Титов, Александр Андреевич

Александр Андреевич Титов
Дата рождения:	27 августа (8 сентября) 1878(1878-09-08)
Место рождения:	Ростов, Ярославская губерния
Дата смерти:	26 декабря 1961(1961-12-26) (83 года)
Место смерти:	Париж
Гражданство:	Российская империя Российская империя → Франция Франция
Образование:	Лейпцигский университет
Вероисповедание:	православие
Партия:	Партия народных социалистов
Род деятельности:	Союз Земгоров Временное правительство «Союз возрождения России»

Алекса́ндр Андре́евич Тито́в (1878—1961) — русский химик, политический деятель, предприниматель.

Биография

Родился 27 августа (8 сентября) 1878 года в городе Ростове Ярославской губернии в семье местного археографа, палеографа и этнографа купца Андрея Александровича Титова (1844—1911). Поскольку в Ростове в то время не было гимназии, вместе со своим двоюродным братом он учился в немецком Петропавловском мужском училище (1889—1895) при лютеранской церкви свв. Петра и Павла в Москве. Затем он поступил на физико-математический факультет Московского университета, откуда был отчислен и выслан на родину в 1899 году за участие в студенческих волнениях. В тот же год отправился для получения образования в Германию, где окончил Лейпцигский университет. Осенью 1903 года защитил докторскую диссертацию по химии на тему отрицательного катализа. В 1904 году вернулся в Россию и в 1905 году утверждён магистром химии Советом Юрьевского университета.

Работал лаборантом в Московском университете, а с 1907 года был в нём приват-доцентом. В 1911 году в Московском университете защитил докторскую диссертацию на тему «Поглощение газов активированным углем». В 1911 году ушёл из университета в связи с «Делом Кассо». В 1911 году стал профессором химии в Московском народном университете, а после эвакуации Варшавского ветеринарного института — и там.

От отца унаследовал крупные торгово-промышленные предприятия в Ростове с филиалами в Петербурге, Нижнем Новгороде, Ярославле, домовладениями в Москве.

Стоял у истоков создания Народно-социалистической партии в 1906 году. Избирался в гласные Ростовской и Московской городской (в 1913 и 1917 гг.) дум и Ярославского губернского земства. Во время революции 1905—1907 годов сотрудничал в Оргкомитете Всероссийского крестьянского союза, агитировал в разных городах страны, оказывал материальную помощь эсерам. В 1915 году принял участие в создание союза Земгоров. В 1914—1918 годах член Главного комитета Всероссийского союза городов (организовал отдел снабжения армии лекарствами).

После прихода к власти Временного правительства в мае 1917 года принял приглашение занять пост товарища министра продовольствия А. В. Пешехонова. Возглавлял Управление по снабжению предметами первой необходимости, работал в техническом комитете. Выступал за усиление государственного контроля над экономикой. Из-за конфликта с А. Ф. Керенским, связанного с предложением того поднять цены на хлеб, в сентябре 1917 года ушёл в отставку.

Октябрьскую революцию категорически не принял. В декабре 1917 — январе 1918 член московского «Союза защиты Учредительного собрания». Вёл борьбу на юге России. В 1918 году участвовал в создании «Союза возрождения России». Как его член вёл переговоры с М. В. Алексеевым, на Ясском совещании (ноябрь 1918 — январь 1919), с представителями Антанты, А. И. Деникиным.

В 1920 году эмигрировал во Францию, где создал фирму «Биотерапия». В августе 1920 года по делу «Тактического центра» признан «врагом народа» и приговорён к расстрелу. Участвовал в деятельности «Земгоров». Создал зубную пасту «Саложил». С 1921 года преподавал на русском физико-математическом факультете Парижского университета, с 1925 года — в Русском Коммерческом институте в Париже. Член правления Русского Академического союза во Франции. С марта 1945 года член правления Объединения Русской эмиграции для сближения с Советской Россией. Был председателем Общества русских химиков в Париже.

Умер 26 декабря 1961 года в Париже, похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа. Архивы переданы в Библиотеку Конгресса США и в музей «Ростовский кремль».

Ссылки

• Чубыкин И. В. [www.hrono.ru/biograf/bio_t/titov_aa.php Александр Андреевич Титов] на сайте «Хронос» // Политические деятели России 1917. Биографический словарь. — М., 1993.
• Крестьянинова Е. И. Статьи на сайте «Музе-заповедник Ростовский кремль»: [rostmuseum.ru/Publications/Publication/346 Александр Титов: круг московских друзей]; [rostmuseum.ru/Publications/Publication/856 Записная книжка Александра Титова (1895 год)]; [rostmuseum.ru/Publications/Publication/273 К вопросу о традициях и особенностях субкультуры ростовской купеческой среды в 80-е годы XIX века (по воспоминаниям А. А. Титова)]

