Тит Квинкций Пен Цинциннат

Тит Квинкций Пен Цинциннат лат. Titus Quinctius Poenus Cincinnatus
Консул Римской республики
431 и 428 до н. э.
Военный трибун с консульской властью 426 до н. э.
Род:	Квинкции
Отец:	Луций Квинкций Цинциннат

Тит Квинкций Пен Цинциннат (лат. Titus Quinctius Poenus Cincinnatus) — римский политик и военачальник, консул 431 и 428 годов до н. э., военный трибун с консульской властью в 426 году до н. э.

Сын Луция Квинкция Цинцинната, брат Цезона Квинкция и Луция Квинкция Цинцинната Младшего.

Консул в 431 года до н. э., вместе с Юлием Ментоном. В этот год соединенное войско вольсков и эквов выступило против римлян и встало у Альгида. По словам Ливия, у некоторых авторов есть сообщения, что консулы проиграли сражение при Альгиде, и тогда сенат решил назначить диктатора. По мнению Ливия, диктатора назначили потому, что консулы, ни в чем не согласные друг с другом, не вызывали доверия в качестве военачальников. Решению сената консулы подчиняться отказались, и потребовалось вмешательство плебейских трибунов. Даже после этого Пен и Ментон не могли договориться, кому производить назначение, и только по жребию Тит Квинкций назначил диктатором своего зятя Авла Постумия Туберта.

Вместе с Постумием Пен командовал в большом сражении с вольсками и эквами при Альгиде, отличился при штурме вражеского лагеря и потерял в бою руку. Пока он воевал, его коллега в одиночку освятил храм Аполлона. Пен был очень недоволен и безуспешно жаловался сенату.

Во второй раз был консулом в 428 году до н. э., вместе с Авлом Корнелием Коссом. В этот год вейенты и фиденаты, нарушив перемирие, начали набеги на римскую территорию.

В 426 году до н. э. был военным трибуном с консульской властью, и вместе с Гаем Фурием и Марком Постумием выступил к Вейям, где их армия была разбита. Был назначен диктатор — Мамерк Эмилий Мамерцин, при котором Квинкций стал легатом. В битве при Фиденах командовал засадным отрядом, занявшим перевал в тылу противника, а затем нанесшим ему удар в тыл.

После поражения при Верругине плебейские трибуны, которые не смогли привлечь к суду консула Семпрония, устроили процесс над Квинкцием Пеном и Марком Постумием за поражение под Вейями. Квинкций переложил всю вину на коллегу, уже осуждённого, а сам был оправдан народным собранием ради его прошлых подвигов, памяти его отца и благодаря просьбам Тита Капитолина Барбата.

Отрывок, характеризующий Тит Квинкций Пен Цинциннат

– Только для чего же в Петербург! – вдруг сказала Наташа, и сама же поспешно ответила себе: – Нет, нет, это так надо… Да, Мари? Так надо…


Прошло семь лет после 12 го года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим; но таинственные силы, двигающие человечество (таинственные потому, что законы, определяющие их движение, неизвестны нам), продолжали свое действие.
Несмотря на то, что поверхность исторического моря казалась неподвижною, так же непрерывно, как движение времени, двигалось человечество. Слагались, разлагались различные группы людских сцеплений; подготовлялись причины образования и разложения государств, перемещений народов.
Историческое море, не как прежде, направлялось порывами от одного берега к другому: оно бурлило в глубине. Исторические лица, не как прежде, носились волнами от одного берега к другому; теперь они, казалось, кружились на одном месте. Исторические лица, прежде во главе войск отражавшие приказаниями войн, походов, сражений движение масс, теперь отражали бурлившее движение политическими и дипломатическими соображениями, законами, трактатами…
Эту деятельность исторических лиц историки называют реакцией.
Описывая деятельность этих исторических лиц, бывших, по их мнению, причиною того, что они называют реакцией, историки строго осуждают их. Все известные люди того времени, от Александра и Наполеона до m me Stael, Фотия, Шеллинга, Фихте, Шатобриана и проч., проходят перед их строгим судом и оправдываются или осуждаются, смотря по тому, содействовали ли они прогрессу или реакции.
В России, по их описанию, в этот период времени тоже происходила реакция, и главным виновником этой реакции был Александр I – тот самый Александр I, который, по их же описаниям, был главным виновником либеральных начинаний своего царствования и спасения России.
В настоящей русской литературе, от гимназиста до ученого историка, нет человека, который не бросил бы своего камушка в Александра I за неправильные поступки его в этот период царствования.
«Он должен был поступить так то и так то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12 го года; но он поступил дурно, дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, потом поощряя Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовой частью армии; он поступил дурно, раскассировав Семеновский полк, и т. д.».
Надо бы исписать десять листов для того, чтобы перечислить все те упреки, которые делают ему историки на основании того знания блага человечества, которым они обладают.
Что значат эти упреки?
Те самые поступки, за которые историки одобряют Александра I, – как то: либеральные начинания царствования, борьба с Наполеоном, твердость, выказанная им в 12 м году, и поход 13 го года, не вытекают ли из одних и тех же источников – условий крови, воспитания, жизни, сделавших личность Александра тем, чем она была, – из которых вытекают и те поступки, за которые историки порицают его, как то: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20 х годов?
В чем же состоит сущность этих упреков?
В том, что такое историческое лицо, как Александр I, лицо, стоявшее на высшей возможной ступени человеческой власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей; лицо, подлежавшее тем сильнейшим в мире влияниям интриг, обманов, лести, самообольщения, которые неразлучны с властью; лицо, чувствовавшее на себе, всякую минуту своей жизни, ответственность за все совершавшееся в Европе, и лицо не выдуманное, а живое, как и каждый человек, с своими личными привычками, страстями, стремлениями к добру, красоте, истине, – что это лицо, пятьдесят лет тому назад, не то что не было добродетельно (за это историки не упрекают), а не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор, смолоду занимающийся наукой, то есть читанном книжек, лекций и списыванием этих книжек и лекций в одну тетрадку.