Тиса, Иштван
| Иштван Тиса венг. István Tisza<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| |||
| |||
|---|---|---|---|
| 3 ноября 1903 года — 18 июня 1905 года | |||
| Монарх: | Ференц Йожеф I | ||
| Предшественник: | Карой Куэн-Хедервари | ||
| Преемник: | Геза Фейервари | ||
| |||
| 10 июня 1913 года — 15 июня 1917 года | |||
| Монарх: | Ференц Йожеф I Карой IV | ||
| Предшественник: | Ласло Лукач | ||
| Преемник: | Мориц Эстерхази | ||
| |||
| 10 — 21 июня 1913 года | |||
| Глава правительства: | он сам | ||
| Монарх: | Ференц Йожеф I | ||
| Предшественник: | Геза Иосипович | ||
| Преемник: | Теодор Пеячевич | ||
| |||
| 22 августа 1914 года — 16 января 1916 года | |||
| Глава правительства: | он сам | ||
| Монарх: | Ференц Йожеф I | ||
| Предшественник: | Теодор Пеячевич[1] | ||
| Преемник: | Имре Хидегети | ||
| |||
| 9 ноября 1903 года — 9 марта 1904 года | |||
| Глава правительства: | он сам | ||
| Монарх: | Ференц Йожеф I | ||
| Предшественник: | Карой Куэн-Хедервари | ||
| Преемник: | Карой Куэн-Хедервари | ||
| |||
| 13 января — 29 мая 1915 года | |||
| Глава правительства: | он сам | ||
| Монарх: | Ференц Йожеф I | ||
| Предшественник: | Иштван фон Буриан | ||
| Преемник: | Эрвин Роснер | ||
| Награды: |
| ||
Иштван Тиса, Стефан Тиса (венг. Tisza István; 22 апреля 1861 — 31 октября 1918) — венгерский политический деятель, премьер-министр Королевства Венгрия.
Биография
Сын политика Кальмана Тиса, помещик. В 1897 году выпустил в свет книгу на венгерском языке о хлебной производительности Венгрии и по-немецки — «Ungarische Agrarpolitik». С 1886 года состоял членом венгерского Рейхстага; принадлежал к решительным сторонникам австро-венгерского соглашения и поддерживал политику реакционных министерств; выступал в дебатах преимущественно по экономическим и финансовым вопросам.
Во время обсуждения в либеральной партии «закона Тиссы» выступил сторонником отца и был кандидатом значительной части либеральной партии на пост президента палаты депутатов после выхода в отставку Силагьи; но оппозиция перенесла и на него ненависть, которую она питала к его отцу, поэтому чтобы достичь соглашения с оппозицией, его кандидатуру пришлось взять назад.
После отставки министерства графа Куэн-Хедервари, 26 октября 1903 года, составил кабинет; обязался осуществить национальную программу венгров, но с теми уступками, которых решительно требовала корона. Ему удалось успокоить часть оппозиции, которая до тех пор вела систематическую обструкцию, и добиться утверждения бюджета на 1904 год. Но необходимость балансировать между национальной оппозицией и короной привела, в 1904 году, к возобновлению обструкции, и Тиса для борьбы с ней пришлось прибегнуть к введению, при помощи недобросовестного приема, нового парламентского регламента; этим он вызвал крайнее озлобление; в конце 1904 года в парламенте произошли сцены грубой обструкции в степени, ранее небывалой.
Бюджет на 1905 год не был вотирован; с 1 января 1905 года Венгрия была поставлена во внеконституционное положение. Тем не менее, Тиса упорно оставался у власти, опираясь исключительно на полицейские меры борьбы. Выборы в новый парламент в конце января 1905 года дали полное торжество врагам Тиса: он подал в отставку, но только в июне составился кабинет Фейервари, и Тиса удалился со сцены, возбудив к себе почти всеобщую ненависть.
Возглавляя правительство в 1913—1917 годах, проводил милитаристскую политику. С началом Первой мировой войны, власть Тисы (как и позиция Венгрии внутри Дуалистической империи) усилилась. Мнение Тисы играло решающую роль при определении целей Австро-Венгрии в войне. Среди элит Габсбургской империи, он считался одним из основных сторонников активной балканской политики и поддержания тесного партнерства с Германией. В июле 1914 г. Тиса убедил Коронный совет монархии отказаться от идеи аннексии Сербии и до конца 1915 г., венгерский премьер-министр придерживался мнения, что империя Габсбургов (и её восточная половина) не нуждались в существенном расширении границ. В то же время, Тиса ревностно отстаивал территориальную целостность Венгрии и пытался минимизировать претензии Румынии на Трансильванию как обещаниями передать ей Бессарабию (от России) или Буковину (от Австрии). В конце 1915 г., Тиса, допуская возможность объединения Австрии и Польши, стал настаивать на присоединении австрийской Далмации и Боснии (находящейся под кондоминимумом Вены и Будапешта) к Венгрии. Албания, по представлениям Тисы, должна была превратиться в протекторат Дуалистической монархии. Отстранение Тисы от власти было одним из негласных условий Антанты для создания атмосферы начала мирных переговоров с Австро-Венгрией. После коронации Карла Габсбурга, карьера Тисы начала клонится к закату и в июне 1917 г. он был вынужден подать в отставку. Как один из виновников первой мировой войны, Тиса был убит 31 октября 1918 г. восставшими солдатами в день начала всеобщей забастовки, переросшей в буржуазно-демократическую революцию в Венгрии.
