Типографский пункт

Типогра́фский пункт (нем. Punkt — точка) — единица измерения кегля шрифта . Один пункт равен ¹⁄₁₂ цицеро (pica) = ¹⁄₄₈ квадрата. Во входящих в Таможенный союз странах СНГ пункт исчисляется по типометрической системе Дидо, в которой 1 пункт равен 0,376 мм.

В программах компьютерной вёрстки широко используется введённый компанией Adobe пункт, приравненный к ¹⁄₇₂ дюйма, то есть ^25,4⁄₇₂ мм = 0,3528 мм.

История

В 1737 году французский типограф Пьер-Симон Фурнье (фр. Fournier) опубликовал брошюру, озаглавленную «Tables des Proportions qu’il faut observer entre les caractères», в которой предложил в качестве основной единицы для установления размеров шрифта использовать единицу измерения «типографский пункт», которая равна ¹⁄₁₂ распространённого шрифта цицеро. Фурнье дал размеры шрифтов в парижских дюймах, а парижский дюйм был равен ¹⁄₁₂ парижского фута (30,01 см). Таким образом, 1 пункт в системе Фурнье равен 0,3473 мм. Для измерения шрифта Фурнье предложил использовать напечатанную на бумаге размерную линейку (см. рис.), но идея у типографов поддержки не нашла, поскольку бумага со временем высыхала, и линейка становилась короче.

В 1770 году парижский типограф Франсуа Амбруаз Дидо ввёл новую меру, которая затем была названа нормальной. Дидо взял за основу королевскую стопу (фут) размером 32,48 см. По этому эталону дюйм (¹⁄₁₂ фута) равен 2,706 см, и отсюда пункт ¹⁄₇₂ дюйма равен 0,3759 мм. Система Дидо была принята сначала во многих европейских странах, в том числе и в России.

В 1878 году английский типограф Нельсон Хоукс определил, что цицеро составляет ¹⁄₆ дюйма. Однако, в Соединенных Штатах в то время было установлено, что 83 цицеро равны 35 сантиметрам. Отсюда 1 пункт получался равным 0,3514 мм. Эта система измерения шрифтов (система Хоукса) стала использоваться в Англии и США.

В 1930-x годах в Советском Союзе пытались внедрить метрический размер шрифтов и других наборных материалов. По замыслу авторов реформы, вместо пункта Дидо следовало использовать пункт размером 0,375 мм. Таким образом, размеры кегля шрифта легко было выразить в миллиметрах. Например, 8 пунктов — это 3 мм, 12 пунктов — 4,5 мм. Для предотвращения смешения старого и нового наборного материала предполагалось отливать литеры с двумя-тремя сигнатурами (канавками на подножке литеры). Окончательная замена шрифтов на метрические была запланирована на 1942 год, однако успеха реформа не имела.

В конце 1980-х годов американской компанией Adobe был разработан язык описания страниц PostScript, в котором 1 пункт равен ¹⁄₇₂ доле от английского дюйма (25,4 мм), то есть 0,352777… мм. С тех пор измерение шрифтов по системе Adobe PostScript используется во всех компьютерных программах вёрстки и дизайна по умолчанию. Иногда пункты, указанные в такой системе, называют по́йнтами (англ. point — точка), чтобы их можно было отличить от пунктов системы Дидо.

См. также

• Точка (единица длины)
• Кегль
• Интерлиньяж
• Твип

Ссылки

• [www.irisa.fr/faqtypo/BiViTy/Fournier-Manuel.html Manuel Typographique] — монументальный труд Фурнье 1764—1766.
• [www.artlebedev.ru/kovodstvo/81/ Жизнь и необычайные приключения типографского пункта. Параграф на design.ru/kovodstvo.]

Отрывок, характеризующий Типографский пункт

– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.


Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.