Отрывок, характеризующий Титов, Александр Андреевич

– Князь от имени своего воспитанника… сына, тебе делает пропозицию. Хочешь ли ты или нет быть женою князя Анатоля Курагина? Ты говори: да или нет! – закричал он, – а потом я удерживаю за собой право сказать и свое мнение. Да, мое мнение и только свое мнение, – прибавил князь Николай Андреич, обращаясь к князю Василью и отвечая на его умоляющее выражение. – Да или нет?
– Мое желание, mon pere, никогда не покидать вас, никогда не разделять своей жизни с вашей. Я не хочу выходить замуж, – сказала она решительно, взглянув своими прекрасными глазами на князя Василья и на отца.
– Вздор, глупости! Вздор, вздор, вздор! – нахмурившись, закричал князь Николай Андреич, взял дочь за руку, пригнул к себе и не поцеловал, но только пригнув свой лоб к ее лбу, дотронулся до нее и так сжал руку, которую он держал, что она поморщилась и вскрикнула.
Князь Василий встал.
– Ma chere, je vous dirai, que c'est un moment que je n'oublrai jamais, jamais; mais, ma bonne, est ce que vous ne nous donnerez pas un peu d'esperance de toucher ce coeur si bon, si genereux. Dites, que peut etre… L'avenir est si grand. Dites: peut etre. [Моя милая, я вам скажу, что эту минуту я никогда не забуду, но, моя добрейшая, дайте нам хоть малую надежду возможности тронуть это сердце, столь доброе и великодушное. Скажите: может быть… Будущность так велика. Скажите: может быть.]
– Князь, то, что я сказала, есть всё, что есть в моем сердце. Я благодарю за честь, но никогда не буду женой вашего сына.
– Ну, и кончено, мой милый. Очень рад тебя видеть, очень рад тебя видеть. Поди к себе, княжна, поди, – говорил старый князь. – Очень, очень рад тебя видеть, – повторял он, обнимая князя Василья.
«Мое призвание другое, – думала про себя княжна Марья, мое призвание – быть счастливой другим счастием, счастием любви и самопожертвования. И что бы мне это ни стоило, я сделаю счастие бедной Ame. Она так страстно его любит. Она так страстно раскаивается. Я все сделаю, чтобы устроить ее брак с ним. Ежели он не богат, я дам ей средства, я попрошу отца, я попрошу Андрея. Я так буду счастлива, когда она будет его женою. Она так несчастлива, чужая, одинокая, без помощи! И Боже мой, как страстно она любит, ежели она так могла забыть себя. Может быть, и я сделала бы то же!…» думала княжна Марья.


Долго Ростовы не имели известий о Николушке; только в середине зимы графу было передано письмо, на адресе которого он узнал руку сына. Получив письмо, граф испуганно и поспешно, стараясь не быть замеченным, на цыпочках пробежал в свой кабинет, заперся и стал читать. Анна Михайловна, узнав (как она и всё знала, что делалось в доме) о получении письма, тихим шагом вошла к графу и застала его с письмом в руках рыдающим и вместе смеющимся. Анна Михайловна, несмотря на поправившиеся дела, продолжала жить у Ростовых.
– Mon bon ami? – вопросительно грустно и с готовностью всякого участия произнесла Анна Михайловна.
Граф зарыдал еще больше. «Николушка… письмо… ранен… бы… был… ma сhere… ранен… голубчик мой… графинюшка… в офицеры произведен… слава Богу… Графинюшке как сказать?…»
Анна Михайловна подсела к нему, отерла своим платком слезы с его глаз, с письма, закапанного ими, и свои слезы, прочла письмо, успокоила графа и решила, что до обеда и до чаю она приготовит графиню, а после чаю объявит всё, коли Бог ей поможет.
Всё время обеда Анна Михайловна говорила о слухах войны, о Николушке; спросила два раза, когда получено было последнее письмо от него, хотя знала это и прежде, и заметила, что очень легко, может быть, и нынче получится письмо. Всякий раз как при этих намеках графиня начинала беспокоиться и тревожно взглядывать то на графа, то на Анну Михайловну, Анна Михайловна самым незаметным образом сводила разговор на незначительные предметы. Наташа, из всего семейства более всех одаренная способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и выражений лиц, с начала обеда насторожила уши и знала, что что нибудь есть между ее отцом и Анной Михайловной и что нибудь касающееся брата, и что Анна Михайловна приготавливает. Несмотря на всю свою смелость (Наташа знала, как чувствительна была ее мать ко всему, что касалось известий о Николушке), она не решилась за обедом сделать вопроса и от беспокойства за обедом ничего не ела и вертелась на стуле, не слушая замечаний своей гувернантки. После обеда она стремглав бросилась догонять Анну Михайловну и в диванной с разбега бросилась ей на шею.
– Тетенька, голубушка, скажите, что такое?
– Ничего, мой друг.
– Нет, душенька, голубчик, милая, персик, я не отстaнy, я знаю, что вы знаете.
Анна Михайловна покачала головой.
– Voua etes une fine mouche, mon enfant, [Ты вострушка, дитя мое.] – сказала она.
– От Николеньки письмо? Наверно! – вскрикнула Наташа, прочтя утвердительный ответ в лице Анны Михайловны.
– Но ради Бога, будь осторожнее: ты знаешь, как это может поразить твою maman.
– Буду, буду, но расскажите. Не расскажете? Ну, так я сейчас пойду скажу.
Анна Михайловна в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с условием не говорить никому.
Честное, благородное слово, – крестясь, говорила Наташа, – никому не скажу, – и тотчас же побежала к Соне.
– Николенька…ранен…письмо… – проговорила она торжественно и радостно.
– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.
Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.
– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.
– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.