Тируваннамалай
Город
|
Тируваннамалай — город в Южной Индии, в штате Тамилнад, расположенный в 185 км от Мадраса (Ченнай) и 210 км от Бангалора, штат (Карнатака).
Тируваннамалай упоминается в исторических документах уже с VII века.
Это обособленная гористая часть страны из красной земли и коричневых скал, бесплодная по большей части, с широкими полосами пространства, почти лишёнными растительности, и с грудами расколотых камней и громадными валунами, разбросанными в беспорядке, редкими пальмами и многочисленными кактусовыми деревьями. Одинокий пик, украшенный красными, коричневыми и серыми валунами, привлекает внимание.
Содержание
Гора Аруначала
Это гора называется — Аруначала. Название состоит из двух слов «Аруна» и «Ачала», что означает — красная священная гора. Индусы верят, что сам Шива материализовал себя в виде горы Аруначалы и нахождение рядом с ней, и даже просто размышление о ней, приведет к освобождению от страданий и колеса перерождений.
Гора Бога Шивы — Аруначала представляет собой скорее высокий холм 800 м высотой, который виден с расстояния 20 км в округе. Эта гора является центром географической социальной жизни города и даже частью названия города (malai — значит гора или холм). Тируваннамалай является местом паломничества.
Бог Шива всегда ассоциировался с Агни — Огнём. Эта традиция древняя и поэтому один из священных для Индии городов Тируваннамалай — город Огня и Шивы — символизирует один из пяти основных элементов мироздания.
Поэтому каждое полнолуние со всей Индии съезжаются преданные (от 200000 до 1000000) и совершают босиком 15-километровый ритуальный обход (3-5 часов ходьбы) по часовой стрелке (прадакшана) вокруг священного холма, молясь Шиве и неторопливо заходя по дороге в многочисленные храмы и воскуривая ароматные благовония.
Подъём на гору также является духовным ритуалом и люди идут босиком по камням по уже набитой миллионами ног тропинке, неся с собой питьевую воду и подношения для отшельника Свами Нараяны, вот уже 30 лет как живущего в развевающейся на сильном ветру палатке на вершине горы. Вокруг холма существует множество храмов, посвящённых Шиве, и священные озера, как естественного происхождения, так и в глубокой древности созданные людьми (танки).
Фестиваль Картигай Дипам
Раз в году (в ноябре — декабре по лунному календарю) здесь проходит большой фестиваль Картигай Дипам (Karthigai Deepam), названный так по названию тамильского месяца Картигай и торжественно отправляется служба главного празднества. С началом его под торжественные гимны и песнопения внутри храма и на вершине горы храмовые жрецы зажигают священный гигантский огонь, его пламя поддерживается огромным количеством очищенного масла и камфары. Этот огонь горит в течение десяти дней и виден на множество миль вокруг. Кто бы ни увидел его, сразу простираются перед ним ниц, поскольку он является символом того, что священная земля горы находится под защитой великого Божества Шивы. Металлическая бочка высотой почти в человеческий рост все 10 дней непрерывно пополняется новыми порциями топлива, четырёхчасовой подъём на гору под палящим солнцем не останавливает духовный порыв служения преданных.
Храм Аруначешвары — храм Шивы
Другим из паломнических мест является величественный Храм Аруначешвара (Arunacheshvara Temple), расположенный у подножья холма Аруначала. Его прямоугольный вид с расположенными по сторонам четырьмя высокими 60-метровыми надвратными башнями-гопурамами, украшенными необыкновенно богатой скульптурой нельзя не заметить издалека. Храм считается одним из самых высоких в стране и никто не знает, сколько ему веков. В храме есть следы письменности на стенах, датируемые X веком, но, в основном, многие из скульптур не оригинальные. Так, к примеру, изваяния Семи Матерей X века были заменены на более современные. Согласно священным легендам бог Шива однажды появился вспышкой пламени на вершине Священной горы. Именно поэтому жрецы храма зажигают ежегодно большой огонь в память этого события, которое случилось, наверное, тысячи лет назад. Вероятно, и храм был построен в ознаменование этого события.
