Подростковый возраст

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Тинэйджер»)
Перейти к: навигация, поиск

Подростковый возраст — период в развитии человека, переходный этап между детством и взрослостью.





Культурно-историческая природа подросткового возраста

Подростковый возраст как отдельно рассматриваемая стадия в развитии человека существовал не всегда. Подростничество является тем периодом, который больше, чем все другие возрастные стадии, детерминирован социальными изменениями.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3120 дней]

Филипп Ариес пришёл к выводу, что в Европе до XIX века отсутствовало понятие той возрастной категории, которую сегодня принято называть отрочеством. Ариес полагал, что это понятие появляется лишь в конце XIX века, когда юность становится основной темой в литературе, к ней проявляют внимание моралисты и политики.[1]

Причиной возникновения подросткового возраста стала необходимость этапа подготовки к взрослому возрасту. Социальная и технологическая организация общества настолько усложнилась, что для успешного вхождения в мир взрослых необходим еще один возрастной период.[2][уточнить]

Периодизация подросткового возраста

Советский психолог Д. Б. Эльконин[3] выделял два периода в эпохе подростничества: младший подростковый возраст (12-14 лет) и старший подростковый возраст (ранняя юность) (15-17 лет).

Современная наука определяет подростковый возраст в зависимости от страны (региона проживания) и культурно-национальных особенностей, а также пола (от 12[4] до 17[4] лет).

Согласно терминологии Фонда Организации Объединенных Наций в области народонаселения (ЮНФПА), подростки — лица в возрасте 10—19 лет (ранний подростковый возраст — 10—14 лет; поздний подростковый возраст — 15—19 лет)[5]. По данным ООН, на 2011 год в мире насчитывалось более миллиарда подростков[6].

Распространённое сейчас слово тинэйджер происходит от англ. teen — составной части в названиях чисел от 13 до 19, и англ. age — возраст, то есть тинэйджер — буквально, лицо в возрасте 13 — 19 лет.

Задачи развития в подростковом возрасте

Подростковый возраст полон противоречий. Д. Б. Эльконин выделял возникающее у подростков чувство взрослости и тенденцию к взрослости. Однако желание быть взрослым вызывает сопротивление со стороны окружающих. Ребёнком он уже себя не ощущает, а взрослым пока тоже не может стать.[3]

Также существует разрыв между половым созреванием и социокультурным развитием. По множеству психологических и физиологических характеристик подросток соизмерим, но не равен взрослому.[7]

В этот период перед подростком стоит задача самосознания и самоопределения в системе ценностей и отношений между людьми.

Р. Хевигхерст выделяет следующие направления развития:[8]

  1. В связи с половым созреванием и физическими изменениями подростку необходимо построить новый телесный образ Я, сформировать полоролевую идентичность.
  2. Важно развить навыки межличностного общения, вхождения в группу сверстников
  3. Построить новые отношения в семье на основе эмоциональной независимости и автономии при сохранении материальной и психологической поддержки
  4. Развитие абстрактного мышления
  5. Формирование системы ценностей и жизненной философии
  6. Самоопределение в области образования и профессии
  7. Подготовка к семейной жизни.

Физические изменения и половое созревание

В 12—17 лет у подростков усиливаются вторичные половые признаки. У девочек появляются менструации. К 12—15 годам у мальчиков начинается рост волос на лице, теле, подмышечных впадинах, возникают поллюции — первый признак полового созревания юношей.

В связи с быстрым развитием возникают трудности в функционировании сердца, лёгких, кровоснабжении головного мозга. В подростковом возрасте эмоциональный фон становится неровным, нестабильным.

