Тиринделли, Пьер Адольфо

Пьер Адольфо Тиринделли (итал. Pier Adolfo Tirindelli; 5 мая 1858, Конельяно — 6 февраля 1937, Рим) — итальянский скрипач, композитор и музыкальный педагог.

Окончил Миланскую консерваторию (1876) как скрипач, ученик Винченцо Корбеллини, затем ещё два года изучал композицию у Карло Бонифорти. В 1878—1881 гг. руководил городскими музыкантами в Гориции, затем продолжил обучение в Вене у Йозефа Хельмесбергера (скрипка) и Якоба Грюна и наконец в 1883 г. занимался в Париже под руководством Ламбера Массара. С 1884 г. преподавал скрипку в венецианском Музыкальном лицее имени Марчелло, в 1893—1895 гг. его директор.

В 1895 г. отправился на гастроли в США, где получил предложение преподавать в Консерватории Цинциннати — и на протяжении 22 лет был в этом учебном заведении профессором скрипки. В 1922 г. вернулся в Италию и до конца жизни жил в Риме, сочиняя музыку.

Основные произведения Тиринделли — оперы «Атенаида» (итал. Atenaide; 1892) и «Белое и чёрное» (фр. Blanc et noir; 1897), два скрипичных концерта, многочисленные пьесы для скрипки и фортепиано, песни (в том числе на стихи Ады Негри, Франческо Чиммино и др.), транскрипции итальянской музыки XVII века. Переложение ранней мазурки Тиринделли принадлежит Ференцу Листу.

В родном городе Тиринделли его именем названа улица и существует Общество Пьера Адольфо Тиринделли (итал. Associazione Lirica «Pier Adolfo Tirindelli»), посвящённое изучению и пропаганде его творчества и творчества других незаслуженно забытых итальянских музыкантов.

Ссылки

• [www.tirindelli.org/ Общество Пьера Адольфо Тиринделли]  (итал.)
• [www.youtube.com/watch?v=nOb2xjEjY-o Певица Ирина Йордакеску поёт романс Тиринделли «O, Primavera!»]

Отрывок, характеризующий Тиринделли, Пьер Адольфо

В воскресение утром Марья Дмитриевна пригласила своих гостей к обедни в свой приход Успенья на Могильцах.
– Я этих модных церквей не люблю, – говорила она, видимо гордясь своим свободомыслием. – Везде Бог один. Поп у нас прекрасный, служит прилично, так это благородно, и дьякон тоже. Разве от этого святость какая, что концерты на клиросе поют? Не люблю, одно баловство!
Марья Дмитриевна любила воскресные дни и умела праздновать их. Дом ее бывал весь вымыт и вычищен в субботу; люди и она не работали, все были празднично разряжены, и все бывали у обедни. К господскому обеду прибавлялись кушанья, и людям давалась водка и жареный гусь или поросенок. Но ни на чем во всем доме так не бывал заметен праздник, как на широком, строгом лице Марьи Дмитриевны, в этот день принимавшем неизменяемое выражение торжественности.
Когда напились кофе после обедни, в гостиной с снятыми чехлами, Марье Дмитриевне доложили, что карета готова, и она с строгим видом, одетая в парадную шаль, в которой она делала визиты, поднялась и объявила, что едет к князю Николаю Андреевичу Болконскому, чтобы объясниться с ним насчет Наташи.
После отъезда Марьи Дмитриевны, к Ростовым приехала модистка от мадам Шальме, и Наташа, затворив дверь в соседней с гостиной комнате, очень довольная развлечением, занялась примериваньем новых платьев. В то время как она, надев сметанный на живую нитку еще без рукавов лиф и загибая голову, гляделась в зеркало, как сидит спинка, она услыхала в гостиной оживленные звуки голоса отца и другого, женского голоса, который заставил ее покраснеть. Это был голос Элен. Не успела Наташа снять примериваемый лиф, как дверь отворилась и в комнату вошла графиня Безухая, сияющая добродушной и ласковой улыбкой, в темнолиловом, с высоким воротом, бархатном платье.
– Ah, ma delicieuse! [О, моя прелестная!] – сказала она красневшей Наташе. – Charmante! [Очаровательна!] Нет, это ни на что не похоже, мой милый граф, – сказала она вошедшему за ней Илье Андреичу. – Как жить в Москве и никуда не ездить? Нет, я от вас не отстану! Нынче вечером у меня m lle Georges декламирует и соберутся кое кто; и если вы не привезете своих красавиц, которые лучше m lle Georges, то я вас знать не хочу. Мужа нет, он уехал в Тверь, а то бы я его за вами прислала. Непременно приезжайте, непременно, в девятом часу. – Она кивнула головой знакомой модистке, почтительно присевшей ей, и села на кресло подле зеркала, живописно раскинув складки своего бархатного платья. Она не переставала добродушно и весело болтать, беспрестанно восхищаясь красотой Наташи. Она рассмотрела ее платья и похвалила их, похвалилась и своим новым платьем en gaz metallique, [из газа цвета металла,] которое она получила из Парижа и советовала Наташе сделать такое же.