Ритуалы и церемонии в храме проходят от восхода до ночи. Начинаются до рассвета обрядом возвращения Ganga (священной реки Ганг) в Храм. Обряд связан с водой. Священники окропляют водой дорогу к храму. После этого открываются ворота и начинаются обряды «пробуждения богов». Священники входят в «спальные покои» бога Шивы, где находятся примерно 30-сантиметровая скульптура Бога и богини Парвати. Там Божества проводили ночь в маленькой качели (люльке). После этого открываются шторы и, учитывая тот факт, что боги при пробуждении должны первыми увидеть самих себя, зеркала, принадлежавшие прежде брадобрею, устанавливаются напротив спальни. Шива после пробуждения переносится на шелковую подушечку, где он проведет день и ему подносятся сладости, а Парвати переносится в палантин, который и доставит её обратно в опочивальню к ночи.
В центральном здании храма с 6 утра до 9 вечера проходит всего 6 служб. Служба на рассвете дня сопровождается подношением божеству свежих цветочных гирлянд (причём вчерашние гирлянды убираются и должны быть выброшены строго в направлении северо-востока), потом лингам омывается водой с добавлением молока, масла, или меда и также украшается цветочными гирляндами.
Помощники браминов (священнослужителей) приносят свежую пищу из кухонь храма на закрытых тарелках, крышки которых лишь слегка приподнимаются в направлении Божества, чтобы то, что предлагается Богам, не было видно непосвящённым. После пищи Божеству предлагается его прочие атрибуты: зеркало, веер, флаг, эмблема, балдахин, затем — благовония, лампы и камфора в сопровождении звуков колокола и звукового ряда (chants).
Вся церемония (служба или pooja, puja) проходит под звуки, которые должны разбудить Божество, прославить его и уверить его в преданности прихожан. Священник заканчивает церемонию раздачей священного пепла прихожанам и уходит в ту сторону, где располагается Богиня, чтобы провести ритуал в её честь.
Два бассейна на территории Храма, где находятся священные воды, являются центром притяжение всех горожан, омовение в водах храма во время многочисленных храмовых фестивалей — приносит освобождение от грехов. Ещё 4 резервуара со священными водами находятся вне территории храма.
В XIX веке около 200 человек были постоянно связаны с храмом (жили и находились на его территории). Теперь, поскольку dasis (танцующие девочки) исчезли из обихода, цифра эта несколько уменьшилась и составляет где-то 150 человек. Священники, разделенные на 4 иерархические группы, по 20 в каждой, привлекают и членов своих семей к помощи, когда проходят наиболее многолюдные фестивали.
С восточной стороны гора начинается сразу за храмом, поэтому жилых строений здесь мало. В непосредственной близости к храму разрешено селиться только gurukka(м) — браминам — служителям храма.
В городе храм Шивы так влиятелен, что нет ни одного храма, посвящённого Вишну. Кроме ещё 2-3 храмов Шивы, есть ещё около сотни храмов, посвящённых богине Парвати, жене Шивы, и Ганапати (Ganpati) — Ганеше, сыну Шивы
Шри Рамана Махарши
Известный по всей Индии великий святой и учитель Адвайты-Веданты Шри Рамана Махарши (1879—1950 гг.) около 50 лет прожил (c1900 до1950) у подножия Аруначалы. Его называли «королём Тишины». Много лет он провёл в полном молчании. Ещё во время его жизни вокруг него из круга его учеников вырос ашрам (коммуна). В Раманашрам (Sri Ramanashramam), который сейчас превратился в крупный ашрам европейского стандарта, непрерывно в течение всего зимнего сезона приезжают преданные и просто прочитавшие о Мастере, люди со всех уголков земного шара. Поль Брантон (Poul Branton) был одним из первых европейцев в 1934 г. встретившимся с Шри Раманой Махарши, который произвёл на него неизгладимое впечатление и стал его Учителем. Его книга «Путешествие в тайную Индию» стала бестселлером и открыла дорогу к Мастеру тысячам ищущих с Запада. Ашрам по предварительной договоренности предоставляет жилье и питание приезжающим. Ашрамный коровник, обезьяны, павлины (включая и белых), собаки даже сейчас отражают любовь Шри Рамана Махарши к животным. В ашраме каждый день проходят службы с духовными песнопениями. В большом Новом зале, где расположено самадхи Шри Рамана Махарши (его захороненные останки) можно находиться с 6 утра до 9 вечера. Также открыт Старый холл, где давал учение сам Шри Рамана Махарши, где вся атмосфера пропитана глубокой тишиной и покоем. Рядом с Новым залом — комната с самадхи его матери, которая последние годы своей жизни провела рядом с сыном, преданно служа ему и всем посетителям. В ашраме есть также большая библиотека, магазин, где можно приобрести духовную литературу о Рамане Махарши, гостиница для приезжих, столовая.