Благодаря бурному росту и перестройке организма в подростковом возрасте резко повышается интерес к своей внешности. Формируется новый образ физического «Я».[1]

Психическое развитие в подростковом возрасте

Согласно Д. Б. Эльконину, каждый возрастной период характеризуется социальной ситуацией развития, ведущей деятельностью и психическими новообразованиями.[3]:42

Социальная ситуация развития

В этом возрасте на первый план выходит общение со сверстником. Именно в общении формируются основные новообразования: возникновения самосознания, переосмысление ценностей, усвоение социальных норм. В этом возрастном периоде оценка сверстника становится важнее оценки учителей и родителей.[7] Повышаются требования как в школе, так и в семье. Однако часто подросток продолжает восприниматься в семье как ребенок.[9] От этого многие конфликты. У подростка возникает страстное желание если не быть, то хотя бы казаться и считаться взрослым.[10]

Ведущая деятельность

В период раннего подросткового возраста общение со сверстниками становится источником развития.[10] В общении со сверстниками подросток учится строить отношения и начинает анализировать себя. Появляется интерес к собственной личности.

Поворот на себя происходит также в учёбе. Подросток учится обращать внимание на собственные качества, сопоставляя себя с другими.

В старшем подростковом возрасте в качестве ведущей деятельности Д. Б. Эльконин выделял учебно-профессиональную деятельность как усвоение системы научных понятий в контексте предварительного профессионального самоопределения.[3]

Новообразования

В отечественной психологии центральное новообразование подросткового возраста — самосознание — внутреннее ощущение себя индивидуальностью.[11]

Д. Б. Эльконин говорил о чувстве взрослости как о центральном новообразовании.[3]:18

Согласно Л. И. Божович, в этот период жизни происходит изменение отношений подростка к миру и к себе. Подросток формирует своё мировоззрение, свои жизненные планы, что в конечном счете позволит ему жить самостоятельно.[11]

Еще одно новообразование — самоопределение. Подросток начинает понимать себя и свои возможности, а также своё место в человеческом обществе и своё назначение в жизни.

В этом возрасте формируется формально-логический интеллект, дивергентное и гипотетико–дедуктивное мышление, рефлексия.[9][12][13]

Подростковый возраст в различных концепциях развития

Эпигенетическая теория развития личности Э. Эриксона

Э. Эриксон в своей концепции выделяет подростковый возраст как ключевой в развитии эго-идентичности. По мнению автора, идентичность — это чувство непрерывной самотождественности, целостности, последовательности и уникальности собственной личности.

Молодые люди в период подросткового возраста осуществляют выбор в некоторых жизненных сферах: профессиональное самоопределение, формирование мировоззрения, принятие определенной гендерной и социальной роли. Они активно ищут и экспериментируют, формируя некую целостность, которую Эриксон назвал «первой истинной идентичностью».[14]

Операциональная концепция развития интеллекта Ж. Пиаже

В подростковом возрасте продолжает развиваться теоретическое рефлексивное мышление. Ж. Пиаже выделяет в этом возрасте стадию формальных операций. Постепенно умственные операции превращаются в единую целостную структуру.

Подросток, абстрагируясь от конкретного, наглядного материала, рассуждает в чисто словесном плане. Подросток может оперировать гипотезами, анализировать абстрактные идеи. В этом возрасте развивается логическое мышление.[12]

Концепция Л. И. Божович

По мнению Л. И. Божович, все прежние отношения ребенка к миру и к самому себе перестраиваются. У подростка развивается самосознание и самоопределение.

Формирование самосознания происходит через анализ подростком своей деятельности и своих поступков, в первую очередь анализ учебной деятельности и взаимоотношений со сверстниками.

К концу школы происходит самоопределение подростка, связано оно в первую очередь с выбором профессии. Самоопределение основывается на сложившихся интересах и стремлениях, с учетом возможностей и внешних обстоятельств, опирается на мировоззрение подростка.[11]

Подросток в современном мире

Авторы доклада ЮНИСЕФ «Положение детей в мире» (2011) отмечают[15], что подростковый возраст — важный этап развития человека. Ведь именно во втором десятилетии жизни ярко проявляются бедность и неравенство. У молодых людей из бедных слоев общества меньше шансов на получение образования. Они чаще подвергаются насилию. Они привлекаются к тяжёлому труду, их принуждают к ранним бракам. В развивающемся мире у девушек вероятность выйти замуж в возрасте до 18 лет в три раза выше, чем в богатых странах. Ранние браки сопровождаются высокой материнской и детской смертностью, а также нищетой и бедностью. Большинство сегодняшних подростков — 88 % — живут в развивающихся странах. Многие из них сталкиваются с огромными трудностями.

