.

Вольфганг Казак

Библиография

  • «Поэмы странствий» — М.: Молодая гвардия, 1980. — 480 с.
  • «Две легенды о любви» — Душанбе: Ирфон, 1980. — 204 с.
  • «Мудрецы, цари, поэты» — М.: Известия, 1983. — 430 с.
  • «Эмиры. Мудрецы. Поэты» — Душанбе: Ирфон, 1983. — 384 с.
  • «Таттабубу» — М.: Советский писатель, 1984. — 344 с.
  • «Охота царя Бахрам-Гура Сасанида» — Душанбе: Ирфон, 1986. — 384 с.
  • «Возвращение Ходжи Насреддина» — Душанбе: Маориф, 1987. — 480 с.
  • «Первая любовь Ходжи Насреддина» М.: Советский писатель, 1989. — 704 с.
  • «Земные и небесные странствия поэта» — М.: Молодая гвардия, 1990. — 446 с. (Премия «Коллетс», 1993 г.)
  • «Любовь, мудрость, смерть дервиша» — Душанбе: Адиб, 1990. — 526 с.
  • «Лазоревый странник на золотой дороге» — М.: Современник, 1991. — 382 с.
  • «Избранное» — М.: Терра, 1992. — 752 с.
  • «Книга смерти Амира Тимура» — Минск: Белади, 1998. — 192 с.
  • «Алый цыган» — М.: Московский писатель, 1999. — 424 с.
  • «Суфийский Декамерон» — М.: Русь, 2000. — 18 с.
  • «Лазоревый странник» — М.: Молодая гвардия, 2002. — 543 с.
  • «Камень апокалипсиса» — М.: Хроникёр, 2003. — 432 с.
  • «Золотые притчи дервиша» — Семипалатинск: МКА, 2004. — 227 с.
  • «Золотые притчи Ходжи Насреддина» — Новосибирск:Университет, 2004. — 494 с. (Премия «Ясная поляна», 2004 г.)
  • «Коралловая Эфа»- Тула: И/Д Ясная Поляна, 2005. — 268 с. (Национальная премия «Лучшая книга», 2005 г.)
  • «Книга Детства Иисуса Христа» — Новосибирск: Readable Minds, 2006. — 121 с.
  • «Горькая беседа двух мудрецов-златоустов в диких медвяных травах» — Тула: Гриф и К, 2006. — 280 с.
  • «Избранное» — М.: Издательский дом ПоРог, 2007. — 560 с.
  • Собрание сочинений в 7-ми томах. — М.: Художественная литература, 2009.
  • «Золотой песок мудрости» — М.: Планета, Романы, поэмы, притчи, 2012.
  • «Золотая пиала любви» — Душанбе: «ЭР-граф», 2015. — 536 с.

Напишите отзыв о статье "Зульфикаров, Тимур Касимович"

Ссылки

  1. [az-libr.ru/index.htm?Persons&000/Src/0010/5984351a Зульфикаров Тимур Касимович (17.08.1936)]
  2. [lib.pushkinskijdom.ru/LinkClick.aspx?fileticket=z7ofl-O0oMA%3d&tabid=10547 ЗУЛЬФИКАРОВ]
  3. [ria.ru/spravka/20130513/936445429.html Биография Исаака Шварца]. Справки. РИА «Новости» (13 мая 2013). Проверено 15 октября 2015.

Источники

  • Казак В. Лексикон русской литературы XX века = Lexikon der russischen Literatur ab 1917 / [пер. с нем.]. — М. : РИК «Культура», 1996. — XVIII, 491, [1] с. — 5000 экз. — ISBN 5-8334-0019-8.</span>

Отрывок, характеризующий Зульфикаров, Тимур Касимович

– Нет, уехали.
«Как бы мне не отвечать за промедление! Вот досада!» – думал офицер. Он объездил весь лагерь. Кто говорил, что видели, как Ермолов проехал с другими генералами куда то, кто говорил, что он, верно, опять дома. Офицер, не обедая, искал до шести часов вечера. Нигде Ермолова не было и никто не знал, где он был. Офицер наскоро перекусил у товарища и поехал опять в авангард к Милорадовичу. Милорадовича не было тоже дома, но тут ему сказали, что Милорадович на балу у генерала Кикина, что, должно быть, и Ермолов там.
– Да где же это?
– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!