Около Тируваннамалая интересна также для посещения Saathanoor dam (дамба), которая построена через реку Thenpennai.
Климат
| Климат Тируваннамалая | |||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Показатель | Янв. | Фев. | Март | Апр. | Май | Июнь | Июль | Авг. | Сен. | Окт. | Нояб. | Дек. | Год |
| Средний максимум, °C | 29,3 | 32,1 | 33,8 | 35,9 | 37,4 | 36,5 | 35,0 | 34,3 | 33,7 | 31,8 | 29,7 | 28,6 | 33,1 |
| Средний минимум, °C | 19,6 | 21,3 | 22,5 | 25,3 | 26,3 | 26,0 | 25,2 | 24,7 | 24,3 | 23,5 | 22,2 | 20,8 | 23,4 |
| Норма осадков, мм | 19 | 13 | 13 | 21 | 73 | 55 | 96 | 139 | 174 | 200 | 161 | 78 | 1042 |
| Источник: [www.imdpune.gov.in/research/ncc/climatebulletin/bulletin_index.html IMDPune] | |||||||||||||
Напишите отзыв о статье "Тируваннамалай"
Литература
- Поль Брантон «Путешествие в тайную Индию», «СФЕРА», Москва 2002
- Артур Осборн «РАМАНА МАХАРШИ И ПУТЬ САМОПОЗНАНИЯ»
- the-path.org
- «Шри Рамана Махарши: Жизнь и Путь». СПб.: «Экополис и культура», 1995
- Шри Рамана Махарши «ВЕСТЬ ИСТИНЫ И ПРЯМОЙ ПУТЬ К СЕБЕ», Составление О.Могилевера, перевод В.Данченко, О.Могилевера и В.Семенцова, Изд-во Шри Раманашрама, 1991
Ссылки
На английском языке
- Om Arunachala (www.omarunachala.com/)
- Arunachala Samudra (www.arunachalasamudra.org/)
- Arunachala Grace (www.arunachalagrace.blogspot.com/)
- www.ramana-maharshi.org/
На русском языке
- www.ramana-maharshi.ru/
- www.ramana-books.narod.ru/
- www.psylib.org.ua/
- www.cosmoenergy.ru/photo_rus.htm/
Отрывок, характеризующий Тируваннамалай
Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.
Страсть его к государю несколько ослабела в Москве, так как он за это время не видал его. Но он часто рассказывал о государе, о своей любви к нему, давая чувствовать, что он еще не всё рассказывает, что что то еще есть в его чувстве к государю, что не может быть всем понятно; и от всей души разделял общее в то время в Москве чувство обожания к императору Александру Павловичу, которому в Москве в то время было дано наименование ангела во плоти.
В это короткое пребывание Ростова в Москве, до отъезда в армию, он не сблизился, а напротив разошелся с Соней. Она была очень хороша, мила, и, очевидно, страстно влюблена в него; но он был в той поре молодости, когда кажется так много дела, что некогда этим заниматься, и молодой человек боится связываться – дорожит своей свободой, которая ему нужна на многое другое. Когда он думал о Соне в это новое пребывание в Москве, он говорил себе: Э! еще много, много таких будет и есть там, где то, мне еще неизвестных. Еще успею, когда захочу, заняться и любовью, а теперь некогда. Кроме того, ему казалось что то унизительное для своего мужества в женском обществе. Он ездил на балы и в женское общество, притворяясь, что делал это против воли. Бега, английский клуб, кутеж с Денисовым, поездка туда – это было другое дело: это было прилично молодцу гусару.
В начале марта, старый граф Илья Андреич Ростов был озабочен устройством обеда в английском клубе для приема князя Багратиона.