Согласно отчёту Всемирной организации здравоохранения о состоянии здоровья подростков в разных странах мира[16], молодые люди из этой возрастной категории чаще всего сталкиваются с депрессиями, именно поэтому третьей наиболее распространенной причиной смерти подростков является суицид, который опережают только ДТП и ВИЧ/СПИД. Депрессия также является ведущей причиной подростковой заболеваемости и нетрудоспособности.В отчёте отдельно отмечается, что в тех странах, где наиболее развит Интернет, выявлена прямая связь между самоубийствами подростков и так называемым кибербуллингом — жесткой травлей в интернете, которая регулярно уносит жизни все большего числа школьников и студентов.

См. также

В Викисловаре есть статья «подросток»

Напишите отзыв о статье "Подростковый возраст"

Примечания

  1. 1 2 I. Отрочество: исторический подход / Кле М. Психология подростка // Психология подростка. Хрестоматия / Сост. Фролов Ю. И.. — М.: Российское педагогическое агентство, 1997. — С. 103—140.
  2. Карабанова О. А. Возрастная психология. Конспект лекций.. — Москва: Айрисс-пресс, 2005. — 238 с.
  3. 1 2 3 4 5 Д. Б. Эльконин. Избранные психологические труды. — Москва: Педагогика, 1989.
  4. 1 2 [dic.academic.ru/dic.nsf/kuznetsov/41609/подросток%7Cзаглавие= Большой толковый словарь русского языка подросток] // {{{заглавие}}} / С. А. Кузнецов. — 1-е. — СПб.: Норинт, 1998.
  5. [demoscope.ru/weekly/2012/0509/barom01.php Возрастные границы отрочества и юности не жестки]
  6. [www.unic.ru/bill/?ndate=2011-02-28#4641 Информационный центр ООН в Москве — Пресс-бюллетень]
  7. 1 2 Л. С. Выготский. Педология подростка. — Москва, 1929.
  8. R. J. Havighurst. Developmental tasks and education. — 3rd. — New York: Longman, 1953.
  9. 1 2 А. А. Реан. Психология человека: от рождения до смерти. — СПб.: Прайм-ЕВРОЗНАК, 2002. — С. 319-396. — 656 с.
  10. 1 2 Л. Ф. Обухова. Детская Психология. — Москва: Юрайт, 2013. — С. 359-390. — 460 с.
  11. 1 2 3 Л. И. Божович. Личность и её формирование в детском возрасте. — СПб.: Питер Пресс, 2009. — С. 275-304. — 400 с.
  12. 1 2 Ж. Пиаже. Избранные психологические труды. — Москва: Просвещение, 1969. — С. 659.
  13. Крайг Г., Бокум Д. Психология развития. — 9-е издание. — Спб: Питер, 2012. — С. 492-556. — 940 с.
  14. Э. Эриксон. Идентичность: юность и кризис. — 1968.
  15. [www.unicef.org/ceecis/sowc_2011_main_report_ru.pdf Положение детей в мире. 2011] // ЮНИСЕФ, 2011
  16. [www.euro.who.int/ru/publications/abstracts/social-determinants-of-health-and-well-being-among-young-people.-health-behaviour-in-school-aged-children-hbsc-study Социальные детерминанты здоровья и благополучия подростков. Поведение детей школьного возраста в отношении здоровья]. // Отчёт ВОЗ, 2009—2010.

Отрывок, характеризующий Подростковый возраст

– Можно раненым у нас в доме остановиться? – спросила она.
Майор с улыбкой приложил руку к козырьку.
– Кого вам угодно, мамзель? – сказал он, суживая глаза и улыбаясь.
Наташа спокойно повторила свой вопрос, и лицо и вся манера ее, несмотря на то, что она продолжала держать свой платок за кончики, были так серьезны, что майор перестал улыбаться и, сначала задумавшись, как бы спрашивая себя, в какой степени это можно, ответил ей утвердительно.
– О, да, отчего ж, можно, – сказал он.
Наташа слегка наклонила голову и быстрыми шагами вернулась к Мавре Кузминишне, стоявшей над офицером и с жалобным участием разговаривавшей с ним.
– Можно, он сказал, можно! – шепотом сказала Наташа.
Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.
– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.


