Титло
| ҃
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Титло | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Ти́тло (греч. τίτλος) — диакритический знак в виде волнистой или зигзагообразной линии ( ҃ ), использующийся в греческой, латинской и кириллической графике для сокращения слов и обозначения числовых значений; в настоящее время сохраняется только в церковнославянском языке.
Использование знака
Титло использовалось для сокращения ограниченного количества славянских корней. Вместо «Богъ», например, писали «бг҃ъ» под титлом, вместо «глаголетъ» — «гл҃етъ». Примерно с XV века титло в большинстве орфографических школ стало нести особую семиотическую нагрузку: под ним стали писаться почти исключительно обозначения сакральных понятий, а те же слова, обозначающие низкие понятия — полностью (складом): например, языческий бог обозначался полным написанием «богъ» без титла, а христианский Бог — сокращённым «Бг҃ъ» (ср. употребление заглавной буквы в гражданском письме). Такое правило сохраняется и в современных церковнославянских книгах.
Также титло стояло над кириллическими числительными.
В русской скорописи некоторые выносные (надстрочные) буквы своими начертаниями сами напоминали титло и часто писались без него. К числу особо распространенных выносных букв относится лежащая «рцы», которая сама имеет вид титла, поэтому над этой буквой титло не ставилось.[1] В частности, это было характерно для денежных сумм, когда лежащая надстрочная «рцы», образуя буквосочение (лигатуру) с буквой «ук», являлась сокращением слова «рубль».
- Odin-1 Cyrillic.jpg
Кириллическое числительное «один»
- De-titlo.svg
Кириллическое числительное «четыре»
- Gospodj-titlo.svg
Написание с использованием титла слова «Господь»
Классификация
В церковнославянском языке различают титло без выносных букв (простое) и с выносными буквами (буквенное)[3]:
- Титло простое — надстрочный знак в виде тильды, используется для сокращенного написания слов, а также для буквенного обозначения чисел.
- Титла буквенные — общее название особым образом оформленных надстрочных букв, именуемые по этим буквам. Орфографически необходимы и наиболее употребительны «глаго́ль-ти́тло», «добро́-ти́тло», «о́н-ти́тло», «рцы́-ти́тло» и (самое частое) «сло́во-ти́тло»[4].
Юникод
В Юникоде записана как U+0483 ◌҃ combining cyrillic titlo.
Напишите отзыв о статье "Титло"
Примечания
- ↑ Тихомиров М. Н., Муравьев А. В. [www.opentextnn.ru/history/paleography/tihomirov/?id=1493 «Русская палеография»]. М.: Высшая школа, 1966
- ↑ Начертание лигатуры приводится по Черепнин Л. В. [rursign.com/sites/default/files/CherepninLigatura.JPG «Русская палеография»]. М., 1956
- ↑ [azbyka.ru/dictionary/18/titlo.shtml Азбука веры. Титло]
- ↑ Словарь терминов церковнославянской письменности - Википедия
Ссылки
- [std.dkuug.dk/JTC1/SC2/WG2/docs/n3097.pdf Предложение] о кодировании буквотитл в Unicode, в том числе см. раздел 11 с примерами — воспроизведениями настоящих изданий с этими знаками.
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Титло
– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