На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
– Как не бы… – начал Кутузов, но тотчас же замолчал и приказал позвать к себе старшего офицера. Вылезши из коляски, опустив голову и тяжело дыша, молча ожидая, ходил он взад и вперед. Когда явился потребованный офицер генерального штаба Эйхен, Кутузов побагровел не оттого, что этот офицер был виною ошибки, но оттого, что он был достойный предмет для выражения гнева. И, трясясь, задыхаясь, старый человек, придя в то состояние бешенства, в которое он в состоянии был приходить, когда валялся по земле от гнева, он напустился на Эйхена, угрожая руками, крича и ругаясь площадными словами. Другой подвернувшийся, капитан Брозин, ни в чем не виноватый, потерпел ту же участь.
– Это что за каналья еще? Расстрелять мерзавцев! – хрипло кричал он, махая руками и шатаясь. Он испытывал физическое страдание. Он, главнокомандующий, светлейший, которого все уверяют, что никто никогда не имел в России такой власти, как он, он поставлен в это положение – поднят на смех перед всей армией. «Напрасно так хлопотал молиться об нынешнем дне, напрасно не спал ночь и все обдумывал! – думал он о самом себе. – Когда был мальчишкой офицером, никто бы не смел так надсмеяться надо мной… А теперь!» Он испытывал физическое страдание, как от телесного наказания, и не мог не выражать его гневными и страдальческими криками; но скоро силы его ослабели, и он, оглядываясь, чувствуя, что он много наговорил нехорошего, сел в коляску и молча уехал назад.
Излившийся гнев уже не возвращался более, и Кутузов, слабо мигая глазами, выслушивал оправдания и слова защиты (Ермолов сам не являлся к нему до другого дня) и настояния Бенигсена, Коновницына и Толя о том, чтобы то же неудавшееся движение сделать на другой день. И Кутузов должен был опять согласиться.


На другой день войска с вечера собрались в назначенных местах и ночью выступили. Была осенняя ночь с черно лиловатыми тучами, но без дождя. Земля была влажна, но грязи не было, и войска шли без шума, только слабо слышно было изредка бренчанье артиллерии. Запретили разговаривать громко, курить трубки, высекать огонь; лошадей удерживали от ржания. Таинственность предприятия увеличивала его привлекательность. Люди шли весело. Некоторые колонны остановились, поставили ружья в козлы и улеглись на холодной земле, полагая, что они пришли туда, куда надо было; некоторые (большинство) колонны шли целую ночь и, очевидно, зашли не туда, куда им надо было.
Граф Орлов Денисов с казаками (самый незначительный отряд из всех других) один попал на свое место и в свое время. Отряд этот остановился у крайней опушки леса, на тропинке из деревни Стромиловой в Дмитровское.
Перед зарею задремавшего графа Орлова разбудили. Привели перебежчика из французского лагеря. Это был польский унтер офицер корпуса Понятовского. Унтер офицер этот по польски объяснил, что он перебежал потому, что его обидели по службе, что ему давно бы пора быть офицером, что он храбрее всех и потому бросил их и хочет их наказать. Он говорил, что Мюрат ночует в версте от них и что, ежели ему дадут сто человек конвою, он живьем возьмет его. Граф Орлов Денисов посоветовался с своими товарищами. Предложение было слишком лестно, чтобы отказаться. Все вызывались ехать, все советовали попытаться. После многих споров и соображений генерал майор Греков с двумя казачьими полками решился ехать с унтер офицером.
– Ну помни же, – сказал граф Орлов Денисов унтер офицеру, отпуская его, – в случае ты соврал, я тебя велю повесить, как собаку, а правда – сто червонцев.
Унтер офицер с решительным видом не отвечал на эти слова, сел верхом и поехал с быстро собравшимся Грековым. Они скрылись в лесу. Граф Орлов, пожимаясь от свежести начинавшего брезжить утра, взволнованный тем, что им затеяно на свою ответственность, проводив Грекова, вышел из леса и стал оглядывать неприятельский лагерь, видневшийся теперь обманчиво в свете начинавшегося утра и догоравших костров. Справа от графа Орлова Денисова, по открытому склону, должны были показаться наши колонны. Граф Орлов глядел туда; но несмотря на то, что издалека они были бы заметны, колонн этих не было видно. Во французском лагере, как показалось графу Орлову Денисову, и в особенности по словам его очень зоркого адъютанта, начинали шевелиться.