Напишите отзыв о статье "Тиса, Иштван"
Примечания
- ↑ Формально Теодор Пеячевич, интернированный во Франции с началом Первой мировой войны, оставался в должности министра до января 1916 года
Литература
- Тисса, венгерские политические деятели // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- Исламов, Т. М. Граф Иштван Тиса - "сильный человек" Венгрии // Славяноведение. 2005. N 3. - С. 47-53. www.inslav.ru/images/stories/pdf/SovSlav/Slav-2005-3.pdf
- Пеганов, А. О. Национально-территориальные претензии Венгрии в Первой мировой войне // Первая мировая война в исторических судьбах Европы. Минск : БГУ, 2014. С. 359-366. elib.bsu.by/bitstream/123456789/114569/1/Peganov.pdf
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Тиса, Иштван
– Что ж, я поздравил только, – сказал Жерков.– Я не шучу с вами, извольте молчать! – крикнул Болконский и, взяв за руку Несвицкого, пошел прочь от Жеркова, не находившего, что ответить.
– Ну, что ты, братец, – успокоивая сказал Несвицкий.
– Как что? – заговорил князь Андрей, останавливаясь от волнения. – Да ты пойми, что мы, или офицеры, которые служим своему царю и отечеству и радуемся общему успеху и печалимся об общей неудаче, или мы лакеи, которым дела нет до господского дела. Quarante milles hommes massacres et l'ario mee de nos allies detruite, et vous trouvez la le mot pour rire, – сказал он, как будто этою французскою фразой закрепляя свое мнение. – C'est bien pour un garcon de rien, comme cet individu, dont vous avez fait un ami, mais pas pour vous, pas pour vous. [Сорок тысяч человек погибло и союзная нам армия уничтожена, а вы можете при этом шутить. Это простительно ничтожному мальчишке, как вот этот господин, которого вы сделали себе другом, но не вам, не вам.] Мальчишкам только можно так забавляться, – сказал князь Андрей по русски, выговаривая это слово с французским акцентом, заметив, что Жерков мог еще слышать его.
Он подождал, не ответит ли что корнет. Но корнет повернулся и вышел из коридора.
Гусарский Павлоградский полк стоял в двух милях от Браунау. Эскадрон, в котором юнкером служил Николай Ростов, расположен был в немецкой деревне Зальценек. Эскадронному командиру, ротмистру Денисову, известному всей кавалерийской дивизии под именем Васьки Денисова, была отведена лучшая квартира в деревне. Юнкер Ростов с тех самых пор, как он догнал полк в Польше, жил вместе с эскадронным командиром.
11 октября, в тот самый день, когда в главной квартире всё было поднято на ноги известием о поражении Мака, в штабе эскадрона походная жизнь спокойно шла по старому. Денисов, проигравший всю ночь в карты, еще не приходил домой, когда Ростов, рано утром, верхом, вернулся с фуражировки. Ростов в юнкерском мундире подъехал к крыльцу, толконув лошадь, гибким, молодым жестом скинул ногу, постоял на стремени, как будто не желая расстаться с лошадью, наконец, спрыгнул и крикнул вестового.
– А, Бондаренко, друг сердечный, – проговорил он бросившемуся стремглав к его лошади гусару. – Выводи, дружок, – сказал он с тою братскою, веселою нежностию, с которою обращаются со всеми хорошие молодые люди, когда они счастливы.
– Слушаю, ваше сиятельство, – отвечал хохол, встряхивая весело головой.
– Смотри же, выводи хорошенько!
Другой гусар бросился тоже к лошади, но Бондаренко уже перекинул поводья трензеля. Видно было, что юнкер давал хорошо на водку, и что услужить ему было выгодно. Ростов погладил лошадь по шее, потом по крупу и остановился на крыльце.