Граф в халате ходил по зале, отдавая приказания клубному эконому и знаменитому Феоктисту, старшему повару английского клуба, о спарже, свежих огурцах, землянике, теленке и рыбе для обеда князя Багратиона. Граф, со дня основания клуба, был его членом и старшиною. Ему было поручено от клуба устройство торжества для Багратиона, потому что редко кто умел так на широкую руку, хлебосольно устроить пир, особенно потому, что редко кто умел и хотел приложить свои деньги, если они понадобятся на устройство пира. Повар и эконом клуба с веселыми лицами слушали приказания графа, потому что они знали, что ни при ком, как при нем, нельзя было лучше поживиться на обеде, который стоил несколько тысяч.
– Так смотри же, гребешков, гребешков в тортю положи, знаешь! – Холодных стало быть три?… – спрашивал повар. Граф задумался. – Нельзя меньше, три… майонез раз, – сказал он, загибая палец…
– Так прикажете стерлядей больших взять? – спросил эконом. – Что ж делать, возьми, коли не уступают. Да, батюшка ты мой, я было и забыл. Ведь надо еще другую антре на стол. Ах, отцы мои! – Он схватился за голову. – Да кто же мне цветы привезет?
– Митинька! А Митинька! Скачи ты, Митинька, в подмосковную, – обратился он к вошедшему на его зов управляющему, – скачи ты в подмосковную и вели ты сейчас нарядить барщину Максимке садовнику. Скажи, чтобы все оранжереи сюда волок, укутывал бы войлоками. Да чтобы мне двести горшков тут к пятнице были.
Отдав еще и еще разные приказания, он вышел было отдохнуть к графинюшке, но вспомнил еще нужное, вернулся сам, вернул повара и эконома и опять стал приказывать. В дверях послышалась легкая, мужская походка, бряцанье шпор, и красивый, румяный, с чернеющимися усиками, видимо отдохнувший и выхолившийся на спокойном житье в Москве, вошел молодой граф.
– Ах, братец мой! Голова кругом идет, – сказал старик, как бы стыдясь, улыбаясь перед сыном. – Хоть вот ты бы помог! Надо ведь еще песенников. Музыка у меня есть, да цыган что ли позвать? Ваша братия военные это любят.
– Право, папенька, я думаю, князь Багратион, когда готовился к Шенграбенскому сражению, меньше хлопотал, чем вы теперь, – сказал сын, улыбаясь.
Старый граф притворился рассерженным. – Да, ты толкуй, ты попробуй!
И граф обратился к повару, который с умным и почтенным лицом, наблюдательно и ласково поглядывал на отца и сына.
– Какова молодежь то, а, Феоктист? – сказал он, – смеется над нашим братом стариками.
– Что ж, ваше сиятельство, им бы только покушать хорошо, а как всё собрать да сервировать , это не их дело.
– Так, так, – закричал граф, и весело схватив сына за обе руки, закричал: – Так вот же что, попался ты мне! Возьми ты сейчас сани парные и ступай ты к Безухову, и скажи, что граф, мол, Илья Андреич прислали просить у вас земляники и ананасов свежих. Больше ни у кого не достанешь. Самого то нет, так ты зайди, княжнам скажи, и оттуда, вот что, поезжай ты на Разгуляй – Ипатка кучер знает – найди ты там Ильюшку цыгана, вот что у графа Орлова тогда плясал, помнишь, в белом казакине, и притащи ты его сюда, ко мне.
– И с цыганками его сюда привести? – спросил Николай смеясь. – Ну, ну!…
В это время неслышными шагами, с деловым, озабоченным и вместе христиански кротким видом, никогда не покидавшим ее, вошла в комнату Анна Михайловна. Несмотря на то, что каждый день Анна Михайловна заставала графа в халате, всякий раз он конфузился при ней и просил извинения за свой костюм.
– Ничего, граф, голубчик, – сказала она, кротко закрывая глаза. – А к Безухому я съезжу, – сказала она. – Пьер приехал, и теперь мы всё достанем, граф, из его оранжерей. Мне и нужно было видеть его. Он мне прислал письмо от Бориса. Слава Богу, Боря теперь при штабе.
Граф обрадовался, что Анна Михайловна брала одну часть его поручений, и велел ей заложить маленькую карету.
– Вы Безухову скажите, чтоб он приезжал. Я его запишу. Что он с женой? – спросил он.
Анна Михайловна завела глаза, и на лице ее выразилась глубокая скорбь…
– Ах, мой друг, он очень несчастлив, – сказала она. – Ежели правда, что мы слышали, это ужасно. И думали ли мы, когда так радовались его счастию! И такая высокая, небесная душа, этот молодой Безухов! Да, я от души жалею его и постараюсь дать ему утешение, которое от меня будет зависеть.
