Тисима (авизо)
Тисима (яп. 千島, «Курильский архипелаг») — крейсер Императорского флота Японии. Использовался как авизо.
Постройка
«Тисима» была сконструирована французским военным советником в Японии[en] Луи-Эмилем Бертеном и построена на верфи французской компании Ateliers et Chantiers de la Loire[en] в городе Сен-Назер в рамках программы расширения японского флота. Поскольку Бертен при конструировании придерживался теории «молодой школы», предполагавшей постройку лёгких кораблей, «Тисима» получилась маленькой и несла небольшое количество артиллерийских орудий; по виду её иногда путали с торпедной канонерской лодкой или эсминцем.
Конструкция «Тисимы» на время постройки была уже слегка устаревшей и кроме парового двигателя включала три мачты с полным комплектом парусов, как у барка. Основным оружием её были пять корабельных пушек 76-миллиметрового калибра: четыре были установлены в спонсонах по обоим бортам, пятая — на носу. Кроме того, она несла 6 пушек 37-миллиметрового калибра (по две на мостике, полуюте и на обоих бортах) и 5 торпед, для выпуска которых предназначались 3 торпедных аппарата 380-миллиметрового калибра.
Служба
Ввод «Тисимы» в эксплуатацию был отложен более чем на год, поскольку судно развивало скорость лишь в 19 узлов (35 км/ч) вместо запланированных 22 узлов (41 км/ч). Из-за этого французы согласились выплатить японцам компенсацию. В конце концов «Тисима» отправилась из Франции в Японию через Александрию, Суэцкий канал и Сингапур с командой, состоявшей из 80 японцев и 11 французских специалистов. В ходе этого плавания была проведена проверка состояния и возможностей корабля, при которой обнаружилось множество проблем с двигателем, включая отказ парового котла, протечки и трещины в паропроводах.
Несмотря на все трудности, «Тисима» добралась до порта Нагасаки и была официально включена в состав японского флота, однако уже через неделю после этого потерпела крушение. Бурной ночью 30 ноября 1892 года она столкнулась с британским торговым судном «Равенна» компании P&O недалеко от города Мацуяма в точке 33°55′ с. ш. 132°39′ в. д. / 33.917° с. ш. 132.650° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=33.917&mlon=132.650&zoom=14 (O)] (Я). Более крупная «Равенна» врезалась в середину «Тисимы», разбив её на две половины. «Тисима» затонула вместе с большей частью команды, «Равенна» же практически не пострадала.
Одна из пушек «Тисимы» ныне стоит на кладбище Аояма[en] в Токио, а в Мацуяме, в буддийском храме Дзёфуку-дзи, находится мемориальный камень с памятной надписью, которую выполнил Того Хэйхатиро.
Напишите отзыв о статье "Тисима (авизо)"
Ссылки
- [www.wunderwaffe.narod.ru/Reference/Fleet/RJ2/03.htm Японский императорский флот в русско-японской войне]
- [wunderwaffe.narod.ru/HistoryBook/RFTO/part1.html#chap1 В. Ю. Грибовский РОССИЙСКИЙ ФЛОТ ТИХОГО ОКЕАНА, 1898—1905 История создания и гибели]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Тисима (авизо)
На другой день после отъезда сына князь Николай Андреич позвал к себе княжну Марью.
– Ну что, довольна теперь? – сказал он ей, – поссорила с сыном! Довольна? Тебе только и нужно было! Довольна?.. Мне это больно, больно. Я стар и слаб, и тебе этого хотелось. Ну радуйся, радуйся… – И после этого княжна Марья в продолжение недели не видала своего отца. Он был болен и не выходил из кабинета.
К удивлению своему, княжна Марья заметила, что за это время болезни старый князь так же не допускал к себе и m lle Bourienne. Один Тихон ходил за ним.
Через неделю князь вышел и начал опять прежнюю жизнь, с особенной деятельностью занимаясь постройками и садами и прекратив все прежние отношения с m lle Bourienne. Вид его и холодный тон с княжной Марьей как будто говорил ей: «Вот видишь, ты выдумала на меня налгала князю Андрею про отношения мои с этой француженкой и поссорила меня с ним; а ты видишь, что мне не нужны ни ты, ни француженка».
Одну половину дня княжна Марья проводила у Николушки, следя за его уроками, сама давала ему уроки русского языка и музыки, и разговаривая с Десалем; другую часть дня она проводила в своей половине с книгами, старухой няней и с божьими людьми, которые иногда с заднего крыльца приходили к ней.
О войне княжна Марья думала так, как думают о войне женщины. Она боялась за брата, который был там, ужасалась, не понимая ее, перед людской жестокостью, заставлявшей их убивать друг друга; но не понимала значения этой войны, казавшейся ей такою же, как и все прежние войны. Она не понимала значения этой войны, несмотря на то, что Десаль, ее постоянный собеседник, страстно интересовавшийся ходом войны, старался ей растолковать свои соображения, и несмотря на то, что приходившие к ней божьи люди все по своему с ужасом говорили о народных слухах про нашествие антихриста, и несмотря на то, что Жюли, теперь княгиня Друбецкая, опять вступившая с ней в переписку, писала ей из Москвы патриотические письма.
«Я вам пишу по русски, мой добрый друг, – писала Жюли, – потому что я имею ненависть ко всем французам, равно и к языку их, который я не могу слышать говорить… Мы в Москве все восторжены через энтузиазм к нашему обожаемому императору.
Бедный муж мой переносит труды и голод в жидовских корчмах; но новости, которые я имею, еще более воодушевляют меня.
Вы слышали, верно, о героическом подвиге Раевского, обнявшего двух сыновей и сказавшего: «Погибну с ними, но не поколеблемся!И действительно, хотя неприятель был вдвое сильнее нас, мы не колебнулись. Мы проводим время, как можем; но на войне, как на войне. Княжна Алина и Sophie сидят со мною целые дни, и мы, несчастные вдовы живых мужей, за корпией делаем прекрасные разговоры; только вас, мой друг, недостает… и т. д.
Преимущественно не понимала княжна Марья всего значения этой войны потому, что старый князь никогда не говорил про нее, не признавал ее и смеялся за обедом над Десалем, говорившим об этой войне. Тон князя был так спокоен и уверен, что княжна Марья, не рассуждая, верила ему.
Весь июль месяц старый князь был чрезвычайно деятелен и даже оживлен. Он заложил еще новый сад и новый корпус, строение для дворовых. Одно, что беспокоило княжну Марью, было то, что он мало спал и, изменив свою привычку спать в кабинете, каждый день менял место своих ночлегов. То он приказывал разбить свою походную кровать в галерее, то он оставался на диване или в вольтеровском кресле в гостиной и дремал не раздеваясь, между тем как не m lle Bourienne, a мальчик Петруша читал ему; то он ночевал в столовой.
Первого августа было получено второе письмо от кня зя Андрея. В первом письме, полученном вскоре после его отъезда, князь Андрей просил с покорностью прощения у своего отца за то, что он позволил себе сказать ему, и просил его возвратить ему свою милость. На это письмо старый князь отвечал ласковым письмом и после этого письма отдалил от себя француженку. Второе письмо князя Андрея, писанное из под Витебска, после того как французы заняли его, состояло из краткого описания всей кампании с планом, нарисованным в письме, и из соображений о дальнейшем ходе кампании. В письме этом князь Андрей представлял отцу неудобства его положения вблизи от театра войны, на самой линии движения войск, и советовал ехать в Москву.
