Титаник Live
Titanic live | ||||
Концертный альбом Nautilus Pompilius | ||||
---|---|---|---|---|
Дата выпуска | ||||
Записан | ||||
Жанр | ||||
Страна | ||||
| ||||
Хронология Nautilus Pompilius | ||||
|
Titanic live — концертный альбом рок-группы Nautilus Pompilius. В альбом вошла концертная запись, сделанная в ходе презентации альбома "Титаник" в ГКЦЗ "Россия" 13 июня 1994 года. Издан в 1994 году.
Об альбоме
Альбом был фактически дебютом нового состава группы, в который помимо лидера - Вячеслава Бутусова и выступавших ранее бас-гитариста Игоря Копылова и барабанщика Альберта Потапкина вошли также новые участники группы: клавишник и саксофонист Алексей Могилевский, а также гитарист Николай Петров. Кроме них в концерте приняли участие музыканты Вадим Самойлов, Петр Подгородецкий, Сергей Буш, Александр Степаненко и Большой детский хор телерадиокомпании "Останкино".
Историограф русского рока А. Кушнир по поводу концерта Nautilus Pompilius в ГКЦЗ "Россия" пишет
:Список композиций
Авторы всех песен: В. Бутусов — И. Кормильцев (кроме отдельно оговоренных случаев)
Диск 1
- Интродукция
- Титаник
- Тутанхамон
- Негодяй и Ангел
- Утро Полины
- К Элоизе (В. Бутусов)
- Воздух
- 20 000
- Колёса Любви
- Зверь (В. Бутусов)
Диск 2'
- Разлука (народная)
- Радиола
- Прогулки по воде
- На берегу (В. Бутусов)
- Тихие игры (В Бутусов - Е. Аникина)
- Бриллиантовые дороги
- Казанова
- Я хочу быть с тобой
- Последнее письмо (В. Бутусов - Д. Умецкий)
Музыканты
- Вячеслав Бутусов — вокал, гитара
- Алексей Могилевский — саксофон, вокал, клавишные
- Вадим Самойлов - гитара (группа Агата Кристи)
- Игорь Копылов - бас-гитара
- Альберт Потапкин - ударные
- Николай Петров - гитара
- Петер Подгородецкий - клавишные (группа Машина Времени)
- Сергей Буш - труба (группа Браво)
- Александр Степаненко - саксофон (группа Динамик)
|
Напишите отзыв о статье "Титаник Live"
Отрывок, характеризующий Титаник Live
– Я рад, я рад, – проговорил он и, пристально еще взглянув ей в глаза, быстро отошел и сел на свое место. – Садитесь, садитесь! Михаил Иванович, садитесь.Он указал невестке место подле себя. Официант отодвинул для нее стул.
– Го, го! – сказал старик, оглядывая ее округленную талию. – Поторопилась, нехорошо!
Он засмеялся сухо, холодно, неприятно, как он всегда смеялся, одним ртом, а не глазами.
– Ходить надо, ходить, как можно больше, как можно больше, – сказал он.
Маленькая княгиня не слыхала или не хотела слышать его слов. Она молчала и казалась смущенною. Князь спросил ее об отце, и княгиня заговорила и улыбнулась. Он спросил ее об общих знакомых: княгиня еще более оживилась и стала рассказывать, передавая князю поклоны и городские сплетни.
– La comtesse Apraksine, la pauvre, a perdu son Mariei, et elle a pleure les larmes de ses yeux, [Княгиня Апраксина, бедняжка, потеряла своего мужа и выплакала все глаза свои,] – говорила она, всё более и более оживляясь.
По мере того как она оживлялась, князь всё строже и строже смотрел на нее и вдруг, как будто достаточно изучив ее и составив себе ясное о ней понятие, отвернулся от нее и обратился к Михайлу Ивановичу.
– Ну, что, Михайла Иванович, Буонапарте то нашему плохо приходится. Как мне князь Андрей (он всегда так называл сына в третьем лице) порассказал, какие на него силы собираются! А мы с вами всё его пустым человеком считали.
Михаил Иванович, решительно не знавший, когда это мы с вами говорили такие слова о Бонапарте, но понимавший, что он был нужен для вступления в любимый разговор, удивленно взглянул на молодого князя, сам не зная, что из этого выйдет.
– Он у меня тактик великий! – сказал князь сыну, указывая на архитектора.
И разговор зашел опять о войне, о Бонапарте и нынешних генералах и государственных людях. Старый князь, казалось, был убежден не только в том, что все теперешние деятели были мальчишки, не смыслившие и азбуки военного и государственного дела, и что Бонапарте был ничтожный французишка, имевший успех только потому, что уже не было Потемкиных и Суворовых противопоставить ему; но он был убежден даже, что никаких политических затруднений не было в Европе, не было и войны, а была какая то кукольная комедия, в которую играли нынешние люди, притворяясь, что делают дело. Князь Андрей весело выдерживал насмешки отца над новыми людьми и с видимою радостью вызывал отца на разговор и слушал его.
– Всё кажется хорошим, что было прежде, – сказал он, – а разве тот же Суворов не попался в ловушку, которую ему поставил Моро, и не умел из нее выпутаться?
– Это кто тебе сказал? Кто сказал? – крикнул князь. – Суворов! – И он отбросил тарелку, которую живо подхватил Тихон. – Суворов!… Подумавши, князь Андрей. Два: Фридрих и Суворов… Моро! Моро был бы в плену, коли бы у Суворова руки свободны были; а у него на руках сидели хофс кригс вурст шнапс рат. Ему чорт не рад. Вот пойдете, эти хофс кригс вурст раты узнаете! Суворов с ними не сладил, так уж где ж Михайле Кутузову сладить? Нет, дружок, – продолжал он, – вам с своими генералами против Бонапарте не обойтись; надо французов взять, чтобы своя своих не познаша и своя своих побиваша. Немца Палена в Новый Йорк, в Америку, за французом Моро послали, – сказал он, намекая на приглашение, которое в этом году было сделано Моро вступить в русскую службу. – Чудеса!… Что Потемкины, Суворовы, Орловы разве немцы были? Нет, брат, либо там вы все с ума сошли, либо я из ума выжил. Дай вам Бог, а мы посмотрим. Бонапарте у них стал полководец великий! Гм!…