– Да что ж такое? – спросили оба Ростова, старший и младший.
Анна Михайловна глубоко вздохнула: – Долохов, Марьи Ивановны сын, – сказала она таинственным шопотом, – говорят, совсем компрометировал ее. Он его вывел, пригласил к себе в дом в Петербурге, и вот… Она сюда приехала, и этот сорви голова за ней, – сказала Анна Михайловна, желая выразить свое сочувствие Пьеру, но в невольных интонациях и полуулыбкою выказывая сочувствие сорви голове, как она назвала Долохова. – Говорят, сам Пьер совсем убит своим горем.
– Ну, всё таки скажите ему, чтоб он приезжал в клуб, – всё рассеется. Пир горой будет.
На другой день, 3 го марта, во 2 м часу по полудни, 250 человек членов Английского клуба и 50 человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя Австрийского похода, князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких нибудь необыкновенных причинах. В Английском клубе, где собиралось всё, что было знатного, имеющего верные сведения и вес, в декабре месяце, когда стали приходить известия, ничего не говорили про войну и про последнее сражение, как будто все сговорились молчать о нем. Люди, дававшие направление разговорам, как то: граф Ростопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, гр. Марков, кн. Вяземский, не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов), оставались на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей. Москвичи чувствовали, что что то нехорошо и что обсуждать эти дурные вести трудно, и потому лучше молчать. Но через несколько времени, как присяжные выходят из совещательной комнаты, появились и тузы, дававшие мнение в клубе, и всё заговорило ясно и определенно. Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пшебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова, и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты, офицеры, генералы – были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. Тому, что Багратион выбран был героем в Москве, содействовало и то, что он не имел связей в Москве, и был чужой. В лице его отдавалась должная честь боевому, простому, без связей и интриг, русскому солдату, еще связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова. Кроме того в воздаянии ему таких почестей лучше всего показывалось нерасположение и неодобрение Кутузову.
– Ежели бы не было Багратиона, il faudrait l'inventer, [надо бы изобрести его.] – сказал шутник Шиншин, пародируя слова Вольтера. Про Кутузова никто не говорил, и некоторые шопотом бранили его, называя придворною вертушкой и старым сатиром. По всей Москве повторялись слова князя Долгорукова: «лепя, лепя и облепишься», утешавшегося в нашем поражении воспоминанием прежних побед, и повторялись слова Ростопчина про то, что французских солдат надо возбуждать к сражениям высокопарными фразами, что с Немцами надо логически рассуждать, убеждая их, что опаснее бежать, чем итти вперед; но что русских солдат надо только удерживать и просить: потише! Со всex сторон слышны были новые и новые рассказы об отдельных примерах мужества, оказанных нашими солдатами и офицерами при Аустерлице. Тот спас знамя, тот убил 5 ть французов, тот один заряжал 5 ть пушек. Говорили и про Берга, кто его не знал, что он, раненый в правую руку, взял шпагу в левую и пошел вперед. Про Болконского ничего не говорили, и только близко знавшие его жалели, что он рано умер, оставив беременную жену и чудака отца.
3 го марта во всех комнатах Английского клуба стоял стон разговаривающих голосов и, как пчелы на весеннем пролете, сновали взад и вперед, сидели, стояли, сходились и расходились, в мундирах, фраках и еще кое кто в пудре и кафтанах, члены и гости клуба. Пудренные, в чулках и башмаках ливрейные лакеи стояли у каждой двери и напряженно старались уловить каждое движение гостей и членов клуба, чтобы предложить свои услуги. Большинство присутствовавших были старые, почтенные люди с широкими, самоуверенными лицами, толстыми пальцами, твердыми движениями и голосами. Этого рода гости и члены сидели по известным, привычным местам и сходились в известных, привычных кружках. Малая часть присутствовавших состояла из случайных гостей – преимущественно молодежи, в числе которой были Денисов, Ростов и Долохов, который был опять семеновским офицером. На лицах молодежи, особенно военной, было выражение того чувства презрительной почтительности к старикам, которое как будто говорит старому поколению: уважать и почитать вас мы готовы, но помните, что всё таки за нами будущность.