«Славно! Такая будет лошадь!» сказал он сам себе и, улыбаясь и придерживая саблю, взбежал на крыльцо, погромыхивая шпорами. Хозяин немец, в фуфайке и колпаке, с вилами, которыми он вычищал навоз, выглянул из коровника. Лицо немца вдруг просветлело, как только он увидал Ростова. Он весело улыбнулся и подмигнул: «Schon, gut Morgen! Schon, gut Morgen!» [Прекрасно, доброго утра!] повторял он, видимо, находя удовольствие в приветствии молодого человека.
– Schon fleissig! [Уже за работой!] – сказал Ростов всё с тою же радостною, братскою улыбкой, какая не сходила с его оживленного лица. – Hoch Oestreicher! Hoch Russen! Kaiser Alexander hoch! [Ура Австрийцы! Ура Русские! Император Александр ура!] – обратился он к немцу, повторяя слова, говоренные часто немцем хозяином.
Немец засмеялся, вышел совсем из двери коровника, сдернул
колпак и, взмахнув им над головой, закричал:
– Und die ganze Welt hoch! [И весь свет ура!]
Ростов сам так же, как немец, взмахнул фуражкой над головой и, смеясь, закричал: «Und Vivat die ganze Welt»! Хотя не было никакой причины к особенной радости ни для немца, вычищавшего свой коровник, ни для Ростова, ездившего со взводом за сеном, оба человека эти с счастливым восторгом и братскою любовью посмотрели друг на друга, потрясли головами в знак взаимной любви и улыбаясь разошлись – немец в коровник, а Ростов в избу, которую занимал с Денисовым.
– Что барин? – спросил он у Лаврушки, известного всему полку плута лакея Денисова.
– С вечера не бывали. Верно, проигрались, – отвечал Лаврушка. – Уж я знаю, коли выиграют, рано придут хвастаться, а коли до утра нет, значит, продулись, – сердитые придут. Кофею прикажете?
– Давай, давай.
Через 10 минут Лаврушка принес кофею. Идут! – сказал он, – теперь беда. – Ростов заглянул в окно и увидал возвращающегося домой Денисова. Денисов был маленький человек с красным лицом, блестящими черными глазами, черными взлохмоченными усами и волосами. На нем был расстегнутый ментик, спущенные в складках широкие чикчиры, и на затылке была надета смятая гусарская шапочка. Он мрачно, опустив голову, приближался к крыльцу.
– Лавг'ушка, – закричал он громко и сердито. – Ну, снимай, болван!
– Да я и так снимаю, – отвечал голос Лаврушки.
– А! ты уж встал, – сказал Денисов, входя в комнату.
– Давно, – сказал Ростов, – я уже за сеном сходил и фрейлен Матильда видел.
– Вот как! А я пг'одулся, бг'ат, вчег'а, как сукин сын! – закричал Денисов, не выговаривая р . – Такого несчастия! Такого несчастия! Как ты уехал, так и пошло. Эй, чаю!
Денисов, сморщившись, как бы улыбаясь и выказывая свои короткие крепкие зубы, начал обеими руками с короткими пальцами лохматить, как пес, взбитые черные, густые волосы.
– Чог'т меня дег'нул пойти к этой кг'ысе (прозвище офицера), – растирая себе обеими руками лоб и лицо, говорил он. – Можешь себе пг'едставить, ни одной каг'ты, ни одной, ни одной каг'ты не дал.
Денисов взял подаваемую ему закуренную трубку, сжал в кулак, и, рассыпая огонь, ударил ею по полу, продолжая кричать.
– Семпель даст, паг'оль бьет; семпель даст, паг'оль бьет.
Он рассыпал огонь, разбил трубку и бросил ее. Денисов помолчал и вдруг своими блестящими черными глазами весело взглянул на Ростова.
– Хоть бы женщины были. А то тут, кг'оме как пить, делать нечего. Хоть бы дг'аться ског'ей.
– Эй, кто там? – обратился он к двери, заслышав остановившиеся шаги толстых сапог с бряцанием шпор и почтительное покашливанье.
– Вахмистр! – сказал Лаврушка.
Денисов сморщился еще больше.
– Сквег'но, – проговорил он, бросая кошелек с несколькими золотыми. – Г`остов, сочти, голубчик, сколько там осталось, да сунь кошелек под подушку, – сказал он и вышел к вахмистру.
Ростов взял деньги и, машинально, откладывая и ровняя кучками старые и новые золотые, стал считать их.
– А! Телянин! Здог'ово! Вздули меня вчег'а! – послышался голос Денисова из другой комнаты.
– У кого? У Быкова, у крысы?… Я знал, – сказал другой тоненький голос, и вслед за тем в комнату вошел поручик Телянин, маленький офицер того же эскадрона.