M me Schoss, ходившая к своей дочери, еще болоо увеличила страх графини рассказами о том, что она видела на Мясницкой улице в питейной конторе. Возвращаясь по улице, она не могла пройти домой от пьяной толпы народа, бушевавшей у конторы. Она взяла извозчика и объехала переулком домой; и извозчик рассказывал ей, что народ разбивал бочки в питейной конторе, что так велено.
После обеда все домашние Ростовых с восторженной поспешностью принялись за дело укладки вещей и приготовлений к отъезду. Старый граф, вдруг принявшись за дело, всё после обеда не переставая ходил со двора в дом и обратно, бестолково крича на торопящихся людей и еще более торопя их. Петя распоряжался на дворе. Соня не знала, что делать под влиянием противоречивых приказаний графа, и совсем терялась. Люди, крича, споря и шумя, бегали по комнатам и двору. Наташа, с свойственной ей во всем страстностью, вдруг тоже принялась за дело. Сначала вмешательство ее в дело укладывания было встречено с недоверием. От нее всё ждали шутки и не хотели слушаться ее; но она с упорством и страстностью требовала себе покорности, сердилась, чуть не плакала, что ее не слушают, и, наконец, добилась того, что в нее поверили. Первый подвиг ее, стоивший ей огромных усилий и давший ей власть, была укладка ковров. У графа в доме были дорогие gobelins и персидские ковры. Когда Наташа взялась за дело, в зале стояли два ящика открытые: один почти доверху уложенный фарфором, другой с коврами. Фарфора было еще много наставлено на столах и еще всё несли из кладовой. Надо было начинать новый, третий ящик, и за ним пошли люди.
– Соня, постой, да мы всё так уложим, – сказала Наташа.
– Нельзя, барышня, уж пробовали, – сказал буфетчнк.
– Нет, постой, пожалуйста. – И Наташа начала доставать из ящика завернутые в бумаги блюда и тарелки.
– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.
– Да полно, Наташа, – говорила ей Соня. – Я вижу, ты права, да вынь один верхний.
– Не хочу, – кричала Наташа, одной рукой придерживая распустившиеся волосы по потному лицу, другой надавливая ковры. – Да жми же, Петька, жми! Васильич, нажимай! – кричала она. Ковры нажались, и крышка закрылась. Наташа, хлопая в ладоши, завизжала от радости, и слезы брызнули у ней из глаз. Но это продолжалось секунду. Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе спрашивать: увязывать или нет подводу и довольно ли она наложена? Дело спорилось благодаря распоряжениям Наташи: оставлялись ненужные вещи и укладывались самым тесным образом самые дорогие.
Но как ни хлопотали все люди, к поздней ночи еще не все могло быть уложено. Графиня заснула, и граф, отложив отъезд до утра, пошел спать.
Соня, Наташа спали, не раздеваясь, в диванной. В эту ночь еще нового раненого провозили через Поварскую, и Мавра Кузминишна, стоявшая у ворот, заворотила его к Ростовым. Раненый этот, по соображениям Мавры Кузминишны, был очень значительный человек. Его везли в коляске, совершенно закрытой фартуком и с спущенным верхом. На козлах вместе с извозчиком сидел старик, почтенный камердинер. Сзади в повозке ехали доктор и два солдата.
– Пожалуйте к нам, пожалуйте. Господа уезжают, весь дом пустой, – сказала старушка, обращаясь к старому слуге.
– Да что, – отвечал камердинер, вздыхая, – и довезти не чаем! У нас и свой дом в Москве, да далеко, да и не живет никто.
– К нам милости просим, у наших господ всего много, пожалуйте, – говорила Мавра Кузминишна. – А что, очень нездоровы? – прибавила она.
Камердинер махнул рукой.
– Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке.
– Хорошо, – сказал доктор.
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.


Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.